Последняя прочитанная книга, Делимся впечатлениями

[Anorexia Nervosa]

3. Уильям Гибсон - Страна призраков

Такие произведения должны заменяться экранизациями чуть менее, чем полностью. Визуализация происходящего неприлично высока, что делает весьма затруднительным компиляцию в мозг посредством графических символов.
Короче говоря, скучная поделка. Сложнее читания такого только написание отзыва для км, кек. В очередной раз кидаю камни в огород современной американской литературы, ага-да.

Показати текст спойлеру

СШП, наши дни (начало 21-го века). Опять параллельные сюжетные линии, кои я не вывожу просто. Более-менее интересная - про бывшую рок-звЯзду, а ныне журналистку, кою послали в эл-эй сделать репортаж для неизвестного заказчика о неизвестной фигне. В итоге заказчик таки объявляется, а неизвестная фигня так и остается неизвестной. В частности, приоткрывается завеса локативного искуччтва, о котором, помнится, еще Олегыч писал, но как-то все поверхностно и скучно. Вторая сюжетная линия обрисовывает жизнь и просииональную контрабанднуб деятельность неких кубнских китайцев (sic!): на деле опять таки скучно. И третья линия и вовсе какая-то непонятная муть про пленника и его похитителя, которые чо-то там делают, но непонятно что именно и с какой целью.
В конце, как водится, все три линии сходятся в одну, но смысла больше не становится. Такое.

4/10

[Anorexia Nervosa]

[Anorexia Nervosa]

4. Патрик О'Лири - Невозможная птица

У одного из единчных техноблоггеров на тытрубе, чья деятельность не вызывает у меня рвотные позывы, перед некоторыми видосами стоит плашка "тяжелый, нудный контент. Лучше пойти сварить яйцо". Думаю, нечто такое идеально подошло как эпиграф к данной поделке.
Хотя, в принципе, признаю, что львиная доля ответственности таки лежит на мне, ибо при нынешних реалиях я априори не могу воспринимать такую литературу (и вообще мало чего могу), но нужно таки набирать ачивки.
Жанрово сие можно определить как некий фантастическо-психологический триллер с элементами драмы. В общем, в лучших традициях американской литературы второй половины двадцатого века.

Показати текст спойлеру

Есть два брата-акробата, сын одного из них, и мертвая жена, которую они поневоле шэрили при (ее) жизни. Шаблонно донельзя, ага. Потом в игру вступают пришельцы (в виде птиц), ментор одного из братьев в период детства последнего - в роли главгада (спойлер второго уровня - в итоге он окажется ихним отцом азаза), локальный Морфеус в лице натурализированного японца, который вербует одного из братьев бороться против матрицы, в которую завлекли второго, И ЗАВЕРТЕ
В итоге один брат убивает сына другого (причем в итоге оказывается, что это как раз его сын, so banal), дабы спасти мир, а потом все скатывается в сюр (самый доставляющий флешбэк - сцена, где братья в детстве ласкают причиндалы друг друга), в итоге все то ли умирают, то ли освобождаются, что, впрочем, в данном контексте являет собой одно и то же.

Сложно оценивать. Для объективной оценки 1) нужно читать v originale, yopta 2) необходимо вникнуть глубже, что я, как уже отмечалось выше, не в состоянии в силу жизненных обстоятельств. Так что пусть будет
6/10

[Anorexia Nervosa]

[Anorexia Nervosa]

5. М. Уэльбек - Возможность острова

Относительный минус творчества (точнее, это не минус как таковой, а скорее численное усечение целевой аудитории) Уэльбека в том, что мужская аудитория его потенциальных читателей делится на три группы: первая в силу молодого (лет эдак до 27) возраста неспособна уловить всю глубину трагичности бытия неудачником (относительным, конечно, ибо в финансовом плане у его героев все ок), а третьей группе, будучи ровесниками его героев (от 40 и выше), будет слишком невыносимо и мучительно переживать свои болячки ещё и в литературной обертке. Остаётся группа средневозрастных читателей (27-40 лет), в которую я отношу и себя самого (с поправкой, что неудачником себя смело могу считать уже сегодня), которая максимально вольется в творчество автора, ибо с одной стороны способна понять и прочувствовать источник страдания персонажей, а с другой - еще надеется не повторить их судьбу.
Но то все лирика. Собственно говоря, сим произведением Уэльбек стремится немного разнообразить свое весьма однообразное (да, мне оно нравится, но нельзя не признать, что, подобно Пелевину, обыгрываются одни и те же концепции с каждым новым романом) творчество и включает в оное (произведение, то бишь) элемент антиутопии/постапокалиптики. Довольно набившая оскомину тематика, которая, впрочем, нормально заходит в данном плане.

