"Политика — убийца разума", (copyleft) LessWrong

Элиезер Юдковский (Less Wrong) — набирающий популярность автор пособий по рациональности. Под спойлером — его статья "Политика — убийца разума" о том, как сочетается политизированность и рациональное мышление.

Показати текст спойлеру

Когда речь идёт о политике, люди начинают терять голову. Причины этой особенности настолько до банальности очевидны, что можно привести их ещё раз. В среде эволюционной адаптации политическая обстановка была вопросом жизни и смерти (а также секса, богатства, союзников, репутации и многого другого). И сегодня, начиная спор о том, должны ли «мы» поднять минимальную заработную плату, ты применяешь весь богатый набор адаптаций к среде эволюционной адаптации. Ты возвращаешься во времена, когда тебя могли убить за нахождение на неверной стороне баррикады (зато, если ты находился на верной стороне баррикады, то уже ты получал возможность убить немало досаждавшего тебе соперника!).

Если ты хочешь высказать какое-то соображение, касающееся науки или рациональности, то совершенно не стоит хоть каким-нибудь образом задевать современную политику, когда есть возможность этого избежать. Если твоя основная мысль неотделимо связана с политикой — расскажи об Людовике XVI и великой французской революции. Политика — та важная область, в которой следует применять рациональность, но в которой категорически не следует изучать рациональность.

Политика — продолжение войны, война с применением словесного оружия. Аргументы — это солдаты. Ты же знаешь, на чьей ты стороне? Теперь ты должен поддерживать все аргументы своей стороны и атаковать все аргументы, которые каким-либо образом оказывают содействие стороне противника. Исподтишка бить своих солдат решительно недопустимо, и перевязывать раны солдатам врага — тоже.

Учёные, привыкшие в своей профессиональной деятельности непредвзято осматривать вопрос со всех сторон и здраво взвешивать все «за» и «против», превращаются в скандирующих лозунги зомби, как только разговор затрагивает область, занятую Синими или Зелёными*; как только в разговоре становится уместным вспомнить об отношении своей группировки к обсуждаемому вопросу.

*см. "Сказ о науке и политике".

Традиционный пример задачи на немонотонное мышление из области искусственного интеллекта звучит так: «Все квакеры — пацифисты. Все республиканцы — не пацифисты. Никсон квакер и республиканец. Является ли Никсон пацифистом?»

В чём, хочется мне спросить, заключается смысл выбора именно этой ситуации в качестве примера? Автор хочет растормошить в читателе политические эмоции и отвлечь его от основного вопроса? Автор хочет, чтобы республиканцам было неуютно на курсах изучения искусственного интеллекта, чтобы ни один республиканец не отважился заниматься этой областью информатики? И нет, я не республиканец, как вы могли бы подумать. И не демократ.

Этот пример отвлекает. Почему кто-то, столкнувшись с задачей продемонстрировать пользу немонотонных рассуждений, выбрал именно его? Скорее всего, причина в том, что автор не смог удержаться от соблазна бросить хорошее, добротное язвительное замечание в сторону этих ненавистных Зелёных. Отвешивать оплеухи приятно; разве можно не поддаться желанию откусить кусочек шоколадного печенья?

Но не все приятные вещи полезны. И несчастные читатели явно не видят никакой пользы в необходимости продираться через уйму разъярённых комментариев, спровоцированных брошенной вскользь насмешкой, не несущей никакой смысловой нагрузки.

Я говорю не о том, что этот сайт должен держаться в стороне от политики, или о том, что нам надо перенять у Википедии нейтральную точку зрения. Просто попытайся сопротивляться соблазну сделать добротный ощутимый язвительный комментарий, если этого возможно избежать. Если интересующая тебя тема напрямую касается попыток убрать теорию эволюции из школьной программы — говори, но не обвиняй в этом всю партию республиканцев целиком: твоими читателями могут быть республиканцы, и они могут считать, что причина состоит в действиях нескольких негодяев, а не во взглядах всей партии. Не имеет никакого значения, кто виноват на самом деле, и что ты думаешь по этому поводу. Возможность обсуждать щекотливые вопросы, не скатываясь в цветную политику, очень полезна для духовного развития нашего сообщества.

