Глава 3

Британию заливали холодные октябрьские дожди, а Артуру казалось, что он в стремительном штопоре взмывает ввысь на неисправной метле с отказавшими тормозами. Люциус был везде, начисто вытесняя из головы любые другие мысли. В какой-то момент Артур с почти суеверным ужасом понял, что проводит с ним гораздо больше времени, чем с собственной семьей. Но он ничего не мог с этим поделать. Артур уже несколько недель отказывал жене в близости, ссылаясь на то, что боится причинить вред нерожденному ребенку, которого они решили назвать Чарльзом. Но на самом деле он просто не мог себя заставить. Да и не хотел. Это было ужасно, но он даже больше не испытывал вины перед Молли — слишком уж ему было хорошо.

Люциус был потрясающим, пусть иногда и абсолютно невыносимым. Рядом с ним Артур чувствовал себя другим человеком, более смелым, решительным. Люциусу можно было не таясь рассказывать о самых темных и неприличных желаниях, с ним можно было не сдерживаться, не переживать, что можно показаться слишком грубым или ненароком причинить боль. Как же сильно это отличалось от того, что было между ним и Молли! Артур любил жену, такую близкую и родную, но, глядя на нее, он никогда не чувствовал такого дикого животного голода, не ощущал жара Адского Пламени, пожирающего его изнутри.

Артур жалел, что вся остальная жизнь не может застыть, замереть хоть ненадолго и перестать его отвлекать. Однако мир упорно отказывался стоять на месте, и с ним явно происходило что-то не то.



Артур сидел на первом этаже «Мандрагоры», гоняя тушеные овощи по тарелке. Сегодня он пришел раньше, чем обычно, и минуты до встречи с Люциусом тянулись утомительно медленно. Он знал, что у Малфоя есть еще какое-то жилье, но никогда не пытался напроситься в гости, опасаясь, что в ответ с Люциуса станется высказать желание отобедать в Норе.

Сегодня рядом с барной стойкой красовался зеленый флаг со схематичным изображением гиппогрифа, а с трибуны бодро вещала оживленная молодая брюнетка с короткими задорно торчащими волосами.

— То, что Министерство заставляет хозяев купировать второй хвост крупам, это не просто напрасная жестокость, но и уничтожение породы, ее главной отличительной особенности! И зачем, ради чего? «С целью сохранения Статута о Секретности»! Кто из волшебников имеет привычку выгуливать своих собак на маггловских улицах? Кто из волшебников вообще регулярно взаимодействует с простецами?! Да, разумеется, есть исключения, но подавляющее большинство магов даже поселяясь с ними по соседству, ограждает свою землю Защитными Чарами. Даже мы сами годами не видим магглов, не пересекая разделяющие нас барьеры! Многие из вас после завтрака выглядывают через забор, чтобы крикнуть: «Доброе утро, мистер и миссис Маггл! Как поживаете?»

Зрители рассмеялись, кто-то покачал головой.

— Что, никто так не делает? Правильно, потому что мы даже свои дома покидаем при помощи аппарации или Каминной Сети. А Министерство всерьез полагает, что магглы увидят наших домашних животных? Подождите, скоро они заставят нас отрезать крылья пегасам и отпиливать рога единорогам! Потому что Министерство Магии не волнуют ни волшебники, ни магические существа — только магглы! Вы не видите в этом никакого парадокса?

— Да это просто повод, чтобы оштрафовать нас! — крикнул кто-то из толпы. — Министерство пытается обобрать нас до последнего кната!

— Это само собой разумеется, — кивнула волшебница. — Но, вероятно, дела обстоят еще хуже. Как вы знаете, наша организация занимается защитой магических животных, а не политикой, поэтому то, что я скажу сейчас, я скажу исключительно от себя лично, — она обвела зрителей пристальным, тяжелым взглядом. — Не думаете ли вы, что Министерство использует эти нелепые законы для того, чтобы беспрепятственно проникать в наши дома, раз за разом вторгаться в нашу частную жизнь? Они приходят для того, чтобы проверить, отрубили ли вы хвост вашей собаке — а вы уверены, что после этих визитов в ваших домах не остается прослушивающих и подглядывающих чар?

Толпа взорвалась гневными криками:

— Правильно говорит! — надрывался кто-то. — Все правильно!