Показати текст спойлеру

Две параллельно двигающиеся сюжетные линии: первая - типичный Уэльбек, про богатого немолодого одинокого неудачника (Даниель1), который ищет любви с переменным успехом, но в итоге проигрывает финал Старости/Дряхлости и умножает себя на ноль . Вторая - история жизни его далеких преемников (Даниель22/Даниель23), которые по сути являются клонами первого Даниеля. Д22 целиком и Д23 сперва живет в колонии неолюдей, но потом таки выходит в окружающий мир со своим псом, который также является итоговым клоном пса первого Дани. Последняя обширная глава посвящена вылазке Даниеля23 во внешний мир (территориально где-то в Испании), который из-за ядерной войны и Великой Засухи совсем чуть-чуть непригоден для жизни. Но, о чудо, у неолюдей нет надобности питаться, их биологическое жизнеобеспечение достигаается за счет глотка воды и соляных таблеток (вот бы щас так). По пути он встречает дикарей, которые, в целом, ничем не отличаются от трушных дикарей каменного века. В итоге они убивают его пса (как когда-то убили предка этого пса во времена Д1), а гг доходит до океана (похожая сцена также есть в жизнеописании Д1, и вообще, если присмотреться, есть много мелких аллюзий) и, стало быть, может жить там до самой смерти, ибо соленой воды хоть задом ешь. ВНЕЗАПНО, так и происходит, ибо неолюди не особо отягощены постоянным поиском жизненного смысла.

Не, ну конечно, Уэльбек, все зшбсь, но таки длинновато.
цитаты

Показати текст спойлеру

Я одинока как дура,
Как моя
Дыра.

***

После пятидесяти жизнь только начинается, это правда; только вот кончается она в сорок.

***

Одиночество вдвоём — это добровольный ад. (Жиза! , прим. цит.)

***

Когда исчезает секс, на его место приходит тело другого, его более или менее враждебное присутствие; приходят звуки, движения, запахи; и само наличие этого тела, которое нельзя больше осязать, освящать коитусом, постепенно начинает раздражать; к сожалению, все это давно известно. Вместе с эротикой почти сразу исчезает и нежность. Не бывает никаких непорочных связей и возвышенных союзов душ, ничего даже отдалённо похожего. Когда уходит физическая любовь, уходит все; вялая, неглубокая досада заполняет однообразную череду дней. А относительно физической любви я не строил никаких иллюзий. Молодость, красота, сила: критерии у физической любви ровно те же, что у нацизма. Короче, я сидел по уши в дерьме. (Еще бОльшая жиза!!! , прим. цит.)

***

Разжигать желания до полной нестерпимости, одновременно перекрывая любые пути для их осуществления, — вот единственный принцип, лежащий в основе западного общества.

***

безнадёжная любовь — это совсем не то, она мучительна и не рождает такой близости, такой чувствительности к интонациям другого, безнадёжно влюблённый слишком погружён в своё лихорадочное, тщетное ожидание, чтобы сохранить хоть каплю проницательности, способность верно истолковать какой бы то ни было сигнал