Перевод: BT

Согласны ли вы с автором? Стараетесь ли включать рациональность, когда речь заходит о социальных проблемах? Голосуете ли на выборах?

Ссылку на сайт с переводами текстов не привожу из-за правила о рекламе, но автор легко гуглится.

Не могу также не привести "Сказ о науке и политике", который лично меня очень порадовал простотой и изяществом образов.

Показати текст спойлеру

Во времена Византийской империи светская жизнь оказалась разделена на два лагеря: Синий и Зелёный. Синие и Зелёные убивали друг друга на дуэлях, в драках «стенка на стенку», в засадах и погромах. Прокопий Кесарийский говорил о них: «Вражда к противникам возникает у них без причины и остаётся навеки; не уважаются ни родство, ни свойство, ни узы дружбы. Даже родные братья, приставшие один к одному из этих цветов, другой к другому, бывают в раздоре между собою». Эдвард Гиббон писал: «Поддержка одной из группировок стала необходимой для любого кандидата, будь он светским или духовным лицом».

Кто же были эти Синие и Зелёные? Всего лишь спортивные болельщики — сторонники синей и зелёной команд в гонках на колесницах.

А теперь представьте общество будущего, которому пришлось сбежать в сеть подземных туннелей и пещер и закрыть все входы. Мы не будем уточнять, бежали ли они от болезни, войны или от радиации. Первым подземным жителям удалось наладить производство еды, возобновление воздуха, найти воду, организовать освещение и выжить. Их потомки благоденствовали и даже стали строить города. О верхнем мире остались лишь легенды, написанные на клочках бумаги, и один из таких клочков описывал небо, бескрайний простор воздуха над полом без стен. Небо было лазурного цвета, и в нем летали странные объекты, напоминающие пучки белого хлопка. Значение слова «лазурный» вызывало противоречия, некоторые говорили, что оно обозначает синий цвет, а другие — зелёный.

В ранние дни подземного сообщества соперничество Синих и Зелёных доходило до открытого насилия, но теперь царит перемирие — мир, рождённый отвращением к бессмысленной вражде. Культурные обычаи изменились, существует многочисленный и преуспевающий средний класс, воспитанный в духе правового государства и непривычный к насилию. В школах преподаётся история: как долго длилась вражда между Синими и Зелёными, как много людей погибло, как мало в итоге изменилось. Граждане подготовлены к странной новой философии, гласящей, что люди — это люди, не важно, за Синих они или за Зелёных.

Сам конфликт не исчез. Общество всё ещё разделено на Синие и Зелёные области, в любом актуальном культурном или политическом вопросе выделяется «Синяя» и «Зелёная» позиции. Синие ратуют за налоги на личные доходы, Зелёные поддерживают налоги на продажи торговцев. Синие придерживаются более строгих законов о браке, в то время как Зелёные хотели бы упростить бракоразводный процесс. Синие пользуются поддержкой центральных городских районов, а периферийные фермеры и продавцы воды обычно оказываются в лагере Зелёных. Синие верят, что Земля — это огромная шарообразная скала в центре вселенной, а Зелёные считают, что Земля — это огромная плоская скала, вращающаяся вокруг другого объекта, называемого Солнцем. Отнюдь не каждый Синий или Зелёный гражданин принимает «Синюю» или «Зелёную» позицию по любому вопросу, но довольно тяжело найти городского торговца, который считает, что небо было синим, и в то же время голосует за налоги на личные доходы и более свободные законы о браке.

Подземелье всё ещё поляризовано. Царит хрупкий мир. Есть некоторое число людей, искренне считающих, что Синие и Зелёные должны быть друзьями. Обычное дело, когда Зелёный покровительствует Синему магазину или Синий любит посещать Зелёную таверну. Из перемирия, изначально рождённого усталостью, медленно растёт дух терпимости и даже дружбы.