— Скоро проклятые бюрократы вообще запретят нам колдовать — а то вдруг магглы увидят?!

Артур с силой грохнул пивной кружкой о стол и, резко поднявшись на ноги, устремился на второй этаж, оставляя беснующихся людей позади.

К счастью, Люциус уже был на месте.

— Ты прямо пышешь гневом, — приподняв брови, заметил он, стоило Артуру показаться на пороге.

— Толпа внизу строит безумные теории заговора и ругает жестокое Министерство, которое, видите ли, заставляет их купировать хвосты бедненьким крупам!

Артур пролетел через комнату и, подхватив со стола утренний выпуск «Пророка», потряс им в воздухе, прежде чем хлестким движением швырнуть его обратно:

— А они не хотят обсудить вот это?!

Первая полоса газеты была посвящена чудовищному убийству молодого магглорожденного волшебника. Энтони Джонс был женихом Селесты Фоули, капитана Холихедских Гарпий. Его нашли в гостиной собственного дома разрубленным на куски. А на стене красовалась изумрудно-зеленая надпись: «Чистое — чистым». Все предки мисс Фоули были волшебниками.

— Людей в основном волнует то, что имеет отношение к ним лично, — равнодушно ответил Люциус, дернув плечом.

— Но это же неправильно! И, между прочим, касается каждого, ведь убийцы живут среди нас! Разве это не ужасно?!

— Просто кошмар, — спокойно согласился Люциус. — Ну что ты так смотришь?

— Да так… скажи, а ты вообще как ко всему этому относишься?

— Я к этому не отношусь, — усмехнулся Люциус. — Но, уверяю тебя, я абсолютно не согласен с подобными методами и считаю, что, если бы эти доморощенные каратели занялись чем-нибудь действительно полезным, толку от них было бы гораздо больше.

— Ты серьезно?! Люциус, человека убили, а ты рассуждаешь об этом так, словно эти ублюдки всего лишь разбили витрину лавки!

— Люди постоянно умирают, что, несомненно, очень печально, но, если скорбеть по каждому из них…

— Ты же прекрасно понимаешь, что это не просто очередное преступление!

— Понимаю, разумеется. Какие-то идиоты возомнили себя борцами за чистую кровь, а этот паренек стал, по сути, случайной жертвой. Искренне надеюсь, что преступники будут пойманы и понесут заслуженное наказание. Кстати, позволь напомнить, что я делаю для этого все от меня зависящее, поставляя мадам Гросвенор сведения по поводу настроений в рядах пуристов. Хотя все так стремительно меняется, а я почти не поддерживаю с ними связь с тех пор, как ушел из дома… Но, несмотря на это, скажи, разве жизни всех прочих волшебников менее ценны? Не хочешь обсудить, например, Маркуса Роули? Что, о нем ты не слышал? Ну еще бы, в Пророке об этом не писали… Его обвинили в хранении запрещенной литературы, а неделю назад он скончался в следственном изоляторе Аврората. Острая сердечная недостаточность — очень неприятная штука, особенно в тридцать лет.

— Я понимаю, на что ты намекаешь, но как это связано…

— Самым прямым образом. Министерство далеко не безгрешно, Артур. Поэтому у тех людей внизу есть полное право требовать перемен, и это вовсе не превращает их в потенциальных убийц магглорожденных.

Артур покачал головой:

— Знаешь, иногда с тобой абсолютно невозможно разговаривать.

— Ну вот и не нужно со мной разговаривать, в таком случае! — неожиданно зло отрезал Люциус.

Но Артура подобными вспышками было уже не удивить, поэтому он лишь усмехнулся в ответ:

— А что же тогда с тобой делать?

Взгляд Люциуса тут же резко изменился, словно под действием какого-то неведомого заклинания. Он скользнул ближе, прижав Артура к краю стола. Руки непроизвольно легли Малфою на бедра. Горячее дыхание коснулось уха.

— Сейчас расскажу, — вкрадчиво протянул Люциус и зашептал такое, что еще месяц назад Артур покраснел бы как гриффиндорский флаг.

— Отличная идея, — с напускным спокойствием ответил он, — Но у меня есть встречное предложение.

— Неужели? — прошептал Люциус, прижимаясь еще теснее.

— Именно. Не кажется ли тебе несправедливым, что из нас двоих именно мне приходится постоянно и очень активно работать?

