Глава 3. Хогвартс-экспресс

День рождения Джима закончился спокойно и тихо. Поздним вечером Гарри отвез семейство домой, Джим так устал, что даже заснул в колдомобиле, и мужчине пришлось нести его на руках. Севостьяна передернуло: всегда, сколько он себя помнил, он не терпел проявления чувств и слабостей. Единственным исключением были его отношения с мамой. Мама, мама… Ее он очень любил, впрочем, как и все дети. Он помнил их жизнь до того, как Гермиона вышла замуж за Гарри, к сыну, разумеется, она относилась также, но… Они были всегда вместе, только он и мама, и все. Вернуть бы эти времена…

Севостьян поднялся в свою комнату, переоделся в пижаму и тут же залез в кровать. Ему уже не хотелось уезжать в Хогвартс. Конечно, волшебство – это хорошо, но ведь и мама могла бы научить его всему в необходимом объеме. Да еще и Джеймса терпеть, это даже хуже, чем дома, ведь там то ни мамы, ни мистера Поттера не будет.

Размышления Севостьяна прервала внезапно скрипнувшая дверь. В проеме появилась Гермиона. Если бы сейчас ее увидели ее старые школьные друзья, то они сказали бы, что она ничуть не изменилась: сейчас она была очень похожа на ту молодую девчонку с волнистыми каштановыми волосами. Разве что волосы теперь уже не смотрелись вороньим гнездом. Никто не мог дать ей тридцати лет, она выглядела молодо благодаря ярким и живым глазам и обаятельной улыбке, которой она одаривала собеседника, будь то муж, помощник министра или простой зеленщик – для всех она находила доброе слово.

Гермиона подсела на кровать к сыну, заботливо подоткнула ему одеяло. Но мальчишка тут же выбрался из-под одеяла и крепко обнял маму.

- Мамочка, скажи ты меня любишь? – спросил он, заглядывая матери в глаза.

Его собственные казались сейчас почти черными, и Гермионе вполне естественно вспомнился другой человек, взрослый, но задавший ей вопрос с похожим смыслом. Память услужливо напомнила, каков был ответ, и что за ним последовало.
- Да, Севе… Севостьян, - женщина осеклась, прижала к себе сына как можно крепче, надеясь, что он не заметит ее оговорку.

- Мам, тогда можешь мне ответить на один, наверное, очень сложный для тебя вопрос, но мне это важно знать: “Кто мой отец?” Ответь, пожалуйста.

- Он… очень хороший человек, Севостьян, но я не могу сказать тебе его имя, правда. С этим связана одна долгая история… Я расскажу тебе позднее… Сынок, прости меня… - запинаясь, прошептала Гермиона.

- Ладно, мам, - отвернулся Севостьян, вытирая слезы, - просто ты не знаешь, как ужасно, когда этот придурок Джеймс, который два слова связать не может, при каждом удобном случае обзывает меня ублюдком, прижитым невесть от кого, а тебя, мама… - разрыдался мальчик в голос.

Гермиона сама всхлипнула, заключила сына в крепкое кольцо рук и принялась легонько укачивать его, успокаивая. Мальчик уже спал, а женщина все шептала над ним:

- Прости меня… простите меня оба…

На следующий день ребята уезжали в Хогвартс. На платформе собрались множество родителей с детьми, неподалеку Севостьян увидел своих знакомых Билла и Рона Уизли, мальчики замахали радостно руками ему… Севостьяну, но их оборвала мать Алиссия, начав рассержено объяснять им что-то. Джеймс наоборот смело подошел к ним, и спустя несколько секунд смущенного молчания между ними завязался веселый и непринужденный разговор.

Севостьян обнял маму на прощание, подхватил чемодан и сел в поезд. Там он закинул свои вещи в свободное купе и уселся у окна. Выходить снова на платформу не хотелось, мальчик боялся вновь по-детски расплакаться. Вскоре дверь в его вынужденное укрытие распахнулась, и внутрь ввалились с чемоданами Джим, Билл и Рон. Близнецы были действительно похожи как две капли воды, оба длинные, нескладные, рыжие и веснушчатые.

- Севостьян, а ребятам мама сказала, что с тобой нельзя общаться, так что выйди, не отравляй воздух… - с насмешкой сказал Джим.

- А больше тебе ничего не надо? – подняв бровь, спокойно ответил Севостьян.

Близнецы поднялись как один, Джим тоже вскочил, и через несколько секунд Севостьян уже был вышвырнут в коридор. Однако он не собирался так быстро сдаваться – вскочив с пола и поставив ногу в проем двери, не давая закрыть ее, мальчишка умудрился ворваться в купе и стал колотить противников со всей горячностью, на которую был способен.
Звуки драки привлекли внимание двоих – в купе вошел высокий шатен и маленькая девочка со светлыми волосами и голубыми глазами. Она явно была испугана, но, вцепившись в рукав своего спутника, не отходила от него ни на шаг.

- Я профессор Люпин! Прекратите драку!

Мальчишки с явной неохотой разошлись: трое в одну сторону, и еще один, в порванной мантии и всклокоченный, сжав кулаки в другую. Хотя он был потрепан, и ему явно сильно досталось, но смотрел на окружающих с вызовом.

- С ваших колледжей по десять баллов, я передам Вашим будущим деканам!

Римус говорил спокойно, но что-то в этой ситуации напомнило ему детство и, несомненно, заставляло беспокоиться.

- Сопли подотри! – темноволосый мальчишка с зелеными глазами победно усмехнулся.

- Мистер Поттер? – поинтересовался Люпин.

- Да, - виновато опустил глаза мальчик.

- С Вашего факультета, могу с уверенностью сказать, Гриффиндора, тридцать баллов.

Несомненно, происходило, что-то странное…