Раз...

Раз…

Никому не доверяй
Наших самых страшных тайн,
Никому не говори, как мы умрем.
В этой книге между строк
Спрятан настоящий бог,
Он смеется, он любуется тобой.

Ты красива, словно взмах
Волшебной палочки в руках
Незнакомки из забытого мной сна.
Мы лежим на облаках,
А внизу бежит река,
Нам вернули наши пули все сполна.
Мы лежим на облаках,
А внизу бежит река,
Нам вернули наши пули все сполна…
(Сплин, Бонни и Клайд.)

Лучики солнца проникали в комнату сквозь неплотно зашторенное окно, скользили по блестящей поверхности стола, заваленного пергаментами, книгами и эскизами – подарками Ала, - перескакивают на шкаф, отражаясь сотнями бликов от зеркала, чтобы упасть косыми линиями на лицо девушки, спящей на кровати.
Рози недовольно поморщилась и прикрыла глаза ладонью, все еще не просыпаясь. Смешливый солнечный зайчик, легонько поцеловав ее губы, запутался в темных, с едва заметной рыжинкой, волосах. Порыв ветра, словно шутя, сильнее распахнул приоткрытое окно, заставляя раму с глухим звуком удариться о стену. Шума, произведенного шаловливым ветерком, оказалось недостаточно, чтобы разбудить Рози, она лишь повернулась набок, подложив руку под щеку.
Дверь тихонько открылась, и в комнату заглянул Ал.
— Рози, — позвал он негромко. — Мама зовет завтракать.
Она не пошевелилась, и тогда он прошлепал босыми ногами по полу. Подошел к ее постели и уселся на самый краешек.
— Рози, — опять окликнул он ее. — Просыпайся.
Ал протянул руку и коснулся ее плеча. Легонько потряс и довольно улыбнулся, когда карие глаза сонно посмотрели на него.
— Доброе утро, — сказал он вежливо. — Мама попросила…
— Я слышала, — хрипло ответила она, поднимаясь на кровати и потирая глаза. — Сейчас приду.

Они сидели за большим плетеным столом, укрытым белой скатертью. Джинни поставила перед Джеймсом тарелку, полную глазуньи, и повернулась к Хьюго:
— Уверен, что не хочешь есть?
Хьюго, грызущий печенье, и увлеченный квиддитчным каталогом, покачал головой. Джеймс нетерпеливо заглядывал ему через плечо, дожидаясь, когда заветная листовка окажется у него в руках.
Рози дотронулась до руки Ала, привлекая его внимание:
— Пойдем на озеро?
— Сначала поешьте, — нахмурилась Джинни, передавая мужу кофейницу. — Гарри, ты идешь с ними. Как бы ничего не случилось…
Ал тихонько хихикнул, увидев, как тяжело вздохнул отец, которому явно не улыбалось провести долгие часы под обжигающим солнцем.
— Джеймс за ними присмотрит, — сказал он. — Он и Хьюго хотели полететь, вот, как раз… И Скорпиус тоже, насколько я помню.
Скорпи, сидящий рядом с Алом, кивнул и добавил:
— К тому же, я обещал Хьюго дать полетать на своей метле.
Ал наклонился к Рози и прошептал ей на ухо, чтобы она не волновалась: он не позволит этим чокнутым фанатам квиддитча испортить их маленький поход. Рози улыбнулась и благодарно чмокнула его в щеку.