В глазах Малфоя словно вспыхнуло завораживающее белоснежное пламя.

— Хочешь поменяться? — спросил он, внезапно усаживая Артура на край стола и начиная ловко расстегивать пуговицы на его мантии. — Правда хочешь?

Артур обвил его ногами и запрокинул голову, подставляя шею под поцелуи.

— Почему нет? — выдохнул он.

— Спасибо за оказанное доверие, мистер Уизли. Мы обещаем, что сделаем все, чтобы удовлетворить вас, мистер Уизли.

— Мерлин великий, Люциус, замолчи! — рассмеялся Артур, но тут же захлебнулся стоном, когда унизанные перстнями пальцы Малфоя скользнули вдоль внутренней поверхности его бедра, проникая под белье.

Артур даже не понял, когда они успели избавиться от одежды и переместиться на кровать. Люциус, беззвучно шепча, применил уже хорошо знакомые Артуру заклинания, и он непроизвольно вздрогнул, чувствуя, как внутри становится очень скользко.

Люциус, заметив это, усмехнулся:

— Кажется, опять перестарался — ты прямо течешь, — доверительно сообщил он, а затем опустился вниз.

Артур вцепился в светлые волосы, выгибаясь навстречу. Потолок кружился в бешеном вальсе. Он был почти на грани, когда Люциус скользнул вверх и, довольно облизнувшись, втянул его в горячий и страшно порочный поцелуй.

— Перевернись, — севшим голосом прошептал Малфой ему в губы. — Так будет легче.

Артур мотнул головой:

— Хочу смотреть на тебя, когда ты кончишь.

— О, ну это легко устроить, — протянул Люциус и потянулся за своей волшебной палочкой. Быстрый взмах, невербальное заклинание, и в изголовье кровати возникло большое зеркало. — Смотри. Не отводи от нас глаз.

И Артур смотрел, на себя — и на Люциуса — на то, как его глаза горят хищным металлическим блеском, как он запрокидывает голову, открывая безупречную длинную шею. Воздух стал очень горячим, дрожал и искажался, точно где-то рядом бушевало пламя, и Артур нисколько не сомневался, что это горит он сам.



— Теперь я понял, что ты в этом находишь, — заявил Артур, откидываясь на подушки и притягивая Люциуса в объятья. — Даже жалко, что я не решился раньше.

— Еще наверстаешь, — усмехнулся Малфой.

Артур прикрыл глаза, наслаждаясь этой спокойной негой. Только бы не уснуть — иначе Молли его потеряет.

— Бросить бы все и уехать куда-нибудь, где нас никто не знает. Куда-нибудь, где тепло и почти не бывает дождей.

— Вот только у тебя жена и скоро родится второй ребенок. Нет смысла мечтать о том, что не может сбыться, — неожиданно холодно ответил Малфой.

— Но ты бы хотел? Чтобы только вдвоем?..

— Это не важно, Артур, — с легким раздражением произнес Люциус. — Есть определенные обстоятельства, которые гораздо сильнее нас и наших желаний. Все. А воздушные замки можешь строить с кем-нибудь другим.

Артур вздохнул, запустив пальцы в белоснежные волосы Люциуса и любуясь им из-под полуопущенных ресниц. В какой-то момент ему вдруг показалось, что жуткая змея на руке Малфоя шевельнулась, но, разумеется, это был лишь обман зрения, порожденный дрожащим светом свечей.



— Здравствуй, Артур! Проходи, рассказывай, как у тебя дела. Как Уильям, Молли?

— Добрый день, мадам Гросвенор. Все хорошо, ждем вас в гости: вы давно к нам не заходили, кажется, с самого лета, а ведь уже ноябрь, — ответил Артур, садясь напротив.

— Да где уж тут, когда такое творится… Еще и Альбус нагнетает: постоянно пророчит, что вот-вот все станет еще хуже — будто бы нам мало того, что уже есть!.. Помнишь проклятый чайник, который авроры подкинули тебе на изучение пару месяцев назад? — внезапно спросила она. — Мы тогда еще обсуждали, что проклятие на нем слишком сложное, и странно, что кто-то выбрал настолько непростой способ для убийства магглов. Я тут подумала, а что если это была проверка?

— Полагаете, убийцы тренировались, а это было чем-то вроде экзамена?

