Глава I

В одном прекрасном далеком краю была широкая плодородная долина. В самом сердце этой долины раскинулся райский сад, со множеством чудесных цветов и деревьев. Сад этот был воистину райским – все: люди, звери, птицы, рыбы жили там под ярким солнцем среди вечного лета – кто на деревьях, кто в прудах, кто в беломраморном дворце. Всякий, кто увидел бы этот сад, готов был ручаться, что там нет ни печали, ни горя, ни слез, всякому он показался бы блаженным царством красоты и счастья. Но видимость – еще не есть правда…
В том саду в темной сырой норе под большим камнем, лежавшим у корней розового куста жил змей из породы гадюк. Этому гаду не было дано ни красоты цветов, ни силы зверей, ни даже ядовитых зубов, как другим змеям. Но, как и они, он был холодным и скользким, а из своей норы выползал только чтобы высасывать птичьи яйца. Неудивительно, что несчастного ненавидели все обитатели сада, даже собственные собратья. Птицы, животные, растения и люди бранили его, называли мерзкой тварью, уродом и ошибкой Создателя. Его били палкой и бросали камнями, норовили откусить ему голову или раздавить. В ответ он кусался и шипел, чем еще больше возбуждала злобу в своих преследователях. Из-за всеобщих издевательств он даже не мог спокойно ползать по саду днем и выбирался из норы лишь ночью, когда сад заливал серебристый свет милосердной луны. За всю свою еще совсем короткую жизнь он почти не видел солнца и часто, лежа в своем логове горько жаловался на судьбу. Разве он виноват, что Бог сотворил его змеей – уродливой тварью с раздвоенным жалом и острыми зубами? Ведь и у него есть сердце! За что же все проклинают и гонят его? От таких мыслей бедному гаду становилось так больно, что он заплакал бы, если б только змеи могли плакать.
Как-то на рассвете он по своему обыкновению вылез из норы и выполз на вершину камня, чтобы поймать хотя бы луч восходящего солнца. И вдруг, в красно-золотистом сиянии утренней зари увидел на самой низкой ветке розового куста, наклонявшейся над его камнем, только что распустившуюся розу. Это был самый прекрасный цветок не только на этом кусте, но и, пожалуй, во всем саду. Прелестные белые лепестки, на которых дрожала роса чуть шевелил легкий ветер, от них по саду струился упоительный аромат. Чудесное зрелище поразило гада в самое сердце. Ему показалось, что перед ним воплощение самой Красоты. Он подполз ближе к прелестному цветку. Увидев гада, роза сначала растерялась, не зная, что за существо перед ней. Поняв, что напугал цветок, гад приблизился с величайшей осторожностью и тихим прерывающимся голосом произнес:
- Ты знаешь, что ты - чудо? Никогда мне не приходилось видеть никого прекраснее тебя. Ты ниспослана на землю, чтобы все поклонялись тебе.
Лепестки розы слегка порозовели, выдавая ее смущение и она посмотрела на змею с благожелательностью.
– Позволь мне приходить сюда и смотреть на тебя, – попросил гад, – позволь говорить с тобой!
Он хотел добавить: «Позволь мне любить тебя», но не посмел, боясь оскорбить розу.
А роза была не только необычайно красива, но и очень добра. К тому же печальные и серьезные глаза гада понравились ей – они говорили о тяжелой жизни, а розе так хотелось жалеть, сочувствовать, сострадать! В этом было ее призвание и она ценила каждую такую возможность даже превыше своей красоты...
