Последняя прочитанная книга, Делимся впечатлениями

*в рамках книжного марафона - 74*
Терри Лу, "Под крылом дракона"

Книга о попаданке (очередной), которую упер дракон в другой мир с целью выдачи замуж принцессы, окопавшейся в родном замке. Многовековой ящер настолько туп, что не может отличить мальчика от девочки (спойлер - даже когда она потом голышом будет купаться), а потому забирает это бесполое хамоватое существо себе ибо прынцесска после кражи собственных шахмат предпочла толстячка-знакомого. Далее эта дура творит что хочет, разнося ползамка и СЖИГАЕТ НАФИГ РЕДКУЮ БИБЛИОТЕКУ, дрянь. Дракон умиленно гладит ее по головке и кормит. Вопрос - НАХРЕНА? Придушила бы.
Далее он ее таки сплавляет, чтобы дева вернулась домой, но не вышло, и когда ее уже совсем собираются продать в рабство, из кустов падает рояль в виде ректора магакадемки, готового выдать гг за племяшку и взять без экзаменов. Разумеется, проходит несколько лет и ГГ проходит суперотбор в мест ные инквизиторы, которые воюют с драконами. И ее дракон будет на другой стороне.
Продолжение даже читать не тянет, настолько бесит первая часть. Обложка - отдельный трэш, не опознала никого.

3 из 10.

*в рамках книжного марафона - 75*
Терри Пратчетт, "Пехотная баллада"

Какая-то вне-часть, связанная с Анк-морпоркским циклом парочкой персонажей и действий. Основная сюжетная ветка - взвод (?) девушек на войне, их подвиги, и то, как они выдают себя за мужчин. Все полагающиеся стереотипы прилагаются, но смешно. Есть вампирка, тролль(ша?), религиозная фанатичка и командир-ботаник. Естессна, эта компания просто обречена остановить многолетнюю войну. Куда же без этого. И без Ваймса. И без газет.
Конец несколько невнятный, с чего бы там снова собираться в поход, я не очень поняла обесценивание достижений)

8 из 10.

Ой-ёй, чуть не забыла!
Приглянулась мне аннотация Носфи, читать было нечего, и я пошла)
Ольга Иванова "Ты Богиня, детка! Или на Олимп по обмену". Не могу сказать, что сиё - шедевр фэнтези, но есть некоторые плюсы и серьёзные минусы. Из минусов, типа детективная линия так слаба, что реально все выглядят просто глупцами... мягко говоря. Понятно, что автор не претендовал на шедевр детектива, но делать всех вокруг настолько тупыми, когда многое понятно буквально сходу - это сильное фу в адрес автора. А в целом, если не брать вот этот серьёзный и большой ляп, книга читается очень легко, играючи, особо сильного отторжения не вызывает, хотя и ни на что особое не претендует, чисто так, мозги разгрузить. Если бы продолжение было уже написано, я бы прочитала обязательно, иногда хочется чего-то такого, необременительного. Но продолжение только в работе, когда будет готово - не ясно. Мне кажется, я к тому времени просто забуду о книге. Надеюсь, Носфи дождётся, и поделится)))

В рамках книжного марафона 2017.

Джеймс Лусено. "Звёздные войны. Тёмный повелитель. Восход Дарта Вейдера".

Мне было достаточно прочесть лишь аннотацию к книге, как я уже была до предела заинтригована. А как красиво и трагично была обозначена судьба Энакина! Ему захотелось посочувствовать вопреки его зверствам, которые он творил. Одна лишь аннотация произвела на меня неизгладимое впечатление. Я взглянула на этого безжалостного тирана другими глазами, глазами "изнутри", словно попала в его душу и поняла весь ее трагизм и отчаяние...