Озеро было маленьким, кое-где затянутым тиной. Солнечные блики отражались от водной поверхности, колеблемой маленькими волнами, возникающими, когда Рози опускала в зеркальную жидкость руку. Ал сидел рядом с ней, подвернув под себя ноги. На его коленях лежала толстая книга, на старых листьях которой было несколько мокрых пятнышек.
Издалека доносились крики Хьюго, Джейми и Скорпи, летающих высоко в небе. На троих у них был один снитч, и каждый пытался поймать его всеми силами. Рози мельком подумала, что пригласить Скорпи в гости было замечательной идеей. Ал не вынужден был разлучаться с лучшим другом, Лили, влюбленная в Малфоя, получила возможность видеть его каждый день, а Хьюго и Джеймс не ссорились, как раньше, о том, кто лучше играет в квиддитч, а сосредоточились на том, чтобы доказать, что Скорпиус хуже их.
А она сама двойственно относилась к Скорпиусу. Он нравился ей, как друг, не больше. Лили искренне этого не понимала, потому что считала, что Скорпи – самый симпатичный мальчик на свете. Рози пожимала плечами, хотя ей казалось, что тот же Ал красивее бледного, худенького Малфоя. Но, возможно, она просто привыкла к Скорпи – они дружили уже шесть лет, с самого первого курса.
Она ценила в нем совсем другое: его ум, его увлечение Нумерологией, его смешливость, и бережное, похожее на ее собственное, отношение к Алу.
К Алу, который, казалось, в собственной семье был изгоем: его не понимали ни Джеймс, ни Лили. Он всегда был погружен в свои книги, энциклопедии и эскизы – в тринадцать лет он вдруг обнаружил, что умеет рисовать.
Ал, Рози и Скорпи неожиданно даже для самих себя оказались в Рейвенкло. Хотя еще в поезде Скорпиус был уверен в том, что поступит в Слизерин – а как иначе? Вся его семья там училась, Рози по той же причине ожидала, что Шляпа отправит ее в Гриффиндор, один Ал метался, не зная, что его ждет, но в глубине души не сомневался, что это будет либо львиный факультет, либо змеиный.
И все они ошиблись – старая заплатанная Шляпа решила по-своему.
И с тех пор они предпочитали не разлучаться. Даже Лили и Хьюго, поступив в Хогвартс, не смогли вписаться в их компанию. Может, причиной были разные факультеты, может что-то еще, но дело было в том, что даже Лили, влюбленной в Скорпи, который, казалось, тоже не был равнодушен к ней, приходилось держаться в стороне.
Ал наклонился поближе к Рози, прерывая ее размышления.
— Хорошо, что мы пошли на озеро, — улыбнулся он. Рози кивнула и подмигнула ему. Затем откинулась назад и, растянувшись на теплой, отдающей легким горьковатым запахом, траве и посмотрела на ясное, лишь кое-где затянутое сгустками облаков, легких и светлых, небо.
— Вот это похоже на бегемота, — задумчиво протянула она, подняв руку и указывая на облако. — Правда?
Ал что-то пробурчал, соглашаясь, и положил голову на живот Рози.
— А это… думаю, корабль, — продолжила она, зарываясь пальцами в его волосы и легонько дергая их.
— Нет. — Чувствуя, что его подбородок больно давит на живот Рози, Ал перевернулся. — Скорее… самолет. Помнишь, дедушка показывал нам их в книжке? Давным-давно?
Рози не успела ответить, потому что приземлившийся совсем рядом с ними Скорпиус поднял облако пыли и победно вскинул кулак, в котором слабо трепыхался снитч.
— Я победил, — восторженно воскликнул он. — Эй, вы, парочка! Оторвитесь друг от друга! Я обыграл самого великого Джеймса Поттера!
Рози вспыхнула, услышав его обращение к ним, хотя и сама не понимала причины своего смущения. Ну, назвал он их парочкой, ну и что? Все же знают, что Ал ее брат, и…
Альбус, казалось, совершенно не обратил внимания на слова Скорпи, и, поднявшись, обнял его, поздравляя. Раздосадованный Джеймс яростно вытер пот с лица и крикнул:
— Хватит вам лизаться! Ал, лучше помоги Лили, вон она какую корзину тащит…
Приподнявшись, Рози оглянулась и действительно увидела подругу с тяжелой ношей в руках. Однако прежде чем Ал успел как-то отреагировать, к ней бросился Скорпиус и легко подхватил корзину с обедом, заботливо посланным миссис Поттер.
А Ал обратно плюхнулся на землю рядом с Рози. Хьюго уселся неподалеку от Джеймса, и оба, похоже, злились на Скорпи. Рози улыбнулась, глядя на взъерошенных, потных мальчишек, лица и ладони которых были в грязных разводах.
Подошедшие Скорпиус и Лили, о чем-то негромко переговариваясь (причем сестра Ала постоянно краснела), расстелили простую, в красных клетках, скатерть, которую использовали только для пикников, и принялись расставлять на ней тарелки.
Уже позже, когда начали появляться первые признаки надвигающихся сумерек, а солнце медленно скрывалось за все тяжелеющими тучами, и, казалось, что вот-вот начнет накрапывать мелкий дождик, Хьюго дурашливым голосом спросил:
— А у вас… ну это… было?
Рози, вздохнув, осуждающе и гневно посмотрела на него, Лили опять покраснела, а Скорпи и Джеймс ухмыльнулись. И только один Ал остался равнодушен, даже не потрудившись оторвать взгляда от Рози, которую он рисовал, положив альбом для эскизов на согнутые колени.
— У меня – конечно, — фыркнул Джеймс. — А у вас, малолеток…
— А вот и нет, — прервал его Скорпи. — Не всех мерь по себе. Если ты в шестнадцать был неудачником, это не значит… — Он вдруг замолчал, увидев, как Лили нахмурилась и закусила губу. — В общем, это неважно.
— И у Фреда – тоже было, — заговорщицким шепотом, который услышали все, добавил Хьюго до того, как Джеймс, открывший, было, рот, чтобы осадить Малфоя, успел что-либо сказать. — С Амели Долгопупс из Хаффлпаффа. Он от нее без ума, сам говорил…
— Хьюго! — прикрикнула на него Рози. — Прекрати! Это некрасиво…
— Да ладно тебе, мисс зануда, — прервал ее Джеймс. — Сама же целовалась с Генри Дэвисом.
Роза постаралась остаться невозмутимой, однако это было не так-то легко, учитывая, что Лили взглянула на нее с любопытством, а Хьюго – гневно, явно раздумывая о том, что первого же сентября оторвет Дэвису голову.
— А Ал и целоваться-то не умеет, — рассмеялась Лили, дружески толкая брата локтем. — У него и девчонки никогда не было…
— Правда, Ал? — Джеймс удивленно приподнял брови. — Не умеешь?
Ал пожал плечами, продолжая водить карандашом по листу, и попросил Рози чуть наклонить голову. Скорпи попытался вступиться за друга, заметив, что это, вообще-то, глупо, но Джеймс настаивал. И, наконец, Ал неохотно пробормотал, что да, не умеет.
— И что в этом такого? — вскинулся он. — Подумаешь…
— Почему ты раньше не сказал? — не обращая на него внимания, поинтересовался Джеймс.
— Какое это имеет значение? — Ал раздраженно отшвырнул от себя лист и карандаш. — Отстань от меня.
Рози повернулась к Джеймсу, собираясь отчитать его, но Ал остановил ее, сжав девичью ладонь в своей.
— Забудь, — пробормотал он, и Рози кивнула, прислоняясь к нему, но кинула недовольный взгляд на Джеймса.
— Как какое? — взмахнул руками Джейми. — Ты же мой брат, а все знают, что я…
— Что ты законченный бабник, — закончил за него Скорпиус, ухмыляясь. Поттер хмыкнул и продолжил:
— Вот именно. Неужели нельзя было закрутить роман с какой-нибудь девчонкой? Хотя бы ради эксперимента. Нет, постой, нельзя с чужой девчонкой. Ты же опозоришься. — Он улыбнулся, лохматя волосы. — Раз наша Рози уже умеет, так почему бы ей не помочь тебе?
Хьюго разъяренно прервал его, сообщив, что он окончательно рехнулся.
— Они же брат и сестра! — воскликнул он. — Это же… это отвратительно!
— Успокойся, — хлопнул его по плечу Скорпи. — Они всего лишь кузены. Тетка моей бабушки была замужем за своим двоюродным братом. Это нормально, и они же не собираются встречаться или что-то такое… Просто поучим Ала, — продолжил он, не обращая внимания на протестующие крики Рози и Ала.
— Ну же, — нетерпеливо сказал Джейми. — Давай, Ал. Это не страшно, Рози тебя не съест…
Рози тяжело сглотнула и покачала головой. Все происходящее ей казалось диким и ненастоящим. Ну зачем Джейми понадобилось все это? В конце концов, жил Ал как-то все эти годы, и ничего… Она не могла поцеловать его, просто не могла. Он же ее Ал, ее братик, как она может?..
Она не хотела этого не только потому, что это был Ал. Рози бы никогда никому не призналась, но она стеснялась. До сих пор удивлялась тому, как Генри Дэвис уговорил ее пойти погулять за теплицы и осмелился поцеловать ее. Она не хотела с ним ни встречаться, ни целоваться. В том, что Рози согласилась после этого пару раз побывать с Дэвисом в Хогсмиде, была виновата Лили – увидев их вместе, она сразу разболтала своим подружкам, что охотник Рейвенкло встречается с их малюткой Рози.
Так что, если не брать в расчет тот единственный поцелуй, у нее тоже не было никакого опыта.
Но Джейми, Скорпи и Лили выжидающе смотрели на них, а Хьюго, хоть и делал вид, что сердится, похоже, был не против, чтобы его сестра «поучила» Ала.
— Почему я?.. — беспомощно спросила она. — Есть же Лили… и я не хочу, ясно?
Лили скривила губы и покачала головой:
— Если я буду с ним целоваться, это будет еще страннее, чем если бы это сделала ты.
А Джеймс криво улыбнулся:
— Даже Рози не хочет к тебе прикасаться, Ал. Может, правда пара отлипнуть от своих дурацких учебников?
Ал вспыхнул и отвернулся, стараясь не глядеть в сторону Рози. И тогда она решилась: у нее просто не было выбора. Если Лили и двое других мальчишек могли забыть об этом случае, то Джеймс не упустил бы возможности поиздеваться над младшим братом. Если бы Рози не была уверена в том, что Джейми постоянно изводит брата только потому, что он кажется ему более удачливым и счастливым, она бы подумала, что он ненавидит его. Подколки Джеймса, его шутки, не всегда безобидные, заставляли Ала и дома, и в школе держаться рядом с Рози и Скорпи, словно те могли его защитить.
А они и защищали – как могли.
И теперь Рози должна была просто поцеловать его – что в этом сложного? Тем более Скорпи ободряюще улыбался им, как и Лили, постоянно откидывающая с лица рыжие завитки волос.

Она потянула рукав майки Ала, заставляя его обернуться, и приблизила свое лицо к его.

