11 Глава. Уйти – порой единственный выход.

Мы телепортировались к Дубодаму. Заметив толпу каких-то людей, я укорила сама себя в невнимательности, - «Подруга, ты тупеешь. Там же камеры, значит, журналисты», а в подтверждение моих догадок, Кощеев вскрикнул:
- Черт, как они пронюхали?
Но было ясно, что Бессмертник уже не будет меня подозревать, так как я точно не могла связаться с этими пронырами, которые ради сенсации в любую дырку пролезут.
- Надо будет во всем разобраться, - пробурчал Кощеев, прячась за мной от толпы надоедливых журналюг, которые уже двинулись в нашу сторону.
«Он, конечно, молодец, - иронично заметила я. – Прячется за спиной хрупкой девушки… Хотя и удачно». Старикашка сам себя завел в ловушку. То тут, то там я слышала почти одни и те же вопросы: «Почему Вы посадили человека без доказательств?», «Если он все-таки виновен, как Вы объясните, что у Вас из-под носа увели доказательства?», «Вы пришли навестить некромага?», «На какой срок Вы его посадили?», «Как повлияет на общественность такое поведение главы магической России?». «Он увел у Вас жену, и Вы решили отомстить?». Кощеев отбивался от толпы одними и теми же вскриками, которые постепенно стали походить на писк: «Без комментариев, дайте пройти». Не хватало только добавления: «Уроды», но глава Магщества сдерживался.
Наконец, к Дубодаму прибыли люди Кощеева, вытащив его и меня заодно из толпы.
- Как Вы здесь оказались? – спросила строгая женщина в сером костюме.
Вот тут я впервые встретила Валентину Егоровну Карасеву.
- Как они узнали? – только и спросил Кощеев.
- Никто точно не знает. Известно только, что около получаса назад на станции был зафиксирован звонок от Анонима из Магщества. Ни номер зудильника, ни самого говорившего определить не удалось, - ответил мужчина в черном строгом костюме.
Все, значит, они точно меня не заподозрят, так как полчаса назад я была в кабинете у Кощеева. Хвала Древниру и тому Анониму, который сделал всю грязную работу за меня.
- Господа, - обратилась к журналистам Валентина. – Господин Кощеев прибыл сюда только за тем, чтобы самолично исправить свою ошибку. Да, некромаг Бейбарсов арестован, что было досадной оплошностью, но он раскаивается.
Как же, раскаивается он. Стоит за спиной Карасевой, и никто не видит «раскаяния». Я-то понимала, что Бессмертник не желает выпускать Глеба: слишком долго он за Бейбарсовым гонялся. Но что поделаешь, если народ требует справедливости или ищет повода втоптать в грязь Магщество, хотя куда уж дальше?
- Чего же он медлит? – выкрикнул кто-то из толпы.
В толпе пошло волнение.
- Успокойтесь, господа, - примирительно сказала Карасева. – Заклинание длинное.
Она повернулась к Кощееву и что-то стала шептать ему на ухо. Я пыталась хоть что-нибудь услышать, но не смогла. К тому же Карасева постоянно жестикулировала, а Бессмертник только кивал головой.
- Вы были знакомы с Глебом Бейбарсовым? – ко мне подскочил какой-то шустрый журналист с фотографом.
- Ага, - подтвердила я, но потом добавила. – Но сейчас мы не знакомы.
Журналист недоуменно почесал затылок.
- То есть…, - смущенно начал он, но я его перебила.
- Все, отстаньте от меня.
Фотограф сделал пару снимков, так что пришлось спалить его агрегат. Все за счет заведения, так что претензии шлите Кощееву.
В это время Глава Магщества повернулся к Дубодаму и произнес заклинание Освобождения узника. Журналюги не видели его лицо, но на нем четко читалось недовольство. Но что делать, если зажали с двух сторон? Затем он повернулся к толпе и с улыбкой сказал:
- Через пару минут моя ошибка будет исправлена.
Я посмотрела на Дубодам и стала пристально всматриваться в ворота тюрьмы. Вот-вот они должны отвориться и выпустить Глеба… Так и произошло. Бейбарсов, слегка прихрамывая, появился из крепости, щурясь от яркого солнца. Он безразлично оглядел толпу.
- Глеб, - тихо прошептала я и хотела уже сделать шаг, но меня остановила Карасева.
- Подожди, - почти беззвучно сказала женщина, не смотря на меня.
Журналисты направились к юноше, чтобы задать очередную пачку вопросов, но Глеб успел телепортироваться, что было странно, если учесть, что почти сутки он провел в тюрьме. Но я заметила, что Бейбарсов, прежде чем скрыться, нашел меня глазами…
- Татьяна, - обратился ко мне Кощеев.
Я повернулась к нему, скрывая улыбку.