— Нет, хотя, возможно, и это тоже. Но я имела в виду, что проверяли не убийц. А нас.

Артур почувствовал, как вдоль позвоночника пробежали ледяные мурашки.

— Нас? Что вы имеете в виду?

— Возможно, преступники выясняли, насколько быстро мы сможем докопаться до причины этих смертей и разобраться с проклятием. Есть ли у нас нужные специалисты? Как именно ведется расследование? Вот такие вещи. И знаешь, если подумать, я припоминаю еще несколько подозрительных случаев. Странный взрыв в Косом Переулке в августе, непонятно откуда взявшийся инфернал, нападающий на магглов в Эдинбурге — это конец июля… Не было ли у этих инцидентов тайных зрителей, которые наблюдали, как быстро оперативная группа прибудет на место и ликвидирует последствия?

— Но мадам Гросвенор, следить за нашими действиями на улице это одно, а вот наблюдать за ходом расследования с чайником — совсем другое: ни мы, ни Аврорат не публикуем свои отчеты в «Ежедневном Пророке»!

— Кажется, ты начинаешь понимать, — мрачно усмехнулась мадам Гросвенор и внезапно с силой хлопнула ладонью по столу. — Три дня назад я обнаружила прослушку в своем собственном — мать его! — кабинете!

— Среди нас есть шпион… — внезапно Артур похолодел. — Мадам Гросвенор, вы же не думаете, что это Люциус?!

Ангерона вздохнула и поправила лежащую перед ней стопку пергаментов:

— Он, конечно, был бы самой очевидной кандидатурой, но в течение этих месяцев я неоднократно его проверяла. Так что, нет, вероятно, это кто-то другой, кто-то, на кого в жизни не подумаешь. Кстати о Малфое, Артур, ты же с ним дружишь? Как считаешь, ему можно доверять? Мне жизненно необходим человек, у которого есть хоть какой-то выход на Волдеморта, но я опасаюсь подпускать Малфоя слишком близко. Знаешь, я ведь еще полгода назад заметила за собой слежку и теперь соблюдаю особую осторожность: аппарирую исключительно между домом и этим кабинетом, а больше нигде не бываю.

— Думаете, вам грозит опасность?!

— Уверена: для Волдеморта я как кость в горле. То ли дело мой заместитель, Джастин Аббот… Если со мной что-нибудь случится, он займет мое место, и в сложившихся обстоятельствах это будет катастрофой — он хорош для мирного времени, но абсолютно не способен на решительные и жесткие действия.

— А ваш второй заместитель, мистер Крауч?

— Бартемиус… — мадам Гросвенор в задумчивости побарабанила ногтями по столу. — Бартемиус — тот человек, которому я бы предпочла не давать ни капли власти. С него станется к каждому волшебнику приставить по дементору — просто на всякий случай. Да и вообще, между нами говоря, есть в нем какая-то гниль… Ты мне лучше все-таки скажи, что там с Малфоем?

— Я считаю, что он точно нас не предаст, — уверенно ответил Артур, — и могу за него поручиться.

— Отлично, — ответила Ангерона, скупо улыбнувшись. — Я доверяю твоему мнению.

— Мадам Гросвенор, честно говоря, теперь мне очень тревожно. Может, попросите Аластора Моуди выделить вам авроров для охраны?

— Сама справлюсь — им и без этого есть, чем заняться, — отрезала Ангерона, но тут же смягчилась. — Не переживай, я приняла все необходимые меры, окружила дом кучей защитных чар. Не Фиделиус, конечно, но штурмом нас точно не возьмут, а посторонних мы не впускаем. Все будет хорошо, — убежденно заявила она и вдруг задорно подмигнула.

Артур не смог не улыбнуться в ответ.



Люциус скептически покосился на бурное море, бьющееся в зачарованное окно.

— В хозяйственном отделе правда думают, что подобные виды должны возбуждать аппетит?

— А чего ты хочешь? — хмыкнул Артур. — На дворе конец ноября, так что вряд ли у них есть множество красивых пейзажей на выбор.

— Послушай, Артур, — произнес Люциус, наклонившись через стол чуть ближе. — Я увольняюсь.

Артуру показалось, что его словно ударило Конфундусом, обычный для министерского кафетерия шум вдруг стал совсем неразборчивым, точно доносясь сквозь толстый слой ваты.

