ГЛАВА 3

«Лиха не ведала, глаз от беды не прятала.
Быть тебе, девица, нашей – сама виноватая!»
Мельница, «Невеста полоза»

Когда Джинни была младше, она часто видела во снах прекрасного юношу с идеально-правильными чертами лица, темными глазами и едва заметной усмешкой на тонких губах. Она могла долго смотреть на этого парня, восхищаясь его красотой и стараясь запомнить каждую черточку его лица, чтобы потом, проснувшись, представлять его как можно отчетливее. И в каждом сне девочка с нетерпением ждала, когда же он заговорит, чтобы услышать бархатный спокойный голос и снова упиваться звучанием, отдававшимся все новыми волнами дрожи в теле. Но он всегда был слишком молчаливым и говорил только в тех случаях, когда это было действительно необходимо. Например, когда кто-нибудь из братьев обидно подшучивал над Джинни или какая-нибудь злоязычная одноклассница кривилась при виде ее поношенных туфель. Вот тогда темноглазый юноша, не теряя своего серьезного вида, тихо и размеренно говорил ей слова утешения, уверяя, что эти горести будут длиться совсем недолго, когда-нибудь ее мечты станут реальностью — он придет за ней, и тогда никто больше не посмеет обидеть малышку Джин. А девочка искренне верила его словам и ждала, сама не понимая чего именно. Но стоило ей успокоиться – юноша резко поднимался на ноги и уходил прочь, не реагируя на мольбы и просьбы остаться. Иногда Джинни пыталась догнать его, бежала по неровной земле, сбивая ноги об острые камешки и путаясь в стелющихся растениях, при этом выкрикивая имя юноши. Она хорошо помнила, как по ее щекам катились теплые капли, растрепанные локоны падали на лицо, а тело ныло от быстрого бега и судорожных рыданий. Иногда все эти мучения были вознаграждены лишь коротким взглядом парня, который всего на миг останавливался на вершине холма и надменно смотрел на Джинни, словно она была каким-то омерзительным насекомым. И тогда его лицо становилось таким отчужденным, жестоким, бесчувственным, что вся красота вмиг смывалась уродливой маской злобы. Джинни казалось, что он вот-вот зашипит, как разъяренная змея, бросающаяся на беззащитного человека, но он лишь отворачивался и уходил прочь.
А потом она просыпалась, давясь слезами и пытаясь заглушить рыдания, дабы не привлекать внимания родных и не выслушивать в очередной раз слова утешения и сочувствия. Со временем эти сны стали посещать Джиневру все реже и реже – она взрослела, становясь самой обычной девочкой из семьи волшебников, а юноша с темными глазами оставался где-то в глубинах ненужных воспоминаний.
Вот только сейчас он почему-то снова стоял перед ней – высокий, красивый, с аккуратно подстриженными темными волосами и задумчивыми глазами, взгляд которых, казалось, проникал глубоко в душу. Он и лишал Джинни возможности двигаться, думать и дышать. А юноша внимательно наблюдал за ее восторженным оцепенением и снисходительно усмехался – кажется, ему просто льстил восторг несмышленой малолетки. Но в тот же миг Джинни поняла, что сейчас ей уже далеко не одиннадцать лет, она уже довольно взрослая девушка. Холмы не казались теперь такими высокими, да и трава едва доходила до колен. Но весь остальной пейзаж вокруг: луг, цветы, птицы, виднеющиеся вдали деревья казались такими же, как раньше, настоящими, яркими, наполненными каким-то волшебным светом. Словно Джинни удалось снова увидеть весь мир таким, каким его видит ребенок – чудесным, светлым и беззаботным. А юноша, по-прежнему стоявший напротив нее, был похож на принца из сказок, которыми она зачитывалась в детстве. И в тот момент, когда он повернулся к ней спиной и зашагал прочь, даже не оборачиваясь, Джинни последовала за ним. Но на этот раз она не бежала, а шагала размеренно, как и он, озираясь по сторонам. Когда молодой человек остановился и посмотрел на нее, Джинни даже не удивилась. Она тоже замерла, не сводя с него глаз. Ей хотелось что-то сказать, возможно, попросить не уходить, но почему-то это казалось совершенно нелепым. Поэтому оставалось только любоваться его лицом и ждать, когда же он заговорит первым.