С тех пор каждую ночь и каждый день гад приползал к кусту чтобы побеседовать с розой, которую полюбил всем своим сердцем. Без своего ненаглядного цветка несчастному созданию было не прожить и дня. Видеть ее, дышать ее ароматом, ловить малейший шелест ее лепестков – это счастье влюбленный не променял бы ни на какие сокровища. Гад рассказывал красавице-розе обо всех тайнах мира, делился с ней такими знаниями, о которых не имеют понятия убеленные сединами философы и ученые, ведь известно, что змеи – самые мудрые существа на земле. И роза с восхищением слушала умные речи своего друга. Она никогда не думала, что кто-то может быть так умен…
И все же, хоть и очарованный розой, наш гад оставался змеей. Он ловил мелких животных, пил птичьи яйца, кусался, когда на него нападали. Любовь к розе, благоговение перед ней сочеталась в нем с отсутствием напрасных иллюзий. Разве мог он – жалкая презренная тварь, мечтать о самом прекрасном и чистом создании на свете, сотворенном Богом для радости и красоты? Нет, ему довольно было того, что роза пока рядом, что они понимают друг-друга, что ей интересны их беседы. Между ними возникла настоящая дружба и гад чувствовал, что отдал бы все, лишь бы это продолжалось вечно. Если она покинет его – он просто не сможет без нее жить…
Нужно сказать, что в том же саду среди множества разных птиц отличался один попугай, имевший самое пестрое, яркое и разноцветное оперение, какого не было ни у одной другой птицы. Даже надменные павлины не могли с ним соперничать – ведь они, несмотря на красивую причудливую раскраску, могли только медленно и важно ходить по земле, да еще и были от природы безголосы. А наш попугай не только свободно летал и порхал в поднебесье, но еще умел выводить веселые трели на самые разные лады, так что весь сад заслушивался его пением…
Более веселого и беззаботного существа и вообразить нельзя было – он и в самом деле не знал никаких тревог, все его дни проходили в радости и удовольствиях. У попугая имелся красивый домик из чистого золота, построенный для него людьми на террасе мраморного дворца. Но свободолюбивая птица залетала туда только поесть и напиться – благо, еды и питья всегда находилось вдоволь, предпочитая потом улететь прочь в уверенности, что и завтра здесь будет приготовлено все, чего ни пожелает попугай, так что ему не нужно беспокоиться о крове и пище. А когда он заводил свои рулады, все – и звери, птицы и люди наперебой расхваливали его талант. Попугаю нравилось такое поклонение и он даже задирал клюв перед другими обитателями сада. Особенно ненавидел он «ползучих тварей». По его мнению, само их существование оскорбляло красоту волшебного сада. Конечно же, веселой птице очень нравилась красавица-роза. Попугай часто прилетал к кусту, на котором она росла, садился на ветку и начинал распевать, одновременно вертясь и показывая свое яркое красочное оперение. Но веселые трели крылатого певца казались розе до того пустыми и легкомысленными в сравнении с мудрыми речами ее чешуйчатого друга, что она даже не слушала их. Попугай, видя это, едва не лопался от досады.
Тем временем весть о дружбе розы со змеей разнеслась по всему волшебному саду. Змеи, жабы и пиявки насмехались над собратом, потерявшим голову из-за какого-то цветка. Одни пытались образумить гада, доказывая, что его чувство – глупость, позорящая весь их род, другие насмехались, отпуская обидные намеки, но он оставался глух ко всему, по-прежнему оставаясь преданным своей возлюбленной. Зато все остальные обитатели сада – птицы, цветы, животные целыми днями осаждали розу. Они изумлялись: как она, такая красивая и добрая может дружить с отвратительным пресмыкающимся с раздвоенным языком, холодной кровью и злобным нравом. И хотя роза заступалась за гада, тем не менее не могла не признать в глубине души, что друзья ее в чем-то правы…
Все чаще она горько упрекала своего друга за его злобу, за то, что тот пьет птичьи яйца и охотится на мелких зверьков.
– Это ужасно, гнусно, жестоко! – говорила она.
– Да, – отвечал гад, – но так я добываю себе пищу.
– Неужели нужно добывать ее непременно отнимая у других? – спрашивала роза.
Гад только печально вздыхал в ответ на такие слова. Он знал, что его возлюбленная роза не сможет этого понять – ей-то пищу и жизнь дают сама земля, яркое солнце и благодатный дождь.
– Ты кусаешь всех своими зубами, ты причиняешь боль, ты несешь страдания! – продолжала роза свои обвинения.
Бедное пресмыкающееся пыталось объяснить, что никогда не нападает первым, а кусает только если ему наступают на хвост или пытаются размозжить голову.
– И все-таки ужасно быть столь злобным существом, – говорила красавица. – Будь ты добрее – может быть я бы больше любила тебя.
Гад хотел ответить, что не виноват, что создан змеею, что никто не может пойти против своей природы и перестать быть тем, кто он есть. Но тут на ветку рядом с розой опустился попугай и завел свои трели, веселившие весь райский сад. Однако роза даже не прислушалась к звукам песни. И тогда обиженный певец обратил свой гнев на гада:
– Как ты, жалкая скользкая тварь, – говорил он с издевкой, – смеешь находиться рядом со столь прелестным созданием, как этот цветок? Уж не воображаешь ли ты, будто прекрасные розы цветут для мерзостных гадов вроде тебя? Сама твоя жизнь – оскорбление Создателя, таким как ты не место в нашем саду, где должна царить красота и гармония…
От возмущения белые лепестки розы даже покраснели. Она резко попросила дерзкую птицу замолчать, но попугай не унимался. Гад шипел от ярости, слушая оскорбления, однако добраться до врага не мог – тот сидел слишком высоко. А потом вспорхнул с ветки и принялся носиться над головой змеи, не обращая внимания на сердитые возгласы розы:
– Неужели ты считаешь, – кричал попугай, – что роза и в самом деле могла бы дружить с тобою? Неужто ты веришь, что она и в самом деле к тебе привязана? Глупец, она просто слишком добра и милосердна. Так добра, что готова пожалеть даже самую презренную и жалкую тварь. Только потому она позволяет тебе находиться с ней рядом, что ей не хватает решимости наконец избавиться от такой докуки, вот и делает вид, будто твое общество ей приятно. А на самом деле ты для нее – всего лишь один из злобных отвратительных гадов, какой ты и есть на самом деле!
