Предисловие

BMW темно-синего цвета мчалась по шоссейной дороге по направлению к небольшому городку под названием Валлей-Роуд, который находился в пятидесяти милях от Лондона. За рулем сидел высокий крепкий мужчина лет пятидесяти с седыми волосами, светло-серыми глазами и гладко выбритым лицом. Он сосредоточенно смотрел на дорогу и старался вслушаться в слова звучащих по радио новостей, минут двадцать назад он сделал радиоприемник тише, чтоб не разбудить девушку с ровными длинными волосами золотисто-рыжего цвета. После долгих всхлипываний и возмущений она, наконец, уснула. И теперь он мог подумать обо всем, что случилось за последние две недели и обдумать дальнейшие свои действия. На сердце до сих пор была эта горькая боль утраты, он представить себе не мог, что что-нибудь подобное случится с его до сих пор безгранично любимой супругой и долгожданным десятилетним сынишкой. Ровно две недели назад, Мэри Гарвард, его жена, решила свозить их сына Эрика на бейсбольный матч среди юниоров в Чикаго. Мэри долго уговаривала мужа поехать с ними, но он, сославшись на огромное количество дел, отказался. Как же он потом жалел, что совершил подобную ошибку. Ведь он прекрасно знал, что Мэри –некудышний водитель, и ни в коем случаи нельзя было доверять ей жизни сына. Но он доверил, и потерял их обоих. На следующий день он и Вивьен – дочь Мэри от предыдущего брака, которая жила вместе с ними, - услышали в новостях известие о несчастном случаи, произошедшем на шоссе, ведущем в Чикаго. Поглядев на фамилии погибших, кровь в венах Роберта Гарварда похолодела, а Виви, готовившая в тот момент завтрак, беззвучно заплакала. Вложив огромные средства в похоронную церемонию, Роберт на следующий же день после похорон занялся поиском нового жилья и роботы. Он понимал, что ведет себя глупо, старается сбежать ото всех событий, случившихся недавно, но, тем не менее, ему было больно жить в этом доме, доме, по которому совсем недавно весело бегал малыш Эрик, и, в котором готовила вкусные оладьи Мэри. Он понимал, что больше никогда не услышит смеха своего единственного ребенка, и не увидит нежной улыбки любимой жены. Единственным звеном, которое связывало его с ними, была Виви, и даже от нее он бы с радостью избавился, но совесть и долг перед умершей супругой не позволял ему сделать этого. Он знал, что Мэри, которая до сих пор, не смотря на его попытки избавится от всех тех воспоминаний, жила в его сердце и имела на него влияние, не одобрила бы такого отношения к своей дочери. К тому же Вивьен так была похожа на свою мать, и он должен был позаботиться о ней, о девушке, которая осталась одна одинешенька в этом жестоком мире. Роберт всегда был человеком жестких правил и, не смотря на то, что Вивьен изъявила желание остаться в Чикаго, продолжив учится в своем Университете, он быстро обломал все ее планы. Он и слушать не хотел об этом ее желание, к тому же девушка была еще несовершеннолетней и по закону она не имела права жить одна (это он, Роберт, так считал, точнее внушал себе это). Не поставив ее в известность, он сам пошел в Университет и забрал все нужные документы. Он прекрасно знал, что в Валлей-Роуд есть совсем неплохой университет и ожидал, что Виви продолжит свое обучение именно там. Через пару дней он отослал туда все ее документы и аттестат, а еще через неделю получил ответное письмо, в котором говорилось, что Университет готов принять Вивьен Эйдл в число своих студентов. Много истерик, слез и скандалов пришлось ему пережить, когда Виви узнала о его поступке. Но Роберт, не долго думая, отвел ее к психологу, и шестидесятилетний лысый, толстый мужчина в квадратных очках (друг Роберта по совместительству) убедил Вивьен Эйдл в том, что вместе ей и Роберту будет проще пережить эту колоссальную потерю. Психолог внушал девушке, что она должна поехать в Валлей-Роуд с отчимом, и ему, наконец, удалось навязать ей эту мысль. Со слезами на глазах Виви вышла из кабинета психолога, собрала вещи и беспрекословно села в самолет, доставивший их в Лондон. Там они с Робертом прожили какое-то время в гостинице, пока он оформил все права на новый дом и только что купленный синий BMW. А одним отнюдь не прекрасным, серым и пасмурным вечером они выехали из Лондона и поехали в сторону Уэльса, где и располагался небольшой живописный городок под названием Валлей-Роуд. Как раз тогда Вивьен снова припомнила обо всех пережитых невзгодах и об аморальном поступке отчима. Она снова начала неистово выяснять с ним отношения до тех пор, пока он, превысив скорость, чуть было не зацепил белый «Фольксваген», который слегка замешкался на повороте. Чертыхнувшись, Роберт со злостью посмотрел на Вивьен, но, увидев слезы на ее глазах, отвернулся и уставился на дорогу. Она отвернулась к окну и прикрыла глаза. Только так она, подобно отчиму, надеялась сейчас убежать от реальности. Он думал, что она спит, но Вивьен Эйдл, как и он совсем недавно, думала. Думала о том, насколько несправедлива к ней была жизнь. Сначала ее разлучили с отцом, которого она так и не сумела узнать, так как он, заядлый альпинист, погиб в горах. Потом она потеряла мать и любимого братишку, и сейчас, как ни прискорбно это сознавать, в этом мире у нее остался единственный близкий человек – отчим, который тоже, подобно судьбе, совершенно не уважает ее интересы. Он – слабый