Понравилось начало книги. Очень динамичное. Планета Меркана. Приказ 66. Реакция клонов на приказ "сверху" и попытки джедаев, соратников клонов, спастись... Жуть. Ситуация описана изнутри. Прямо задела за живое.
Середина книги немного затянула и нудновата. Выжившие джедаи совершают ошибку, объединяясь в группу, которую легче выследить Империи, чем джедаев в одиночку.
В книге чётко показаны неудачи Вейдера. Его первые шаги на пути к могуществу Тёмной стороны. Смотреть на персонажа, который в чём-то ошибается, мило, особенно после того, как у тебя в голове (до прочтения книги) сложился совершенно противоположный образ - образ всегда успешного карателя и жестокого ситха с безупречным планом. С другой стороны, Вейдер же не сразу всё это умел? Ему пришлось учиться и делать ошибки. Это его несколько "очеловечивает" что ли...
Далее, Кашиик. Таркин. Захват планеты и её порабощение. Поединок с мастером Шрайном, которого Вейдер в конце концов добил, но при этом раскрыл ему правду о том, что он и есть Избранный, бывший джедай и ученик Оби-Вана Кеноби - Энакин. Это был волнительный момент. Очень. Жаль, что Шрайн так и не успел никому об этом поведать...
А ещё в книге появляется Чуббака. И он уже пилот =)
В книге подробно раскрыты отношения Вейдера с Сидиусом. Последний постоянно подстрекает Вейдера, толкает его на обман, напоминает ему своё место. Словом, унижает, как может, чтобы только вызвать гнев, из которого и нужно черпать силы. Эти сцены были для меня омерзительны. И самое страшное - что Энакин и правда верит в то, что Орден джедаев предал его и Республику, находит оправдание своим поступкам и стремится к новой, жестокой жизни.
Конец книги... и встреча с Оби-Ваном! Кантина. Анкорхед. Татуин. Бен узнает о том, что Вейдер жив. В смятении он вдруг слышит в голое голос своего учителя Квай-Гона, и тот отвечает на все его вопросы... Очень быстрая и слишком лаконичная развязка, но всё же... Я была рада увидеть на страницах этой книги ещё одно знакомое и любимое мне имя.
Словом, книга натолкнула на длительные размышления. Я в восторге.

10 из 10.

Джеймс Олдридж "Последний дюйм".

Рассказ идет об отце, когда-то бывшем неплохом летчике и его сыне, которого он решил взять с собой. Сейчас Бен, отец, зарабатывает тем, что занимается подводной съемкой, и в очередной заказ на съемку акул, он решил взять его с собой. Залетев на собственной небольшом самолете на необитаемый остров, мужчина занимается своим делом, а мальчик остается на береге. Отлично показано отношение отца к сыну, оно явно пренебрежительное, хотя бы в том плане, что в жаркой Африке он для себя взял пиво, а для него ничего. В какой-то момент, случается страшное, и на плечи мальчика - в один момент он становится мужчиной. Концовка довольно киношная, но в целом, мне очень понравилось. Все эти описания, которые мне не нравятся в большинстве книг, тут были абсолютно не лишними, все это было отлично описано, ты сопереживаешь героям, интересно что произойдет в следующий момент.

Отличный динамичный рассказ, который осиливается буквально за пару часов, чтобы приятно провести вечер.


Объем рассказа 28 страниц а4 в ворде.

Тим Филлипс "Государь Никколо Макиавелли"

вообще-то я заказывала непосредственно "Государя", но мне пришла эта книга. прочитав её, я даже рада, что получила её.
в этой потрясающей книге автор рассказывает о том, как писался "Государь", даёт исторические справки о тех или иных событиях, происходящих в Европе, а особенно в Италии, того времени. он исследует первоисточник главу за главой, предполагая, какое событие могло послужить причиной тому, что Макиавелли считает так, а не иначе.
мне безумно понравилось оформление глав. начинается с очень тонкого совета (или даже приказа), после кратко описывается, о чём глава, затем "Определяющая идея", где Тим Филлипс предоставляет цитату, прекрасно характеризующую главу, а в конце главы "Идея на заметку", где опять же автор даёт более развёрнутый совет.
несмотря на то, что "Государь" написан много-много лет назад как пособие по получению и удержанию власти (а писалось для легендарного семейства Медичи), Тим Филлипс изучает его с точки зрения современного бизнеса, бизнесменов и бизнес-планов. приводятся примеры из новейшей истории, как удачного бизнеса, так и ошибочного, и эти ошибки разбираются.
читая книгу, я даже немного пожалела, что работаю не в бизнесе или политике, потому что многие "советы" ну чудо как хороши. так и хочется испробовать ту или иную. увы и ах.

