ГЛАВА 4 ПРИЗРАК.

Глава 4 Призрак.

Иногда, Смерть - лучший выход...
Смысл жизни - быть счастливым...

Выжженное клеймо больно жгло грудь.
Перед глазами все расплывалось, точно он бродил в тумане, не зная где выход. Разум теперь почти не откликался на все его слабые попытки достучаться.
Дементоры умели вселять невыносимый ужас, заставлявший кровь стынуть в венах.
Поначалу Гарри боролся, сражался за остатки рассудка и надежды. А потом сил уже не осталось ни на безуспешные попытки противостоять прошлому, ни на воскрешение давно угасшей веры.
Юноша прижал колени к груди и прислонился пылающим лбом к холодной, сухой стене. Едва оказавшись здесь, он мгновенно ощутил запах безумия вокруг, горький и ужасающе обреченный. Крики заключенных никогда не смолкали в душных стенах, и Гарри иногда тоже становилось нестерпимо больно, и вместе с мучительным криком он надеялся избавиться от гнетущего отчаяния.
Когтистая лапа дементора обволокла стальной прут решетки, и юноша почувствовал, как внутри все замирает.

- Седрик! Нет!

Красные, угрожающе-злобные глаза Волдеморта всего лишь в паре сантиметров от его собственных, перепуганных и отчаянных.

- Ты умрешь, мальчик… - шипение заполняло зияющую пустоту…

Гарри отчаянно закрыл уши руками, раскачиваясь из стороны в сторону.

- Не надо, пожалуйста, не надо больше, - умоляюще прошептал юноша.

Но дементорам было все равно. Они – стражи Азкабан и беспощадные исполнители приговора. Гарри судорожно вдохнул затхлый, удушливый воздух и зашелся болезненным, сухим кашлем.
Из соседней камеры снова донесся мучительный, дикий крик.
Гарри забился в угол, словно загнанный волчонок. Решетка тихонько скрипнула, и в камеру вошел аврор в длинной, черной мантии, на пол, словно дикому, ненужному зверю, поставили воду и что-то, отдаленно напоминающее кашу. Гарри не шелохнулся и не сдвинулся с места. Аврор пристально взглянул на него, а потом, вздохнув, тихо произнес:

- Зачем тебе было нужно все это, мальчишка?.. Погубить все…

Гарри полубезумно усмехнулся и неожиданно рассмеялся, так холодно и горько. Он не заметил, как аврор покинул камеру, оставив на холодном полу отчаянного подростка.
Гарри бессмысленно взглянул куда-то вперед. Говорят, он совсем не долго здесь, но ему казалось, что мучения продолжались всю его жизнь. Прошлое осталось за глухой, непробиваемой стеной. Юноша закусил губу, крепко зажмурившись.

- Не могу, больше не могу… - отчаянно прохрипел он.

- Сириус! СИРИУС!

- Он не выйдет оттуда, Гарри, - сказал Люпин прерывающимся голосом - удержать Гарри было не легко. - Не выйдет, потому что он у...

- ОН НЕ УМЕР!!! - заорал Гарри. - СИРИУС!

Но Сириус не появился, не улыбнулся и не сказал, что все позади, не утешил… Гарри всхлипнул, чувствуя злые слезы потери на щеках, но все равно продолжал кричать:

- Сириус! Сириус!

Губа неприятно ныла, и по подбородку стекал тоненький красный ручеек. Гарри снова закричал: пронзительно и отчаянно.

- Сириус, - прошептал Гарри.