Но он ничего не сказал. Только приоткрыл рот, и с его губ сорвались ужасные шипящие звуки. Джинни замерла, наблюдая, как его лицо снова меняется, а шипение становится все более зловещим. Позади нее послышался шелест, и еще один змеиный шепот откликнулся на призыв юноши. Повеяло холодом…
Джинни догадалась, кто находится позади: каждой клеточкой тела она чувствовала присутствие огромного существа, отчего ее всю сковало леденящим холодом. Она попыталась отбежать в сторону, но юноша мгновенно преградил ей путь, не позволяя уйти от чудовища. И когда Джинни попыталась закричать, из ее горла не вырвалось ни звука. Ее обхватили сильные руки, заставляя обернуться, посмотреть на монстра, но она боролась до последнего, отчаянно не желая сдаваться…
Девушка, тяжело дыша, открыла глаза. Ее щеки были влажными от слез, сердечный ритм сбился, а сознание никак не желало отойти от пережитых видений. Джинни жадно хватала ртом воздух, словно он в любой момент мог закончиться, ее тело била крупная дрожь, а ноги и руки запутались в простыне и одеяле. Постепенно перед ее глазами начали вырисовываться очертания комнаты, и в первые несколько секунд девушке показалось, что она у себя дома, в своей кровати, и наконец избавилась от многочисленных ночных кошмаров. Она тряхнула головой, потянулась, сбрасывая с себя постельное бельё, и хотела было перевернуться на бок, чтобы еще немного понежиться в постели, как вдруг поняла, что что-то не так. Кровать, на которой лежала девушка, была значительно шире и мягче ее собственной, а от белья исходил непривычный запах лилий. Джинни в растерянности подняла голову и осмотрелась. Она находилась вовсе не в своей крошечной комнате в Норе, а в огромной, вычурно обставленной спальне. Большое окно было занавешено тяжелыми бархатными шторами темно-зеленого цвета, и сквозь узкую щель между ними в комнату проникал яркий солнечный свет. Он слепил глаза, заставляя щуриться и лишая возможности рассмотреть интерьер. Однако нескромная роскошь спальни так и бросалась в глаза. Высокие резные потолки, шелковые обои на стенах, пушистый светлый ковер на полу – все это казалось невероятным, похожим на какой-то сон. Но сознание тут же принялось подбрасывать картины случившегося накануне – прогулку по лугам, поляну, Беллатрикс Лестрейндж, холодное темное подземелье…
От воспоминаний и мыслей голова Джинни пошла кругом, девушка невольно сжала кулаки и закусила губу, стараясь сдержать рвущиеся наружу слезы. Она совершенно не понимала, что происходит, куда попала, что делает в этой большой спальне и почему до сих пор жива. Последним ее воспоминанием были открывающаяся дверь и две фигуры, входящие в камеру. После этого Уизли впала в странное оцепенение, а потом потеряла сознание.
Джинни переполняло множество мыслей, догадок и воспоминаний, комната поплыла перед глазами, а поднимающийся в девушке ужас лишал возможности здраво оценивать ситуацию. И, возможно, она могла бы совершить какую-нибудь глупость, если бы из угла не раздался негромкий и почему-то знакомый голос.
– Рад, что ты, наконец, очнулась, Джиневра. Надеюсь, теперь ты будешь в состоянии вести беседу.
