Глава I

- Мистер Поттер! Вы когда-нибудь прекратите это безобразие?
- Прошу прощения, профессор МакГонагалл, больше такого не повториться! – в голосе Джеймса слышался сарказм, что невероятно злило Минерву. Но она уже привыкла к гриффиндорским проказникам и старалась сдерживаться.
- Джеймс, Северус, это было последнее предупреждение. В следующий раз мы вместе пойдем к директору.
Преподаватель развернулась и зашагала в сторону кабинета Трансфигурации, и в коридоре вновь начали раздаваться крики и улюлюканье.
- Сопливиус нажаловался!
- Идиоты…
- Нюнчик, Нюнчик, бедный-бедный Нюнчик!
Из толпы возникла рыжеволосая девушка, с вызовом перекрикивая толпу:
- Он не жаловался! Вы сами орете на весь Хогвартс!
Снэйп, улучшив момент, быстро двинулся к подземельям. Поттер и компания были заняты Лили.
«…и ее соблазнением», - прибавил про себя Северус, покрывшись неестественными для его лица красными пятнами.
Задумавшись о своем, он не заметил летевшую на него МакГонагалл.
- Да, Снэйп, я вам напоминаю. У вас ужасные оценки по Трансфигурации. Нужно поработать.
- Конечно, да, - прошипел он, больше всего на свете желая поскорее отделаться от ненужных лиц.
- И вам следует посещать дополнительные занятия.
- Да, да, конечно.
Минерва поджала губы.
- До встречи.

Учителя во время учебного года живут в домах при школе, и Минерва возвращалась в один из них.
Ее голова не виднелась среди стопок пергаментов, исписанных учениками, а рука усердно работала, записывая заметки.
Она вдруг остановилась. Минерва шумно вздохнула и начала массировать руками виски – ее давнишняя привычка. Помогает собраться с мыслями.
«Этот Снэйп очень странный. Я, кажется, ни разу не встречала таких несчастных мальчиков. И улыбается он только тогда, когда произойдет что-нибудь плохое».
Образ Снэйпа представлялся легко – черный силуэт, черная мантия, черные немытые волосы, черные глаза. И с вечно опущенной головой. Пессимистичный подросток.

- Да, это и есть анимаги.
- Это довольно забавно, - криво улыбнулся Снэйп.
- Отнюдь. Нужно слушать на уроке, тогда, возможно, кроме «Тролля» у вас будут и другие отметки.
- Плевать.
- Что?!
- Мне не до этого. Мне плевать.
- Мистер Снэйп, я понимаю, что Трансфигурация – далеко не дело вашей жизни, но, тем не менее, уважение нужно проявлять к каждому предмету, пока вы находитесь в Хог…
- Возможно, я буду испытывать уважение к чему-либо, когда хоть кто-либо будет проявлять уважение ко мне! Доброго вечера, миссис МакГонагалл!
У Минервы пропал дар речи. Слишком дерзко. Да и миссис она не была. Она всегда была одна.
«Вряд ли кто-то лучше меня понимает, что такое одиночество. Что такое холодная простынь и тусклое зеркало, в котором не отражается то, что тебе бы хотелось. Когда не с кем поговорить. Когда кажется, что Трансфигурация – это интереснейшая вещь во всем мире. К черту Трансфигурация! К черту волшебство! Если б просто немного тепла могло бы согреть мою жизнь, я бы многое отдала за это!»
Каждое Рождество – Селестина Уорлок, свечи и скупые слезы. Скоро ожидается то же самое.
«А ведь я не так уж стара», - с грустью подумала Минерва, марая пальцы в парафине. Она достала прошлогодние свечи и, взмахнув палочкой, разукрасила их в разные цвета.