- Вы сегодня отпрашивались, а я так бесцеремонно вызвал Вас, хотя знал, что у Вас голова болит. Можете отправляться домой.
Если у меня не отвисла челюсть, то она была близка к этому. Что-то старикашка странно ведет себя. А потом я заметила, что журналисты за нами внимательно наблюдают. Теперь понятно, на что надеются Кощеев и его компания. «Глава Магщества – понимающий и честный политик», - красивый заголовок, прекрасный пиар. Что же еще может согреть тщеславную душонку моего дорогого начальника, как не хорошо поданная и изящно сервированная реклама его драгоценной конторы?
Можно и подыграть…
- Спасибо, - я улыбнулась. – До завтра.
И телепортировалась подальше от этого проклятого места.
***
Я быстро вбежала в квартиру, а когда увидела Глеба, лежащего на полу в прохожей, так и застыла.
- Что ж там было? – сама себя спросила я и бросилась к юноше.
- Что ж ты тяжелый такой?
Я приподняла Глеба и попыталась поставить его на ноги, но все было тщетно.
- Таня, - пробормотал он, не приходя в сознание.
Я опустила его на пол, оставив все попытки поднять его.
- И это маг, называется, - пробурчал дед, а в его голосе звучала усмешка.
- Помог бы лучше, - грубо ответила девушка. – Великий Древнир, все заклинания вылетели из головы. Силус Левикор*!
Из кольца вылетела зеленая искра и попала в Глеба, после чего тот левитировался на диван. Я опасалась, что магия повредит Бейбарсову, но было похоже, что обошлось…
- Глеб, - я потрогала его лоб – температура нормальная, да и дыхание ровное. Осмотр так же подтвердил, что с некромагом все в порядке: он просто спит. Я села на пол рядом с диваном и закрыла лицо ладонями. Я так волновалось за Глеба, но все обошлось. Как же он попался Кощееву? Нет, я знала, что некромаг работает где-то на Лысой Горе, но не представляла где. Он никогда об этом мне не говорил, хотя я иногда спрашивала.
Глеб пошевелился во сне, от чего я вздрогнула и поднялась с пола. Надо было себя чем-то занять, пока некромаг спит, но я совершенно не представляла, чем именно. Можно было, конечно, заняться работой, которую я иногда брала на дом, но не очень-то и хотелось, да и сил не было.
- Приготовь парню яичницу, - пробурчал дед.
- Почему яичницу? – удивилась я.
- Так он после Дубодама любую гадость твоего приготовления съест, - хмыкнул дед и замолчал.
Так уж получилось, что я в последнее время ничего не могла приготовить и ничего при этом не сжечь. Не знаю, когда у меня это началось, ведь у Дурневых я всегда возилась на кухне и они не жаловались на мою стряпню… а теперь… Глеб иногда подшучивал надо мной, но в подробности не вдавался. А потом сам стал готовить и для себя и для меня. Что ж, можно попробовать сейчас. Возможно, обойдется без происшествий.
Я отправилась на кухню и достала сковородку, но потом застыла, не зная, что именно приготовить: как дед посоветовал, яичницу или что-нибудь пооригинальнее. Решила остановиться на первом варианте. Так, печка включена, яйца найдены… а вот подсолнечного масла не нашлось. Пришлось топить сливочное.
Я внимательно следила за тем, как жарятся яйца, чтобы не пропустить момент, когда печку надо отключать. Еще чуть-чуть и… Густой дым повалил из сковороды. Здесь точно было что-то не так, ведь не возможно так спалить пищу. Но я совершенно не знала причину возгорания. Может это магия какая-нибудь? Но кому это надо? Я убрала с плиты сковороду и попыталась ее отчистить от сгоревших яиц.
- Меня так долго не было, что ты стала пухнуть от голода и решила сама себе что-нибудь сварганить? – послышался за спиной насмешливый голос Бейбарсова.
Я повернулась и увидела Глеба, опиравшегося плечом на дверной косяк. Юноша внимательно на меня смотрел, а потом сделал шаг вперед. Не знаю, что на меня нашло, но я кинулась к некромагу и крепко его обняла. Все-таки я за него очень сильно переживала. По телу пробежала волна, но я только сказала:
- Глеб, как я рада, что все закончилось.
Я отпустила шею Глеба, чтобы отойти, но Бейбарсов крепче прижал меня к себе.
- Глеб…, - начала я, но юноша наклонился ближе и поцеловал меня, при этом обняв за талию.
Не знаю, как это описать, но чувство было странное… Я не испытывала его ни с Ванькой, ни с Глебом, когда он целовал меня на крыше… Я хотела отстраниться, но Бейбарсов только крепче прижал меня к себе.