следующей по списку в этом плане книгой следует непосредственно "Государь". буду продираться через дебри средневекового официоза)

а вообще я сейчас глянула, что Тим Филлипс в со-авторстве написал книгу-учебник поведенческих моделей, основанный на примерах из "Игры Престолов"
ЕСЛИ ВЫ ХОТИТЕ ПОДАРИТЬ МНЕ ПОДАРОЧЕК НА РОЖДЕСТВО\НОВЫЙ ГОД\ДЕНЬ СВЯТОГО ВАЛЕНТИНА\ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ\ПРОСТО ТАК, ТО ВОТ ОНО МНЕ ОЧЕНЬ НАДО.

ахаха вот я тоже надеюсь, что дождусь. а потом попинаю тебя мол поооомнишь там было дело.

вообще меня откровенно прёт, когда я прочитаю какой-нибудь романчик а-ля женское фэнтези, чтобы разгрузить моск после работы, пишу сюда, а потом кто-то ещё на него отзыв пишет мол "увидела отзыв Носфи - решила прочитать" хДД

"Носфи: я знаю всё о Тёмных Властелинах и не только"

/В рамках книжного марафона/

Ивлин Во - Сенсация

Автор, чьё имя я нигде и никогда ранее не слышал, хотя по идее, должен был, раз уж его относят к классике. Книга взята совсем наугад и вау-эффекта совсем не вызвала.
Роман преподносится как сатирический – в нём недалёкий парень-журналист отправляется в вымышленное африканское государство, где должны происходить некие важные с точки зрения события. И большую часть романа он только злит своих работодателей, исправно отправляя им телеграммы, в которых «сегодня ничего не произошло». Потом череда казусов приводит к тому, что герой получает славу, почёт и уважение. Ещё запомнилась пассия героя, которая большую часть книги не знает, вдова она или нет.
Натыкаюсь в интернетах на положительные отзывы, в которых подчёркивается своеобразное чувство юмора у автора. Значит, у меня с чувством юмора не так хорошо, как у тех рецензентов.

5/10

/В рамках книжного марафона/

Эрнест Хемингуэй - По ком звонит колокол

Первое знакомство с автором, которого принято считать одним из гигантов мысли в мировой литературе. И которое оставило желать лучшего. Книга написана очень простым языком, легко читается, но мысль в ней не улавливается. Большую часть текста занимает «варварская ваниль», как я ранее назвал главную любовную линию «Камо грядеши». Но если там это было интересно, то здесь – нет. Общая же канва сюжета как-то размывается. Я ожидал от этой книги свежих мыслей, которые могли бы позволить иначе взглянуть на мир, но получилось нечто невнятное.

4/10

Я тут такую красоту прочитала в ленте ВК! Пока не разобралась, что это, но очень захотелось поделиться! Скопировала как есть в постике ВК.

Показати текст спойлеру

«Свеча горела...»

Звонок раздался, когда Андрей Петрович потерял уже всякую надежду.
— Здравствуйте, я по объявлению. Вы даёте уроки литературы?
Андрей Петрович вгляделся в экран видеофона. Мужчина под тридцать. Строго одет — костюм, галстук. Улыбается, но глаза серьёзные. У Андрея Петровича ёкнуло под сердцем, объявление он вывешивал в сеть лишь по привычке. За десять лет было шесть звонков. Трое ошиблись номером, ещё двое оказались работающими по старинке страховыми агентами, а один попутал литературу с лигатурой.

— Д-даю уроки, — запинаясь от волнения, сказал Андрей Петрович. — Н-на дому. Вас интересует литература?
— Интересует, — кивнул собеседник. — Меня зовут Максим. Позвольте узнать, каковы условия.
«Задаром!» — едва не вырвалось у Андрея Петровича.
— Оплата почасовая, — заставил себя выговорить он. — По договорённости. Когда бы вы хотели начать?
— Я, собственно… — собеседник замялся.
— Первое занятие бесплатно, — поспешно добавил Андрей Петрович. — Если вам не понравится, то…
— Давайте завтра, — решительно сказал Максим. — В десять утра вас устроит? К девяти я отвожу детей в школу, а потом свободен до двух.
— Устроит, — обрадовался Андрей Петрович. — Записывайте адрес.
— Говорите, я запомню.