В воздухе витало нечто приятное и свежее, наверняка это был привкус нового года. До Сочельника осталось несколько недель. Снежинки летали в сумбурном танце и таяли на лице, оставляя неясное чувство волшебства.
Северус шел на Трансфигурацию не для того, чтобы исправить оценки, а просто потому, что ему нечего было делать более. Все лучше, чем попасться Поттеру на глаза. Да и, в общем и в целом, МакГонагалл неплохо подавала материал.
«Главное – не думать о Лили», - размышлял Снэйп.
-…и уж постарайтесь, мистер Снэйп, ведь семестр заканчивается и скоро вы уедете…
- Я никуда не еду.
- Почему? – спросила Минерва, про себя возмутившись своей навязчивости.
- Знаете, профессор, дома у меня не слишком дружественная обстановка и я предпочел бы там вовсе не бывать.
Минерва схватила его за руку.
- Северус, если вам понадобится какая-то помощь, обращайтесь. Хогвартс вполне сойдет за ваш второй дом.
Он смотрел вниз и молчал, а затем еле слышно ответил «Спасибо».

- Вы делаете успехи. В вас огромный потенциал, мистер Снэйп.
- Вы замужем?
- Позвольте не отвечать на этот вопрос, - только и смогла выдавить Минерва, удивляясь, как она это терпит и с чего бы такой резкий переход с темы. – Нам стоит закончить.
- Простите, профессор.
- Ничего страшного, - холодно оборонила Минерва.
- А вы как будете отмечать Рождество?
- Я не понимаю, зачем это…
- Мне просто интересно, - равнодушно ответил Снэйп.
- Вам должны быть интересны ЖАБА в следующем году.
Их голоса эхом отзывались в пустом кабинете. Было светло из-за ослепительного снега, создавалось ощущение сказки и зимы.
- До свидания.
- До свидания. И, да, я…одна встречаю Рождество.
Северус схватил ее за руку.
- Иногда я думаю, что вы знаете об одиночестве больше, чем я.
- Я знаю об одиночестве все и больше всех.

Приближался конец декабря.
Теперь, лежа в постели, Минерва думала о странном. Она думала о родстве душ и еще о чем-то глупом. Все эти откровения со своим учеником – это, на самом деле, возмутительно. И это непозволительно. Но сейчас почему-то Минерва только улыбалась, вспоминая их частые разговоры. Этот мальчик получал от жизни не много хорошего, и, смотря в его глаза, чувствовалась тяжесть его состояния. Он рассуждал всегда трезво и не как спесивый подросток.