***

это был пламенный протест против дружбы и, шире, против любых несексуальных отношений. Действительно, что ещё остаётся обсуждать двоим после определённого возраста? Какой резон двум мужчинам тесно общаться, если, конечно, их интересы не пересекаются или же их не объединяет какая-то общая цель (свергнуть правительство, построить шоссе, написать сценарий мультфильма, уничтожить евреев)? Очевидно, что в каком-то возрасте (я имею в виду людей определённого интеллектуального уровня, а не состарившихся кретинов) все уже сказано. Разве такая пустая сама по себе цель, как вместе провести время, может породить в отношениях двух мужчин что-то кроме скуки, неловкости и в конечном счёте откровенной враждебности? Тогда как между мужчиной и женщиной всегда, в любом случае что-то остаётся: небольшое влечение, маленькая надежда, крошечная мечта. Слово, изначально предназначенное для спора и несогласия, так и несёт на себе клеймо своего воинственного происхождения. Слово разрушает, слово разделяет, и когда между мужчиной и женщиной не остаётся ничего, кроме слов, мы справедливо полагаем, что их отношениям пришёл конец. Когда же, наоборот, слово сопровождается, смягчается и в некотором роде освящается ласками, оно может приобретать иной, менее драматичный и более глубокий смысл, превращаясь в некое интеллектуальное сопровождение — отвлечённое, свободное, бескорыстное.

***

В общем, я возвращался к традиции древних греков. Под старость все мы вспоминаем о греках.

***

Честно говоря, ум в сексуальных отношениях — вещь довольно бесполезная, и нужен он в основном для того, чтобы понять, в какой именно момент стоит положить руку мужчине на член в общественном месте. Все мужчины это любят, это ещё от обезьяны, какой-то атавизм, и глупо этим не пользоваться. Надо только правильно выбрать время и место. Некоторым мужчинам нравится, чтобы свидетелем непристойного жеста была женщина; другие, вероятно, со склонностью к педерастии или очень властные, — чтобы это был другой мужчина; наконец, кого-то ничто так не заводит, как заговорщический взгляд другой пары. Одни предпочитают поезда, другие — бассейны, кто-то — ночные заведения или бары; умная женщина это знает.

***

Nun
О Unsterblichkeit
Bist du ganz mein.

***

на меня он производил впечатление человека падкого скорее на баб, чем на бабки, а смешивать два этих ремесла можно лишь до определённого возраста: потом наступает момент, когда двух страстей уже многовато; счастливы те, кто сумел сохранить хотя бы одну

***

Когда искренне любишь, единственный шанс выжить — это скрывать свои чувства от любимой женщины, в любых обстоятельствах напускать на себя лёгкое безразличие. Как это просто — и как печально! Этот факт сам по себе — обвинительный приговор человеку!…

***

да, любовь делает человека слабым, и тот, кто сильнее, подавляет, мучит и в итоге убивает другого, причём безо всякого злого умысла, даже не испытывая удовольствия, с абсолютнейшим безразличием; именно это у людей обычно называется любовью

***

Надо сказать, что в этот момент я проходил мимо афиши «Поэзия в метро», а точнее, мимо афиши с текстом «Свободной любви» Андре Бретона; какое бы отвращение ни внушала сама личность Андре Бретона, каким бы дурацким ни было название — жалкий оксюморон, свидетельствовавший, во-первых, о лёгком размягчении мозга, а во-вторых, о рекламном чутьё, которым отличался сюрреализм и к которому он в конечном счёте и сводился, — факт остаётся фактом: в данном случае этот кретин написал очень красивые стихи. Однако я был не единственным, кто отнёсся к акции без особого восторга: через два дня, проходя мимо той же афиши, я увидел, что на ней красуется граффити: «Чем грузить нас вашей гребаной поэзией, лучше бы пустили побольше поездов в часы пик!», от чего у меня весь вечер было хорошее настроение и даже несколько выросла вера в себя: я, конечно, всего лишь комик, но я всё-таки комик!

***

Ничто уничтожает.
Мартин Хайдеггер

***

— По существу, в моей жизни были, наверное, всего две женщины, — подытожил я. — Одна, то есть ты, недостаточно любила секс, а другая, Эстер, недостаточно любила любовь.
На этот раз она не стала скрывать улыбку.
— Это точно, — произнесла она каким-то другим, удивительно лукавым и юным голосом, — не повезло тебе… — И, подумав, добавила: — В конце концов, мужчины всегда недовольны своими женщинами…
— Да, исключения — редкость.
— Просто они хотят прямо противоположных вещей. Правда, женщины теперь тоже такие, но это случилось сравнительно недавно. В сущности, полигамия, наверно, была неплохим выходом из положения…
Грустная вещь — крушение цивилизации, грустно видеть, как тонут её лучшие умы: поначалу чувствуешь себя в жизни не слишком уютно, а под конец мечтаешь об исламистской республике.