Джинни вздрогнула от неожиданности, взгляд устремился в угол комнаты, а руки судорожно сжали простыню. И еще через миг возле окна, куда не проникал слепящий солнечный свет, она смогла рассмотреть сидящую в кресле фигуру, хоть и готова была поклясться, что еще несколько секунд назад ее здесь не было. Это был мужчина, худощавый, жилистый, судя по всему, довольно высокий, с короткими темными волосами и узким бледным лицом. У него был высокий лоб, четкие скулы, красиво очерченные тонкие губы, острый подбородок, тонкие линии бровей над глубоко посаженными глазами и невероятно длинные ресницы. Но при этом казалось, что каждая его черта вылеплена из воска или нарисована нечеткой кистью импрессиониста, мешая назвать его привлекательным. А, возможно, все дело было в его взгляде – внимательном, глубоком, но при этом цепком и суровом; казалось, в глубине самих глаз залегли багровые отблески. И чем дольше Джинни рассматривала этого мужчину, тем больше находила в нем знакомых черт. Тогда же весь страх девушки затмила лютая ненависть. Она хорошо помнила эти темные глаза, эти плотно сомкнутые губы и на протяжении стольких лет безуспешно пыталась вычеркнуть их из своих воспоминаний. А теперь ей хотелось просто исчезнуть, чтобы не напоминать себе о пережитом кошмаре.
Видимо, на лице девушки слишком ярко отразились все ее мысли, и волшебник это заметил. Он медленно встал с кресла и сделал несколько шагов в сторону кровати.
Джинни почудилось, что она все еще спит. Ей удалось немного расслабиться и восстановить дыхание.
«Все хорошо, Джин, просто ты немного двинулась умом из-за жары и этой чертовой войны, ничего больше», – мысленно произнесла девушка, но когда подняла голову и увидела, что этот ужасный волшебник стоит напротив нее, то едва не закричала.
Она до боли закусила губу, во рту тут же почувствовался металлический привкус крови, но видение не исчезло. Лорд Волдеморт по-прежнему стоял рядом, до него можно было дотронуться рукой. Верить в реальность всего происходящего не хотелось настолько, что чувство страха притуплялось, уступая место удивлению и крепнущей ненависти.
– Надеюсь, что вчерашнее приключение не очень повредило твой рассудок, – холодным бесцветным голосом произнес мужчина.
Джинни промолчала, упрямо опустив глаза и сжав в руках одеяло, словно это могло как-то спасти от пронзающего взгляда темного волшебника. При этом девушка понимала, что сдерживается из последних сил, чтобы не запаниковать. Она не знала, сколько длилось это затянувшееся молчание, но была готова на все, лишь бы оно не заканчивалось.
– Ты очень изменилась с нашей последней встречи, Джиневра, – его бархатный, но по-прежнему отстраненный голос заставил девушку вздрогнуть от неожиданности и поднять голову.
Когда их взгляды встретились, Джинни словно бы оцепенела. Казалось, будто этот волшебник вытягивал из девушки душу, все мысли и эмоции, превращая ее в безвольную куклу.
– Что тебе от меня нужно? – собрав в кулак всю волю, выкрикнула Джинни, даже не удивляясь тому, как визгливо звучит ее голос.
Тонкие губы мужчины тронула едва заметная усмешка, а в глубине темных глаз вспыхнули странные огоньки ненависти, воскрешающие в ее памяти самые ужасные воспоминания. Словно сейчас ей каким-то образом удалось попасть в прошлое и снова встретить того таинственного юношу с холодным взглядом и манящей улыбкой. Вот только теперь это был не тот влекущий к себе юноша, из-за одной улыбки которого можно было пойти на всё. Но сейчас, в его присутствии, сердце Джинни замирало далеко не от трепета, а от страха и бессильной ярости.
А он все так же стоял перед ней, рассматривая, словно желая как можно лучше запомнить ее облик, задумавшись о чём-то своём.
– Для начала я хочу с тобой просто побеседовать, – произнес он.
Джинни глубоко вдохнула, стараясь успокоиться.
– Мне не о чем с тобой говорить, – прошипела Джинни.
В ответ темный волшебник только усмехнулся.
– Мне бы очень не хотелось с тобой спорить и к чему-то тебя принуждать, – мягко, но настойчиво произнёс он.
Он провел длинным бледным пальцем по щеке Джинни, заставив ее скривиться от ужаса и отвращения. Ей хотелось оказаться как можно дальше от Волдеморта, но какая-то сила помешала ей отпрянуть.
– Если ты хочешь узнать от меня об Ордене или Гарри, то можешь и не стараться, – проговорила девушка. – Пытай меня, сколько хочешь, но я ничего тебе не скажу.