Свечи, Рождество, одиночество. Минерва решила отметить праздник в домике у Хогвартса. Кучи пергаментов, наполовину непроверенных, она с трудом поместила в шкафу, обещая не обращать на них внимания хотя бы три дня, чтобы насладиться отдыхом.
Второй бокал огневиски прожигал всю грудь, когда в дверь постучали.
«О, Мерлин, неужели Санта существует?» - пронеслось в затуманенном сознании Минервы. Она подскочила на кресле и немного испугалась.
- Да? Кто это?
- Можно к вам? – послышался знакомый голос.
Минерва открыла двери; на улице бушевала метель.
- Что вы здесь делаете? Вы простудитесь!
- Нет, профессор, все отлично.
- Заходите немедленно!
Северус зашел, отряхиваясь от снега.
- Мне Хагрид рассказал, где живут учителя. Узнать это оказалось довольно легко.
Минерва молча наблюдала за своим учеником.
- Зачем вы пришли?
- Вы знали, что у вас очень красивые глаза?
Он внимательно смотрел на Минерву, изучая ее без пучка на голове и не в черной мантии.
- Это уже возмутительно! Это просто!!....
Она выдохнула.
- Северус…присядь.
Они оба присели на два кресла.
- Послушай, Северус… - она провела ему рукой по плечу, как бы подбадривая, а он неотрывно смотрел ей в глаза.
- Повторите.
Минерва вопросительно взглянула.
- Повторите это еще раз.
Она встала с кресла, уже понимая, что сейчас сорвется, но неожиданно для себя села обратно, и, уверяя себя, что это просто огневиски ударило в голову, погладила Северуса по плечу.
Его черные глаза впились в ее губы с тонкими морщинками, Северус взял за руку Минерву и медленно прикоснулся к губам.
У Минервы в голове происходило что-то невообразимое, было сложно разобраться, и впервые она позволила себе на пока отложить строгий порядок. Только слово «Безумие!» пронеслось и стремительно растворилось.
- Вы хотите этого еще раз?
- Да. Хочу. Повтори это снова.
Он смелее поцеловал ее, так, чтобы прочувствовать вкус губ. Сильнее, глубже, отдаваясь и принимая. Внутри ее поднялось что-то давно забытое, большое и легкое. Северус встал, заставляя встать ее тоже, аккуратно обнял, бережно держась за талию.
Они оторвались. Минерва боялась смотреть ученику в глаза, не зная, что вообще делать. Он опять взял ее руку.
- Хотите, я не буду отпускать?
- Хочу.
Завывания Селестины Уорлок. Погасшие свечи. Вьюга за окном. Недопитый бокал.
Тихий стон, тяжелое дыхание. Наслаждение, слияние, запретный плод, безумие, страсть. Два великих одиночества.
- Тепло. Я не отпускал вас, видите? – ее рука до сих пор была в ладонях Северуса, и вдруг он улыбнулся этим словам.
Она рассмеялась. До чего было забавно. Его улыбка была немного смешной и интересной, и на сей раз совершенно искренней. Так непривычно и радостно.
- У вас пальцы худые.
- Знаю. Ведь это было один раз, правда?
- Нет. Вы хотите еще?
- Нет, нет…
Он опять улыбнулся.
- Неправда.

Вьюга выла до сих пор. Минерва не сдержала слова и со скоростью ПрыткоПишущего Пера исписывала пергаменты замечаниями. Ей казалось, что это может отвлечь ее от ненужных мыслей.
Это просто нелепость, безумие, несуразица, этого не было! Просто все порвать и не думать об этом, и всего лишь.
И дело не в том, что он разрушил одиночество, и не в том, что ей так не хватало нежности, просто прикосновения мужчины. Он доставил ей столько удовольствия, о скольком было невозможно мечтать. Но это преступление, ужасно, ужасно…
Она боялась. Она боялась каких-либо отношений. Может, даже мужчин.
У нее был только один. Один единственный. Тот, кого она боялась.
У них была красивая любовь, большая и яркая. Он был очень красив и умен, хоть и немного странен, но это наоборот привлекало Минерву . Они учились в разных факультетах, а за обедом он посылал ей воздушные поцелуи через столы. Об этой связи мало кто знал, и они об этом не пеклись.
Стоило ей посмотреть в его глаза, провести рукой по темным мягким волосам, ощутить силу его тела, она забывала обо всем. Их первый раз был трогателен и полон немного детской любви. Она действительно его любила, отдаваясь бесконечно одной только этой любви.
Но все кончилось. Было…страшно. Он будто переродился. И она начала его бояться. То было не страдание – мучение. Казалось, что тысячи Круциатусов были легче тех бессонных слезных ночей. Вот тогда подкралось одиночество…А в душе появилось что-то каменное.
Его звали Том Марволо Реддл. И он был самой прекрасной любовью в жизни Минервы.

- У нас новый преподаватель Зелий.
- И кто это, Альбус?
- Наш бывший ученик, Северус Снэйп.
- Снэйп?! Но ведь…он на стороне…
- Волдеморт ушел. Пока. И Северус с нами. Давайте закроем эту тему, хорошо? – тепло улыбнулся Дамблдор.
- Да-да, конечно.
Те самые глаза впились в нее снова.
- А вот и он.
- Добрый вечер, профессор Дамблдор, профессор… МакГонагалл.
- Здравствуйте, Северус.