человек, такой же слабый, как и сейчас она. Они вместе с ним бегут от боли, оставшейся, как им кажется, позади. Она это делает, закрывая глаза, а он, переезжая в чужой, отнюдь незнакомый город. Роберт Гарвард и не задумывался, что от прошлой жизни у Виви остались не только плохие воспоминания. Там, в Чикаго, в университете, остались ее друзья, остался Тэрри, которого она искренне любила. Она любила его улыбку, его шутки, их длинные и содержательные разговоры, которые теперь будут происходить только по переписке. Да и можно ли переписку назвать разговором? Ведь теперь она никогда не услышит его приятного голоса, не глянет в его темно-карие глубокие глаза. Ей сейчас как никогда тяжело было от этих мыслей, ей снова хотелось плакать и проклинать этого человека, сидящего по левую руку от нее, но слез уже не было, и злость, казалось, была полностью выплеснута. А еще ее одолевал сон – состояние, которого она боялась больше всего. Ведь сейчас она снова увидит ту страшную картину гибели самых дорогих людей, этот ужасный сон стал преследовать ее с тех пор, когда она услышала в новостях об ужасном происшествии. Она не хотела спать, она боялась этого, но глухая ночь, стоящая на улице, мелкий дождь, капающий по крыше, и легкое покачивание машины действовали на нее как снотворное. И без того закрытые глаза стали слипаться еще сильнее, и вскоре она все же уснула, оградив себя от существующего мира и, окунувшись в мир снов, отнюдь не прекрасный в ее случаи.

Глава 1: Мистер Грант

Алекс Грант отдавал предпочтение только черному, шелковому постельному белью, только настоящим кубинским сигарам и исключительно дорогой, эксклюзивной одежде. Он терпеть не мог несовершенства в чем бы то ни было. Он любил красоту и порядок во всем, несмотря на то, что сам был воплощением зла и разрушение. Ему было присуще губительное для женских сердец мужское обаяние, красота, острый ум и красноречие. И в нужные моменты он использовал эти свои качества во всех направлениях, собирая вокруг себя новых и новых воздыхательниц. Зло всегда представало перед людьми именно в таком образе, безупречным и привлекательным снаружи, но в то же время испорченным и гнилым изнутри. Алекс Грант этого простого правила не нарушал. Он продолжал сеять разврат и нечестивость вокруг себя, но при этом постоянно оказывался не у дел, так как никто не мог его заподозрить в неладном. Он был эталоном красоты и элегантности для всех женщин небольшого городка под названием Валлей-Роуд, они им восхищались, а их мужья и ухажеры тайно ненавидели этого молодого и успешного человека. Он прибыл в город всего какую-то неделю назад, как выяснилось позже, ректор Университета Валлей-Роуд мистер Фрэнк Флайтфел пригласил его на должность профессора Истории, так как преподавателей в этой сфере в высшем учебном заведении катастрофически не хватало. Загадкой для всех жителей крохотного городка стало то, как мистер Флайтфел вышел именно на Алекса Гранта. Обеспокоенные родители своих детей-студентов сначала были совершенно недовольны подобным назначением, но восприимчивые мамаши, увидев молодого преподавателя, тут же изменили к нему свое отношение, а студентки стали ходить к нему на лекции, как на праздник. Грант, как обычно, оказался в выигрыше, он продолжал завоевывать себе авторитет, как в Университете, так и в городке, и параллельно с этим ожидал того долгожданного момента, ради которого он приехал в этот город, и, который решит, наконец, судьбу всего человечества…
В это воскресенье он был выходным. Занятия в Университете не проводились, и Грант мог бы полностью быть предоставленным самому себе, но было еще одно небольшое "но". На второй и главной его работе выходные дни не были предусмотрены, более того, сегодняшнее воскресенье являлось началом Великого Дела, в котором Грант отыгрывал немалую роль. Но, однако, как он не старался заставить себя проснутся пораньше, бессонная ночь, проведенная в компании очередной страстной красотки из Преисподни, благодушно подаренной ему Властелином, помешала осуществить его планы. Он проснулся только в восемь утра, вместо предполагаемых шести, убрал со своей груди прозрачно-белую руку девушки, внимательно поглядел на ее худенькое, с ярко выраженными скулами и бледными губами лицо, предварительно убрав с него иссиня черный локон, и поморщился. Она была не в его вкусе, хотя вчера вечером он этого совершенно не замечал. Это была его вечная проблема, он всегда после проведенной с девушкой ночи находил в ней какие-то изъяны, и в итоге убеждал сам себя, что это создание не для него. Несмотря на свое демоническое происхождение, его многочисленные девушки вели себя, как самые обыкновенные люди. Плакали, кричали, закатывали истерики, а потом с помощью зеркала бросали в себя огненные шары, что было весьма распространенным способом суицида у демонов. Конечно, не все его бывшие протеже так реагировали, с губительными последствиями для себя же, многие из них просто сыпали на Гранта проклятиями, еще больше бесясь от его безразличного выражения лица и ехидной улыбки. Они клялись, что отомстят ему, но дальше обещаний эти клятвы не заходили. Дьяволицы просто продолжали неистово его ненавидеть, но и не переставали его так же самоотверженно и сильно любить. А ему от этой любви, в прочем, как и от ненависти, было ни холодно, ни жарко.