В эту ночь Андрей Петрович не спал, ходил по крошечной комнате, почти келье, не зная, куда девать трясущиеся от переживаний руки. Вот уже двенадцать лет он жил на нищенское пособие. С того самого дня, как его уволили.
— Вы слишком узкий специалист, — сказал тогда, пряча глаза, директор лицея для детей с гуманитарными наклонностями. — Мы ценим вас как опытного преподавателя, но вот ваш предмет, увы. Скажите, вы не хотите переучиться? Стоимость обучения лицей мог бы частично оплатить. Виртуальная этика, основы виртуального права, история робототехники — вы вполне бы могли преподавать это. Даже кинематограф всё ещё достаточно популярен. Ему, конечно, недолго осталось, но на ваш век… Как вы полагаете?

Андрей Петрович отказался, о чём немало потом сожалел. Новую работу найти не удалось, литература осталась в считанных учебных заведениях, последние библиотеки закрывались, филологи один за другим переквалифицировались кто во что горазд. Пару лет он обивал пороги гимназий, лицеев и спецшкол. Потом прекратил. Промаялся полгода на курсах переквалификации. Когда ушла жена, бросил и их.

Сбережения быстро закончились, и Андрею Петровичу пришлось затянуть ремень. Потом продать аэромобиль, старый, но надёжный. Антикварный сервиз, оставшийся от мамы, за ним вещи. А затем… Андрея Петровича мутило каждый раз, когда он вспоминал об этом — затем настала очередь книг. Древних, толстых, бумажных, тоже от мамы. За раритеты коллекционеры давали хорошие деньги, так что граф Толстой кормил целый месяц. Достоевский — две недели. Бунин — полторы.

В результате у Андрея Петровича осталось полсотни книг — самых любимых, перечитанных по десятку раз, тех, с которыми расстаться не мог. Ремарк, Хемингуэй, Маркес, Булгаков, Бродский, Пастернак… Книги стояли на этажерке, занимая четыре полки, Андрей Петрович ежедневно стирал с корешков пыль.

«Если этот парень, Максим, — беспорядочно думал Андрей Петрович, нервно расхаживая от стены к стене, — если он… Тогда, возможно, удастся откупить назад Бальмонта. Или Мураками. Или Амаду».
Пустяки, понял Андрей Петрович внезапно. Неважно, удастся ли откупить. Он может передать, вот оно, вот что единственно важное. Передать! Передать другим то, что знает, то, что у него есть.

Максим позвонил в дверь ровно в десять, минута в минуту.
— Проходите, — засуетился Андрей Петрович. — Присаживайтесь. Вот, собственно… С чего бы вы хотели начать?
Максим помялся, осторожно уселся на край стула.
— С чего вы посчитаете нужным. Понимаете, я профан. Полный. Меня ничему не учили.
— Да-да, естественно, — закивал Андрей Петрович. — Как и всех прочих. В общеобразовательных школах литературу не преподают почти сотню лет. А сейчас уже не преподают и в специальных.
— Нигде? — спросил Максим тихо.
— Боюсь, что уже нигде. Понимаете, в конце двадцатого века начался кризис. Читать стало некогда. Сначала детям, затем дети повзрослели, и читать стало некогда их детям. Ещё более некогда, чем родителям. Появились другие удовольствия — в основном, виртуальные. Игры. Всякие тесты, квесты… — Андрей Петрович махнул рукой. — Ну, и конечно, техника. Технические дисциплины стали вытеснять гуманитарные. Кибернетика, квантовые механика и электродинамика, физика высоких энергий. А литература, история, география отошли на задний план. Особенно литература. Вы следите, Максим?
— Да, продолжайте, пожалуйста.

— В двадцать первом веке перестали печатать книги, бумагу сменила электроника. Но и в электронном варианте спрос на литературу падал — стремительно, в несколько раз в каждом новом поколении по сравнению с предыдущим. Как следствие, уменьшилось количество литераторов, потом их не стало совсем — люди перестали писать. Филологи продержались на сотню лет дольше — за счёт написанного за двадцать предыдущих веков.
Андрей Петрович замолчал, утёр рукой вспотевший вдруг лоб.