***

Отказ от мачизма, сделав мужчин несчастными, на самом деле не принёс счастья и женщинам. Все больше людей мечтали вернуться к системе, при которой женщины были стыдливы, покорны и строго оберегали свою девственность. Конечно, в то же время постоянно росло и эротическое давление на тела юных девушек; экспансия ислама стала возможной лишь благодаря целому ряду поправок, введённых под влиянием нового поколения имамов, вдохновлявшихся, с одной стороны, католической традицией, а с другой — реалити-шоу и зрелищными телепредставлениями американских евангелистов; они разработали для мусульманской публики назидательный сценарий жизни, в основе которого лежали два понятия, сравнительно чуждые исламской традиции, — обращение и отпущение грехов. Типовая схема, дословно повторявшаяся в дюжине «телероманов», снимавшихся, как правило, в Турции или в Северной Африке, состояла в следующем. Юная героиня, несмотря на мольбы убитых горем родителей, поначалу ведёт неправедную жизнь — пьёт, употребляет наркотики, исповедует самую разнузданную сексуальную свободу. Затем, под влиянием некоего события (мучительного выкидыша, встречи с молодым правоверным мусульманином, готовящимся стать инженером), в ней происходит спасительный нравственный переворот, и она, отринув мирские искушения, превращается в покорную, целомудренную, закутанную в хиджаб супругу. Существовал и мужской вариант той же темы: в нём фигурировали преимущественно рэперы, а основной упор делался на преступность и употребление тяжёлых наркотиков. Этот лицемерный сценарий имел шумный успех не в последнюю очередь благодаря точно выбранному возрасту обращения: как раз между двадцатью двумя и двадцатью пятью годами молодые уроженки Магриба, ослепительно красивые в юности, обычно начинали расплываться, и у них возникала потребность в менее откровенных одеяниях. Тем самым за одно-два десятилетия исламу в Европе удалось взять на себя ту роль, какую играл католицизм в период расцвета: роль «официальной» религии, организующей календарный цикл и повседневные мини-ритуалы, обладающей учением, с одной стороны, достаточно примитивным и доступным для самой широкой публики, а с другой — достаточно неоднозначным, привлекательным для самых изощрённых умов; проповедующей в теории жесточайший нравственный ригоризм, но сохраняющей на практике множество лазеек и способной принять в своё лоно любого грешника. Аналогичный феномен наблюдался и в Соединённых Штатах Америки, прежде всего среди чернокожего населения — с той лишь разницей, что здесь католицизм, носителями которого являлись иммигранты из Латинской Америки, дольше сохранял ведущие позиции.

***

— There are not a lot of basic socio-religious emotions… — вмешалась Сьюзен. — If you have no sex, you need ferocity. That's all…

