Глава 1

Голоса, доносящиеся ото всюду, разношёрстные компании волшебников и волшебниц разных возрастов, буйство красок, от которых, кажется, скоро начнёт рябить в глазах – именно в такой атмосфере оказался Скорпиус Малфой, попав на платформу 9 и 3/4 вместе со всей четой Поттеров и Уизли. Шагая рядом с Альбусом, младший Малфой скользил взглядом по фигурам однокурсников, ожидающих приближения Хогвартс-экспресса, тогда как его друг слушал наставления от своих родителей уже который год подряд. Мысленно усмехнувшись, он уже было подумал о том, что все же хорошо, что его родителей здесь нет, когда услышал за спиной спокойное:
– Скорпиус Гиперион Малфой, будь добр, подойди.
Медленно обернувшись, он наткнулся на фигуру отца, стоящую у ближней стены платформы. Небрежно пожав плечами, он кивнул другу:
– Встретимся в купе, Ал, – и уверенной, но одновременно грациозной походкой направился к ожидающему его отцу. Идеально выглаженный костюм, черные кожаные перчатки на руках, казалось, что его отец никогда не имел какого-либо изъяна во внешнем виде. Даже у старшего Поттера, который сейчас разговаривает со своими детьми, небрежно накинута на плечи куртка поверх простой кофты. Заметив, что молчание затянулось, Скорп сказал, глядя прямо в глаза Драко:
– Здравствуй, отец. Не думал, что увижу тебя здесь.
– Мы не договорили в прошлый раз, когда ты стремительно собрал свои вещи и убежал к Поттерам, – холодно ответил Малфой-старший, проигнорировав приветствие сына.
– А мне кажется, я все вам с мамой подробно объяснил.
– То есть, ты считаешь будущее квиддичного игрока перспективней того, что предлагаю тебе я? – вскинув бровь, насмешливо произнёс Драко Малфой.
– Я считаю, что заниматься тем, что мне нравится, намного лучше того, что предлагаешь мне ты, – саркастично ответил юный волшебник, поправив лямку рюкзака на плече.
– Хорошо, пусть будет по-твоему, но всего ты будешь добиваться сам, без какой-либо помощи с моей стороны, – неожиданно согласился с сыном Драко после недолгого молчания, насмешливо глядя в удивленные глаза Скопиуса.
– Не сомневайся в этом, – ухмыльнулся парень, пожав отцу руку на прощание и торопясь в уже собирающийся отъезжать поезд. Ловко уворачиваясь от ребят, которые так и норовили толкнуть парня, он все же дошел до места назначения и, открыв деревянную дверь купе, увидел Альбуса, копошащегося в дорожной сумке. Заметив вошедшего друга, тот поднял взгляд зеленых глаз на парня и, усмехнувшись, спросил:
– Ну что, как оно?
– Оу, просто шикарно. Теперь мне не будут капать на мозг этими зельями, – довольно проговорил блондин, и кинул рюкзак на полку, одновременно падая на скамью напротив второго когтевранца.
– Серьезно? Мне ждать конца света? – спросил Поттер, и его брови взлетели вверх от удивления.
– Возможно, но факт есть факт, мой друг, – усмехнулся Скорпиус и запустил руку в волосы, небрежно откинув челку со лба.
– Ха, поздравляю, – сказал Альбус, вытащив наконец искомое из сумки. Этой вещью оказалась потрепанная книга в красной кожаной обложке. Малфой-младший удивленно вскинул бровь, но спрашивать ничего не стал, зная о любви друга к книгам и чтению.
– Убери ты эту книгу, ради Мерлина. Что будем делать как приедем? – хитро спросил когтевранец, смотря в глаза друга, загоревшиеся энтузиазмом.
– Я за любую пакость, ты же знаешь. Есть идеи? – широко улыбнулся Ал, откладывая книгу подальше и откинувшись назад.
– Есть кое-что, смотри. А что если... Пикси, ванная старост, утро? – начал перечислять юный волшебник, наблюдая, как глаза Поттера распахнулись, а щёк едва коснулся румянец.
– О, Мерлин, перестань вести себя как непорочная девственница, раздражает. Зато какое зрелище будет, не думаешь? – фыркнул блондин, закрыв глаза и блаженно улыбнувшись, видимо, рисуя эту картину у себя в воображении.