— Мне нелегко об этом говорить, — сказал он наконец. — Я осознаю, что процесс закономерный. Литература умерла потому, что не ужилась с прогрессом. Но вот дети, вы понимаете… Дети! Литература была тем, что формировало умы. Особенно поэзия. Тем, что определяло внутренний мир человека, его духовность. Дети растут бездуховными, вот что страшно, вот что ужасно, Максим!
— Я сам пришёл к такому выводу, Андрей Петрович. И именно поэтому обратился к вам.
— У вас есть дети?
— Да, — Максим замялся. — Двое. Павлик и Анечка, погодки. Андрей Петрович, мне нужны лишь азы. Я найду литературу в сети, буду читать. Мне лишь надо знать что. И на что делать упор. Вы научите меня?
— Да, — сказал Андрей Петрович твёрдо. — Научу.

Он поднялся, скрестил на груди руки, сосредоточился.
— Пастернак, — сказал он торжественно. — Мело, мело по всей земле, во все пределы. Свеча горела на столе, свеча горела…

— Вы придёте завтра, Максим? — стараясь унять дрожь в голосе, спросил Андрей Петрович.
— Непременно. Только вот… Знаете, я работаю управляющим у состоятельной семейной пары. Веду хозяйство, дела, подбиваю счета. У меня невысокая зарплата. Но я, — Максим обвёл глазами помещение, — могу приносить продукты. Кое-какие вещи, возможно, бытовую технику. В счёт оплаты. Вас устроит?
Андрей Петрович невольно покраснел. Его бы устроило и задаром.
— Конечно, Максим, — сказал он. — Спасибо. Жду вас завтра.

— Литература – это не только о чём написано, — говорил Андрей Петрович, расхаживая по комнате. — Это ещё и как написано. Язык, Максим, тот самый инструмент, которым пользовались великие писатели и поэты. Вот послушайте.

Максим сосредоточенно слушал. Казалось, он старается запомнить, заучить речь преподавателя наизусть.
— Пушкин, — говорил Андрей Петрович и начинал декламировать.
«Таврида», «Анчар», «Евгений Онегин».
Лермонтов «Мцыри».
Баратынский, Есенин, Маяковский, Блок, Бальмонт, Ахматова, Гумилёв, Мандельштам, Высоцкий…
Максим слушал.
— Не устали? — спрашивал Андрей Петрович.
— Нет-нет, что вы. Продолжайте, пожалуйста.

День сменялся новым. Андрей Петрович воспрянул, пробудился к жизни, в которой неожиданно появился смысл. Поэзию сменила проза, на неё времени уходило гораздо больше, но Максим оказался благодарным учеником. Схватывал он на лету. Андрей Петрович не переставал удивляться, как Максим, поначалу глухой к слову, не воспринимающий, не чувствующий вложенную в язык гармонию, с каждым днём постигал её и познавал лучше, глубже, чем в предыдущий.

Бальзак, Гюго, Мопассан, Достоевский, Тургенев, Бунин, Куприн. Булгаков, Хемингуэй, Бабель, Ремарк, Маркес, Набоков. Восемнадцатый век, девятнадцатый, двадцатый. Классика, беллетристика, фантастика, детектив. Стивенсон, Твен, Конан Дойль, Шекли, Стругацкие, Вайнеры, Жапризо.

Однажды, в среду, Максим не пришёл. Андрей Петрович всё утро промаялся в ожидании, уговаривая себя, что тот мог заболеть. Не мог, шептал внутренний голос, настырный и вздорный. Скрупулёзный педантичный Максим не мог. Он ни разу за полтора года ни на минуту не опоздал. А тут даже не позвонил. К вечеру Андрей Петрович уже не находил себе места, а ночью так и не сомкнул глаз. К десяти утра он окончательно извёлся, и когда стало ясно, что Максим не придёт опять, побрёл к видеофону.
— Номер отключён от обслуживания, — поведал механический голос.

Следующие несколько дней прошли как один скверный сон. Даже любимые книги не спасали от острой тоски и вновь появившегося чувства собственной никчемности, о котором Андрей Петрович полтора года не вспоминал. Обзвонить больницы, морги, навязчиво гудело в виске. И что спросить? Или о ком? Не поступал ли некий Максим, лет под тридцать, извините, фамилию не знаю?

