-9-

Малфой, чувствуя, как его глаза наполняются обжигающими слезами, поднял голову и прошипел Крису:
- Ты ублюдок… Тебе же сказали не стрелять... Идиот… Я убью тебя… - он достал «Магнум». Крис отозвался бесцветным голосом:
- Малфой, ты что, не понимаешь, что этим двоим – или одной – нельзя верить… Убери оружие, придурок, и встань с колен. Нам надо уходить…
- Приехала машина, - вдруг донесся тихий голос Гермионы. Она опять смотрела в окно, на этот раз спрятавшись за занавеску. Она продолжила, - из нее выходят какие-то гуманоиды… их около десяти… нам надо уходить, они скоро зайдут в здание.
- Как же нам теперь уйти? – в недоумении спросил Энсэр, все еще находясь в ступоре из-за смерти такой красивой девушки, с которой он даже не успел переспать... Ответил ему самый молчаливый парень в их компании Рико:
- Через окно, оно выходит на противоположную сторону дома, у нас будет время, чтобы уйти. Благо, что мы всего лишь на втором этаже – спуститься так с десятого этажа было бы затруднительно. – Говоря это, он хладнокровно связывал в одну веревку разодранное на полоски покрывало с кровати. В пару секунд закончив это дело, он быстро обвязал ножку кровати-«сердечка», по неизвестной причине впаянной в пол, и перекинул другой конец импровизированного каната через окно. Откуда-то снизу, из глубины здания донесся рык и топот. Рико спокойно констатировал:
- Нам надо торопиться. Я проверю, выдержит ли канат, - и равнодушно оглядевшись,
он выскользнул в окно. Крис бросился к окну и перегнулся через подоконник – Рико, стоя на асфальте, призывно махнул рукой:
- Давайте.
- Сейчас… Гермиона, быстро иди сюда! – приказал Крис. Гермиона, подошедшая к окну, мотнула головой:
- Нет, я так не полезу…
- Гермиона, не спорь! Тебя внизу примет Рико, тебе надо преодолеть всего пару метров! Все будет хорошо!
- Ух… - Гермиона высунулась в окно, - ну что ж…
Грохот и рев, доносившиеся с первого этажа, все приближались.
Гермиона, вздохнув, ухватилась за канат и стала спускаться вниз. Ее руки терлись о ткань, задевали узлы, от этого ладони стало жечь. Но Рико на удивление прочно связал канат – если б на нем повисло три Дадли Дурсля, он бы и в этом случае не порвался.
«Да когда же будет земля?!» - взмолилась Гермиона, и в ту же секунду ее схватили за талию две руки. Рико, поставив ее на землю, крикнул Крису:
- Быстрее!
Крис кивнул и до Гермионы донесся его голос, хотя он обернулся, чтобы распорядиться в комнате:
- Кто следующий?..
Следующим оказался Малфой. Гермиона, не желая смотреть на него, оглянулась вокруг. Окно выходило на узкий переулок, справа стоял мусорный бак, а слева, вдали, виднелась улица, на которую, видимо, им и нужно было идти.
Пока Гермиона разглядывала переулок, на земле уже очутился Энсэр, а следом за ним и Крис. Гермиона взглянула наверх и охнула.
В окно высунулся какой-то монстр – она не заметила, чтобы такой выходил из машины – шкафоподобное тело и квадратная голова серого цвета. На голове – два круглых глаза с точками-зрачками, нос, похожий на круглый камень и рот, похожий на разрезанную ножом щель.
Пару секунд создание тупо таращилось на нее, потом зачем-то обернулось вглубь комнаты. Крис, тоже увидевший монстра, скомандовал:
- Уходим! – и, схватив за руку Гермиону, пошел налево…
Они дошли до аптеки и увидели там девушку, которая то ли спала, то ли была мертва, то ли была без сознания – она сидела на стуле рядом с кассой, положив голову на стол. Русые волосы с дикими розовыми прядями закрывали ее лицо. Крис тронул ее за плечо:
- Э-эй… - в другой руке предусмотрительно держа пистолет, который принес вечный покой Джанет-Терезе. Девушка не шевелилась. Крис потряс ее за плечо, и, подняв свисающую руку, нащупал пульс, который был медленным и размеренным – девушка спала. Энсэр спросил с другой стороны аптеки:
- Ну что с ней?
- Спит, кажется, - отозвался Крис. Гермиона с беспокойством спросила:
- А она не зомби? Она нормальна?