Ал ужасно стеснялся. Уже в тот момент, когда Хьюго завел этот отвратительный допрос, который он называл «разговором по душам», Ал понял, что ему не отвертеться – задавать эти глупые, дурацкие вопросы будут и ему. Он только не ожидал, что его так подставит Лили. Лили, его сестричка, о которой он так заботился, помогал ей, дала замечательный повод для издевок Джеймса, которыми он мог бы занимать себя ближайшие полгода.
Но это было еще не страшно – Ал привык к дурацкому характеру брата. Но это его требование целоваться с Рози… Это уже не лезло ни в какие рамки, что бы там не говорил Скорпи. Он знал, что Рози смущается не меньше его самого, но все же отчего-то почувствовал острый укол обиды, когда Джейми заявил, что даже она не хочет приближаться к нему.
И тем более неожиданным было то, что она, резко развернув его к себе, наклонилась, словно и вправду собиралась…

Роза глубоко вдохнула и, не дав Алу одуматься, выглядевшему совсем маленьким и удивленно таращившемуся на кузину, прижалась своим ртом к его теплым, твердым губам, которые дрогнули, но остались крепко сжатыми. Ал не зажмурился, и она тоже, продолжая вглядываться в его зеленые глаза, словно надеясь увидеть там подсказку. Но Ал сам, похоже, паниковал, никак не решаясь ни оттолкнуть Рози, ни углубить поцелуй.
Но в какой-то момент он сдался, даже не замечая тревожной тишины застывшей вокруг них. Его братья и сестра, схватившая ладонь Скорпиуса и сжавшая ее, затаили дыхание, а Малфой смотрел то на Ала с Рози, то на Лили.
Губы Ала медленно приоткрылись, а Рози, ободренная этим, обхватила руками его шею. Ал пах горькой травой и еще чем-то родным, знакомым с самого детства. Незаметно для себя Рози закрыла глаза, забывая обо всем – о том, что целует Ала, своего брата, лучшего друга, того, кого целовать было нельзя, о том, что это всего лишь урок, затеянный лишь для того, чтобы Джеймс отстал от Ала, о том, что, пожалуй, надо бы уже остановиться.
Ал тоже потерялся в этом поцелуе, в прикосновениях чужих губ, которые он рисовал сотни, тысячи раз, в мягких, нежных ладонях прижимающихся к его затылку, в пальцах, запутавшихся в его волосах, и подался вперед.

Лили удивленно ахнула, прижав свободную ладонь ко рту, не замечая ухмыляющегося Скорпи.

Рози медленно отстранилась от Ала только тогда, когда дышать стало нечем. Он дернулся, словно не хотел ее отпускать, затем изумленно взглянул на нее и моргнул. Рози убрала руки с его шеи и крепко обхватила ими себя, вздрогнув. По спине пробежался холодок, и она, наконец, поняла, что только что произошло. Ал выглядел так, словно хотел убежать куда-нибудь или провалиться сквозь землю. Рози его не винила – ей хотелось того же.
Он опустил глаза, изучая землю, оторвал длинную травинку и сжал в пальцах. Рози сглотнула и поспешно начала собирать тарелки, укладывая их в корзину.

— Я думаю… — начал Джейми спустя пару секунд: — Урок был продуктивным, да?
И совершенно по-дурацки, как казалось Рози, ухмыльнулся.
Однако его слова разрядили ситуацию. Хьюго усмехнулся и кивнул, а Лили, наконец, выпустила руку Скорпи из своей и принялась помогать Рози.
Малфой поднялся со своего места и подошел к Алу.
— Ты как? — тихо спросил он, присаживаясь рядом с другом.
Ал не ответил, продолжая задумчиво сминать травинку. Потом, увидев, что Скорпи все еще ждет ответа, передернул плечами и бросил:
— Нормально.
Скорпи кивнул, решив не тревожить его.

Два...

Спустя два дня Рози была готова убить Джеймса. Из-за него Ал и она вели себя так, словно один из них был заражен драконьей оспой. Стоило Рози войти в комнату, как Ал мгновенно находил благовидный предлог, чтобы сбежать. А если Ал случайно заглядывал на кухню, то Рози, до этого спокойно сидящая за столом, мигом вылетала в коридор и, зайдя в свою спальню, запиралась там.
Мысли мешались, если она, исподлобья глядя на Ала, замечала его ответный взгляд. Ладони жгло, и дыхание становилось прерывистым, словно… словно он опять целовал ее.
Она отказывалась признаться хотя бы самой себе, что больше всего на свете желала, чтобы Ал, улыбнувшись так, как это умеет только он, прижался своими губами к ее. Чтобы он опять обнял ее, как тогда. Чтобы она могла зарыться пальцами в его волосы, ловить губами короткие выдохи, и слышать, как в унисон бьются два сердца – его и ее.
Именно из-за этих мыслей, которые не давали спать по ночам, заставляя от безысходности, от страха и стыда сминать пальцами простыни, Рози не могла находиться в одной комнате с Алом. Ей казалось, что если он пристально посмотрит на нее, то сразу поймет, о чем она думает, и возненавидит ее.
Как она сама ненавидела себя.
И ничего не могла поделать с собой.
Память не желала смилостивиться и дать забыть тот день, проведенный у озера. Тело помнило и поцелуй, и то, как Ал прижимался теплой щекой к ее животу, когда лежал рядом с ней на земле, и то, как он смотрел на нее, чуть прищурившись из-за слепящего глаза солнца, улыбаясь.
Рози словно разрывали на части самые противоречивые чувства. Одна ее часть требовала того, чтобы она подошла к Алу и, несмотря на страх потерять его навсегда, рассказала все, что с ней происходит, как будто брат мог ей помочь, как помогал всегда. Именно Ал защищал ее в Хогвартсе, не Джеймс. Именно Ал дрался за нее, когда Дерек Гойл обзывал ее полукровкой и занудой.
Сейчас Рози надо было защитить не от Гойла, не от кого-то стороннего, а от нее самой.
Она сердилась на себя. Подумать только - она поцеловал своего брата! И ей понравилось.
Но гораздо больше ее злило то, что она не поцеловала его еще раз.
Она зажмурилась на секунду, заставляя себя не думать об этом, и крепко сжала в пальцах ложку.
— Ты не голодна, Рози? — раздался заботливый голос тети Джинни. — Или тебе не нравится суп? Может, хочешь рыбы?
Распахнув глаза, Рози вымученно улыбнулась и хрипло пробормотала:
— Нет, нет, все очень вкусно. Я просто… не хочу есть.

