Глава II

Полумне Лавгуд каждый день доводилось ощущать на себе странные взгляды. "Странные" во всех смыслах этого слова: недоумевающие. завистливые. пренебрежительные. Дружелюбные взгляды были для Луны не менее необычными - девушка долго привыкала к искреннему интересу к ней со стороны новоиспеченных друзей.
Было еще кое-что. Кое-что, во многом еще более удивительное. Взгляд Джинни Уизли. В нем сочетались все чувства, известные Полумне. Любовь, искренность, дружелюбие, но вместе с тем и ненависть, в чем-то зависть. Но Луна никогда не могла рассмотреть в ее взгляде то, что через несколько лет пришло к ней самой - жгучая жажда обладания, отвращение к себе, недосягаемость мечты и отчаяние.
Луна чувствовала это только к одному человеку во всей ее перламутрово-прозрачной жизни. К Невиллу Лонгботтому, неумелому долговязому парню, который ест суп левой рукой, носит коричневые свитера и чересчур влажно целуется. Он стал для девушки ее принцем, ее навязчивой мыслью, мечтой, идеей-фикс. На нем сфокусировалось все ее внимание, вся ее жизнь.
Своих детей они назовут Невилун и Полиллу, так сказала себе Лавгуд. Она с легкостью представляла себя в роли домохозяйки, сидящей в огромном зеленом кресле, с недовязанным свитером в руках. Она была влюблена даже скорее не в Невилла, а в идею ее будущей семейной жизни с ним, в суету, ожидающую ее после свадьбы, в то, что будет носить чужую фамилию и готовить ОСОБЕННЫЕ блюда. Она была влюблена в идею семейного очага и, так уж повелось, это понятие включало в себя Невилла Лонгботтома.
Она не переставала мечтать даже после того, как начала с ним встречаться и, впрочем, после того, как закончила. Ее объектом поклонения все так-же оставалась семья, но после разрыва с Невиллом, его образ постепенно начал рассеиваться, она стала забывать его голос, поцелуи, прикосновения, тепло его неуклюжего тела и запах темно-каштановых волос. Одно Полумна помнила до конца своих дней. Взгляд Невилла никогда не был таким любящим, как у Джинни Уизли.