***

Человеческая жизнь устроена до ужаса просто, и я в своих сценариях и скетчах целых два десятка лет ходил вокруг да около истины, которую можно было выразить в нескольких словах. Молодость — это время счастья, его единственный возраст; молодёжь ведёт жизнь беззаботную и праздную, она занята только учёбой, делом не слишком обременительным, и может сколько угодно предаваться безграничным телесным восторгам. Они могут играть, танцевать, любить, искать все новых удовольствий. Они могут уйти с вечеринки на заре, найдя себе новых сексуальных партнёров, и глядеть на унылую вереницу служащих, спешащих на работу. Они — соль земли, им все дано, все разрешено, все можно. Позднее, создав семью, оказавшись в мире взрослых, они познают заботы, изнурительный труд, ответственность, тяготы жизни; им придётся платить налоги, соблюдать разные административные формальности и при этом постоянно и бессильно наблюдать за необратимой, вначале медленной, потом все более быстрой деградацией своего тела; а главное — им придётся содержать в собственном доме своих смертельных врагов — детей, носиться с ними, кормить их, беспокоиться из-за их болезней, добывать средства на их учёбу и развлечения, и, в отличие от животных, делать все это не один сезон, а до конца жизни, они так и останутся рабами своего потомства, для них время веселья попросту исчерпано, им предстоит надрываться до самой смерти, в муках и подступающих болезнях, пока они не превратятся в ни на что не годных стариков и окончательно не окажутся на свалке. Их дети не будут питать к ним ни малейшей благодарности за заботу, наоборот, как бы они ни старались, какие бы ожесточённые усилия ни предпринимали, этого всегда будет мало, их всегда, до самого конца будут винить во всём, только потому, что они — родители. Из их жизни, полной страданий и стыда, исчезнет всякая радость. Когда они хотят подступиться к телу молодых, их безжалостно отталкивают, гонят прочь, осыпают насмешками и поношениями, а в наши дни к тому же все чаще сажают в тюрьму. Физически юное тело, единственное желанное благо, какое мирозданию оказалось под силу породить на свет, предоставлено в исключительное пользование молодёжи, а удел стариков — гробиться на работе. Таков истинный смысл солидарности поколений: она не что иное, как холокост, истребление предыдущего поколения ради того, которое идёт за ним следом, истребление жестокое, затяжное, не ведающее ни утешения, ни поддержки, ни какой-либо материальной или эмоциональной компенсации.

***

И тут же с лёгкой грустью убедился, что так и остался тем, чем был на протяжении всей своей артистической карьеры — чем-то вроде Заратустры для среднего класса.

***

передо мной лежало необъятное серое море, такое же серое и плоское, как моя жизнь

***

Уже сентябрь, скоро уедут последние курортники — а с ними и последние груди, последние попки, последние микроволны, доносящиеся из внешнего мира. Впереди у меня нескончаемая осень, а за ней — космическая зима; на сей раз я действительно исполнил свою задачу, перешагнул последнюю черту, моё присутствие здесь больше не имеет оправданий, все связи оборваны, цели нет и больше не будет. Но что-то все же есть: что-то зловещее разлито вокруг и, кажется, хочет подойти ближе. За любой печалью, за любым огорчением, любой отдельной, конкретной неудовлетворённостью, видимо, кроется нечто иное — то, что можно назвать чистым страхом пространства. Неужели это и есть последняя стадия? Чем я заслужил подобную участь? Чем заслужили её все люди? Сейчас во мне нет ненависти, нет ничего, за что можно уцепиться, ни единой вехи, ни единой приметы; есть лишь страх, истина всех вещей, он — одно с окружающим миром. Нет больше мира реального, мира социального, мира человеческого. Я — вне времени, у меня нет ни прошлого, ни будущего, у меня нет ни грусти, ни замыслов, ни ностальгии, ни отчаяния, ни надежды; во мне живёт только страх.
Пространство подступает все ближе, хочет пожрать меня. В центре комнаты рождается тихий звук. Это призраки, пространство состоит из них, они окружают меня. Они питаются мёртвыми глазами людей.

7/10

[Anorexia Nervosa]

[Anorexia Nervosa]

6. Алекс Гарленд - Кома

Повесть длиной в 100 с хвостиком страниц. Идеальная литература для восьмого круга ада книжного марафона.
Вообще, часто произведения начинаются ни шатко, ни валко, а затем раскоечгариваются. В нашем случае предстоит равно противоположная картина. Начавшись как вполне неднищный, среднего пошиба триллеро-детективчик, автор скатываетсся в атсрал с буддизмом и секретутками. Правда, в конце немного исправляется, и финал вполне себе логичный.