Ал вздрогнул, когда услышал голос мамы, отвлекший его от раздумий. Все эти дни он, не переставая, думал о Рози. Хотел, но не мог выкинуть ее из головы. Смотрел часами на эскизы, изображающие в большинстве своем Рози, и думал, как мог дойти до такого, что думает о том, как бы улучить момент, чтобы поцеловать сестру. Чтобы сказать ей, вывалить все, как на духу. Чтобы снова почувствовать мягкие ладошки, гладящие его затылок. Чтобы вернуться в тот день, чтобы все повторилось.
Но ведь это был простой урок.
Вернее, это попросту было ошибкой.
Рози не следовало его целовать. Ведь это мерзко, неправильно, ужасно… Что они о них подумают?
Что подумают о нем самом, не способном взглянуть на Рози без смущения, без того, чтобы представить себе, как целует эти губы, улыбающиеся кому угодно, только не ему.
Это должно было быть мерзко. Отвратительно. Кошмарно.
Но Ал никак не мог избавиться от мысли, что это… восхитительно.
Очень-очень нужно. Пока – хотя бы смотреть на Рози, смущаясь всякий раз, когда она смотрела на него в ответ.
Ее необходимо было забыть – совершенно точно.
Он и старался: часами торчал в библиотеке среди пыльных книг, стараясь забыться среди придуманных героев и их переживаний.
Но не получалось. Она, словно нарочно, заглядывала в библиотеку, пила на кухне чай с его мамой, когда он туда заходил, а ее портреты сотнями заваливали его кровать, стол, доверчиво улыбаясь.
Губы неожиданно пересохли, когда Рози, сжимающая в пальцах ложку, внезапно с громким стуком выпустила ее из пальцев и, взвившись на ноги и поспешно извинившись, выбежала из кухни.
— Я пойду… узнаю, что с ней, — бросил Альбус, решившись. Отодвинув стул, он вышел из-за стола и побрел вслед за Рози.
Гарри удивленно посмотрел им вслед и повернулся к жене:
— Альбус и Рози поссорились?
— Совсем наоборот, — негромко фыркнул Джеймс, и Лили шлепнула его по руке.
— Думаю, нет, — ответила Джинни, накладывая на его тарелку гарнир. — Ты же их знаешь – у них постоянно какие-то секреты от всего мира. Скорпи, может, хочешь рыбы?

Ал нашел Рози в кабинете отца, стены которого были увешаны полками с книгами, за что комната гордо именовалась библиотекой.
Рози стояла рядом со шкафом, растерянно и одновременно зло перелистывая страницы толстого томика.
Ал замер в дверях, глядя на хрупкую фигурку. Рози словно резко похудела за несколько дней. Когда он решался взглянуть на нее, то видел и запавшие скулы, и круги под глазами, словно Рози не высыпалась. Она была невнимательна, как и он сам, и почти ничего не ела.
А вчера и вовсе отказалась от очередного похода к озеру, хотя обожала бывать там еще с самого детства.
Ал смутно осознавал, что причиной этих перемен послужил он. Только не понимал, что именно заставило ее стать совсем другой: он был ей так неприятен или что-то еще?
В любом случае, он хотел сохранить ее дружбу. Хотя бы дружбу. Потому что ничего большего быть попросту не могло. Потому что он не мог так опустить ее, Рози, которая до сих пор возмущалась легкомысленному отношению предыдущих поколений магов к кровосмешению. Потому что она никогда бы не ответила бы на его чувства.
И главная беда была в том, что Ал сам не мог понять эти чувства. Не знал, что заставляет кровь быстрее бегать по венам, всякий раз, когда Рози попадалась ему на глаза. Понятия не имел, что вынуждает сердце биться в три раза чаще, чем обычно, а губы, итак уже искусанные, покрываться все новыми и новыми ранками.
Но это было. Как маленькое чудовище, поселившееся внутри, терзало его и пытало.
И это чудовище заставило сделать его шаг вперед и подойти к Рози.
Рози убежала в кабинет дяди и схватила первую попавшуюся на глаза книгу. Разъяренно листая ни в чем не повинные страницы, она думала о том, как могла так поступить с Алом. Она его обманывала, она словно пачкала его в своих отвратительных чувствах, ощущениях, словно…
А впрочем, какая разница? Ал ни о чем не узнает. Не потому что ей не хватит смелости сказать ему, а потому, что она ничего не знает.
Не знает объяснения своим снам, из-за которых просыпается по ночам в холодном поту, вся изможденная, как будто и не ложилась вовсе, не знает причины, по которой хочется, не отрываясь, смотреть на Ала, ничего не знает.
В книгах об этом не пишут. А если и пишут, называют любовью.

Любовь.

Неправда это все. Не могла она любить собственного брата. Разве так можно? Разве можно сходить с ума, желая прикосновений того, с кем вместе росла, с тем, чья мама и твой отец – родные брат и сестра? Разве можно задыхаться от ревности, такой неправильной, обидной и до жути отвратительной, видя, как Ал улыбается Лили, Скорпи, Джеймсу?
Разве можно больше всего хотеть хоть на секунду оказаться в другом мире, где она и Ал не родственники, чтобы прижаться губами к его губам?

Любовь? Если это и любовь – то неправильная. Мерзкая.

Она услышала, как Ал открыл дверь. Искоса взглянув на него, она увидела, как он замирает на пороге и опирается на косяк, пристально смотря на нее.
И от этого взгляда – выворачивающего наружу – ее начал бить озноб.
Роза покрепче сжала в руках книгу, судорожно пытаясь сосредоточиться на тексте.

— Роза?

Ал подошел к ней и теперь стоял за спиной. Она дала себе три секунды на судорожное размышление. Затем все же обернулась и попыталась улыбнуться Алу.

— Почему ты убежала?
— Я больше не голодна, — быстро ответила Рози. — Вот и все.
Ал медленно кивнул, глядя на нее – и она внезапно заметила, как близко он от нее.
Дыхание опять стало прерывистым, а перед глазами все поплыло.
— Насчет того поцелуя… — медленно, словно вымученно проговорил Ал. — Я не хочу, чтобы ты тревожилась. Ничего не значит, ты же знаешь…
Вдруг стало так душно, так жарко – Рози почти ощущала, как духота опускается на ее плечи, на плечи Ала, окутывает их обоих плотным коконом и словно душит.
Надо было кивнуть и уходить, а она стояла и вглядывалась в лицо Ала, будто искала там что-то. И нашла.
Сомнение в глазах, ранки, такие же, как у нее самой, на губах, словно их долго кусали, и неуверенность позы выдавали… выдавали, что Ал говорил то, что должен был сказать.

Не то, что хотел.

Значит, он хотел чего-то другого. И она сама тоже.
Хотела так, что внутри все царапало. Так, что вдохнуть казалось невозможным, а в горле застрял ком. Так, что она уже почти представляла себе, как сделает шаг навстречу Алу, схватит его за руку и поцелует его.

Поцелует?..

Она не успела подумать, что это неправильно, нельзя, запретно, потому что Ал сам дернулся, сжал ее плечи своими ладонями и прижался губами к ее рту.
Рози вдруг всхлипнула, коротко выдыхая, и приоткрыла губы, позволяя Алу углубиться языком в ее рот, посасывать, прикусывать, сводить ее с ума, и…
И вместо того, чтобы оттолкнуть его, она изо все сил вцепилась в Ала, положила ладонь на его затылок, приближая к себе. А он запустил пальцы в ее волосы, оттягивая голову назад, чтобы целовать Рози стало легче.
Ее пальцы, царапаясь, опустились на плечи Ала, сминая футболку, а Ал обхватил ее талию руками, слегка приподнимая.
И мир опять завертелся сотней красок, даром, что глаза были закрыты.
Это было самым лучшим, самым необходимым и нужным.
Они отстранились друг от друга только тогда, когда дышать даже через нос уже не получалось.
Рози, не раздумывая, спрятала лицо на плече Ала, кусая губы.
Что они опять наделали?

Ал все еще судорожно сжимал в объятиях Рози, не зная, что сказать, как оправдаться. А оправдываться было нужно – потому что он снова сделал все неправильно, испортил дружбу, которой дорожил больше всего на свете. Сам же предложил забыть обо всем – и вот…

Рози медленно опустила руки и отошла назад, стараясь не смотреть на него. Ал измученно пробормотал:
— Прости. Я не должен был…
Она отстраненно кивнула:
— И я тоже.
Ал поднял на нее глаза и выдохнул:
— Что теперь?
Рози помолчала, колеблясь. С одной стороны, ей так хотелось сказать ему, что неважно, что они подумают, они есть друг у друга, и все будет хорошо. С другой, она осознавала, на что толкнет Ала, если скажет все это, что повлечет это за собой. От них откажутся все – и мамы с папами, и дяди, и тети, и братья с сестрами. Их семьи отрекутся от них. Никто не захочет их видеть. А виной – какие-то глупые чувства?

