Глава I

Я просто отказываюсь в это верить! Такого не может быть! Это страшный сон. Хотя нет, это не сон – это галлюцинация, которая преследует меня уже которую неделю. Я ведь знаю, точно знаю, что он мертв. Он не выжил. Я сам видел его распростертое по полу, окровавленное тело. Грудь не поднималась, ловя случайные вдохи, глаза слепо смотрели в потолок из-под полуприкрытых век, руки впервые были расслаблены, не наигрывая какой-то рваный ритм на рукавах его вечно черной мантии. Он был так спокоен, лицо было расслабленно, носогубные складки почти разгладились, открывая миру новое лицо, не то, которое видели все окружающие, а то, которое видел лишь я, к сожалению, я видел его таким всего пару раз. Когда он, забывшись, рассказывал о своих успешно проведенных экспериментах, тех, которые могли помочь этому отвратительному недоволку. Я невзлюбил это подобие человеческой эволюции с первого взгляда. Он раздражал меня своим теплым открытым взглядом, своей чуть виноватой улыбкой, своей поношенной одеждой.. А самое главное тем, что он смог завладеть вниманием моего, МОЕГО, Северуса!

Я был готов взвыть от боли, наблюдая за тем, с какой осторожностью, каким благоговением он втирает свою новую мазь, специально разработанную им, для этого кхм.. вервольфа. Я не знаю, по какой причине позволил Северусу, прячась в моем маленьком особнячке во Франции, устраивать там встречи с ним. Не знаю, зачем я, с каким-то мазохистским удовольствием каждый раз брался кончиками пальцев за старое пальто вервольфа и аппарировал вместе с ним к порогу. Не знаю зачем, каждый раз наблюдал из-за ресниц за тем, как мой Северус разговаривал с ним, тесно прижимаясь своим бедром к его. Зачем-то поддерживал пустые разговоры ни о чем, все явственнее ощущая, что эти двое только и ждут того момента, когда он уйдет, чтобы броситься в объятия друг друга. И, перемежая поцелуями каждый шаг, переместиться в спальню, чтобы там, раскинувшись на шелковых простынях (да, даже в самом маленьком поместье Малфоя все соответствует его притязательному вкусу), долго и нежно любить друг друга.

Однажды у меня хватило глупости и безрассудства, покинув особняк, вернуться в него, воспользовавшись тайным ходом и через сквозное зеркало в соседней стене понаблюдать за ними. Боги.. Я думал, что сойду с ума от ревности. Я – тот, кто представляется остальным куском льда в человеческом обличии, сгорал от чувств, переполнявших меня. Мой Северус так сладко стонал, так отчаянно выгибался на этом человекоподобном существе.

Теперь же все прошло. Теперь они оба мертвы и не стоят перед моим внутренним взором, обнимаясь и обмениваясь поцелуями. Теперь я должен быть свободен, но свободным себя я не чувствую. Жаль, что я так и не решился когда-то сказать моему Северусу обо всем, хотя нет, скрываясь, я имел возможность редко, но быть с ним рядом, видеть его, наслаждаться изящными словесными пикировками.

Не знаю почему, но теперь, вечерами я часто вижу его силуэт, сидящий напротив меня возле камина. Он будто смотрит на меня, пытаясь донести какую-то мысль, но как только я смотрю на него в упор, а не боковым зрением, иллюзия пропадает. И мне не остается ничего, кроме как опустошать бутылки с алкоголем многолетней выдержки.

Сегодня мой последний вечер. Я не намерен больше страдать в одиночестве. Я найду тебя, где бы ты ни был, я смогу быть с тобой.
Осколок бутылочного стекла медленно скользит по запястью, пересекаясь с ручейками вен, даруя свободу той крови, которую они так долго удерживали в себе. Закрываю глаза.

Я, наконец, свободен.