Показати текст спойлеру

Главгерой - некий немного поднявшийся офисный планктон (благо может завести себе секретутку). Заработавшись, он садится в метро ближе к полуночи, где какую-то бабу пытаются ограбить какие-то гопники. Вместо того, чтоб разумно огородиться от житейской дЫрами с мыслью "моя хата с краю, ничего не знаю", сей hэрой решает вступиться за незнакомку, конец немного предсказуем и содержится в заголовке повести.
Остальной объем страниц посвящен трипам гг меж коматозным состоянием и реальностью. Доставляют сценки, когда он (во сне) приходит к приятелю, но тому и его жене немного по барабану. Бездуховный запад, айайай. Потом секретутка, как тру тп, заводит его в какой-то буддистский храм и начинает умничать. В итоге, воодушевившись мантрами узкоглазых, гг видит ночное происшествие от третьего лица ииииии таки выходит из комы.

5.5/10

[Anorexia Nervosa]

[Anorexia Nervosa]

7. Ирена Брежна - Неблагодарная чужестранка

Первичный плюс этой поделки - ее относительная краткость. После пятисотстраничной мути, коя проглатывается сложнее негритянской спермы скромной студенткой, это, действительно, очень сильный плюс. Интереснее с этого книга не становится, но хоть можно зажмуриться и, ну вы понели, да.
Плюс, я не особо жалую литературу от женского пола, но что поделать.
Повесть/мини-роман (скорее это просто поток мыслей, смешанный с кусками отдельных зарисовок а ла Довлатов) посвящен жизни беженки из некой страны бывшего соц.лагеря (причем я больше склоняюсь к бывшей Югославии, чем к совку, но ни одного намека в книге об этом не найти) в Швейцарию (тут тоже нет ни одного намека, но парочка примечаний переводчика позволяют понять, что речь идет именно о немецкоязычных кантонах Конфедерации). Флоу весьма витиеватое, немало философии (ну, женской философии, кек) и прочих мыслеприблуд. Основная мысль кроется уже в заголовке: героиня отказывается феллировать новой родине только ради того, что ее, унтерменшку, приняли да обогрели. В принципе, здоровое зерно в сих рассуждениях наличествует, но очень много топтания вокруг да около.
С читательской точки зрения более любопытны разбросанные поперемешку с остальным сюжетом мини(и миди) - зарисовки, где уже прижившаяся на чужбине героиня выступает в роди третьего лица - переводчика между такими же беженцами-ньюфагами, как когда-то была она и врачами/адвокатами/судьями/социальными работниками/психиатрами/etc. Местами получаются весьма выразительные развязки.
Еще в аннотации писалось что-то об авторском черном юморе, но мы то с вами знаем, что

Показати текст спойлеру

у всех женщин ОТЛИЧНОЕ ЧУВСТВО ЮМОРА и они ОЧЕНЬ СМЕШНО ШУТЯТ!

з.ы. В итоге в одной из рецензий я таки узнал, что беженка, как и авторша, из Чехословакии.
5.5/10

[Anorexia Nervosa]

[Токсичный Эль]

*в рамках книжного марафона 2018*
50 книга
Нина Элизабет Грентведт, "Привет! Это я. Первый поцелуй."

Второй дневник и первый фэйспалм года - поцелуй, блин, в щечку. Аааааааааааааааааааааааа. Ради чего писалась книга.
Главгероиня всю книгу упорно игнорит и курощает свою подружку, так что Хелле становится очень жаль. Но основные аспекты не пропадают даже после финального спасения, автор книги явно хреновый психолог, раз этого не понимает.
Вообще гораздо скучнее первой части, а и та была не фонтан. Метания подростка показаны неубедительно, куда исчезла великая любовь (тм) - непонятно, к рандомным курам и то больше чувств. Акцент на папе в трусах зато весьма выразителен.

4 из 10.

[Токсичный Эль]

[Токсичный Эль]

*в рамках книжного марафона 2018*
51 книга
Владислав Крапивин, "Та сторона, где ветер"

Вот тут тоже дружба с ревностью, но в ревность веришь, хотя она тебя и обескураживает - кажется, что мальчики уже в 12 неровно дышат к друг другу.
Странная смерть второстепенного персонажа никак не раскрывает главных. Рандомный бог из машины вылечивает слепоту. Мелкий идиот спалил лодку и чуть не утопился, но ему никто не скажет, что он дебил (ну ладно, трус), а не великий спаситель.
Особенно же не понравилась задвинутая тема змеев. Первое лето показывалась традиция, многолетняя, все ей дышали, а на следующее лето забили, словно и не было никогда и ничего.