Алекс встал с постели, натянул на себя черные пижамные штаны и, достав из тумбочки, стоящей возле кровати, сигару, подошел к окну. Он слегка поморщился от яркого солнечного света, бьющего в глаза, но все же до конца отодвинул штору и открыл окно. Высунувшись из него, он закурил сигарету и внимательно посмотрел на гладь озера под названием Роудлэйк - единственной водной артерии, и в то же время главным рекреационным центом в летний период для большинства местного населения и немногочисленных туристов. Он мог бы стоять так, покуривая сигару и, любуясь озером, еще очень долго, но долг звал, и сейчас, как не прискорбно, он должен был ехать на Грин Хилл стрит, встречать ее. Грант всегда ставил свою работу превыше всего, поэтому, не докурив дорогую кубинскую сигару, он выбросил ее через окно и направился в гардеробную, дабы подобрать себе костюм. На сей раз выбор пал на черную футболку и льняные брюки светлого цвета. Вылив на себя и пол флакона туалетной воды от Hugo Boss, он вышел на улицу и уселся в черный "Лексус", который его верные и в нужный момент незаметные слуги подогнали к воротам.
- Доброе утро, мистер Грант, вижу, я сегодня могу быть свободным? - донесся до Алекса голос Уолша - его личного водителя и верного слуги. На вид ему было лет семьдесят. Его длинные седые волосы были связаны в конский хвост на затылке, бесформенный нос почему-то косил в левую сторону, верхнюю губу избороздил уродливый шрам, только глаза - узкие лукавые щелочки, привлекали внимание к его личности, так как они были разных цветов. Левый - карим, почти черным, а правый - небесно-голубым.
- Да, Уолш, ты свободен, по крайней мере, пока. - Ответил Грант, заводя мотор.
- Быть может, вы возьмете лимузин, сэр? - переспросил старик.
- Сегодня я не могу сильно светиться. "Лексус" вполне подходит, - коротко ответил Алекс Грант, и двинулся с места, оставив Уолша позади.
Машина ехала по шоссе, ведущему в центр города на полной скорости. Грант, лавируя между многочисленными машинами, лихо обгонял остальных водителей. А они в свою очередь выказывали свое недовольство столь бесцеремонным поведением на дороге с помощью сигнальных гудков. Но Алексу было глубоко наплевать на подобные "знаки внимания", в голове у него были совершенно другие мысли, мысли о НЕЙ. Долго же он ждал новой встречи, с ужасом и нетерпением одновременно. Он знал, что эта битва - последняя, и одновременно она является его единственным шансом далеко продвинутся по карьерной лестнице и раз и навсегда покончить с этим недоразумением, под названием "добро".
Теперь машина Гранта двигалась по узким улицам городка, вот он проехал мимо небольшой забегаловки, где часто проводили свободное от учебы время студенты, дальше, за углом его ожидал центральный корпус Университета, а так же остальные корпуса и студенческий городок. Проехав мимо территории университета метров пятьсот, он повернул налево и оказался на небольшой улице под названием Грин Хилл. Подобное название она получила потому, что распологалась на трех высоких холмах, которые когда-то, до расширения городка, являлись его окраиной и были укрыты бархатистой, изумрудно-зеленой травой. Теперь же от этих холмов осталось только название, да и неровная поверхность. Эта улица нечем не отличалась от остальных улиц Валлей-Роуд, те же небольшие коттеджи, построенные на один манер, с невысокими белыми заборчиками и милым садом за ним. Только один дом, находившийся на возвышенности, заставил Гранта обратить на себя внимание. Алекс прекрасно знал, что совсем недавно возле него стояла табличка "Продается", но теперь табличка исчезла, а значит он, Алекс Грант, был на верном пути. Дом был довольно старым, но до сих пор перебывал в хорошем состоянии. Он состоял из двух этажей, а так же включал в себя подвальное помещение и чердак. Крыша, видимо, была отреставрирована, так как вместо привычного шифера, она была укрыта черепицей. Аркоподобные резные двери и такие же ставни на окнах эффектно подчеркивали солидный возраст дома. Крыльцо же можно было считать вообще произведением искусства, оно потрясающе гармонировало с невысокой каменной лестницей. В отличие от остальных домиков, этот дом не был огражден забором, но это ни в коем случаи не портило о нем впечатление. Наоборот он не был преградой для рассмотрения огромного сада, окружающего дом. Забетонированные узкие дорожки, клумбы с цветами и деревья, небольшая деревянная беседка и большая качель, неподалеку от нее, вызывали у прохожих только восхищение. У всех, но не у Гранта, как уже упоминалось, у него была совершенно другая цель. Хотя и он должен был признать, что этот дом - одно из наилучших архитектурных произведений этого городка и, должно быть, одно из самых дорогих, если не брать во внимание его собственный особняк, который со всей находящейся в нем мебелью, стоил приблизительно так же как все коттеджи на Грин Хилл стрит.
Грант припарковал свою машину неподалеку от дома и включил диск с классической музыкой на проигрывателе. Прикрыв глаза, он облокотился на сидение и со смесью восторга и ужаса подумал: "Скоро начнется, скоро ОНА появится". Его прогнозы оправдались, через пару минут кто-то бесцеремонно пустул в окно его машина, заставив его отвлечься от мыслей. Гранта нелегко было сбить с толку, но сейчас он выглядел явно растерянным. Он приоткрыл дверь и увидел одну из своих учениц. Девушка с каштановыми вьющимися волосами и приятной улыбкой, обнажающей белоснежно-белые зубы, во все глаза смотрела прямо на него, наивно похлопывая ресницами.