– Д-да, наверное, – рассеянно кивнул его друг.
– Да брось, тебе понравится, гарантирую, – приоткрыв один глаз, уверил его Скорп.
– Хорошо, тогда нам понадобится мантия, – решительно кивнул Поттер-младший, ухмыльнувшись.



Лили проводила долгим взглядом Альбуса и Скорпиуса. Она думала о том, что ее брат нашел в этом Малфое – единственной причиной она могла бы еще назвать их факультет – Когтевран. Но и над этим она сомневалась: они ведь такие разные! Альбус родился в семье героев, а этот Скорпиус, несмотря на чистокровность, был потомком предателей, проигравших в войне. Она хмыкнула, решив позже разобраться с их «дружбой», нечего сыну героя дружить с…сыном неудачников.
Платформу огласил гудок поезда.
— До каникул, — Лили обняла мать, а потом отца.
— Удачи в новом учебном году, — пожелала Джинни на прощанье, наблюдая, как дочь запрыгивает в поезд.
Лили, растолкав толпящихся учеников, прошла в свое купе, где уже лежали ее вещи. Она села у окна, с улыбкой помахав родителям. Снова прозвучал гудок, и поезд двинулся с места. Платформа медленно поплыла перед глазами, вскоре сменившись сплошной стеной деревьев. Поттер отвернулась от окна. Она раздраженно оглядела пустое купе. «Ну и где все, хочется мне знать?», — подумала девушка, нетерпеливо постукивая пальцами по сиденью.
Дверь в купе отъехала в сторону и на пороге возникла невысокая рыжеволосая девочка. Лицо ее было круглое, наивное; в нем читалась непосредственность особы, а еще – безграничное обожание, когда она увидела сидящую кузину.
— Лили…
— Ну и где тебя носило, позволь узнать? — прервала ее недовольная Поттер. Она сложила руки на груди, с прищуром глядя на съежившуюся Люси.
— Я…
— Впрочем, не важно, — Лили махнула рукой. — Садись, чего стоишь.
Люси, неловко улыбаясь, села напротив девушки и с нескрываемым восторгом посмотрела на нее. Поттер, тем временем, достала зеркальце и стала прихорашиваться, поправляя волосы и макияж. Ей нравилось, когда на нее смотрели, она чувствовала себя в своей тарелке. Девушка любила быть в центре внимания. И с ужасом вспоминала те времена, когда её считали серой мышкой. Надо же, её, саму Лили Поттер, считали тихой и закомплексованной девицей, и частенько любили над ней издеваться. «Но все они поплатились,» — она ухмыльнулась и подмигнула своему отражению в зеркале.
— Ну, — Лили отложила зеркало и взглянула на кузину. — Что нового?
Люси растерянно посмотрела на неё, складывая руки на коленях. Она заерзала, не зная, чем бы обрадовать любимую сестру.
— Я больше не слышала, чтобы Роза говорила про президента… — начала, было, Уизли, но в этот момент дверь в купе отворилась и на пороге возникла высокая худая девушка. Её кожа была очень светлой, можно сказать, бледной, а волосы – черными, что создавало великолепный контраст. На ней была школьная форма, с вышитом гербом факультета Слизерин. Она оглядела сидящих ярко-голубыми глазами.
— Что ты тут забыла, Девон? — почти прорычала Лили, с гневом глядя на Диану.
— Расслабься, а то твое лицо стало под цвет твоих волос, — усмехнулась Слизеринка.
— Сейчас твое лицо станет цвета моих волос, — пригрозила Лили, незаметно доставая палочку.
Но Диана не успела ничего ответить, как за ней возникла группа людей. Поттер распознала в них Слизеринцев, друзей Девон. Она приготовилась быстро реагировать.
— Что за президент? — рядом с черноволосой встала длинноволосая блондинка. Выглядела она еще белее, чем Диана. Лили называла её «поганкой» за ее бледность (по правде, она считала ее блеклой). Но вот глаза, ярко-зеленые, так сильно выделялись в её внешности, что не обратить на них внимание было невозможно.
— Какое тебе дело? — фыркнула Лили, взглядом приказывая Люси молчать.
— Чего это ты так напряглась, а, Поттер? — блондинка с усмешкой смотрела на Гриффиндорку. — Неужели это что-то важное?