Точно не могу сказать, что тогда произошло: меня с головой накрыло волной эмоций, наконец вырвавшихся на свободу. Я решила, что хватит сопротивляться, прошло достаточно времени…
***
Я открыла глаза и поняла, что произошедшее не было сном. Рядом спал Глеб, обняв меня. Я всего пару раз видела его спящим, но такого умиротворения на лице никогда не наблюдала. Глеб прижал меня к себе крепче, будто боялся потерять, но я все равно осторожно убрала его руку и поднялась с кровати, накинув на себя рубашку Бейбарсова. Спать не хотелось, несмотря на то, что была глубокая ночь. Я подошла к окну и посмотрела на чистое звездное небо. Может кофе выпить и разобраться, наконец, с вечными бумагами? Откуда их Кощеев вообще берет? Ну вот, вспомнила старикашку, и настроение полетело вниз. Чтоб этого мерзкого скелета волки съели… Что-то мысли у меня кровожадные появились. Нет, общение с некромагом даром не проходит. Кстати о Глебе…
Я повернулась к Бейбарсову и непроизвольно улыбнулась, до того увиденная картина растрогала. Глеб лежал в позе эмбриона и сжимал в руке одеяло, которое почти свалилось с кровати. Мне ничего не оставалось, как вернуться обратно в теплую постель. Я повернулась лицом к некромагу и заснула… Но лучше бы я разобралась с бумагами и спать не ложилась.

Огонь… он был везде: на деревьях, в доме… Такое ощущение, что горит весь мой мир. Я побежала туда, но какая-то сила откинула меня назад. Я упала на еще сырую землю и больно ударилась. Огонь подбирался ближе ко мне, и уже полыхала трава. Было такое ощущение, что языки пламени вот-вот и охватят меня. Появилось противное липкое чувство страха. Я отползла назад, не смея встать, и молча наблюдала за тем, как из дома вышел молодой мужчина с маленьким ребенком на руках. Они оба горели, отчего я не видела их лиц. У меня на лбу выступил холодный пот, и я еще раз отодвинулась назад. Не хотелось смотреть на огонь, который так завораживал своей силой и властью, не хотелось видеть этих людей, которые были мне смутно знакомыми и приближались все ближе и ближе. У меня в горле будто застрял комок, который я никак не могла проглотить. Хотелось кричать от охватившего ужаса, но звук куда-то пропал. И только слышно было, как трещит огонь, и тихий голос мужчины, который еще не перешел барьер, от которого меня отбросило назад:
- Ты предала нас, Гроттер.
Эта фраза навечно, как мне казалось, врезалась мне в голову. Я замотала головой, будто хотела вытрясти из нее все, что попадется, но только рассмешила мужчину. Он перешел через барьер, все еще держа ребенка, и тут же перестал гореть. Я вскрикнула и хотела уже убежать, но меня будто приколотили к земле, отчего я не смогла даже отползти назад. Тем временем мужчина наклонился ко мне, и я узнала его…
- Ваня, - прошептала я пересохшими губами.
Валялкин зло усмехнулся и бросил мне на колени Наташу, отчего та громко зарыдала. Этот плач разрывал меня изнутри, но я все так же ничего не могла сделать, продолжая смотреть на ухмыляющееся лицо мертвого мужа.
- Это ты во всем виновата! – вскрикнул он и рассмеялся.
Я хотела съежиться, уменьшиться, исчезнуть… умереть… лишь бы никогда не видеть этих глаз, полных ненависти и не слышать этот смех, который вместе с плачем раздирали мою душу на мелкие части.
Тут картинка сменилась, и я оказалась на поляне, залитой солнечным светом. Пахло молодой травой, а внутренняя боль куда-то ушла, будто ее и не было. Я вскочила на ноги и ощутила под босыми ногами мягкую зелень, как вдруг передо мной вновь появился Валялкин, но на этот раз он держал за руку маленькую девочку с темно-рыжими волосами и яркими зелеными глазами. Девочка была похожа на Ваньку… Я всхлипнула, и дорожки слез потекли из моих глаз.
- Смотри, что ты наделала, - заговорила девочка. – Это ты виновата, что я никогда не вырасту, мама.
Последнее слово было произнесено с таким отвращением, что я еще раз всхлипнула. Наташа подошла ко мне, но я, как и прошлый раз, не смогла двинуться.
- Но ты можешь все исправить, - тут девочка улыбнулась мне, как обреченной.
Снова страх наполнил мою душу. Я замотала головой, отчего шаг ко мне сделал Валялкин.
- Нет? – удивленно спросил он. – Ты не хочешь оказаться с нами? Ты не хочешь растить нашу дочь?