Однажды в Подземелье произошло небольшое землетрясение. Группа из шести туристов почувствовала содрогание земли, находясь на прогулке среди руин древнего поселения, где-то в верхних пещерах. Один из туристов упал и поранил колено, и группа решила повернуть назад, опасаясь новых землетрясений. На обратном пути один из них заметил странное дуновение воздуха, какой-то запах, исходящий из давно заброшенного туннеля. Не обращая внимания на предостережения спутников, этот человек одолжил лампу и направился к туннелю. Каменный коридор шёл выше… и выше… и наконец закончился дырой, выходящей из этого мира. Каменные стены закончились. Пространство, бесконечное пространство простиралось в никуда, здесь хватило бы места для тысячи городов. Невообразимо далеко наверху и слишком ярко, чтобы смотреть не щурясь, жгучий огонёк лучился светом, освещающим всё вокруг, как ничем не прикрытая нить накаливания какой-то гигантской лампы. В воздухе, ничем не поддерживаемые, висели непостижимые пучки белого хлопка. И цвет бескрайнего сияющего потолка был…

На этом месте история разветвляется, в зависимости от того, кто именно из туристов решил последовать по коридору к поверхности.

Адитья Синяя стояла под синей бесконечностью и медленно улыбалась. Улыбка не была радостной. В ней была ненависть и раненная гордость. Она припоминала каждый свой аргумент в спорах с Зелёными, каждое соперничество, каждую вырванную победу. «Ты всё время была права», — шепнуло ей небо, — «и теперь ты можешь это доказать». Какое-то мгновенье Адитья стояла, впитывая послание, упиваясь им, а затем она повернулась и ушла в коридор, неся его миру. Шаг, ещё шаг… её пальцы сжались в кулак. «Перемирие закончено», — сказала она.

Бэррон Зелёный бессмысленно глазел на хаос цветов долгие секунды. А потом запоздавшее понимание взорвалось в его животе, как удар молота. Слёзы потекли из его глаз. Бэррон думал о Катэйской Резне, когда армия Синих вырезала всё население городка Зелёных, включая детей. Он думал о древнем Синем генерале — Аннасе Релле, который объявил Зелёных «чумной ямой, язвой, нуждающейся в прижигании». Он думал об огоньках ненависти, которые он замечал в глазах Синих, и что-то внутри него треснуло. «Как ты можешь быть на их стороне?!» – закричал он небу и начал рыдать. Стоя под злобным синим свечением, он знал, что вселенная всегда была обителью зла.

Чарльз Синий ошеломлённо созерцал синий потолок. Как профессор смешанного колледжа он всегда аккуратно подчёркивал, что Синяя и Зелёная точки зрения в равной степени верны и заслуживают терпимого отношения, небо — это метафизическая сущность, а «лазурный» — цвет, который может восприниматься по-разному. На мгновенье Чарльз задумался, не увидит ли какой-нибудь Зелёный, встав на его место, зелёный потолок, или не будет ли потолок зелёным завтра, но он не стал бы делать выживание цивилизации ставкой в этом споре. Это был всего лишь природный феномен, не имеющий никакого отношения к морали или к обществу… Но феномен, который наверняка поймут неправильно, как опасался Чарльз. Он вздохнул и повернулся к коридору. Завтра он придёт сюда один и закроет проход.

Дарья, когда-то Зелёная, пыталась дышать посреди обломков своего мира. «Я не зажмурюсь» — сказала она себе. — «Я не отвернусь». Всю свою жизнь она была Зелёной, а теперь она должна стать Синей. Её друзья, её семья… все они отвернутся от неё. Говори правду, даже если твой голос дрожит, когда-то говорил ей отец. Но сейчас отец был мёртв, а мать никогда не сможет понять. Дарья смотрела в спокойный синий глаз неба, пытаясь принять его, и наконец её дыхание успокоилось. «Я ошибалась», — скорбно сказала она себе. В конце концов, не так уж это и сложно. Она найдёт новых друзей, и, возможно, семья сможет простить её… А может, они даже отважатся сами встать под этим небом и пройти этот экзамен, подумала она с надеждой. «Небо синее», — произнесла Дарья в качестве эксперимента, и ничего ужасного с ней не произошло, правда, у неё не получилось заставить себя улыбнуться. Дарья Синяя печально выдохнула и пошла обратно в свой мир, думая о том, что она скажет.

