Горе, сильнее которого нет

Многие говорят, что нет ничего сильнее горя матери, потерявшей своего ребёнка. Что тоска от этой утраты разрывает сердце бедной женщине, меняет её, ломает. Что ничто в жизни не сможет сравниться с этим… Но кто сказал, что потерявший своего ребёнка отец не может испытывать те же самые чувства? Разве его сердце не останавливается, когда он смотрит в безжизненные глаза своего сына? Разве боль не затмевает всё на свете? И только одна-единственная мысль бьётся в его голове. Этого. Не может. Быть.
Артур Уизли сейчас обнимал свою любимую жену, ещё не сломленную, но уже сдающуюся. Сейчас она наверняка корила себя за все грубые слова, сказанные когда-либо Фреду, и упрекала себя в том, что мало уделяла ему времени. Сейчас она всё на свете отдала бы за то, чтобы её сын был жив. Но уже ничего не смогло бы спасти его… Единственная вещь, которая могла бы помочь им, была недоступна: все Маховики Времени были уничтожены тогда, в Министерстве, а купить другой можно было бы только за огромное состояние. И сейчас мистер Уизли как никогда сильно жалел, что не располагает такими средствами…
Всё это время он неотрывно смотрел в умиротворённое лицо Фреда. Казалось, что сейчас он откроет глаза, задорно рассмеётся и скажет, что это очередной розыгрыш. Они с Джорджем весело переглянутся и убегут к очередным проделкам… А Молли снова станет сердиться, но вся эта серьёзность будет показная – в душе она всё равно будет счастлива, потому что счастливы её сыновья.

Но этого не происходило. Его сын теперь мёртв, и ему придётся как-то смириться с этой мыслью.
Артур перевёл взгляд на Джорджа, и его сердце в очередной раз сжалось от боли: близнец выглядел так, как будто пережил Поцелуй: кожа будто утратила все краски, огненно-рыжие волосы уже казались не такими яркими - какими-то тусклыми, глаза… впалые и померкшие. Но не это было самое страшное. Взгляд. Его взгляд был абсолютно безжизненным. Он словно смотрел в никуда. Невольно Артуру пришла в голову мысль, что близнецы всегда тесно связаны друг с другом. И сейчас он видел это. Смерть одного стала смертью и для другого: теперь он мог потерять и второго сына.
Рядом раздался всхлип. Джинни. Ей тоже сейчас тяжело, ведь близнецы ей были роднее и ближе всех. Рон, Перси, Чарли и Билл ещё держатся, но неизвестно, надолго ли их хватит. Сейчас они опора семьи, пришедшая на замену пошатнувшимся от горя родителям. И они понимали это. Во взгляде каждого было не только горе, которое навсегда изменило каждого из них, но и решимость, уверенность. Та самая, которой сейчас так не хватало самому Артуру. Скупая мужская слеза вырвалась на волю и, прокатившись по щеке вниз к подбородку, соскользнула к вороту мантии, растворившись там…