Ваня ударил меня по лицу, отчего я еще раз всхлипнула. Мне было больно, обидно и жаль… Я не могу им помочь, я не могу пойти с ними… я просто не могу…
- Ты виновата, - продолжил муж. – Ты понимаешь это, но все равно тянешь за собой людей в эту бездну…
Я замотала головой, но Валялкин схватил меня за подбородок и повернул голову вправо. Я с ужасом смотрела на то, как на поляне появился Глеб. Вдруг он вспыхнул, но продолжал стоять на месте и молча смотрел на меня.
- Смотри, - приказал Валялкин, как только я попыталась отвести взгляд. – Вот что ты с ним делаешь. То же, что и с нами. Ты виновата…
Муж вместе с дочерью подошли к горящему некромагу и тоже вспыхнули. Картина тут же поменялась. Я снова стояла около дома, почти полностью скрытого в огне, а рядом с ним стояли три фигуры: два мужчины и одна маленькая девочка, которая продолжала смотреть на меня своими по-детски наивными глазками.

Я резко поднялась. На лбу выступил холодный липкий пот, а из глаз стекали ручейки слез. Я посмотрела на все еще спящего Глеба.
- Я виновата, - тихо, почти неслышно, повторила. – Виновата.
Глеб чему-то улыбнулся во сне. Нет, так не может продолжаться. Не могу позволить этого. Не могу больше это видеть… Я тихо встала с кровати и быстро переоделась. На земле уже была зима, и Лысая гора не исключение, хотя климат был мягче. А там, куда я собиралась отправиться, было еще холоднее. Глеб зашевелился во сне, будто чувствовал, что что-то пропало. Надо быстрее, пока он не проснулся. Я собрала все вещи, которыми успела обзавестись за это время, что жила у некромага. Папки с бумагами, одежда, обувь, урны с прахом любимых, в которые я опустила также кольца Ваньки – все это уместилось в дорожную сумку. Я накинула пальто, надела сапоги, но не смогла уйти, не попрощавшись. Глеб продолжал мирно спать. Я в последний раз посмотрела на него, как вдруг он вскочил с места, отчего я вздрогнула, но не растерялась, а быстро телепортировалась, напоследок сказав, глядя в глаза ошарашенного Бейбарсова:
- Прощай.

Таня глубоко вздохнула. Она с болью вспоминала тот сон, который впоследствии стал ей часто сниться. Тогда Валялкин говорил, что она сделала все правильно, но из-за этого становилось еще больнее. Таня понимала, что если бы не ушла, то что-нибудь случилось бы… Откуда в ней появилась эта уверенность, она не знала. Возможно, повлияли эти сны, в которых Ванька внушал ей, что Гроттер во всем виновата. Возможно, поэтому Таня стала жестче, лишь бы научиться игнорировать сны, не поддаваться словам и не уйти…
- Ты переспала с Бейбарсовым, - тихо сказала Гробыня, выводя Таню из раздумий.
- Склепова! – возмущенно воскликнула Таня, нахмурившись.
- Я Гломова, - поправила бывшая соседка по комнате.
- Не важно, - оспорила Гроттер. – Все равно останешься Склеповой навечно.
- Звучит как приговор… Ну, или как диагноз, - Гробыня усмехнулась, а потом сказала. – Так почему ты ушла? Ты же понимала, что не предавала Ваньку…
- Я не смогла бы слышать эту фразу…
- И что, вы так больше не виделись?
Таня пожала плечами.
- Я переместилась к Катерине. Она жила одна, поэтому была рада новой соседке. Я продолжала работать в Магществе. Но иногда видела Глеба. Он стоял недалеко от выхода из здания. Пару раз хотел со мной поговорить, но я успевала перемещаться. Так продолжалось около месяца, а потом он смирился. С тех пор я его не видела. Знаешь, даже хорошо, что он видел, как я ухожу, а иначе подумал бы о чем-то плохом и стал бы меня искать, а так…
- Не думаю, что для него это было облегчением, что ты ушла по своей воле, - как-то грустно сказала Гробыня.
- Кстати, а ты что здесь делаешь? – Гроттер решила перейти на другую тему.
- А, - протянула Склепова-Гломова. – Да вот в нашем журнале узнали, что в Тибидохс инспекция наведалась, причем не от Магщества. Редактор подумал, что читателям это станет интересно, вот и прислал меня сюда.
- Все разнюхать, все разведать, - усмехнулась Таня, а потом поднялась со стула.
Ноги немного затекли.
- Ладно, ночь подходит, а мне надо рано вставать, - сказала Гроттер.
- А как насчет интервью? – Гробыня решила заняться своей работой именно сейчас, но Таня была против.
- Давай завтра. Я очень устала. Спокойной ночи, - инспектор сразу же дала понять, что не поменяет своих планов.
Гробыня кивнула и вышла из комнаты, напоследок бросив:
- И не забудь завтра рассказать о том, как ты с Пуппером повстречалась. Спокойной ночи.