— Что?! — беспомощно воскликнул он. — Но почему?!

Люциус огляделся и взмахом палочки накрыл их куполом тишины.

— Из-за мадам Гросвенор. Скажем так, мы с ней перешли на новый уровень взаимоотношений, поэтому работать тут дальше для меня становится слишком опасным.

— Ты теперь что, стал кем-то вроде шпиона?

— Мерлин упаси! Скорее, просто осведомителем, но весьма и весьма полезным, — Люциус вздохнул, утомленно прикрыв глаза. — Мне предложил работу мистер Мальсибер, старый знакомый нашей семьи. У него кампания, которая занимается инвестициями, — он приподнял уголки губ в намеке на улыбку, — я ведь, в отличие от некоторых, хорошо считаю.

— Люциус, и что будет дальше? — выдохнул Артур, проигнорировав очередную шпильку. — Я имею в виду, с нами?

— С нами? — переспросил Малфой, недоуменно приподняв бровь, — Возможно, как-нибудь выберемся вместе пообедать в Косой…

Он выдержал драматическую паузу, а затем окинул Артура жарким, откровенно раздевающим взглядом:

— А по вечерам я буду ждать тебя в «Мандрагоре»...

— Перестань так смотреть — тут же люди! Лучше скажи, ты сильно рискуешь?

— О, не переживай: со мной ничего не случится. Я ведь все-таки очень осторожная змея. И весьма ядовитая.

— Никакая ты не змея, — прыснул Артур. — А самый настоящий белый павлин.



Артуру казалось, что он живет от одной встречи с Люциусом до другой. Что он существует только ради этих часов, проведенных на втором этаже «Мандрагоры». Без Малфоя мир вокруг тут же выцветал, становясь серым, безликим. Бессмысленным. Артур понимал, что это неправильно, почти нездорово, но ничего не мог с этим поделать.

Кажется, еще никогда Артур не уходил с работы так рано, как в эти дни. Вот и сегодня он быстро настрочил отчет о ликвидации зачарованного кресла, которое до смерти перепугало семью магглов, гоняясь за ними по всему дому, и почти бегом кинулся к каминам. Сперва он в целях конспирации переместился в «Дырявый Котел», а оттуда сразу же аппарировал в Аппер-Фледжли.

Йоркшир встретил его ледяным пронизывающим ветром. Артур поежился, торопливо взбегая на крыльцо «Мандрагоры». Приветственно кивнув бармену, он поднялся на второй этаж.

Артур едва успел постучать, как дверь тут же распахнулась, и Люциус втянул его внутрь, впиваясь требовательным поцелуем в губы.

— Я купил шампанское, — выдохнул он, быстро избавляя Артура от мантии.

— Мы… что-то празднуем? — спросил Артур, гладя алебастрово-белую кожу и покрывая торопливыми поцелуями все, до чего мог дотянуться.

Вместо ответа Люциус толкнул его на постель, садясь сверху. Артур сдавленно зарычал, а Малфой провокационно улыбнулся и повел бедрами, извиваясь на нем так, словно стремился доказать, что он все-таки похож на змею.

— Давай уже! — нетерпеливо воскликнул Артур, а мгновение спустя тихо застонал, чувствуя, как Люциус пропускает его в себя.

Насадившись до конца, Малфой замер. Артур глотал воздух, пытаясь снова научиться дышать.

— Мы празднуем… завершение моей первой рабочей недели... на новом месте, — удивительно спокойно заявил Люциус, начиная медленные и тягуче-неторопливые движения. — И я хочу шампанского!

— С ума сошел!.. — выдохнул Артур, когда Малфой, изогнувшись, подхватил с прикроватной тумбочки уже открытую бутылку.

Люциус усмехнулся и, опершись на его грудь одной рукой, не прекращая движений, запрокинул голову, делая один глоток за другим. Артур чуть не умер, глядя на то, как сокращается его горло, как шампанское льется по подбородку и светлыми ручейками стекает по груди, животу и ниже…

— Вкусно… — прошептал Люциус и, сделав еще глоток, наклонился, приникая к его губам.

Артур ответил на поцелуй, чувствуя, как шампанское льется в его приоткрытый рот. Люциус отстранился, но Артур потянулся следом, прошелся языком по его шее, слизывая сладкие и липкие капли. Малфой застонал, продолжая ритмично подаваться ему навстречу. Опрокинутая бутылка заливала кровать шампанским, и Люциус потянул к ней руку, но Артур оказался быстрее, отшвырнув ее прочь.