- Честно слово, Гермиона, понятия не имею. Но надеюсь, что у нее нет никаких смертельно опасных прибабахов, - ответил Крис и еще раз потряс девушку за плечо. И на этот раз он добился результата – девушка что-то простонала и попыталась поднять голову. Крис позвал:
- Эй… как тебя зовут?
- М-м? – недоуменно промычала девушка, подняв голову. Ее волосы закрывали лицо, но было видно, что она не очень-то миловидна - нос картошкой и мутные серые глаза. Она убрала рукой волосы с лица и недоуменно оглянулась. На ее лице появилось изумление. Крис спросил еще раз:
- Как тебя зовут?.. Ты себя нормально чувствуешь?
- Зовут?.. Гм… Ах, еще бы вспомнить… - какая-то интонация показалась в ее голосе удивительно знакомой – отметила Гермиона. Кто же еще говорил таким тоном, будто издевается над всем окружающим миром? Ну, кроме Малфоя, разумеется… очень знакомо… точно! Это же…
- Джанет, - отозвалась девушка, - меня зовут Джанет Хоукинс…
- Что?! – в изумлении округлил глаза Крис. Малфой, до этого безучастно стоявший, скрестив руки на груди, у окна, встрепенулся и оглянулся. Девушка, посмотрев на Криса, охнула:
- Ты же… Крис! Какого черта ты выстрелил мне в лоб, а?! Что, неужели трудно поверить, что я бы не причинила вам вреда?! Обязательно надо пускать пулю в лоб!
Крис в совершенном ступоре хлопал глазами, пытаясь переварить происходящее. А девушка, заметив Малфоя, радостно крикнула:
- Драко!
Он тут же подошел к ней и взволнованно спросил:
- Джанет… Это ты?
- Я, Драко, я… Только это тело мне не нравится, слишком уже полное… Тут есть зеркало? – она поднялась со стула. Гермиона медленно повторила, почти про себя:
- Только мне тело не нравится… мда-а… дела…
- Но как такое возможно, Джанет? – в радостном удивлении спросил Малфой. Джанет улыбнулась:
- А я не говорила, что в случае смертельной опасности могу переселяться в те тела, которые находятся рядом со мной?
- Нет, - хором ответили все. Джанет пожала плечами:
- Ах, эта моя забывчивость… В общем – я успела перенестись в тело этой девушки, которая явно не перетруждала себя физическими тренировками… м-м… - она задрала майку, обнажив живот и разочарованно протянула, - мамочки, да в моем реальном теле отродясь столько жиру на животе не было… и это все из-за тебя, Крис…
- Мне не верится, Джанет, что ты жива… - выдавил Крис. Джанет хмыкнула:
- Ну еще бы, разве рассчитываешь, что тот, кому ты продырявил голову, будет жить!.. Но я не такая, как все… Ты рад, Драко?
- Очень, - искренне ответил Малфой, обняв ее…
Вот такая незатейливая история о том, как она ожила. Можно было бы поставить точку, но надо рассказать о чем-то еще.
У Джанет не осталось той фигуры, с которой она очнулась в аптеке. Не осталось диких розовый прядей, носа картошкой и мутноватых серых глаз. Так как ее убили вампиры клана носферату – всё хотели узнать, где же находится карта склада с оружием. Но поверили в то, что она ничего не знает об этом, только лишь после ее смерти. Логично предположить, что уже поздно, и ничего не вернуть, не оживить мисс Хоукинс…
Но только не в случае с Джанет.
Она опять нашла себе другое тело – как она подозревала, это был последний раз, когда она смогла перенестись. Тело было не ахти – такая худая девушка, что про нее абсолютно буквально можно было сказать «кожа обтягивает кости». Зато у нее были роскошные черные волосы до пояса и глаза цвета лазури. Но ее чудовищная худоба портила все мало-мальски приятное впечатление. Девушка, в тело которой вселилась мятежная душа Джанет, видимо, только что вырвалась из плена – настолько измучена. Но тут же попала под другой плен – психический, и так и не смогла вырваться. Джанет стала единоличной хозяйкой этого какого-никакого тела. На безрыбье, как говорится, и рак рыба…
Выходил ее Крис – вылечил, откормил. Он не знал, что это опять-таки перенесшаяся Джанет, иначе вряд ли бы стал так ухаживать за ней. Первые три дня девушка вообще ничего не говорила и никого не узнавала – у Джанет случилось временное помутнение рассудка, которое, впрочем бесследно прошло через некоторое время. Это совпало по периоду с зарождением отношений Энсэра и Гермионы. Хоть она и была в то время в помутненном сознании, она каким-то чутьем поняла, что между Энсэром и Гермионой что-то появилось…
Как только она выздоровела, она перекрасила густую черную гриву в радикальный белый цвет. «Не привыкла быть брюнеткой» - пояснила она разинувшему рот Малфою.