Андрей Петрович выбрался из дома наружу, когда находиться в четырёх стенах стало больше невмоготу.
— А, Петрович! — приветствовал старик Нефёдов, сосед снизу. — Давно не виделись. А чего не выходишь, стыдишься, что ли? Так ты же вроде ни при чём.
— В каком смысле стыжусь? — оторопел Андрей Петрович.
— Ну, что этого, твоего, — Нефёдов провёл ребром ладони по горлу. — Который к тебе ходил. Я всё думал, чего Петрович на старости лет с этой публикой связался.
— Вы о чём? — у Андрея Петровича похолодело внутри. — С какой публикой?
— Известно с какой. Я этих голубчиков сразу вижу. Тридцать лет, считай, с ними отработал.
— С кем с ними-то? — взмолился Андрей Петрович. — О чём вы вообще говорите?
— Ты что ж, в самом деле не знаешь? — всполошился Нефёдов. — Новости посмотри, об этом повсюду трубят.

Андрей Петрович не помнил, как добрался до лифта. Поднялся на четырнадцатый, трясущимися руками нашарил в кармане ключ. С пятой попытки отворил, просеменил к компьютеру, подключился к сети, пролистал ленту новостей. Сердце внезапно зашлось от боли. С фотографии смотрел Максим, строчки курсива под снимком расплывались перед глазами.

«Уличён хозяевами, — с трудом сфокусировав зрение, считывал с экрана Андрей Петрович, — в хищении продуктов питания, предметов одежды и бытовой техники. Домашний робот-гувернёр, серия ДРГ-439К. Дефект управляющей программы. Заявил, что самостоятельно пришёл к выводу о детской бездуховности, с которой решил бороться. Самовольно обучал детей предметам вне школьной программы. От хозяев свою деятельность скрывал. Изъят из обращения… По факту утилизирован…. Общественность обеспокоена проявлением… Выпускающая фирма готова понести… Специально созданный комитет постановил…».

Андрей Петрович поднялся. На негнущихся ногах прошагал на кухню. Открыл буфет, на нижней полке стояла принесённая Максимом в счёт оплаты за обучение початая бутылка коньяка. Андрей Петрович сорвал пробку, заозирался в поисках стакана. Не нашёл и рванул из горла. Закашлялся, выронив бутылку, отшатнулся к стене. Колени подломились, Андрей Петрович тяжело опустился на пол.

Коту под хвост, пришла итоговая мысль. Всё коту под хвост. Всё это время он обучал робота.

Бездушную, дефективную железяку. Вложил в неё всё, что есть. Всё, ради чего только стоит жить. Всё, ради чего он жил.

Андрей Петрович, превозмогая ухватившую за сердце боль, поднялся. Протащился к окну, наглухо завернул фрамугу. Теперь газовая плита. Открыть конфорки и полчаса подождать. И всё.

Звонок в дверь застал его на полпути к плите. Андрей Петрович, стиснув зубы, двинулся открывать. На пороге стояли двое детей. Мальчик лет десяти. И девочка на год-другой младше.
— Вы даёте уроки литературы? — глядя из-под падающей на глаза чёлки, спросила девочка.
— Что? — Андрей Петрович опешил. — Вы кто?
— Я Павлик, — сделал шаг вперёд мальчик. — Это Анечка, моя сестра. Мы от Макса.
— От… От кого?!
— От Макса, — упрямо повторил мальчик. — Он велел передать. Перед тем, как он… как его…

— Мело, мело по всей земле во все пределы! — звонко выкрикнула вдруг девочка.
Андрей Петрович схватился за сердце, судорожно глотая, запихал, затолкал его обратно в грудную клетку.
— Ты шутишь? — тихо, едва слышно выговорил он.

— Свеча горела на столе, свеча горела, — твёрдо произнёс мальчик. — Это он велел передать, Макс. Вы будете нас учить?
Андрей Петрович, цепляясь за дверной косяк, шагнул назад.
— Боже мой, — сказал он. — Входите. Входите, дети.

© Майк Гелприн, Нью-Йорк («Seagull Magazine», 16.09.2011)