- Мисс Экер? Рад вас видеть, - сказал Алекс, стараясь скрыть свое недовольство.
- Здравствуйте, мистер Грант! - улыбка девушки стала еще шире, - я и представить себе не могла, что встречу вас здесь.
- Надо же, я тоже ничего подобного не предполагал. - Усмехнулся "преподаватель".
- У вас такая замечательная машина. - Восхитилась девушка, почему-то глядя не на машину, а на лицо Гранта.
- А вы просто потрясающе сегодня выглядите. - Безразлично заметил Алекс и бросил взгляд на дорогу. Как раз из-за угла выехал темно-синий BMW, и, проехав пару метров, остановился у огромного особняка. - Быть может, присоеденитесь ко мне, Эшли? - Быстро сказал он и потянул девушку за руку. Она от неожиданности тут же плюхнулась на сиденье, а он немедленно закрыл за ней дверцу. На лице Эшли Экер читался небольшой испуг, но еще больше оно выражало восхищение и неописуемую радость. Любимый преподаватель, такой далекий и желанный, наконец, назвал ее по имени и пригласил посидеть с ним в машине. Эшли внимательно смотрела на Гранта, пожирая его глазами, а его взор был устремлен на машину, стоящую у старинного дома. Ее невнимание преподавателя слегка обескуражило, а он, по всей видимости, все прекрасно понимал, но сейчас ему было не до этого.
- Эшли, милая, прошу, посиди тихо, мне нужно кое-что выяснить. - Безразлично и слегка раздраженно сказал Грант, и девушка беспрекословно его послушалась. Она продолжала сидеть в машине, следя за взглядом преподавателя, правда, она даже предположить не могла, что же так сильно заинтересовала Алекса Гранта в этой темно-синей машине.
Заехав на территорию особняка, BMW остановился. Седоволосый мужчина репкого телосложения лет 50 вышел из машины и, достав из кармана свой мобильный телефон, начал куда-то звонить. Алекс Грант во все глаза смотрел в сторону особняка, только не на мужчину, а на машину, точнее на ее лобовое стекло и девушку, мирно спящую за ним. Прищурив глаза, он старался разглядеть каждую черточку ее лица, каждый завиток ее золотых волос, но, видимо, даже для него что-либо рассмотреть на подобном расстоянии было проблематично. Теперь он просто наблюдал, не напрягая зрение, а, напрягая память. Ему вспомнилось, как он, играя роль уважаемого офицера красной армии на одном из светских приемов кружился с ней в вальсе, а потом нещадно отправил ее в тюрьму, где она была прговорена к смертной казни. Ни один мускул тогда не дрогнул на его лице, более того его озаряла победоносная улыбка, он в очередной раз сумел справится с Носительницей Света, в очередной раз прервал ее жизнь, а она…в очередной раз обхитрила его.

Глава 2: Сон

Вивьен Эйдл на сей раз снился вовсе не кошмар о гибели матери и братишки. Ей снился совершенно новый, доселе не знакомый сон, в котором она, как оказалось, была главной героиней. Все было похоже на какую-то сказку, или же кадр из хорошо отснятого фильма. Яркость красок, ясность лиц, детали интерьера, все было настолько реалистично, что Вивьен с трудом осознавала, что эта история происходит только в ее сознании, во сне. Казалось, год был приблизительно 1930 и события происходили в одной из стран бывшего Союза. Сейчас она стояла посреди огромного зала, полного изысканно одетых людей, в красивом темно-розовом платье, с подколотыми дорогой серебряной заколкой волосами. Она чувствовала свое превосходство над остальными. В первую очередь, возможно, потому, что она была здесь самой молодой и, наверняка, самой привлекательной. Взгляды молодых и не очень молодых мужчин, разодетых во фраки, были устремлены на нее, и она вовсе не хотела обделить их вниманием. Внезапно один пожилой весьма плотный мужчина с седыми волосами и в квадратных очках, извинившись перед своими собеседниками, быстро подошел к ней и подал руку.
- Доченька, милая моя, идем я представлю тебя своему начальнику. – Сказал он, завлекая ее следом за собой. Девушка тут же согласилась. Множество привлекательных лиц и красивых одежд промелькнуло перед ней, пока отец не подвел ее к мужчине лет шестидесяти с длинными седыми волосами и черной бородой. Его ястребиный взгляд был устремлен точно на нее, а губы, изогнутые в насмешке, казалось, сейчас произнесут какую-то гадость.
- Вениамин Григорьевич, познакомьтесь, пожалуйста, это моя дочь В. – Улыбнулся мужчина, держа ее за руку. Мужчина, которого только что назвали Вениамином Григорьевичем, протянул девушке свою большую морщинистую руку, которую она пожала, почувствовав при этом невообразимый холод, пронзающий все тело.