Ладно, не просто глупые чувства.

Глупые сильные чувства. Настолько сильные, что она не может спать ночами, что больше всего на свете ей хочется прижаться к Алу, почувствовать тепло его тела, вдохнуть безумно родной запах. И быть с ним.

Но это невозможно – он ее Ал. Просто братишка. Просто самый близкий человек на свете.
И, если она так дорожит им, то не может позволить себе играть с его будущим.
Лет через десять он женится, заведет детей и будет счастлив.
Не с ней.
Внутри что-то с глухим звуком лопнувшей струны разбилось, когда она подумала об этом. Тем не менее, она упрямо вздернула подборок и сказала:
— Ничего. Ты был прав – просто забудем. Я попрошу родителей меня забрать.

— Не надо, — совалось с языка прежде, чем Ал успел прикусить его. — Не надо, — уже тише повторил он. — Не хочу, чтобы твои каникулы испортились из-за меня. Мы просто постараемся не видеться, ладно?

Рози кивнула.

Не видеться, как же! Их словно нарочно оставляли наедине. Джеймс и Хьюго не оставляли попыток обыграть «чертового Малфоя», Скорпиус и Лили, похоже, наконец, преодолели смущение и теперь предпочитали гулять наедине.
Гарри пропадал на работе, как и Джинни.
И Ал с Розой были предоставлены друг другу. Так бывало и раньше – но теперь ничего не было как раньше.
Поначалу они и впрямь избегали друг друга. Рози все больше времени проводила в своей спальне и читала. Ал – без дела болтался по саду, изредка качаясь на стареньких, проржавевших качелях, которые установил его отец много лет назад.
А Рози не могла заставить себя оторваться от окна и прекратить следить за Алом.

В конце недели Гарри объявил, что всей семьей они опять отправляются на озеро. На этот раз Джинни, Гермиона и Рон должны были присоединиться к детям.
Ни Ал, ни Рози не смогли отвертеться – и теперь сидели под напекающим макушку ярким солнцем так далеко друг от друга, как только могли.
Родители их не понимали, это было видно по их взглядом. Рози слышала, как мама шепотом поинтересовалась у тети, не поссорились ли, часом, дети?
Тетя передернула плечами и озадаченно покачала головой.
— Мы поплаваем на лодке, — спустя полчаса крикнул Джеймс, привлекая внимание Рози и Ала, угрюмо изучавших травинки на пыльной земле.
— Мы с вами, — вскочила на ноги Лили и потянула Скорпиуса за собой. — Мам, пап, идемте! Тетя! Давайте, вы тоже…
Она, засмеявшись, потащила вяло упирающегося Малфоя за собой.
Гермиона тоже поднялась и, отряхнувшись, воскликнула:
— Подождите нас! Мы сейчас!..
Джинни помог встать Гарри, а Рон, лениво читающий «Пророк», нехотя, последовал за своей женой, которая была уже рядом с Джеймсом и помогала ему заколдовывать весла.
Рози дернулась, собираясь отправиться с ними, но строгий голос тети Джинни ее остановил:
— И ты, и Ал остаетесь здесь! Забыли, как вас укачало в прошлый раз? Вам никакие зелья не помогут!..
— Но… — попытался возразить Ал, но она его уже не слушала.
Как только большая лодка, расширенная колдовством, отплыла от берега, Рози схватила лежащую на клетчатом покрывале книгу Скорпиуса и раскрыла ее, впиваясь глазами в текст.
Ал молчал, она тоже. И тишина начинала сводить с ума.
Рози не выдержала первая, отложила книгу и начала подниматься, собираясь прогуляться, чтобы размяться. Затекшие от долгого сидения ноги ее не выдержали, и она внезапно закачалась. Ал успел подхватить ее, не дав упасть. И замер, сжимая ее плечи ладонями.
— Можешь меня отпустить, — хрипло предложила Рози, чувствуя, как дико начинается биться пульс. — Ал?
Он не двигался, потом мягко, но решительно развернул к себе лицом и прижался к ней всем телом.
И опять – словно водоворот. Так хотелось протянуть руки, обхватить его шею и целовать теплые, медовые губы…
Спустя секунду Рози с удивлением обнаружила, что уже делает это – целует сумасшедше-нежные губы, отвечающие ей так, что на глазах внезапно выступили слезы.
Потому что нужно было прекращать это – и так не хотелось.
Ал вдруг словно оступился и медленно осел обратно на покрывало, потянув Рози за собой. Продолжая ласкать губами его губы, она последовала за ним, нелепо и неуклюже присаживаясь, но Ал, схватив ее, приподнял, усаживая к себе на колени. Затем толкнул, заставляя улечься на спину и наваливаясь сверху. Рози показалось, что кто-то вдали выкрикивает ее имя, но она не обратила на это внимание, полностью отдавшись ощущениям, которые дарили губы Ала, теперь целующие ее шею.
— Рози! Рози?..
Ее уже не звали – это был вскрик.
— Альбус!
Ал быстро оторвался от Рози и поднял глазами на ошарашенного и изумленного Скорпиуса, застывшего неподалеку от них.

Три...