Джинни гордо вскинула подбородок, сжала губы и вызывающе посмотрела на Волдеморта. Кажется, он никак не воспринял воинственно-решительный вид девушки, только взгляд стал более суровым. Его реакция лишний раз напомнила Джинни, насколько плачевно ее теперешнее положение и что любая секунда может стать для нее последней.
– Я не собираюсь тебя сейчас пытать, Джиневра, – спокойным тоном произнес волшебник. Слова звучали весьма убедительно, не вызывая никаких сомнений в их искренности, но девушка не могла расслабиться, ожидая, что он в любой момент выхватит волшебную палочку и произнесет Непростительное проклятье.
– Что же ты тогда от меня хочешь? – просипела она, понимая, что вся ее храбрость улетучивается, как дым.
– Всего лишь, чтобы ты была при мне, до тех пор, пока не понадобишься, – ответил волшебник. Слова поддержки из уст Волдеморта прозвучали как угроза.
От мысли, что Темный Лорд не собирается убивать ее сейчас, Джинни стало еще хуже. Если она останется в живых, то ей придется пробыть в заточении, рядом с Пожирателями Смерти и этим чудовищем, мучаясь от страха перед неизвестностью и собственных угрызений совести. Что же будет с ее родными? Мать, обнаружив пропажу дочери, сходит с ума, отцу и братьям придется разрываться между войной и поисками исчезнувшей Джиневры, а это никак не пойдет на пользу ни семье, ни Ордену. А что произойдет, если новость о ее исчезновении дойдет до Гарри? Он ведь не сможет сидеть на месте, он перевернет мир с ног на голову, но узнает, где она, и тогда прямиком направится в Малфой-Менор, а тогда… Тогда он попадет в руки Темного Лорда, и случится самое страшное.
Джинни отчетливо представила эти картины, словно все происходит на самом деле, а она только бессильно наблюдает, но ничего не может изменить. Девушка гнала прочь мысли об исходе встречи Гарри с Волдемортом, чтобы не искушать разыгравшееся воображение. Ее тело пробрала дрожь, голова пошла кругом, во рту пересохло, а из глаз брызнули совсем нежеланные слезы. Она проклинала собственную глупость, Пожирателей Смерти, это место и все, что с ней происходило. Будь она хоть немного умнее, умей контролировать свои эмоции, то ничего бы не произошло!
– Зачем тебе я? И почему бы тебе не убить меня, как ты убивал всех, кто попадался тебе под руку? – прошипела Джинни, слыша, каким хриплым от слез стал ее голос.
В ответ тонкие губы Волдеморта только искривились в пренебрежительной усмешке. Высокомерное молчание казалось еще ужаснее, чем гнев.
– Или ты хочешь сделать меня приманкой для Гарри?
Волдеморт неподвижно стоял напротив нее, устремив на девушку равнодушный взгляд. Джинни видела это, и подобная бесстрастность еще сильнее выводила ее из себя. Если бы он кричал, применял к ней Пыточное проклятье, пытался вытрясти из нее информацию об Ордене Феникса, то это бы не так пугало ее. А сейчас, понимая, что кроме холодных взглядов и раздражающей таинственности, ничего больше ожидать не приходится, Джинни злилась и боялась еще сильнее.
– Гарри никогда не придет сюда, он поймет, что это ловушка! Можешь сразу убить меня, но ты никогда не сможешь добраться через меня до Гарри! – Джинни буквально кричала, полностью потеряв контроль над собой.
Сквозь слезы она видела Волдеморта и с каждой секундой ненавидела его все сильнее, хоть раньше и думала, что этому чувству уже некуда расти. Уизли понимала, что блефует, ведь когда Гарри узнает, что она в плену, то не сможет сидеть на месте и обязательно ринется ее спасать. И Волдеморт тоже это понимал, поэтому откровенно наслаждался ее истерикой.
Джинни даже не помнила, как вскочила с кровати, как закричала, сама не понимая своих слов, как заливалась слезами и швыряла во все стороны все, что попадало под руку. И ее совершенно не волновало, что она только в нижнем белье и тонкой майке, практически ничего не скрывающей. Какая теперь разница? К тому же, она сомневалась, что чудовищу, стоящему перед ней, есть какое-нибудь дело до ее тела.