- Позвольте представить, это моя правая рука, а так же мой верный друг Александр, - сказал Вениамин, обращая внимание девушки на молодого человека в армейском парадном мундире, стоящего рядом с ним. Лица этого молодого человека Вивьен разглядеть не могла, но, глядя на его подтянутую фигуру и темные вьющиеся локоны, она поняла, что сопровождающему Вениамина Григорьевича не больше двадцати семи лет. Этот молодой человек ей понравился, несмотря на то, что при взгляде на него, душа ее опускалась в пятки, а сумасшедший холод пронзал все тело. Она не могла разглядеть его глаз, но, тем не менее, чувствовала, что взгляд его притягателен и опасен одновременно. Вивьен сделала перед мужчинами реверанс и с радостью приняла приглашения Александра потанцевать. Он взял ее за руку, повел в центр зала и закружил в головокружительном танце.
- Вы работаете журналисткой? – спросил он, и она кивнула, дивуясь, откуда он знает об этом.
- Да, правда я предпочитаю, чтоб меня называли писательницей, журналистка – звучит как-то вульгарно, – поморщилась она.
- Так значит вы писательница? – хмыкнул Александр. – Не дадите ли мне прочитать пару ваших книг.
- Знаете ли, пока все они у меня в процессе написания. Но как только появится какой-либо законченный продукт, я тут же вам дам почитать, – улыбнулась Вивьен.
- А какую тему, позвольте спросить, вы поднимаете в своих произведениях? – Допытывался молодой человек. И только сейчас ей показалось, что во всех его словах проскакивает какой-то сарказм, умело скрытая ирония.
- Ну… - немного подумав, начала Вивьен, стараясь придать своему голосу солидность и серьезность, - начала я, как и большинство начинающих писателей, с поэзии, преимущественно интимной лирики. Позже начала писать истории о любви, а сейчас пишу исторический роман…
- Только исторический? – зачем-то спросил офицер, а у девушки в душе стали закрадываться подозрения… «Он явно что-то знает. Я должна быть с ним осторожнее», - пронеслось у нее в голове.
- Да, ТОЛЬКО исторический, - быстро ответила она, стараясь скрыть тревогу в голосе, - а, простите, что вас так … насторожило?
- А вы никогда не использовали религиозные мотивы в своем творчестве? - Проигнорировав ее, спросил Александр, и крепче сжал ее ладонь своей рукой.
Девушка понимала, что ситуация приобретает неординарный поворот, но признаться перед ним – означало поставить себя под огромный удар. Когда попытка вырваться из его цепких объятий не увенчалась успехом, она с нескрываемым упреком посмотрела ему в глаза.
- Что вы себе позволяете? – Спокойно спросила девушка. – Кажется, я ясно дала понять, что больше не имею желания танцевать с вами.
- Вы что-то скрываете, дорогая, - прошептал он, наклонившись к ее уху, - поверьте, у меня на это особый нюх. И, дабы подтвердить свои подозрения, позвольте мне осмотреть вашу комнату.
- С меня довольно, господин… как вас там? – вышла из себя девушка, - вы ведете себя недопустимо, и я не допущу такого отношения к себе.
Сделав еще пару попыток, она все же высвободилась из его цепких рук и, сопровождаемая его язвительной ухмылкой, пересекла праздничный зал и вышла из него. Девушка прекрасно понимала, что вляпалась по самые уши. Этот молодой человек, бравый офицер, явно в чем-то ее подозревает, и, если он добьется ордена на обыск ее комнаты, то ей не удастся избежать высшей меры наказания. Более того, она не успеет завершить то, что предназначено ей судьбой, миссию, назначенную свыше. Немного поразмыслив, сидя в кабинете отца, девушка сорвалась с места и побежала в свою комнату. К счастью никто из гостей не заметил ее. Девушка уселась за свой письменный стол, зажгла свечи в подсвечнике и принялась что-то искать в ящиках стола. Наконец, она нашла старую небольшую книгу, по размерам напоминающую псалтырь. Правда эта книга была гораздо толще, более того, она была в кожаном переплете с золотисто-красной эмблемой на обложке и с крошечным золотистым замочком, скрепляющим между собой обе стороны обложки. Девушка приподняла подол своего платья и, достав с чулка маленький ключик, привязанный золотой цепочкой к брелоку в виде ангелочка с рубином в форме ромба на челе, открыла замок. Хрупкие старые страницы папирусной бумаги, исписанные красивым круглым почерком, зашуршали между ее пальцев. Открыв первый чистый, после всех предыдущих записей, лист, она достала из кучи на столе белый листок, на котором красовались различные схемы и таблицы. Девушка взяла со стола ручку и принялась переписывать все, написанное на листке, в старинную рукописную книгу. Когда эта кропотливая работа была окончена, она закрыла книгу на замок и спрятала ее под пышный подол платья, привязав за пояс, поддерживающий чулки. Теперь оставалось уничтожить только листок со схемами и таблицами, лежащий на столе, который теперь не имел никакой ценности. И она будет почти в безопасности, право слово, не станут же они заглядывать ей под платье. Схватив листок бумаги со стола, она медленным шагом подошла к камину и, усевшись на пол, поднесла его к огню. Грохот и выломанная дверь заставили ее вздрогнуть и вскочить на ноги. Помятый слегка обгоревший листок был крепко зажат в ее руке. Тот самый офицер по имени Александр, отец, мама, Вениамин Григорьевич и еще пару солдат стояли на пороге ее комнаты, внимательно глядя на девушку. Она понимала, что должна выбросить доказательство ее вины в огонь, но гипнотизирующий взгляд Александра не позволял ей даже пошевелиться. Сделав над собой несколько усилий, она подошла еще ближе к камину, но он оказался проворнее. В долю секунды он оказался рядом с ней и, крепко сжав ее запястье, заставил ее разжать ладонь. Казалось, прошла целая вечность, пока листочек упал на пол. Александр немедленно поднял его и с ехидной улыбкой на лице взглянул на нее, выражая тем самым свое превосходство над ней. А она поняла, что на сей раз снова проиграла. Но голова ее до сих пор была высоко поднята, и она все же сумела сберечь главное сокровище. Она не дала завладеть ему рукописью, и в этом ее главная победа.