— Это не то, что ты подумал, — выпалила Рози, быстро перебираясь на другой конец скатерти. — Это вообще ничего не значит!
Ал вздрогнул и весь как-то сник, затем отстраненно согласился:
— Она права. Это просто… просто ошибка. Случайность.
Рози обхватила себя руками, стараясь унять дрожь.
— Скорпиус, послушай меня, — выдохнула она. — Никому ничего не говори, ладно? Этого просто не было. Забудь все, что видел.
Малфой кивнул, все еще буравя Рози и Ала любопытным взглядом.
— Хорошо, я буду молчать. — Он пожал плечами. — Впрочем, для меня это не играет никакой роли – помните, что я говорил о своей семье? Если вы решили встречаться…
— Нет! — воскликнула Рози одновременно с Алом, тоже перебившем Скорпиуса:
— Мы ничего такого…
— Я понимаю, — нетерпеливо отмахнулся Малфой. — Но, если вы все же решите что-то такое, я не буду против. То есть вы можете мне сказать. Вы же понимаете это?
— Я не вижу смысла слушать все это, — Рози вскочила на ноги. — И мне холодно. Я иду домой.
Она рассерженно зашагала по тропинке, стремительно отдаляясь от сидящих на траве Альбуса и Скорпиуса.
Малфой, помолчав, повернулся к другу и, прищурившись от предзакатных лучей солнца, невыносимо слепящих глаза, спросил:
— Ты точно не хочешь поговорить об этом?
Ал медленно покачал головой.
О чем здесь было говорить? Он портил жизнь не только себе, но и Рози. Какое право он имел на это?
Ни-ка-ко-го.
Он вообще не должен был приближаться к Рози, не должен был отравлять ей существование – а именно это он и делал – он должен был быть ей просто братом.
Как Хьюго, как Джеймс, как Фред…
Да, черт побери, даже Скорпиус, который был Рози чужим, по сути, больше заботился о ней, чем Ал!
О чем он думал, когда опять полез целовать ее?
При воспоминании о поцелуе щеки запылали, и Ал предпочел спрятать лицо в ладонях.
Об этом не следовало думать. Никогда. Надо было просто забыть.
— Ал… — тихонько и растерянно позвал Скорпиус, осторожно дотрагиваясь до руки друга.
— Что ты вообще тут делаешь? — неожиданно окрысился Альбус. — Почему ты здесь оказался? Где все остальные?
— Я просто решил добраться вплавь, — пожал плечами Скорпиус, на коже которого и впрямь блестели мокрые капельки. — А остальные, — он кивнул в сторону озера, — все еще в лодке.
— А ты не мог остаться с ними? — буркнул Ал, поднявшись на ноги и сердито отряхивая шорты. — Вечно ты не вовремя…
Засунув руки в карманы, он, не оглядываясь на окрикивающего его Скорпи, зашагал по той же тропинке, что и Рози пару секунд назад, пиная подвернувшиеся камушки.
Скорпиус озадаченно и тревожно смотрел ему вслед. Конечно, он мог обидеться на Ала – в конце концов, Малфой не был ни в чем виноват. Но Скорпиус на то и был лучшим другом Ала, что понимал его. И сейчас Ал злился на Скорпиуса только потому, что злиться было больше не на кого. Ну, разве что, на самого себя.
Беда была в другом: Рози и вправду думала, что Скорпиус сможет забыть то, что видел?
Предположим, он бы и впрямь забыл, хотя бы ради Ала и Рози. Но вот только ему отчего-то казалось, что они-то как раз и не смогут стереть из памяти произошедшее.
Скорпиус понимал, чему стал свидетелем. Помнил, как отчаянно цеплялись друг за дружку, и знал, что не может… не принять все то, что происходило с ними. Он никогда не мог представить себе, что когда-нибудь Ал и Роза расстанутся. То есть то, что у каждого из них будет своя семья, дом, и они больше не будут секретничать на уроках, перекидываться записками, подтрунивать над Джеймсом и Фредом. И скорее ненормальным было появление в их жизни кого-то чужого, а не то, что творилось сейчас. Ведь даже несмотря на то, что они дружили, вроде как, втроем, Скорпиусу иногда казалось, что он лишний. Альбус и Рози не разлучались ни в гостиной Рейвенкло, ни на уроках, предпочитая сидеть вместе. Так что Малфою приходилось довольствоваться компанией Алисии Лонгботтом – милой, но такой умной девушки, что в ее присутствии Скорпиус терял всякое подобие присутствия духа.
И то, что Рози всегда была с Алом, заставляло по-другому взглянуть на ситуацию. То есть, Скорпиус и так был не против кровосмешения – он не мог быть против, половина его родственников состояла в браке с другой – но, скажем, окажись на месте Ала Джеймс, все было бы хуже.
И вот этот новый виток в отношениях двух самых близких его друзей, вдруг показался логичным и словно… давно ожидаемым.
Лодка причалила к берегу, с плеском подняв волны, и из нее, смеясь, выбрались сначала дети, а потом и взрослые. Хьюго и Джеймс опять о чем-то громко спорили, и именно поэтому, видимо, последний и не обратил внимания на то, что Лили, выбежав вперед, уселась на скатерть рядом со Скорпиусом и крепко прижалась к нему. Малфой вздрогнул, когда ее теплая рука коснулась его плеча, все еще покрытого так и не высохшими капельками.
— Представляешь, после того, как ты уплыл, посередине озера что-то забулькало, — веселым, но слегка дрожащим голосом проговорила Лили. — И Джеймс сказал, что это кальмар – ну, вроде того, что в Хогвартсе. А Хьюго сказал, что нет, не кальмар, а гриндилоу. А я…
— Эй, — прервал ее Скорпиус. — Ты чего? Тебя всю дрожь бьет.
Лили передернула плечами и попыталась отодвинуться, но он остановил ее.
— Испугалась? — спросил Малфой, улыбаясь. — Ну, признайся, да?
— Да, — выдавила, наконец, из себя Лили. — Когда Хьюго начал про эти гриндилоу… А я еще боюсь воды… — Она судорожно вздохнула и подняла глаза на Скорпиуса. — Ты думаешь, что я глупая.
Она не спрашивала – она утверждала. И это забавляло Малфоя.
— Нет, — протянул он, стараясь, чтобы голос звучал неестественно. — Я так не думаю.
Лили вспыхнула и решительно дернулась, собираясь встать.
— Я шучу, шучу! — схватил ее за локоть Скорпи. — Успокойся.
Он обнял Лили за плечи и спрятал лицо в ее волосах, пользуясь тем, что никому не было до них дело. Мистер Поттер и мистер Уизли, наверное, оторвали бы Скорпиусу голову, если бы видели, но сейчас они привязывали лодку заклинаниями к берегу, а Джеймс был слишком занят тем, что с пеной у рта доказывал Хьюго существование кальмаров в озере. Поэтому Скорпиус безбоязненно мог обнимать Лили и наслаждаться тем, как прижимается к нему, тихонько смеясь, когда он принимался шепотом передразнивать Джеймса.
— А где Ал? — внезапно спросила она. — И Рози?
— Ушли, — напряженным голосом ответил Скорпиус, отодвигаясь.
Лили удивленно взглянула на него, обернувшись, но ничего не сказала.
Солнце медленно скрывалось за облаками, собирающимися на небе.

Рози зашла в прихожую, скинула кеды и быстро поднялась по лестнице. Захлопнув за собой дверь комнаты, в которую ее всегда селила тетя Джинни, она устало переоделась, сдернув с себя шорты и майку и натянув желтую пижаму, которую ей подарил Ал на прошлое Рождество. Пижама была совершенно дурацкая, вся в снитчах, и великовата, но это был подарок Ала, и Рози носила бы ее, даже если бы она была тошнотворного зеленого цвета – самого нелюбимого Рози.
Разобрав постель, Рози забралась под одеяло и закрыла глаза. Голова болела, виски ломило, и дышать было неожиданно трудно. Зло скинув одну подушку с кровати, Рози прижала к себе вторую, зарывшись в нее лицом, и всхлипнула.
Мерлин, ну и что они опять наделали? И хуже всего было не это. Не этот стыдный поцелуй – в конце концов, с тем, что она явно ненормальная, можно было еще смириться. Можно было затолкать эту ненормальность глубоко в себя и сделать вид, что она как все. Если бы не Скорпиус…
Рози отшвырнула и вторую подушку и села на кровати, вся растрепанная. Закутавшись в одеяло, она провела ладонью по лицу, стараясь успокоиться.
Чертов Малфой! Зачем он только вернулся раньше остальных? Зачем они вообще пригласили его к себе?
Внезапно устыдившись этих мыслей, Рози улеглась обратно, предварительно откинув и одеяло в сторону. Закусив губу, Рози думала, что она предала не только Ала, но теперь еще и Скорпиуса – он же был ее другом, а она жалела о том, что он оказался в доме Поттеров.
Она так боялась. Боялась, что он, пусть даже случайно, расскажет обо всем той же Лили. Что будет тогда?
Ох, это было бы ужасно. Мама бы, наверное, плакала. А отец… Отец бы разозлился. Они бы с ней никогда больше не заговорили.
Но страшнее всего было не это. Страшнее всего было то, что, в конце концов, Рози бы потеряла Ала. То, что он поцеловал ее сегодня, ничего не значило. Хуже было, что она ответила на поцелуй. Потому что она не должна была отвечать за Ала, должна была помогать ему сделать верный выбор, должна была заботиться о нем. Вместе этого она сама портила его, сбивала с пути, мешала жить.
В дверь неожиданно постучались, и мамин голос позвал:
— Рози?
Рози откашлялась, прежде чем крикнуть:
— Мам, у меня болит голова. Я хочу спать.
— Я принесу тебе зелье, — всполошилась мама. — У тебя голос совсем простуженный!
— Не надо, — отчаянно отказалась Рози, морщась при мысли о том, что мама зайдет в комнату, увидит ее заплаканное лицо, начнет задавать вопросы…
Ну уж нет, не сегодня.
— Ладно, — помолчав, тяжело ответила мама. — Ты и ужинать не будешь? Тетя Джинни собирается приготовить твой любимый суп …
Рози затошнило только при одном упоминании о еде. Спуститься вниз, сесть за один стол со Скорпи, Алом и смотреть им в глаза? Увольте.
— Нет, — спокойно ответила она. — Я хочу спать, мам.
Гермиона еще пару секунд постояла у двери, потом отошла, думая о том, как она могла пропустить тот момент, когда ее дочь выросла настолько, что теперь не хочет даже делиться с нею своими бедами.
А Рози опять натянула на голову одеяло, сжалась в комочек и, незаметно для самой себя, и впрямь уснула.

