Смерть в черном пиджаке

И вот я здесь.

Что тут скажешь — все, кто пророчил мне головокружительный карьерный рост, оказались правы. Черт его знает, какой бы из меня получился астроном, астрофизик или даже астронавт, но спецназовец из меня вышел отменный. Я здоров как бык, дисциплинирован, вынослив и ловок. Меткость и звериная скорость реакции тоже при мне — я отточил природный талант до остроты самурайского меча. Звучит так, словно я герой голливудского боевика, правда?

Выгляжу, к слову, тоже вполне себе в духе блокбастеров, этакий Джеймс Бонд, только работа поскучнее. Девушки считают меня симпатичным, им нравится, как на мне сидит черный костюм-двойка — а меня он дико, просто до одури бесит и чуть ли не душит. Я завидую айтишникам и преподам: они носят клетчатые рубашки, водолазки и джинсы. И не носят оружие. Телохранителю президента такая роскошь недоступна: я должен выглядеть идеально, но в то же время незаметно, мои туфли начищены до блеска, а пистолет в кобуре всегда заряжен.

Мой отец был прав, когда говорил, что выбор в пользу оружия в эти неспокойные времена сделает меня успешным человеком. Правда, мы никогда не говорили о счастье — как будто это что-то второстепенное, что-то такое, что можно вынести за скобки формулы успеха, ничего не теряя. Я не чувствую себя счастливым. Мой черный костюм — как черная дыра, в которой я заперт вместе со всеми своими космическими грезами, воспоминаниями о теплых летних ночах и старым потрепанным звездным атласом в мягком переплете. Ничему из этого не суждено покинуть мой личный горизонт событий и стать реальностью.

Смысл моего существования здесь и сейчас — немолодой уже мужчина с обильной сединой и глянцевыми залысинами над высоким лбом. Он руководит большой страной, а я его охраняю. Он готовится к большой войне, а я — к возможным покушениям: враг не дремлет. Над миром все сильнее сгущаются тучи, и, хотя большинство привыкло отмахиваться от пугающих прогнозов, даже самые лучезарные оптимисты всеми фибрами своих оптимистичных душ чувствуют, что грядет буря.

Я не оптимист и не пессимист. Я реалист, которому больно думать о том, что вместе с человечеством в пропасть рухнет все то, что помогает нам верить в лучшее: гуманистические идеалы, научный прогресс и… мечты о далеких звездах. Кому нужны звезды, когда над головой вздымается ядерный гриб?

Лицо президента предельно серьезно, когда на стол перед ним ложится аккуратный кожаный чемодан. Бледное лицо, суровый и решительный блеск в глазах, сжатые в тонкую линию губы.

— Мы должны быть первыми, — отрывисто бросает он, вводя секретный код.

Замок щелкает и чемодан открывается. Губы министра обороны дрожат, как потревоженный встряской холодец; президент смеривает его жестким взглядом. Мои коллеги по охране хранят невозмутимость — их лица нечитаемы. Мое, надо полагать, тоже, хотя грудь разрывает от немого крика.

— Есть шанс, что они блефуют… — негромко замечает глава генерального военного штаба.

— Разумеется, — кивает президент. — Но, скорее всего, нет. Или вы хотите проверить?

Министр поднимает глаза к потолку. Молится, наверное.

Президент поднимает руку, чтобы ввести роковой пароль.

Я думаю о мальчике, который сидит на крыше дома, смотрит на звездное небо и очерчивает пальцами невидимые линии созвездий. Этот образ вспыхивает в моей голове с яркостью сверхновой — а внутри все обрывается, словно я с невообразимой скоростью падаю вниз.

Тир. Маленькие пулевые отверстия в мишени. Восхищенные взгляды одноклассников.

«Краткая история времени», лежащая у меня на коленях.

Чаша весов. На одной — космос, на другой… тоже космос?

Пистолет сам прыгает ко мне в руку. Все происходит очень быстро — пуля прошибает черепную коробку насквозь, я тут же отбрасываю оружие и падаю на пол, понимая, что следующим выстрелом разнесут голову уже мне.

Но ничего не происходит.