Глава 6.Письмо.

Джинни поднялась в совятню и подозвала одну из школьных птиц. К ней подлетела небольшая рыжая сова и протянула ей лапу, чтобы девушке было удобнее привязать письмо.

Драко Малфой мирно спал в своей постели, с головой укрывшись одеялом, но сегодня ему не суждено было выспаться - в окно настойчиво стучала сова. Повернувшись на другой бок, Драко накрыл голову подушкой, но монотонный стук все равно был слышен. Громко выругавшись, юноша вскочил с кровати, в один прыжок оказался около окна, рванул створки и, схватив нахальную рыжеватую птицу, сорвал с ее лапки письмо.

«С добрым утром, милый Драко.
Возможно, тебе и неприятно со мной общаться и ты считаешь это ниже своего достоинства, но я сегодня не могла уснуть. Всю ночь я ворочалась в своей холодной кровати с мыслями о тебе. Вчера Гарри пытался меня поцеловать, но мне было неприятно… Я никак не могу отделаться от мыслей о тебе.
Я понимаю, что даю тебе в руки оружие против себя, но ничего не могу с собой поделать.
Ты единственный, кто мне нужен. Пусть не надолго, но...
Прости, если разбудила.

Д. У.»

Борясь с остатками сна, Драко несколько раз перечитал письмо, и довольная ухмылка окончательно поселилась на его лице. Эта дурочка Уизли рассчитывает, что он, неподражаемый Малфой, обратит на нее внимание? Он уже скомкал письмо и совсем было собирался бросить его в камин, но в последнюю секунду передумал и, расправив, убрал пергамент в ящик стола. Может и пригодиться…


* * *

Подруги как раз спешили к завтраку, когда у самых дверей в Большой зал навстречу им вышел Малфой со своей свитой.
Поравнявшись с девушками, он остановился, и, оценив сначала презрительным взглядом каждую, стал бесцеремонно разглядывать Джинни. Тягостное молчание явно затягивалось…

- Что, Уизли, решила признаться мне в любви? – ухмыльнулся наконец слизеринец.

- Ты о чем, Малфой? Совсем с ума сошел? Я - тебе? - фыркнула Джинни. Пренебрежения в ее глазах было ничуть не меньше, чем брезгливости во взгляде Драко.

- Ну как же! Я сегодня с утра пораньше уже получил от тебя письмо.

- Что за бред ты несешь, Малфой? С какой это радости я буду тебе письма писать? - Младшая Уизли очаровательно улыбнулась, давая понять, что тема разговора исчерпана. - Пошли девочки, а то поесть не успеем. Посторонись, Малфой! - она тряхнула головой и, как будто небрежно оттесняя плечом преграду, проскользнула к двери. Длинные волосы девушки взметнулись при этом вверх и пробежались по щеке слизеринца, оставляя ощущение пощечины с тонким цветочным ароматом.

- Зря надеешься, Уизли! - прокричал ей в спину Драко. - Я докажу, что письмо было от тебя. Твои подруги должны знать твой почерк.

- Отвали, Малфой.
Уже рассевшись, подруги Джинни, так и не проронившие за всю эту сцену ни слова, дали волю душившему их смеху. Веселье подогревал и совершенно обескураженный вид Малфоя, наблюдавшего за их четверкой из-за стола Слизерина. Он никак не мог понять, в чем дело и чему, собственно, так радуется эта рыжая, если в его столе дожидается своего часа записка, которую она прислала.

Джинни, немного успокоившись, вытерла выступившие слезы, наклонилась к подругам и прошептала.

- Учитесь! Два часа в библиотеке – и у вас на руках заклинание, скрывающее написанное от всех, кроме адресата. Пусть докажет, что я ему что-то послала. - Не выдержав, молодая гриффиндорка снова расхохоталась, а следом за ней и Гермиона с Лавандой и Паварти.

* * *

Весь день мысли о письме не давали покоя Драко. Однако обдумывать второпях план своих действий, не получая должного удовольствия от воображения всевозможных сцен унижения рыжей малолетки, Малфой младший не мог. Только покончив с заданием на завтра, Драко расположился в своем любимом кресле возле камина с мятым пергаментом в руках. В гостиной было полно народу, но никто не осмеливался беспокоить своего старосту, пребывающего в глубокой задумчивости. За спинкой кресла привычно расположились верные часовые Крэбб и Гойл. По их скучающим физиономиям было видно, что сегодняшний вечер тянется для них уж слишком долго…

- Так, все. Пора идти на ужин, - наконец произнес Малфой. И, не поворачивая головы в сторону своих прихвостней, решительно вышел из гостиной.

* * *

Они встретились на том же самом месте. Малфой заметил подруг еще издали – опять вчетвером… Удачно, хотя совершенно непонятно, что может связывать этих гриффиндорок… Лаванда Браун и Паварти Патил, конечно, были чистокровными волшебницами, хотя их семьи не были настолько древними, чтобы обращать на них внимание. О Грейнджер не стоило даже и думать. Одно слово - грязнокровка. И конечно же, Уизли...
- О, какие люди - беднота пожаловала, - растягивая слова в предвкушении отрепетированной сцены, произнес Малфой.
- Что тебе еще от меня надо, хорек? - прошипела Джинни.
- Совершенно ничего, просто хочу показать твоим подругам любовное послание, которое ты мне отправила. - С этими словами он извлек из кармана пергамент и с услужливой улыбкой протянул его Гермионе.
- Вот полюбуйтесь, как ваша подруга признается мне в любви. И я еще, пожалуй, покажу это письмо Потт… В чем дело? – Малфой ошеломленно умолк. Вот так, чуть не падая на пол от смеха, над ним еще никогда не смеялись.
- Ты напыщенный индюк, Малфой. Тебе что, так не хватает женского внимания? Готов придумать что угодно, лишь бы перекинуться парой слов с девушками? - простонала сквозь смех Гермиона.
- Ты о чем, грязнокровка? – Драко с ужасом понял, что краснеет прямо на виду у этих нахалок.
Ученики, спешащие на ужин, стали потихоньку останавливаться, и совсем скоро Крэбб с Гойлом уже не могли справиться с кружком пытающихся понять, в чем, собственно, дело, - почему это благородное лицо Малфоя покрыто жуткими красными пятнами, а гриффиндорки буквально плачут от смеха.
- Малфой, - пропищала Лаванда Браун, - у тебя что, с глазами не в порядке? Пергамент ведь совершенно чист!
И девушки, продолжая смеяться, чуть не бегом бросились в Большой зал.


* * *

На следующее утро Драко Малфоя опять разбудил стук в окно. Он в бешенстве соскочил с кровати и, распахнув створки, сорвал письмо с лапки рыжей совы...
«Доброе утро, милый Драко.
Мне очень жаль, что вчера так вышло. Но я была обязана обезопасить себя: Рон просто убьет меня, если ему на глаза попадутся эти письма. Прости, любимый.
Д. У.»