Лодыжка все еще ныла после перелома, в теле чувствовалась слабость, а слезы закапали из глаз еще сильнее. Девушка не почувствовала боли, даже наступив на осколок разбитой ею же вазы. На светлом ковре растекалось красное пятно, а Уизли продолжала проклинать Темного Лорда.
Обычно у Джинни довольно редко возникали подобные срывы, она предпочитала держать все эмоции в себе. Понимая, что пути назад нет и терять больше нечего, она больше не могла себя контролировать.
Яростные удары ее кулачков обрушились на грудь Волдеморта. Джинни была так ослеплена гневом и желанием причинить ему боль, что не видела, как он откровенно забавляется, наблюдая за ее жалкой истерикой.
– Я ненавижу тебя, Риддл, слышишь? – шипела она, как рассерженная кошка, у которой отобрали добычу. – Ты никогда через меня не доберешься до Гарри, ублюдок! Я лучше покончу с собой, чем допущу это!
Голова шла кругом, ноги подкашивались, дыхание сбивалось, а голос с каждой секундой хрипел все сильнее, но Джинни никак не могла успокоиться. Девушка ненавидела в этом человеке абсолютно все: и эту глумливую полуулыбку, и его бесстрастность в любой ситуации, и эти глубокие глаза, и все его повадки. Это ведь он, Лорд Волдеморт, завладел ее разумом на первом курсе, убил родителей Гарри и многих других хороших людей, нарушил покой в волшебном мире…
Захлебываясь рыданиями и оскорблениями, Джинни вдруг поняла, что больше не может пошевелить руками – только бессмысленно дергается, в то время как Волдеморт крепко сжимает пальцы на ее запястьях. Девушка мгновенно замерла и замолчала, взглянув на Темного Лорда затуманенными и заплаканными глазами. Теперь она тяжело дышала, обмякнув в его руках и слушая, как неровный стук ее сердца разрывает глухую тишину. Силы почему-то покинули Джинни в одну секунду, в ней остался только животный страх, такой же, как и тот, что сковывал ее в подземелье. Девушка несмело подняла взгляд на Волдеморта, ожидая увидеть, как его лицо искажается от страшного гнева, но ничего подобного не произошло. Он по-прежнему казался спокойным и равнодушным ко всему, что его окружало. Только где-то в глубине его глаз полыхнули предостерегающие багровые огоньки.
И в тот же миг на нее обрушилась пощечина. Сдавленно вскрикнув, Джиневра отлетела к стене, больно ударившись головой об угол кровати. Перед ее глазами тут же заплясали разноцветные огоньки, а из носа потекла кровь. Джинни попыталась вытереть ее с лица, но не смогла даже прикоснуться к нему из-за того, что руки не слушались девушку. Послышались тяжелые шаги, хруст – видимо, Темный Лорд наступил на один из упавших предметов. Он наклонился и схватил девушку за волосы, заставляя ее поднять голову и посмотреть в его лицо. Оно оставалось таким же спокойным, и от этого Джинни задрожала еще сильнее. А Волдеморт осторожно провел рукой по щеке девушки, и это прикосновение так не к месту напомнило ей касание прекрасного Тома Риддла, ради которого Джиневра могла совершить любой поступок. И всего на несколько мгновений ей пригрезилось, что Темный Лорд действительно стал тем таинственным юношей с заботливой улыбкой и холодным взглядом.
– Ты сейчас не в том положении, чтобы закатывать истерики, – прошипел он. – Ты будешь делать все, что я тебе скажу, и меня мало волнуют твои чувства и принципы.
Впервые в его голосе проскользнула хоть какая-то эмоция – невыносимое презрение.
– Я… – пискнула девушка, но Волдеморт тут же заставил ее замолчать, еще сильнее вцепившись в волосы на затылке.
От боли у Джинни потемнело в глазах, кровь из носа потекла с новой силой, но девушка не издала ни звука, затаив дыхание и сжав зубы.
– Ты будешь находиться здесь столько, сколько мне будет нужно, – уже более отчетливо проговорил Волдеморт.