Ал не пошел в свою комнату, а отправился на кухню. По привычке, оставшейся с самого детства, вытянул из банки, стоящей на полке, печенье и, усевшись за стол, принялся его грызть. Только на этот раз сладости не помогали, и их нельзя было теперь сунуть в руку Рози или Скорпиусу в качестве молчаливого извинения. Нельзя было подкупить их, подарив мармеладных дракончиков или Берти Боттс. И, наверное, в этот момент Ал понял, что детство, теплое, понятное детство, пахнущее овсяным печеньем мамы и молоком с медом, детство, в котором он мог безбоязненно обниматься с Рози, в котором между Скорпиусом и ним не возникало ссор, куда-то ушло, утащив с собой всю легкость и ясность.
Взрослая жизнь, которая еще недавно была так желанна из-за грядущей независимости, вдруг оказалась не нужна. Как и эта самая независимость. Потому что теперь нельзя было побежать к маме, жаловаться на то, что произошло, просить помощи, поделиться бедой.
Взрослая жизнь оказалась внезапно одинокой.
Он не знал, сколько он так просидел, сжимая в руках крошащееся печенье и мечтая о том, чтобы никогда больше не пришлось ни с чем разбираться, ничего решать и, самое главное, думать, думать, думать…
Мама заглянула на кухню, приоткрыв дверь.
— Ал? — тихо позвала она, подходя к сыну. — Ты чего?
Ал мигнул, приходя в себя, и обернулся.
— Ничего, — передернул он плечами. — Устал просто.
Джинни ничего не сказала, только присела на стул рядом с ним. Мягко положила руку ему на плечо, а потом погладила по волосам.
— Как скажешь.
Ал ничего не ответил, предпочитая молча смотреть в окно. Ему казалось, стоило маме пристально посмотреть на него, она все поймет.
Джинни вздохнула, потом поднялась и загремела кастрюлями.
— Все, наверное, такие голодные, — наигранно бодро сказала она. — Позови, пожалуйста, тетю Гермиону, мне нужна ее помощь.
Альбус кивнул и, помедлив, чтобы выбросить в корзину с мусором несчастное печенье, вышел из кухни.
Тетя Гермиона была наверху – так ему сказал Рон, занятый тем, что успокаивал Хьюго и Джеймса.
Поднявшись по лестнице и проходя мимо закрытых дверей, чтобы добраться до балкона, где и была тетя, Ал нехотя прислушивался к звукам дома. Постоянно где-то что-то скрипело, падало, громыхало, и, как отзвук шепота половиц, по которым ступал Альбус, слышались чьи-то приглушенные голоса.
— Тише ты!
Ал растерянно замер. Голос был похож на Лили, но с кем бы ей так говорить?
Подойдя к одной из приоткрытых дверей, Ал нерешительно остановился. Подслушивать не хотелось, но было так любопытно…
— Если Джеймс услышит, нам конец, — весело хихикнула Лили, которую Ал видел в щелку. Она сидела на рабочем столе Джинни, за которым мама писала заметки о квиддитче для «Пророка».
— Скорее, только мне, — ответил голос Скорпиуса, и сам Малфой тоже подошел к столу и обнял Лили, которая как-то испуганно обернулась и что-то коротко выдохнула, то ли возражая, то ли прося о чем-то.
Скорпиус очень медленно поднял руку, чтобы прикоснуться к ее щеке. И тут Лили, резко дернувшись вперед, прижалась своими губами ко рту Малфоя, затем так же быстро откинулась назад.
Ал отошел от двери, тихонько прикрыв ее. Это было так нечестно! Лили и Скорпиус как-нибудь примирили бы Джеймса к мысли, что они вместе. А он сам и Рози?
Вот то, что можно было назвать тупиком. Или безвыходной ситуацией.
Тем более, что примирять было не с чем – потому что для начала пришлось бы уговорить на… на этот роман Рози, а она ни за что бы не согласилась. И была бы права.
Ал почти дошагал до балкона, опустив голову и внимательно разглядывая пол под ногами, как кто-то остановил его, положив руку на плечо. Повеяло сквозняком, и кожа Ала покрылась мурашками, хотя вечер и не был прохладным.
Альбус поднял голову и, удивленно моргнув, посмотрел на тетю Гермиону, стоящую перед ним.
— Еще чуть-чуть, и мы бы столкнулись, — тепло улыбнувшись, сказала она. — Что-то стряслось? Почему ты такой грустный?
Он помотал головой, отвергая ее домыслы, и пробормотал:
— Мама хочет, чтобы ты ей помогла с ужином.
Договорив, он повернулся, чтобы уйти в свою комнату, но тетя опять схватила его за руку.
— Послушай, — Ал оглянулся, — что-то точно не так. Дело в Рози? Вы поссорились? Она тоже ходит вся осунувшаяся, не отвечает на мои вопросы… Или вы ревнуете?
Ал вздрогнул, услышав последнее слово.
— О чем ты? — пробурчал он. — Причем это? Кого я ревную?
— Скорпиуса, — задумчиво глядя на него, вздохнула Гермиона. — Из-за его… отношений с Лили, верно? Я заметила, что они увлечены друг другом, а вам кажется, что вы теряете друзей, верно?
Ал поспешно закивал – это было идеальным оправданием. Точно лучше правды.
— Это совершенно нормально, что вы растете, — начала она, — и то, что у вас появляются особые привязанности. Конечно, на мой взгляд, несколько… рановато, но все же, это обычное дело. Скоро и ты, Ал, и Рози влюбитесь в кого-нибудь и поймете Скорпиуса и Лили.
Ал промычал что-то нечленораздельное, соглашаясь, и поспешил попросить разрешения уйти, сказав, что ему нужно кое-что сделать.
— Конечно, конечно, — легко ответила Гермиона. — Мне все равно нужно помочь твоей маме.