Эддин Зелёный посмотрел в синее небо и цинично рассмеялся. Наконец-то он понял учебник мировой истории, правда, ему всё равно не верилось, что они были такими дураками. «Глупцы», — произнёс Эддин, — «глупцы, глупцы, всё это время оно было здесь». Ненависть, убийства, войны, и всё это время оно было просто явлением, о котором кто-то когда-то написал на бумаге, как обычно пишут о любом другом явлении. Никакой поэзии, никакой красоты, ничего такого, о чём любой здравомыслящий человек станет беспокоиться. Просто одно бессмысленное слово, влияние которого распространилось за любые разумные границы. Эддин устало прислонился к стене пещеры, пытаясь придумать, как не дать миру взорваться от этого открытия, и задаваясь вопросом, а не заслуживают ли все они именно этого.

Феррис невольно открыл рот, он замер на месте в абсолютном изумлении и восхищении. Его глаза жадно метались туда-сюда, с неохотой покидая одно зрелище, чтобы впиться взглядом в другое. Синее небо, белые облака, бескрайняя неизвестность снаружи, полная мест и предметов, а, возможно, и людей, которых никогда не видели в Подземелье. «О, так вот какой это цвет», — сказал Феррис и отправился исследовать.

Дополнение от ex-Parrot

Лоретта Зелёная посмотрела на небо и сказала: «Оно синее. Следовательно, это не небо. Несмотря на безграничность, несмотря на открытость и несмотря на эти штуки, похожие на клочки белого хлопка. Вообще, после того, как я задумалась, они не кажутся так уж сильно похожими на хлопок» .

Джон Экуменист сказал: «Как я всегда и говорил. Оно лазурное!»

Перевод: xeye

Совершенно непонятно что курил хотел сказать аффтар. что надо забить на политику? Нет, того делать нельзя. Что не надо обсуждать политику, когда тема ее не касается. Скорее да, чем нет, однако совершенно далеких от политики тем не так уж много. Забивать на политику нельзя ни в коем случае, она прямо влияет на нашу жизнь. Кроме того автор изначально исходит из неверной вводной.

Почему "была"? Что изменилось? Все так и есть до сих пор.

Никто никуда не возвращается, потому что из этих времени никто никуда и не уходил. Все осталось неизменным и мы можем наблюдать это прямо сейчас.
И коль скоро вводная не верна то и все дальнейшие рассуждения не так чтобы состоятельны и убедительны.

Всё ок, но

Какой тогда вообще в этом смысл?

Речь идет о том, что публицисты, блогеры и комментаторы ведут себя так, будто они охотники и их жизнь состоит из будней первобытных войн. Очевидно, публицисты и блогеры не являются охотниками и участниками межплеменных войн. Склонность некоторых патриотических блогеров думать о себе как о "воинах" информационной войны объясняется, главным образом, необходимостью как-то оправдать своё отсутствие на реальной войне, где защищать родину куда сподручней. Вряд ли даже самые упоротые считают себя воинами хоть сколько-нибудь всерьёз.

В то же время если реальный солдат в настоящей армии на взаправдашней войне, где присутствует неиллюзорный риск погибнуть, станет вдруг вести себя как охотник или блогер, то его прибьют свои же за недисциплинированность и склонность избегать открытых сражений.

Это не так далеко от реальности как нам бы того хотелось.

Это не совсем так. Информационная составляющая современной войны гораздо более важна, чем собственно милитарная. С развитием технологий и общества промывание мозгов через центральные сми уже не так эффективно. Интенет, социальное взаимодействие, вот где нужно вести информационную войну сегодня и спецслужбы рф, к примеру, очень быстро это поняли. У нас тоже то поняли, но на низовом уровне, хотя тоже действуют в целом неплохо. Так что не автоматом единым воюет сегодня современный солдат.

Тут, кстати, я и сам думаю, что мистер Юдковский попросту зажрались-с.

Забивать на политику не равно не участвовать искренне в заведомо бредовом противостоянии, таком, например, как "демократы vs республиканцы". То есть, можно из личных интересов поддержать ту или иную партию, но самому верить в то, что люди могут делиться на демократов и республиканцев?..

А, ну если с этой тучки зрения, тогда конечно да. Я вообще плохо понимаю какие могут быть мотивы поддержки тех или иных политических течений кроме личных интересов.