Потом одним прекрасным утром проснулась и поняла, что стала ниже ростом – примерно 160 сантиметров, как обычно, как Гермиона, а не 170 сантиметров, как тело этой девушки.
Потом поняла, что черные волосы отрастать не собираются. Она была не против белых волос до пояса, но Энсэр ей удружил – после их очередной ссоры обкромсал ножницами пару ее локонов до плеч. Пришлось подровнять – и длина сократилась в два раза. Но теперь длина ее белоснежной шевелюры достигала лопаток
Потом заметила, что ее глаза из голубых стали изумрудно-зелеными, что ее немало порадовало.
Потом вернулась ее пышная грудь и красивые ноги.
И, как последний штрих, вновь выявились татуировки под глазами в виде разводов.
Джанет снова стала Джанет.
И нельзя сказать, что ее это не радовало.
Еще как – она обожала свою внешность, очень походя этим на Малфоя.
Почему две сестры слились в одно тело?.. Никто не мог этого объяснить. В детстве такого не было, и стало проявляться совсем недавно. Как только Джанет и Тереза оказывались вблизи друг друга на расстоянии примерно пятидесяти метров, происходило это слияние, которое очень пугало и не нравилось обеим… Разделение происходило очень болезненно, с трудом, но результат того стоил – ведь сестры ненавидели друг друга, и находиться в одном теле, с разделенным на две части сознанием претило обеим. Но теперь душа Джанет была свободной, больше ей не угрожала опасность слияния – и это единственное, что ее радовало…
Татуировки под глазами у Джанет появились случайно, не по ее воле. В этом виновата Тереза – однажды она усыпила Джанет, позвала одного из своих друзей и сделала любимой сестренке-близняшке татуировки, длиной пару сантиметров, придав ей вечно плачущий вид. Это произошло, когда близняшкам было 12-13 лет. Теперь, взглянув на Джанет, можно было подумать, что она плакса с капризным и слабым характером. Но те, кто знали Джанет, были осведомлены о том, что девушка плачет крайне редко, и всю свою боль обрушивает на монстров…
___


А иногда Джанет бывала терпеливой и понимающей…
Так получилось, что Энсэр по уши влюбился в Гермиону. И причем совершенно неожиданно – для себя, для Гермионы.
А третьей по счету об этом узнала Джанет.
Они с Энсэром прогуливались вокруг дома, который служил им временным пристанищем. Дом был серого цвета, он был большим, удобным, с чистым бассейном во дворе. А вокруг было небольшое подобие сада, рощицы – росли деревья, розовые кусты, стояли две-три скамейки и в дальнем углу сада – романтичная беседка, увитая плющом. Нельзя сказать, что сад был ухоженным (кому за ним ухаживать?) – но он производил приятное впечатление.
Джанет с любопытством спросила, затягиваясь сигаретой:
- Ты с ней еще не спал?..
- Нет, - разочарованно ответил Энсэр. Джанет подняла одну бровь:
- А почему?
- Она не хочет, - сообщил парень. Джанет хмыкнула:
- Ну и дура…. А ты, Энсэр, меня расстраиваешь.
- Тебя? Почему?
- Эх, я-то думала, что ты быстро покоришь ее… За державу обидно.
Энсэр немного помолчал, потом ехидно сказал:
- За державу ей обидно… На себя бы посмотрела. Ты же еще тоже с Малфоем не спала?
Джанет отрицательно качнула головой:
- Он вообще непробиваемый. Он очень любит Гермиону – все время об этом мне говорит. За что, за какие такие чары он так ее любит?!.. И он не хочет из-за меня с ней ссориться. Так и говорит. Обидно.
- За державу, - добавил Энсэр. Джанет хмыкнула:
- И, ты знаешь… Он ее любит, но он ее не хочет.
«Как?!» мысленно вскинулся Энсэр. Вслух же произнес:
- М-да?..
- Ага… он любит ее, привык, ценит, то да се, но она не вызывает у него желания… Хм… Такого, какое вызываю я. Не будь ее – он был бы со мной. Хм… может, скормить ее Чужому? Или дядю Крюггера позвать?
- Не надо! – чересчур поспешно отозвался Энсэр. Джанет искоса взглянула на него:
- А почему? Пусть расплачивается за твой позор, Энсэр. Не хочет спать с тобой – пусть идет на хранилище для яиц Чужого.
- Фу, Джанет! Как ты можешь так говорить?! Это же гадко! Она не сделала ничего плохого!