— Отвянь, Кассия, — она с презрением поглядела на подруг. — Это купе занято и вам тут не рады, не видно?
— Ты славишься своим гостеприимством, — ответила Кассия, проходя в купе и садясь рядом с напуганной Люси. Приобняв ее за плечи, она ласково, — Лили показалось, что шипит змея, — проговорила:
— Ну, солнышко, что за президент?
— Отойди от нее, — Лили вскочила, направляя палочку на девушку. Слизеринка спокойно взглянула на рыжеволосую, по ее губам скользнула холодная усмешка.
Диана, до этого молчаливо наблюдавшая за ними, произнесла:
— Ты думаешь только у тебя есть связи, Поттер?
Лицо Лили исказила гримаса раздражения. В её голове вертелись проклятья в адрес не слишком скрытных старост и чертовых вездесущих Слизеринцев, которых она ненавидела. Девушка опустила палочку и холодно взглянула на Диану. С минуту она глядела на ухмыляющуюся девушку, а потом ухмыльнулась в ответ:
— Тебе все равно не занять эту должность.
Лили снова направила палочку на Кассию, все также обнимавшую кузину.
— Прочь, пока не вылетела в окно.
Блондинка засмеялась, но с места поднялась и двинулась к выходу.
— Не думай, что ты меня напугала, Поттер, — усмехнулась она на прощанье, а потом скрылась где-то в коридоре поезда. Диана последовала за подругой, кинув Лили напоследок холодный взгляд синих глаз.



«– Хорошего года, – мужчина в костюме напоследок улыбнулся и пожал мулату руку. – И помни, о чем мы говорили, Феликс, хорошенько подумай и пришли сову со своим решением в ближайшее время.
– Да, отец, – Забини покорно кивнул.»
Несмотря на то, что юный наследник Блейза Забини учился на шестом курсе, ему вовсе не претило, что отец провожал его на Хогвартс-экспресс. С самого детства Феликс был близок с Блейзом – они были хорошими друзьями, могли часами беседовать, обсуждая последние новости магического мира, принимали друг друга такими какие есть – отец спокойно относился к нескончаемым вечеринкам младшего Забини, а сын с пониманием терпел его многочисленных женщин.
Забини чуть нахмурился, вспоминая разговор с отцом. Да, разумнее поступить так, как он советует, это убережет от слухов и разговоров, удержит их семью «на плаву», не погубит статус и не опозорит перед обществом, но… Но Феликс был молод, его сердце не желало мириться с несправедливостью мира, как и любой слизеринец, он не желал подстраиваться под кого-то, а предпочитал, чтобы подстраивались под него. Возможно, именно поэтому он раз за разом отказывал отцу.
Дверь купе отворилась, и уединение амбициозного парня было нарушено.
– Ждешь кого-то, Забини? – Квентин Нотт опустил элегантный дипломат на сидение и сел, попутно приглаживая волосы. Как всегда – одет с иголочки, отметил Феликс. Запонки с бриллиантами, изобилие дорого парфюма и чемодан из кожи дракона выдавали в юном наследнике Ноттов показушника и мажора. Забини хмыкнул. Сам он, несмотря на довольно большое состояние отца, предпочитал одеваться куда скромнее – пусть альфа-самочки Хогвартса осаждают любовными записками и зельями ну вот хотя бы того же Нотта, а его оставят в покое.
– Нет, я, честно сказать, надеялся, что тебя затрахала до смерти какая-нибудь шлюха и больше мы с тобой не увидимся, Кви, – усмехнулся Феликс, откидываясь назад и прикрывая глаза.
– Ты просто завидуешь моей интимной жизни, Филли! – закатил глаза Квентин и достал из дипломата свежий выпуск «Ежедневного пророка». – Хотя тут мне одна сова шепнула, что тебя хотят окольцевать, может хоть Монтегю изредка тебе будет давать после свадьбы.
Забини открыл глаза и с интересом посмотрел на Нотта. А это уже становится интересно – кто успел растрепать такие подробности.
– Откуда тебе известно про Алису?
– Ее мать за чашечкой чая с моей матерью поделилась радостной новостью, что, цитирую: «симпатичный мальчик Феликс гостил у них в резиденции неделю, и мистер Монтегю был бы счастлив породниться с семейством Забини», – не отрываясь от «Пророка», монотонно сообщил Квентин.