При этих словах врага, гад почувствовал, что его холодная кровь закипела, вспыхнула огнем. Он устремил взор к розе, взглядом умоляя ту опровергнуть это заявление. «Скажи, что это неправда, скажи, что он лжет, что ты хоть немного любишь меня!»… Но роза молчала. То ли она не поняла беззвучной мольбы в глазах своего друга, то ли не хотела лгать. Она только слегка качнула венчиком своих лепестков…
– Лживая презренная дрянь! – вскричал гад вне себя от гнева и ревности – вот цена твоей дружбе! Я ненавижу тебя, слышишь, ненавижу!
Услышав такое из уст близкого друга, роза на мгновение потеряла дар речи.
– Уходи отсюда! – промолвила она наконец. – Зря я не слушала раньше тех, кто убеждал меня держаться подальше от таких как ты. Они оказались правы. Убирайся! Я не желаю больше видеть тебя.
Напрасно гад молил простить вырвавшиеся в запале слова, заклинал свою прекрасную возлюбленную не прогонять его, клялся, что не хотел оскорбить ее. Роза не произнесла в ответ ни слова. Уничтоженный и раздавленный, словно ему и впрямь размозжили голову ногою, гад уполз в свою нору, а довольный попугай вновь опустился на ветку, выводя свои трели. И впервые красавица-роза прислушалась к сладостному пению и оно очаровало ее.
Всю ночь провел гад в своей норе, не помня себя от горя, а наутро в неурочный час выполз на камень и замер в ужасе. На ветке рядом с розой сидел попугай и свистел на весь сад. Роза слушала пение и рдела, склоняясь к певцу очаровательной головкой. А солнечные лучи освещали пленительную картину, благословляя счастливую любовь двух прекрасных созданий Творца.
Мир рассыпался для змеи в одно мгновение. Не отрывая глаз от счастливых влюбленных, гад воззвал к дьяволу, которого змеи издавна зовут своим прародителем, моля, чтобы огонь преисподней поглотил всю божественную красоту этого сада и ничьи сердца больше не страдали из-за нее…
Не успел гад даже пожалеть о своем неосторожном желании, как внезапно все вокруг погрузилось во тьму, а потом из-под земли вырвался беспощадный огонь, который охватил сначала одно дерево, потом другое, травы, цветы, неумолимо приближаясь к кусту. Ветка, где наслаждались счастьем роза и птица вспыхнула самой последней. Тесно прижавшись друг к другу, оба глядели, как подбирается к ним беспощадное пламя. В них не было страха – только решимость не расставаться друг с другом до последней секунды.
Увидев, что он натворил, гад мгновенно пришел в себя. При виде гибнущей розы, он хотел кинуться в пламя, чтобы спасти свою любовь или погибнуть вместе с ней, но было уже поздно. Весь сад пылал, как сухое полено и через миг от веселой птицы и прекрасной розы осталась только горсть пепла…
Когда дым рассеялся, перед глазами змеи лежал разоренный сад. От былого великолепия уцелел лишь камень, с которого гад беседовал с любимым цветком. В безумии он звал розу, но ответом было безмолвие… И тогда-то гад поднял глаза к небу.
– Всемогущий! – это слово было первой молитвой проклятой Богом твари – Если и у таких как я есть право на твою милость, то услышь меня! Зажги этот камень своим всеочищающим огнем, уничтожь мою темную суть, столь ненавистную той, кого я люблю. Позволь мне переродиться через муку и стать другим существом, достойным права быть возле нее в ином лучшем мире.
И молитва «дьявольского создания» была услышана. Камень, вместе с лежащей на нем змеей, вдруг раскалился добела. Внешне ничего не происходило, но черная змеиная чешуя вздувалась и отслаивалась, причиняя гаду невыносимую боль. И все же ни единой жалобы или стона не вызвала эта боль у умирающего в муках существа. Оно смотрело только в небо, пытаясь разглядеть там очертания розы, которой принадлежала его любовь, пока на камне не осталась лишь безжизненная оболочка, а душа «погибшего создания» вознеслась ввысь с робкой надеждой, что прекрасный цветок простит ее за то, что эта душа любила его больше всего на свете…

КОНЕЦ.