без тебя

Это так неуместно! И вообще, и именно сейчас неуместно. Сами посудите, официальный прием, блеск орденов и бриллиантов, звон бокалов с шампанским. Поттер позирует для колдографий. Кингсли с натужной улыбкой беседует с французским Министром Магии. Грейнджер танцует вальс с американским послом. А Вуд борется со стояком.
И все потому, что секретарь французского министра показался ему похожим на одного человека. Человека, которого Вуд не видел уже несколько лет и считал погибшим. А тут вдруг мимолетный жест, взгляд – и словно кипятком окатило. Ну, подумаешь, смуглый, темноволосый, это среди французов не редкость. А разворот плеч, наклон головы – привиделось, бывает. И с неожиданной реакцией тела Вуд как-нибудь справится. Найдет себе парня на ночь, потрахается всласть, и пройдет наваждение. Главное сейчас – перестать прожигать взглядом тому, похожему, мантию между лопаток, и, лучше всего, выйти незаметно в коридор – перевести дух и успокоиться.

В коридоре прохлада и сквозняк от открытых окон. Ковровая дорожка гасит шум шагов. Вуд идет и считает завитушки на бордюре под потолком. Это помогает. На сорок шестой он уже почти невозмутим. На пятьдесят девятой он убеждает себя, что мертвые там, где им положено, а живые должны продолжать жить. На семьдесят второй рот Вуда зажимает чья-то жесткая широкая ладонь, и мелькает перед глазами потолочная лепнина. Его куда-то тащат, он не падает только потому, что незнакомец крепко держит его поперек груди. Они останавливаются в полутемном помещении, хватка исчезает, зато Вуд слышит, как щелкает замок. Странно, но он не боится, хотя в голове полный сумбур.
- Маркус? – наугад зовет он, и горячая рука снова закрывает ему рот.
Блестящие глаза близко-близко, и совсем рядом тяжелое дыхание поднимает грудную клетку так, что Вуд чувствует каждый вдох. Из глаз сами собой начинают катиться слезы, но Вуд их не вытирает, только смаргивает. Несколько долгих секунд, и Маркус – чужое, незнакомое лицо, но глаза, его глаза! – убирает руку.
- Лив! – голос тоже его.
Вуд стоит, не решаясь до него дотронуться. Он еще до конца не уверен в реальности происходящего.
- Это правда ты?
Вместо ответа – поцелуй. Порывистый, неловкий, словно они оба разучились целоваться за эти годы. У Вуда в голове тысяча вопросов, но это потом. Все потом. Не тогда, когда ноги подкашиваются, и кружится голова. Трещит под жадными пальцами шелк парадной мантии.
- Тише, тише… - шепчет Флинт незнакомыми, но уже изученными губами.
- Но как… почему… - бормочет Вуд, вглядываясь в чужое родное лицо.
- Я же в списках заочно приговоренных – если меня узнают, сразу в Азкабан на казнь.
- Я знаю! Как же ты тут? Ведь опасно! – Вуд снова чуть не плачет.
- Я просто больше не мог, - Марк целует его в мокрые глаза. – Больше не мог… без тебя.