Клеймо заключенного снова напомнило о себе неприятной, зудящей болью. Когда его выжигали на груди, юноша долго и упорно сопротивлялся, а теперь все равно был вынужден иногда смотреть на вечную метку. Как у упивающихся, вдруг подумалось ему.
Гарри внезапно с другой стороны посмотрел на этих людей. Не все из них были такими, как Малфой. Наверное, были и такие, как он – неверно осужденные, жаждущие мести за свои унижения.
Юноша обессилено прикрыл глаза и провалился в темную пустоту…
Ему снился теплый, уютный домик. В саду весело смеялись дети, и звучал заливистый смех. Гарри захотелось быть там, с этими беззаботными детьми, и он так обрадовался солнцу и голубому небу… Но вдруг все изменилось, смолкли детские голоса, потухло солнце, липкий, холодный страх обхватил его душу. Вокруг теперь были лишь руины и чьи-то протяжные крики, полные боли и отчаяния…
Сон оборвался, и снова наступило тревожное ощущение безысходности и тупой боли. Тело покрылось неприятным, холодным потом. Гарри беспомощно ударил кулаком по твердой стене, разбивая костяшки и сдирая кожу до крови.
Мимо камеры прошли двое авроров, волочащих безжизненное, обмякшее тело. Заключенный поднял на него глаза, и Гарри вцепился в железные прутья. Авроры на несколько мгновений остановились напротив, что-то говоря друг другу. Заключенный слизнул кровь с потрескавшихся губ, и его взгляд выражал сочувствие и боль. Он не кричал и не вырывался, когда авроры вновь потащили его по шершавому, сырому полу отвратительный темницы. Один из Авроров повернулся к нему лицом и что-то выкрикнул, направляя палочку на него. Гарри отшатнулся. Аврор пристально взглянул на него и, криво усмехнувшись, произнес:

- Это смертник, мальчик. Тебе не стоит так пристально наблюдать за ним, поверь. Иначе сам станешь на его место.

Гарри вздрогнул и зажмурился. Ему стало не по себе от слов аврора. Но юноша заставил себя избавится от этих мыслей, в конце концов, его наказание ничуть не мягче.
Бессмысленно… Все так бессмысленно и жестоко.
Дементор снова подкрался слишком близко. Гарри всхлипнул, когда новое видение пронзило воспаленное сознание.

- Лили! Бери Гарри! Я задержу его…

- Нет! Пожалуйста, только не Гарри! – крики матери, такие отчаянные, больно ударяли по измученной душе.

Гарри зажал уши руками и отчаянно вскрикнул.
Он даже не заметил, как в камеру вошли несколько авроров. Они подняли его на ноги и больно сжали запястья. Гарри отчаянно дернулся, пытаясь вырваться из цепких лап. Лиц он не видел, но слышл издевательские голоса и насмешки. Сквозь боль и ненависть, Гарри вдруг подумал, как просто меняется мнения людей. Ложь оказалась сильнее хваленого здравого рассудка. Очередное заклинание накрыло волной боли. Гарри вскрикнул, забившись в судорогах.
А потом все стало таким нечетким и смазанным. Он только помнил несчетное количество вспышек и вскриков, его собственных и авроров, помнил испепеляющую боль и кривые усмешки, помнил сырой, холодный пол, помнил леденящий холод…
Когда Гарри открыл глаза, то увидел над собой все тот же серый потолок. Пошевелится было больно и трудно. Каждое движение отдавалось острой болью. Юноша неожиданно почувствовал горячие дорожки на щеках. Они обжигали лицо и отрезвляли душу, напоминая, что он все еще был жив. Нелепое глупое напоминание.
Гарри неуклюже поднялся на ноги и тоскливо взглянул на маленькое, тусклое окошко, освещавшее камеру едва заметным светом. Что там сейчас? Так хотелось снова увидеть солнце, полетать на метле… Он уже и не мог вспомнить азарта и улыбки, не мог вспомнить ту радость и свободу. И больше всего он жаждал именно ее, свободы. Азкабан не смог выветрить желания почувствовать это опьяняющее чувство.
Но я пленник… Всего лишь пленник с клеймом изгнанника на груди…
Гарри прижался лбом к холодной стене.
Зловещий смех снова прозвучал эхом на самом краешке его сознания. Юноша не шевельнулся и не сдвинулся с места даже когда смех и крики в голове стали громче и надрывнее, даже когда он смог различить отчаянные мольбы пощады и дикие, яростные вскрики ненависти. Отрешенный взгляд больше ничего не выражал: ни страха, ни ненависти…
Гарри Поттер больше не боролся с дементорами и своим прошлым.
И вдруг что-то холодное коснулось щеки, какая-то тень мелькнула перед мутным взором. Юноша вцепился взглядом в прозрачный, тонкий силуэт. Призрак скользнул ближе.

- Что за черт… - прохрипел Гарри.

Призрак криво усмехнулся и поднял руку, останавливая поток бессмысленных вопросов.

- Здравствуй, неверно осужденный…

Свобода - желанное слово,
Как хочу вырваться из душных стен…
Но меня держит боль, и уж не ново
Ощущение предательств, измен и потерь…

_____________________________________________________________________________________
Ну где отзывы?!