Гнев в его голосе сменился прежним безразличием, но в глазах все еще плясали опасные багровые отблески. Он отвернулся от Джинни и сделал несколько шагов в сторону двери.
– Сейчас твоя задача - сидеть как можно тише и никому не доставлять хлопот. В противном случае твои многочисленные братья рискуют больше тебя не увидеть. Точнее, больше никогда ничего не увидеть, – при этих словах уголки губ Темного Лорда поползли вверх.
«Это все ложь… Они не смогут поймать никого из них… – Джинни попыталась успокоить себя этой мыслью, но дрожь стала только сильнее. – Он просто блефует…»
– Ты так думаешь, Джиневра? – снова послышался голос Волдеморта.
Он замер, слегка наклонив голову набок и снова прожигая девушку взглядом.
– Разве я когда-нибудь бросал слова на ветер?
Волдеморт замер, стоя вполоборота к дрожащей и уже не сдерживающей новый приступ слез Джинни. Но Темный Лорд, казалось, не замечал этого, только пристально впивался в нее взглядом, словно дожидаясь ответа. Младшая Уизли неуверенно покачала головой и всхлипнула, прижимая руку ко все еще кровоточащему носу.
– Тогда, надеюсь, мне не нужно будет повторять дважды, – произнес Волдеморт. – Я знаю, что ты довольно умна, поэтому просто обязана прислушаться к моим словам, и, признаюсь, у меня пока нет никакого желания подвергать тебя Непростительным проклятьям, поэтому в твоих же интересах быть такой послушной, какой ты можешь быть.
Темный Лорд снова отвернулся и уверенной походкой направился к двери. Джинни смотрела ему вслед, желая, чтобы он как можно скорее исчез и оставил ее наедине с унижением. Тогда она сможет наконец расслабиться и вдоволь наплакаться, а потом, возможно, что-то придумать. Но в то же время казалось, что если он сейчас уйдет, то у нее больше никогда не будет возможности спросить у него, почему до сих пор не убил или не начал пытать ее и почему держит ее здесь? Хотя было в этом моменте кое-что странное – хотелось задержать его, вот только зачем? Джинни хорошо помнила эти ощущения, когда она была привязана к Тому Риддлу, как ни к кому другому, но только она не могла ни пошевелиться, ни вымолвить слова. Волдеморт ушел, а она так и застыла на месте, глядя на закрывшуюся дверь. Почему-то теперь, когда она осталась одна, на нее мгновенно обрушилась головная боль, заныла лодыжка, в теле почувствовалась слабость. У Джинни даже не хватило сил, чтобы залезть на кровать, она осталась сидеть на полу среди осколков ваз, статуэток и прочих безделушек.
Все казалось какой-то дурацкой шуткой судьбы, совершенно не верилось, что всего несколько минут назад здесь был сам Лорд Волдеморт. Вот только щека все еще ныла от пощечины, а на лице запеклась кровь из разбитого носа, что еще раз доказывало реальность всего происходящего.
Джинни прислонилась головой к кровати, обняла себя и громко всхлипнула, зная, что уже не сможет остановить рыдания. Уже через несколько секунд она действительно горько плакала, полностью осознавая свое плачевное положение. И Джинни была уверена, что как бы ей ни хотелось сейчас остановить слезы, они будут течь еще очень долго.

***
Покинув комнату пленницы, Темный Лорд остановился и невидящим взглядом посмотрел в темноту коридора, в котором не было окон, поэтому здесь царил уютный полумрак, разбавляемый легким светом волшебных ламп на стенах. Мужчина поднял правую руку, рассматривая окровавленные пальцы так, словно никогда в жизни не видел крови. На его губах появилась довольная улыбка – несмотря ни на что, пока все шло именно так, как он и хотел. Девчонка находилась в его руках, под охраной многих заклинаний, но при этом в довольно комфортных условиях для жизни. Впервые за много лет он не мог предвидеть, что может случиться, впервые действовал без четкого плана, но он был уверен, что в плен Темному Ордену Джинни Уизли попала неспроста. И это радовало больше всего.
И если хотя бы одна из догадок подтвердится, то все козыри в этой войне окажутся в руках Темного Лорда.