6 из 10.

[Токсичный Эль]

[Дайана Тьер]

Анна Гаврилова — Эмелис. Путь магии и сердца

Вновь вернулась к Гавриловой, это уже 5ый отзыв по ее книге. Вообще не собиралась читать никаких серий, но в отзоре на ютубе наткнулась на эту серию и она меня заинтересовала, правда было сказано, что по уровню слащавости эта книга гораздо хуже сумерек и я с этим согласна. ОЧЕНЬ МНОГО САХАРА!

Для чтения этой книги просто нужно подгадать момент, когда будет особенно хреново, в обычное время я бы бросила читать практически сразу. Но перед тем, как я начала читать, я получила физическую травму и мне надо было отвлечься на что-то светлое.

О чем книга. Вообще это романтическое фентези, но тут намного больше романтики, чем фентези. Собственно, Боги повздорили и сделали так, чтобы мужчины получали дар боевой магии, женщины - дар защитницы. Исключения есть, но очень мало и это не влияет на сюжет. Пара-напарники мужчина/женщина называются спайкой.

ГГ Эмелис из-за политической ситуации в стране (ее папашка, Первый Министр, аристократ, не маг, решил побороться за трон) была вынуждена уехать в другую страну, заодно переводясь в другую Академию Магии. И там было четверо парней, которые еще не успели обзавестись спайкой. Предупреждают ее об этом зарание, заодно говорят, что проблемы возникнут только от троих, четвертого (зовут Кир) можно не опасаться. И когда девушку выводят из себя своими "ухаживаниями", Кир предлагает начать фиктивно встречаться, чтобы все от них отстали. Эмелис соглашается, т.к. уже была помолвлена с другим, но этого никто не слышал. Ну и пошло поехало... Очень много романтики, поцелуйчиков, обнимашек. И 1 недопостельная сцена тоже.

Оценку ставить не буду, книга на любителя.

[Дайана Тьер]

[Дайана Тьер]

Анна Гаврилова — Эмелис. Путь долга и любви

Показати текст спойлеру

Вторая книга двулогии. Ну что я могу сказать, если прошлая книга окончилась без каких-либо сюрпризов, ровно, то вторая книга начинается с огоньком. После проведенной вместе ночи, Эмелис натыкается в библиотеке на Кира и его отца, где первый говорит о том, что все не серьезно и девица, притащенная в поместье, обыкновенная шл#ха. Естесственно девушка врывается, говорит гадости и сбегает через портал в Академию. Кир пытается ее догнать и объяснится, но до общежития не смог этого сделать, а потом уже поздно, как и везде, мужчины не могут зайти в женское общежитие. У девушки случается истерика и еще кое что, Кир пытается взломать защиту и пробраться к Эмелис. На следующий день, девушку забирает домой отец, где та узнает шокирующую новость, потому что произошла рокировка. Королем стал не ее отец, а жених, и их ждет дипломатическая поездка в соседнюю страну (где ее и прятали) для подписания договора. И уже на приеме девушка узнает всю правду происхождения Кира...

Что мне не понравилось, так это предсказуемость книги. Банальность развития ситуации, предсказуемость сюжета. Единственное, что удивило, это стазис на простыню, вот не видела такого раньше.

Окончание книги хорошее, со счастливым концом, как и во всех книгах Гавриловой. Книга для подростков, хотящим большую и светлую любовь.

[Дайана Тьер]

[Johanne]

Шарлотта Роган «Шлюпка»
Отличная задумка, но вот воплощение довольно среднее, на мой взгляд. В эту самую шлюпку, в которой после кораблекрушения набились спасшиеся, автор заложила довольно много интриг (начиная с главной героини, чудом попавшей туда в последний момент, и заканчивая таинственной коробочкой в кармане моряка), развешала ружья по стенам и… практически все они не выстрелили. Все интриги слиты невнятно, а характер главной героини мотает по тем же волнам, по которым мотает шлюпку. А жаль. Я бы с удовольствием почитала хорошо написанную историю по этой же теме.

[Johanne]