— Зачем, там же еще оставалось!.. — задыхаясь, произнес Люциус.

Артур откинулся на постель, вцепившись в его бедра.

— Вот за этим, — ответил он, резко опуская Люциуса вниз, на себя, и двигаясь ему навстречу, срываясь на жесткие, очень быстрые толчки.

Малфой вскрикнул и зажмурился, подчиняясь этому сумасшедшему ритму. Артур чувствовал его дрожь, и она порождала в нем что-то темное, яростное, заставляющее вбиваться в Люциуса еще быстрее, так, словно от этого зависела его жизнь. Воздуха не хватало. Артур не отводил взгляда от Малфоя. Как же он прекрасен… Как же хочется приковать его к себе самыми прочными цепями, навсегда запереть в этой комнате и остаться тут самому. Так, чтобы были лишь они двое, так, чтобы этот момент длился вечность. Так, чтобы Люциус принадлежал только ему одному.

— Безумие какое-то!.. — выдохнул Артур, обессиленно растягиваясь на мокрых простынях. — Тут теперь все в твоем шампанском…

— Плевать, — ответил Люциус и наклонился так, что его распущенные волосы скользнули вниз, закрывая весь остальной мир серебряной пеленой.

Артур обнял его за талию, ожидая поцелуя, но Люциус только изучающе и как-то пристально разглядывал его лицо, а затем подался вперед, соприкасаясь с Артуром лбами. И замер.

— Ты чего? — тихо прошептал Артур, нежно проведя рукой вдоль его позвоночника.

Малфой отстранился и наконец-то слез с него, ложась рядом.

— Ничего. Все хорошо, — ответил он, опаляя дыханием ключицу. — Сейчас… полежим немного, и надо будет повторить.

— Уже поздно… Молли…

— К Мордреду Молли!

Артур возмущенно вскинулся, но, встретившись с пронзительным взглядом прозрачных перламутровых глаз, промолчал и только обнял Люциуса, прижимая его еще крепче. Малфой поцеловал его куда-то в плечо и удовлетворенно вздохнул. Артур чувствовал, как под ребрами словно разливается сияющее тепло, как оно поднимается выше, жжет язык, заставляя сказать… Он усилием воли заставил себя не размыкать губ. Незачем усложнять все еще больше. Люциус здесь, с ним, так что еще нужно?


Когда Артур засобирался домой, за окном было темно, точно кто-то залил его чернилами.

— До завтра? — спросил он, быстро пригладив растрепанные волосы.

Люциус кивнул, подойдя вплотную.

— Да… — вкрадчиво протянул он, глядя ему в глаза, и впился в губы поцелуем, очерчивая скулы почему-то чуть дрожащими пальцами, а затем отстранился, сверкнув непривычно широкой улыбкой. — До завтра.

Артур улыбнулся в ответ, на мгновение сильнее прижал Люциуса к себе, а после разомкнул руки, отпустил его и аппарировал.



Молли вроде бы поверила в его байку о внезапном совещании. Ну или сделала вид, что поверила. Артур быстро проглотил ужин, принял душ и устроился на кровати рядом с женой. Она тихо вздохнула во сне, положив голову ему на грудь, а Артуру казалось, что Молли словно прибивает его к земле. Он смотрел в темный потолок, впервые думая о том, что, возможно, он поторопился, создав семью так рано.

Кажется, Артур только закрыл глаза, когда пронзительный звон вонзился ему в уши, безжалостно вырывая из объятий сна.

— Что?.. — растерянно произнес он, садясь на кровати.

— Кто-то пытается проникнуть в наш камин, — ответила Молли, поспешно запахивая халат. — Мерлин великий, в пять утра!..

Сердце Артура сжалось в тревоге, он опрометью кинулся вниз по лестнице. Влетел в темную кухню и, больно ударившись ногой о край стола, кинулся к камину, взмахивая палочкой. Ввысь тут же взметнулось зеленое пламя, и в нем появилась голова Эйдена Коннелли.

— Артур… — произнес он, глядя на него широко распахнутыми и какими-то мертвыми глазами.

— Что?! Что случилось?!

— Мадам Гросвенор и ее муж… Артур, их убили.