- Так-так, вижу, вы только что хотели уничтожить вещественное доказательство? – противно протягивая слова, спросил Александр, - посмотрим, что здесь.
Он развернул листок, стряхнул с него обгоревшую часть и стал зачитывать вслух.
- «Война – вот, что ждет всех нас впереди. Война и реки крови. Мы понятия не имеем, что существующая система – это верный путь в Преисподнюю. Мы – враги Бога, так воспитывают нас, и так будем воспитывать мы наших детей. Мы ликвидируем церкви, не понимая, что при этом мы лишаем сами себя духовности и высших ценностей. Существующая система – это дьявольский план, план, который под силу разрушить нам, людям. Так называемые священники-хамелеоны сеют раздор, а мы становимся свидетелями зарождения новой религии, абсурдной религии, которая синтезирует христианство (точнее весьма искаженное понятие о нем) и марксизм-ленинизм», - зачитал Александр. – Именно этого я и ожидал, именно этого, - медленно сказал он и снова пробежался глазами по листку, - «Люди воюют между собой, даже не подозревая, что ангелы тоже ведут войну, и если эти две войны не прекратятся, если мы не утихомиримся, и, в конце концов, если демон завладеет рукописью Носительницы Света, случится то, чего мы больше всего боимся. Конец всему живому…», – наконец, закончил он.
- Что это за бред? В., будь добра, объясни, что все это значит? – сурово поглядев на дочь, спроси отец, а она только опустила голову. Сейчас не было смысла что-либо объяснять.
- Я вам объясню! – сказал Александр, - ваша дочь – ярая противница существующей системы…Она – противница социализма. Думаю, вы понимаете, что ей полагается в таком случае.
- Она просто не в себе, - забормотала мама, - я не верю в то, что это написала она.
- Доказательства говорят сами за себя, - перебил ее офицер, - вы арестованы, - перевел он взгляд на девушку.
- Вы не можете этого сделать. Моя супруга права, девушка просто не в себе, вы же читали тот бред, который она написала. Демоны! Ангелы! Что за чушь!? Я не позволю, чтоб вы забрали мою дочь в тюрьму. – Закричал отец. – Куда угодно, только не в тюрьму.
- За подобные мысли ей полагается ссылка и заключение… - Покачал головой Вениамин Григорьевич.
- Да, - согласно кивнул Александр, - но это не все обвинения, которые я предъявляю ей. Мне нужно обыскать ее комнату.
- О чем вы говорите? Что вы вынюхиваете? – Закричала мама, и слезы брызнули из ее глаз. – Она положительная во всех смыслах девушка, она не могла сделать ничего плохого, это просто помутнение рассудка, я прошу вас только не в тюрьму.
- Капитан, быть может, этой девушке действительно место в Желтом доме, - подал голос еще один офицер, очевидно, младший по званию.
- По-твоему, она сумасшедшая? – Рявкнул Александр, - и вообще, это не твое дело, не вмешивайся, твой ранг не позволяет тебя пока что даже рта раскрывать. Немедленно обыскивайте комнату, чего вы стоите, как истуканы? – заорал он остальным офицерам, и те принялись переворачивать все вверх дном. – Надеюсь, вы не возражаете? – с ехидной усмешкой спросил он, повернувшись к родителям осужденной.
Ни один из офицеров не нашел ничего подозрительного в ее комнате, но Александр уняться не мог. Он с остервенением подошел к ее письменному столу и стал вышвыривать из него все ящики. Книги, тетради, листы бумаги разлетелись по полу, но ничего подозрительного в них не было. Только один крошечный золотой предмет привлек его внимание. А еще через пару минут он с самодовольной улыбкой на лице вертел в руках золотой ключик с брелоком в виде ангела.
Сердце девушки провалилось в пятки, как она могла забыть про ключ. Теперь все было кончено.
- Что и требовалось доказать. – Сказал он. – Думаю, наказание будет более суровым.
- О чем вы? Что доказывает эта безделушка? – Недоумевал отец.
- Дело в том, что эта, как вы выразились, «безделушка», принадлежала господину Торжественскому, известному ученому-историку, который был найден убитым, точнее, отравленным в своей квартире после посиделок с одной очаровательной особой, которая, по всей видимости, его и отравила. Этой особой и есть ваша дочь. Сначала она убила его, а потом украла старинную книгу из его весьма богатой библиотеке, и ключик, открывающий замок, прикрепленный к книге. ЭТОТ ключик. – Сказал он, приподняв ключ за брелок. – Хотелось бы узнать, где сама книга? – спросил Александр, повернувшись к девушке.
- Я в жизни тебе, мерзость, не скажу, где она находится. – Со злостью в голосе сказала она и плюнула ему в лицо. – Я спрятала ее и тебе она не достанется. Она никому не достанется. Я утопила книгу, она несет в себе опасность, и я не позволю ей попасть в чужие руки.