Вот дерьмо! Уже сегодня к вечеру весь Хогвартс будет трепаться об этом! И если он откажет, репутация юной мисс Монтегю полетит к чертям. А если согласиться, то пути назад не будет – придется жениться после выпуска. Жениться и жить всю жизнь с красивой, но нелюбимой женщиной. Феликсу вдруг нестерпимо захотелось курить.
– Так это правда? – Нотт перелистнул страницу и посмотрел на мулата.
– Я еще думаю, – Феликс пошарил в кармане и выудил пачку маггловских сигарет. – Нотт, не будь сукой, не растрезвонь об этом, – попросил он, выходя из купе.
– Очень надо, – фыркнул ему вслед слизеринец, но Забини лишь поморщился – этот мудак наверняка уже всем разболтал подробности его личной жизни.
Пробираясь в тамбур, который был в конце поезда и много лет служил курилкой пассажирам Хогвартс-экспресса, мулат старался не обращать внимания на разношерстных школьников и первогодок, которые то и дело восторженно восклицали и шумели.
– Эй, мистер я-ненавижу-вас-всех, кота не видел? – рыжий мальчишка с кучей родинок в ожидании пялился на Забини.
– Дай угадаю – он такой же рыжий как ты? – слизеринец с неохотой посмотрел на юношу перед собой. Гриффиндорец – а это был именно он, судя по его огромному красно-желтому шарфу – оказался невысоким, кареглазым и ужасно рыжим – казалось, дотронься до этих торчащих в разные стороны огненных прядей – обожжешь руку.
– А что плохого быть рыжим? – мулат попытался обойти мальчишку, шагнув в сторону, но тот проворно прыгнул следом, все еще не давая слизеринцу пройти.
– Если бы я был рыжим я бы утопился в огневиски, – заявил Забини. – Слушай, дай пройти, не видел я твоего кота, и вообще у меня аллергия на них, – снова шаг в сторону и снова это недоразумение перегородило дорогу.
– Лучше быть рыжим, чем учиться на Слизерине, – фыркнул гриффиндорец. – Весь ваш факультет не видит дальше своего носа, прячетесь за счетами своих родителей, а к выпуску из школы в вас вообще ничего человечного не остается.
– Да насрать мне, что ты там думаешь, – разозлился Забини. – Этим студенты Слизерина и отличаются от вас – мы не лезем в чужую жизнь со своими нравоучениями и желанием узнать у кого сколько галлеонов на счете, – оттолкнув рыжего, Фил захлопнул перед гриффиндорцем дверь и очутился в курилке.
Прислонившись к холодному стеклу, Забини нашарил в кармане сигареты, достал одну, с помощью палочки поджег и закурил, выпуская дым. Как же его все достало. А особенно все эти попытки отца женить его, чтобы не дай Мерлин кто-то не догадался, что единственный наследник Блейза Забини – гей.
Да плевать ему, что подумает общество, плевать, что скажут знакомые, если для поддержания легенды ему придется ложиться в кровать с человеком, которого он не может ни любить, ни трахать. Но отец… Блейз, конечно, примет любое решение сына, но какое к старшему Забини будет отношение со стороны общества, когда всем станет известен грязный секрет Феликса?
Жениться ради отца? Жить с женщиной для прикрытия глаз, ночами снимая в борделе молоденьких мальчиков? А именно это предложил ему Блейз год назад.
Забини выдохнул, окутывая небольшой тамбур дымом. Да, Феликс, ты должен согласиться. Так будет лучше для отца. Тем более, что любви, как таковой в браках чистокровных волшебников нет. А кто же женится по любви? Это привилегия полукровок, но никак ни волшебников с древними корнями и идеальной кровью. Думай, Фил, думай.
Дверь тамбура отворилась и в курилку кто-то зашел. Погруженный в собственные мысли Забини не сразу заметил, что его покой прервал недавний знакомый.
Рыжик уселся в противоположный угол и с наслаждением затянулся, прикрывая глаза. На секунду Феликс замер, завороженный этим зрелищем: тонкие бледные пальцы небрежно держали сигарету, рыжие волосы за дымной завесой напоминали костер – прядки были непослушно взъерошены и похожи на язычки пламени, а чуть пухлые губы слегка приоткрыты и мягко касались фильтра.