- Она существует – и это уже плохо, - улыбнулась Джанет. Энсэра передернуло:
- Ты такая злая.
- Уж какая есть…
…А потом у Энсэра приключилась депрессия на почве его любви. Погода была под стать – шел дождь, было ужасно холодно, и все обитатели дома были сонными и неразговорчивыми.
А он сидел на балконе, продуваемый всеми ветрами и думал, думал, думал…
Дверь хлопнула и на балконе появилась Джанет, поеживаясь:
- Ох, тут так холодно… Ты в курсе, что уже обед?..
- И?
- А ты уже сидишь здесь с утра. Все на свете отморозишь, импотентом станешь.
- И плевать…
- Ба, Энсэр! Как это плевать?! А как же твоя жизнь?!
- Да какая к черту жизнь… Я не собираюсь жить.
- Ты, суицидное создание! – Джанет встряхнула его за шиворот рубашки, - уж не говори, что собираешься скакнуть прямо с этого балкона!
- Гм… - Энсэр покосился вниз, - нет, пожалуй, не с этого. Второй этаж – слишком низко. Не на смерть.
- Ты просто идиот! – возмутилась Джанет. – Болван какой-то! Ты что, не догоняешь, что наши жизни – это ценность, за которую нужно держаться?! Твою мать, здесь столько монстров, каждый может тебя на куски разодрать, сожрать, а ты сидишь тут и в трауре по неизвестно чему лениво раздумываешь, сдохнуть тебе или нет?!
- Ага… - лениво кивнул Энсэр. Джанет спросила, запахивая халатик:
- А почему ты, собственно говоря, в таком состоянии?
- Неважно.
- Ну пипец! Более не важной темы я и представить себе не могу! Это из-за чего-то… или… - Джанет сделала паузу, потом вкрадчиво продолжила, - или из-за кого-то?..
- Скорее второе.
- Ахм… и… будет ли мне дозволено узнать, кто это?
Энсэр промолчал. Джанет продолжала допытываться:
- Я знаю этого человека?
- Да, - Энсэр неохотно кивнул. Джанет слегка улыбнулась:
- М-да?.. А этот человек далеко отсюда?
- Нет. Она находится в этом доме.
- А, это «она»… и это…
- Это Гермиона.
- Гермиона?! – Джанет захлопала глазами, - и ты из-за нее в депрессии?! Но почему?.. – он молчал, видимо, не находя необходимым ей отвечать. Джанет разочарованно протянула, - молчи-ишь… Да ладно, Энсэр, уж мне-то ты можешь верить.
- Да? И с чего это я должен тебе верить?
- С чего? – Джанет даже задумалась, - с того, что я никому не выдам ту информацию, которой ты меня сейчас наградишь. Уж поверь – тайны я хранить умею. Я жду.
- Ох… - протяжно вздохнул Энсэр и будто впервые почувствовал, как вокруг холодно и что пронзительный ветер пробирает чуть ли не до костей. – Я люблю ее.
После этих слов наступило молчание, нарушаемое ритмичным шепотом дождя и вздохами ветра.
Джанет недоверчиво переспросила:
- Да ну?..
- Ты слышала. Я люблю ее.
- А она тебя?
Воспоминание.
Бурлящая, горячая вода. Гермиона, страшно соблазнительная в своем купальнике. Ее улыбка, фраза:
- А ты не догадываешься, почему ты на втором месте после Криса?
Он качает головой. Немного помедлив, она сказала:
- Потому что я люблю тебя, Энсэр.
И последующий шок, радостное неверие, потом долгий, упоительно нежный поцелуй…
Куда же девались все это ощущения? Почему он сидит тут, давая черным мыслям и резкому ветру терзать себя, почему, почему?..
Потому что она никогда не будет с ним. И из-за этого хочется выть. И жизнь кажется пустой тратой времени и сил.

- Так она тебя любит, нет?
- Ну, она говорила…
- Так какого хрена – прости, не сдержалась – ты здесь сидишь и хандришь, как пятнадцатилетняя девчонка?!
- Я никогда не буду с ней, - монотонно ответил Энсэр, - у нее есть Малфой, Крис, я ей не нужен.
- Идиот… - покачала Джанет головой. – Честное слово, идиот!.. И что в ней такого?
- Я не знаю. Она такая красивая…
- Фе. Я красивее.
- Мне с ней интересно, я хочу говорить с ней, целовать ее, хочу, чтобы она любила меня и была только со мной…
- М-да… - Джанет вздохнула, - ах, эти сердечные припадки! Из нормального парня превратили тебя в хнытика!..