- Об этом мы поговорим в отделении, дорогая. – Спокойно ответил он, вытирая плевок со щеки шелковым платком. – Уведите ее.
Двое офицеров взяли девушку под руки и поволокли ее вниз по лестнице. Она слышала всхлипывания матери и чувствовала, как тяжело ее отцу. А еще она услышала тот приговор, который вынес ей Александр.
- Что ей полагается за убийство? – Собравшись духом, спросил отец.
- Расстрел. – Коротко ответил офицер и, отвесив поклон, вышел вон из комнаты.
Девушка и трое офицеров ехали в автомобиле-карете. Один из солдат сидел на переднем сидении за рулем, второй – рядом с ним. Вивьен же была предоставлена Александру. Они вдвоем сидели на заднем сидении. Руки девушки были в наручниках, и офицер не спускал с нее глаза.
- Быть может, сейчас ты мне скажешь, куда дела книгу? Я жду, дорогая, и надеюсь, в машине ты будешь посговорчивее, чем в доме. – Прошипел Александр.
- Я уже все сказала. Я выбросила рукопись в Днепр.
- Не ври.
- Я говорю чистую правду.
- Ты умрешь, умрешь, как умирала и раньше. – Зашипел он, сдавив ее горло своей рукой. – Ты думаешь, что ты одержала победу? Ты глупа, настанут новые времена, и история повторится.
- Замолчите, офицер, исполняйте свои земные обязанности, ведь посторонние уши могут услышать о вашем неземном происхождении. Политическая система этой страны встретит вас весьма негостеприимно.
- Поверь, всегда и везде я буду желанным гостем, чего не скажешь о тебе.
- Подонок, - процедила сквозь зубы девушка, заслужив тем самым пощечину от офицера. Сняв белоснежно-белую перчатку, он больно ударил ее по лицу. Голова осужденной дернулась, и она ударилась лбом об деревянную спинку сиденья. Глубокая ссадина появилась на лбу. – Не смей так на меня говорить. – Ядовито сказал Александр, вытирая своей перчаткой кровь с ее лба. – Не смей, слышишь?

Вивьен проснулась от резкой боли в голове. Она недоуменно открыла глаза и притронулась к месту, которое болело. Она почувствовала резкую боль и нащупала небольшую царапину на лбу, с которой сочилась кровь. Глянув в боковое зеркало, она убедилась, что царапина там действительно была. Девушка понятия не имела, как это можно объяснить, хотя, она неоднократно читала, что если с человеком что-либо происходит, пока он спит, то в сновидении это может отобразиться. Стараясь объяснить необъяснимое, она решила, что когда машина остановилась, она стукнулась о стекло головой, а во сне ей показалось, что некий Александр ее ударил. Успокоившись и прекратив на этом свои размышления, Вивьен поглядела в окно, на огромный дом, возвышавшийся над всеми остальными. Она и предположить не могла, что отчим выберет именно его. В журналах по продаже недвижимости Вивьен видела множество милых, небольших коттеджей, которые ее вполне устраивали, более того, она была уверенна, что на одном из этих домиков Роберт Гарвард и остановится. Что ж, он превзошел все ее ожидания. Хотя, от подобного его выбора ей не было ни холодно, ни жарко. Скорее, просто тепло, ведь дом действительно огромный, следовательно, она редко будет пересекаться в нем с отчимом. Это обстоятельство действительно грело душу. Виви открыла дверцу автомобиля и с трудом выбралась наружу. Затекшие ноги слегка побаливали, а от долгого сидения стоять было как-то непривычно. Роберт стоял неподалеку от дома и разговаривал с кем-то по телефону.
- Я сказал «Нисан Микро», неужели не ясно. Поверьте, деньги у меня имеются, и автомобиль мне нужен прямо сейчас. Я готов заплатить любую суму. Отлично, я жду. Город Валлей-Роуд… Простите, что вы за агенты такие? Он находится в пятидесяти милях от Лондона, на запад. Диктую. Грин-Хилл стрит 17. Ну, думаю, вы заметите этот домишко, - пробормотал он, поглядев на особняк, - он выгодно отличается от остальных домов. Да, спасибо. Надеюсь, до четырех вы приедете, - Роберт отключил телефон и посмотрел на Вивьен, стоящую неподалеку. – Выспалась? – та только промычала в ответ. – Я купил тебе машину. «Нисан Микро» красного цвета, как ты и хотела.
- Спасибо, Роберт, я вам очень благодарна, – натянуто улыбнулась Виви. – А когда привезут всю мебель?
- Обещали быть через десять минут. Черт, это влетит мне в копеечку. – Чертыхнулся Роберт. – Послушай, побудь возле машины, а я пойду перезвоню агенту по продаже, он должен подвести ключи и проконтролировать рабочих.
- Хорошо. – Кивнула Виви и снова уселась в машину, включив при этом музыку.

Алекс Грант продолжал игнорировать Эшли. Он внимательно смотрел на Вивьен, не сводя с нее глаз. Он заметил, что в каждом новом поколении она вбирает в себя принятые идеалы красоты, оставаясь при этом преимущественно такой, какой была изначально. Никогда не меняется цвет ее поразительных бирюзово-зеленых глаз, цвет золотистых волос, слегка капризный изгиб губ и соблазнительная фигура. Она - идеал красоты, совершенство, которое редко встречается. Она – первая женщина, которая нравится ему так долго…
- Кто это, сэр? – Спросила Эшли, и нота ревности проскочила в ее тоне.