Наваждение прошло, стоило мальчишке открыть глаза и уставиться на Феликса. Это был явный спектакль – рыжик знал, как произвести впечатление
– Хьюго, для друзей Хью, – представился он, бесстыже разглядывая мулата.
– Фил, – слизеринец смахнул пепел. Хочет пялиться – пусть пялится, с Забини не убудет. – Нашел кота?
– Хочешь помочь в поисках? – карие глаза мальчишки смеялись, и Феликс невольно усмехнулся, глядя как тот чертыхается, роняя пепел на джинсы.
– Видишь ли, проблема со зрением – дальше собственного носа не вижу, – картинно вздохнул Забини, туша сигарету о стену.
Рыжик фыркнул. Слизеринец хмыкнул в ответ и вышел из курилки, на ходу заклинанием убирая с одежды запах сигарет.
Гриффиндорец поднял ему настроение и на минуту Фил даже забыл, что ему предстоит написать отцу письмо. Сейчас, возвращаясь в купе, ответственность перед старшим Забини вновь давила на плечи юноши.
Вернувшись на место, он не застал Нотта, но это было даже к лучшему. Достав из чемодана лист с гербовой печатью и перо, Феликс последний раз задумался и написал всего два слова:




Уже буквально перед самым началом распределения трясущихся от страха новичков, где-то около входа в большой зал образовали собой круг старосты. Эту компанию можно было легко заметить в толпе первокурсников хотя бы по росту, что уж говорить о внешнем виде, поведении и значке на груди. По двое от каждого факультета – парень и девушка, можно было бы предположить, что здесь у молодых людей собрание, однако они так же, как и остальные ученики ,обсуждали прошедшие каникулы, сплетничали о слухе, которых уже прочно засел в головы тех, кого посвятили. Конечно, уже через полтора часа они услышат речь директора, и сейчас же все тайны откроются, но вот она – людская сущность: досочинить, додумать, начать критиковать еще до того, как что-то станет в действительности известно.
— Слышал, должность президента будет давать право сидеть рядом с профессорами на игре в квиддич, во круто! – делился мечтами староста-когтевранец. Многие сейчас представляли, каким сладостным было бы место главы школы, многие уже грезили о том, чтобы его занять.
— Я бы не проголосовала за тебя на выборах, – усмехнулась его коллега с синего факультета. – Ты же с трудом СОВ сдал в прошлом году, совсем с новой ответственностью поплывешь. Юноша не обиделся, а лишь шутя толкнул однокурсницу в бок.
— Ой, да ладно вам, – окликнула друзей гриффиндорка, – просто представьте, как кто-то из нас сможет фактически править всей школой! Ух, я бы наладила справедливость… – громкое многозначительное «кхм-кхм» слизеринца заставило девушку замолчать. Многое изменилось со времен темного мага, но недомолвки красно-зеленых до сих пор являются одной из самых частых причин беспорядка в Хогвартсе.
— Да вы с ума все посходили! – не выдержала пуффендуйка, – вы представляете, ЧТО может случиться, если выберут какого-нибудь остолопа? Гламурную фифочку? Цвета факультетов поменяют во все оттенки розового?
— Не парься, Роз, таких никто не выберет, – хотела прервать пламенную речь слизеринка, однако не удержалась и добавила:
— Выберем оттенки зеленого.
Группа негромко засмеялась, давая понять, что, видимо, только у Рози в душе зародился какой-то протест президенству, все только лелеяли и ждали официального объявления.
— Ты только представь: твой друг – глава школы, – явно намекая на себя заговорил пуффендуец. – Он бы сразу сделал тебя не просто старостой факульета, а старостой школы! – выделив последнее слово, парень саркастично поднял руки вверх, словно пытался описать Хогвартс в воздухе. — Я бы сейчас же разрешил пользоваться всевозможными новинками из лавки с Косого Переулка. До сих пор не понимаю, почему то же самое прыткопишущее перо запрещено на занятиях?
— Да чтобы ты хоть что-то запомнил, – устало проговорила Роуз и кивнула на вход в зал: — Все, угомонитесь, сейчас будем провожать свои факультеты за столы.
Каждый разбрелся к группе своих подопечных, ожидая открытия большого зала; наверное, первый день нового учебного года самый тяжелый в работе старост, так что студенты отважно приготовились к ежегодному объяснению новичкам где-что-и-как.