Лук и грибы с шипением тушились в большой сковороде, пока Джинни помешивала густой суп из кресса в кастрюле, изредка поднося деревянную ложку ко рту, чтобы узнать, достаточно ли приправ.
Гермиона взбивала в миске яйца, краем глаза поглядывая за ножом, самостоятельно разрезающим филе из курицы на мелкие кусочки. В духовке подрумянивался яблочный пирог, и его запах привлекал на кухню то Джеймса с Хьюго, то Рона с Гарри. Последние должны были расставлять столы в саду, но, предпочтя заставить сыновей заниматься этим, сидели в креслах, вынесенных на заднее крыльцо, и обсуждали последние квиддитчные новости.
— Раскатай тесто, пожалуйста, — сказала Гермиона. — Кажется, суп готов.
Джинни кивнула, взмахом палочки убавляя огонь под кастрюлей.
— Гарри! — крикнула она. — Ну хоть приборы отнесите!
— Это бесполезно, — фыркнула Гермиона. — Дорвались друг до друга, теперь ни за что не угомонятся, пока обо всем не поговорят. Иногда мне кажется, что мы ошиблись, выходя за них замуж – им двоим их самих предостаточно.
— Верно, — закатила глаза Джинни и снова закричала: — Гарри! Стулья!
Ее муж что-то невнятно воскликнул в ответ, но на кухню не пришел.
Джинни раздраженно опустила на стол комок теста и опять взмахнула палочкой. Взлетевшая в воздух скалка принялась раскатывать его, превращая бесформенную массу в ровную белую пластину.
Гермиона отошла к шкафу, стоящему в углу, и выудила из его глубин баночку с перцем. Высыпав немного пряностей в сковороду, она добавила к смеси и курицу, затем пробормотала заклинание, доводя начинку до готовности.
— Рози не спустится нам помочь? — поинтересовалась Джинни, забирая с плиты сковороду и начиная осторожно выкладывать овощи и мясо на тесто, уже уложенное на противень. — Или хотя бы поужинать?
— Нет, — нахмурилась Гермиона, вынимая пирог из печи. — Она заснула.
— Так рано? — удивилась Джинни, накрывая начинку еще одним слоем теста и выливая на него яичный желток. — Она не заболела?
Гермиона не ответила, занятая разрезанием пирога, потом все же сказала:
— Думаю, дело в Скорпиусе. Мне всегда казалось, что она в него влюблена. Думаю, ей обидно, что он выбрал не ее, а Лили.
Джинни приподняла брови:
— А что тогда с Алом? Может, он тоже в кого-то влюблен? — Она заговорщицки подмигнула подруге, на секунду делая вид, что и она, и Гермиона опять молоды и сплетничают о школьных парочках, как это бывало в Хогвартсе. — Тоже в Скорпиуса?
Гермиона неодобрительно посмотрела на нее, потом рассмеялась:
— Скажешь тоже. Ты еще предположи, что это из-за того, что он влюблен в Рози.
Джинни фыркнула и покачала головой:
— Думаю, вариант со Скорпиусом более правдоподобен.

Флер и Билл появились прямо перед ужином и привели с собой не только Доминик, Виктуар и Льюиса, но и Тедди. Джеймс сразу же утащил Люпина к себе в комнату, показать модель Молнии-3000, которую ему прислали с квиддитчным каталогом, Виктуар отправилась с ними.
— Только быстро! — крикнула им вслед Джинни, наливая каждому за столом супа. — Все же остынет!
— А где Альбус? — растерянно спросила Флер, передавая мужу вилку. — И Рози?
Гермиона принялась объяснять ей, что дети утомились и спят, одновременно шлепнув Рона, потянувшегося за куском яблочного пирогом, по руке.
— Сладкое – потом, — строго сказала она.

Рози свесила ноги с кровати и потерла глаза ладонями. Увидев свое отражение в зеркале, висящем на стене напротив постели, она медленно улыбнулась, разглядывая распушившиеся темные волосы и покрасневшее лицо. Поднявшись, она подошла к окну и открыла его, чтобы свежий воздух проник в комнату. В спальне было душно и жарко, пижама противно липла к телу, как и влажные после сна прядки – к шее.
Из распахнутого окна доносились голоса родных – наверняка они ужинали в саду. Подумав, что и Ал сейчас с ними, Рози решилась выйти в коридор. Ступая по покрытому ковром полу и, на всякий случай, стараясь не шуметь, она добралась до балкона. Забравшись с ногами в плетеное кресло, стоящее у самых перил, она закрыла глаза. Во всем теле была такая усталость, словно Рози весь день играла в квиддитч. Пожалев, что не взяла с собой книгу, которая могла бы отвлечь ее от мыслей об Але, Рози обняла коленки, прижав их к груди, и принялась наблюдать за тем, как вдали исчезает красный диск солнца.
Внезапно двери с шумом распахнулись, и она испуганно обернулась. На пороге стоял Ал и удивленно смотрел на нее. Он дернулся, словно собрался уходить, но она, неожиданно даже для себя самой, остановила его, тихо позвав по имени. Ал, помедлив, подошел к ней и остановился напротив кресла. Затем подтащил одну из больших подушек и сел на нее, стараясь не смотреть на Рози.
Рози мягко улыбнулась, с сонной нежностью отмечая и маленькую родинку на шее Ала, и вьющиеся на затылке завитки темных волос, и острые лопатки, выступающие под тонкой майкой. Она нерешительно потянулась, собираясь коснуться его руки, чтобы… чтобы... На самом деле, она понятия не имела, зачем делает это. В последнюю секунду одумавшись, она отдернула ладонь и села прямо, раздраженно смахнула упавшую на глаза челку.
Ал обернулся, устало проведя по лицу ладонью.
— Все в порядке? — спросил он, сосредоточенно разглядывая клетчатый плед, свисающий с подлокотника кресла.
Рози кивнула, потом ответила вслух:
— Да, разумеется.
Ал помолчал, потом продолжил:
— Почему ты не пошла ужинать?
— Не хотелось, — пожала Рози плечами. — И я спала. А ты?
— Мне тоже не хотелось, — пробормотал Ал, — но я уже жалею об этом.
Рози улыбнулась:
— Я принесу тебе потом кусок пирога – чувствуешь его запах?
Он улыбнулся в ответ, наконец, посмотрев ей в лицо:
— Спасибо.
Рози ничего не сказала и перевела взгляд на деревья за перилами. Листья шелестели, словно перешептываясь с ветерком, который сновал между веток, заставляя их качаться. Внизу что-то громыхнуло, кто-то громко рассмеялся, и все снова стихло.
— Насчет того, что было сегодня… — начала, было, Рози, но опять замолчала.
Ал пристально вглядывался в небо, покрывающееся тучами, и тоже хранил безмолвие. Постепенно темнело, становилось прохладней, и небо серело, стремительно теряя краски. Упали первые капли долгожданного дождя, и Рози натянула на плечи плед, стремясь оградиться от промозглости. Опустив глаза, она увидела, как кожа Ала покрывается мурашками.
— Я тебя люблю, — негромко сказала она, не понимая, что именно она говорит. Слова сорвались с языка, прежде чем Рози сумела осмыслить их.
Ал вздрогнул и весь как-то сжался. Он молчал, запустив пальцы в волосы. Рози подождала еще пару секунд, затем соскользнула с кресла и вышла, прикрыв за собой двери.

_______________________

Доминик – все же, кажется, дочь Флер и Билла, а не сын :)

Коллаж к фику работы Cappucino http://s41.radikal.ru/i091/0908/4a/3c453a3eb32c.jpg