- Ваша будущая сокурсница, мисс Экер, – ответил Алекс, - и моя наименее любимая ученица.
- Наименее? - С сомнением спросила Эшли, глядя, что Грант не сводит с Вивьен взгляда.
- Именно, – повернулся он к ней, с интересом поедая взглядом, на сей раз, Эшли. – А что вас так удивило?
- Вы же видите ее впервые. – Обескуражено прошептала Эшли.
- Я привык доверять своей интуиции, и она мне подсказывает, что с этой леди мы, увы, не сойдемся, чего не могу сказать о вас.
Румянец появился на щеках Эшли. Она понимала, что интересует Алекса Гранта, и была этому невообразимо рада. А он, как это бывало и раньше, воспользовался моментов и, приблизившись к Эшли, сладко ее поцеловал, распространив и на нее свой любовный яд.
- Может, поедем ко мне? – Спросил он, держа ее лицо в своих руках.
- Да. – Только и смогла ответить она. Алекс завел мотор, в последний раз посмотрел на Вивьен, и рванул с места.
Он привез Эшли к себе домой, позаботившись при этом, чтоб Уолш выпроводил всех незваных гостей к его приезду. Слуга выполнил все приказания господина, и, когда Грант и молодая студентка переступили порог огромного особняка, им удалось никого не обнаружить. Алекс, как галантный джентльмен угостил девушку мартини, а сам выпил виски. Они посидели рядышком у камина, поговорив о ее курсовой работе, а потом поднялись наверх в его спальню, где и провели остаток дня и всю ночь. Эшли Экер долго ждала этого момента, а для Алекса Гранта она была очередной глупой девчонкой, поддавшейся его чарам.

Вивьен Эйдл же провела эту ночь в одной из комнат огромного особняка. Ее она выбирала сама, точнее, не выбирала, а просто зашла в первую попавшуюся комнату и распорядилась, чтоб рабочие занесли туда мебель. Поразительно, но нынешняя обитель девушки существенно отличалась от остальных комнат дома. Во-первых она была в форме шестиугольника, что делало ее почти круглой. Три огромных французских аркоподобных окна располагались на трех стенах, прямо противоположных остальным трем. Кровать Виви поставил около одной из этих стен. Другой мебели, кроме нее, недавно купленного письменного стола, стула и десятка чемоданов, в комнате пока не было, но, как обещал Роберт, в скором времени она должна была появиться.
Вивьен расстелила кровать и, достав из своей сумки ноутбук, уселась на нее скрестив ноги. Сейчас ее интересовало, в каком же городе ей придется провести ближайшие года. Соединившись с интернетом, она быстро нашла официальный сайт этого городка. Оказалось, что Валлей-Роуд был основан в 1670 году неким Джозефом Шэлби. Он во времена священной инквизиции прятался здесь со своей семьей и еще некоторыми своими односельчанами от ополоумевших священников, которые в каждом человеке, который занимался медициной, видел врага. Джозеф Шэлби был врачом и потому именно он попал под раздачу. Основатель городка пробыл около года в тюрьме, а, когда его везли на казнь, его сыновья и соседи спасли его. Им удалось сбежать из своей деревни, и они отправились на запад от Лондона, там-то, на незаселенной холмистой территории Джозеф Шэлби и его сыновья возвели первый дом. Вскоре, благодаря плодородной земле Джозеф и все его семейство разбогатели. Вместо крошечного домишки был воздвигнут большой дом с садом, плантацией и хозяйственными сооружениями. Соседи Шэлби тоже стали промышлять скотоводством и сельским хозяйством, вследствие чего на территории Холмистой Долины возникали все новые и новые дома, и сюда приезжали все новые и новые люди. Право назвать новый населенный пункт предоставили Джозефу Шэлби, что он с радостью и сделал. С 1670 года городок стал называться Валлей-Роуд, а население продолжало счастливо и беззаботно в нем жить.
Вивьен клацнула на ссылку и перешла на сайт Университета Валлей-Роуд. Главный корпус на самой первой картинке выглядел впечатляюще. Он был больше похож на старинный замок со шпиками на башенках. Огромная территория студенческого городка была засажена травой, изрезанной узкими кирпичными тропинками. Около пяти небольших кафе и магазинчиков были разбросаны по всей территории студгородка. В общем, первое, визуальное впечатление об учебном заведении складывалось довольно приятное. Виви прошлась еще по факультетам, нашла исторический и вздохнула с облегчением. Все-таки Роберт ее не обдурил и не отправил в какой-нибудь физмат.
С чувством выполненного долга и легкостью на душе Вивьен легла в постель. Правда, страх перед завтрашним днем все равно не покидал ее. Кто знает, как она поладит с остальными студентами и преподавательским составом? Но все же у нее были надежды на лучшее, и, хотя она с ужасом ожидала завтрашнего дня, но все же была уверенна, что у нее все получится, и первый день в новом Университете запомнится ей, как нечто приятное, как какое-то новое начинание, дверь в будущее.
Вивьен закрыла глаза и уснула в течении получаса. Этой ночью ей снова приснилась кошмарная автокатастрофа и она проснулась в холодном поту, как это бывало и раньше, в пять часов утра, после чего просто не могла больше уснуть.