Дуэль драбблов №15 (персонаж), Et cetera и I-VAN

Дуэль драбблов на заданного персонажа. Персонаж: Портрет Вальбурги Блэк Работа №1. Показати текст спойлеру Ночью в театре не ставятся пьесы, ночью в театре играют "Жизнь". Бледный лунный луч, пробравшись сквозь плотно задернутые гардины, заскользил по темному коридору. Сперва неуверенно, потом все стремительнее и быстрее двигался он по дубовой половице. Затем резко вспрыгнул на трюмо, потанцевал на зеркале, отразился от сломанных дужек очков. И вдруг замер, словно прислушиваясь, не идет ли кто, съежился и пропал. И вроде не было ничего знаменательного в этой нелепой короткой жизни лунного цветка - просто туча, повинуясь порыву северного ветра, поглотила луну. Но в груди защемило, затрепетало чувство безысходности и сожаления, острое понимание, что исправить прошлое нельзя. Из угла донесся сухой, тщательно скрываемый вздох. Вздох уставшей от жизни и повседневной суеты, вздох той, кто вдохнул пыль всех дорог мира, странницы и полуночницы. Той, кто и после смерти не нашел покоя, спрятав кусочек души в аляповатую золоченую раму... Ей опять не спалось, как не спится людям, не успевшим сделать что-то в этой жизни. И она сидела, подперев голову руками, ночи напролет и слушая шум дождя. Обычно четкие мысли путались, сбивались, уносили ее прочь. Ведь так бывает, верно, что сказать судьбе нечего, можно лишь смириться? Да, бывает, и, если остальные невзгоды лишь делают нас сильнее, отчаяние, наоборот, убивает. Медленно и болезненно, как яд, от которого нет спасения. День сменяется ночью, ночь сменяется днем, и силы бороться за жалкую крупицу жизни уже на исходе. Но она еще держится, эта упрямая ведьма, гордая и надменная слизеринка. Пока держится - слабеющими пальцами за выступ скалы над пропастью... Вчера вечером она почти довела до слез грязнокровку с вороньим гнездом на голове. Действительно, сентиментальная дурочка без роду без племени! Их, благородных представителей семьи Блэк, всегда учили держать свой эмоций при себе. А эта, с факультета безумных храбрецов: того и гляди глаза на мокром месте! Вот в их время всякие там грязнокровки не смели даже слова поперек сказать чистокровным аристократам... Женщина на картине невесело усмехнулась и поправила длинные черные волосы. Да, она готова была проклясть целый мир, только бы не остаться в одиночестве, забытой всеми. Ведь это страшно, когда ты глядишь с холста на изменчивый мир и понимаешь, что для тебя все кончено. Когда-то она была красивой, богатой и самовлюбленной особой, делящей мир на аристократов и их слуг. Но все проходит, лишь печаль и грустное знание преобретаем мы в старости - знание собственной ненужности. И в волосах уже видны седые нити, и звание аристократки звучит как оскорбление, и наследство растаскано по чужим углам. И она осталась одна доживать свой век в жалком портрете. Воспоминания, словно острый нож, режут душу, кромсают беззащитное сердце. От них болит грудь, хочется стонать или - лучше - вообще умереть. Второй раз, только бы исчезнуть из этой рамы, из этого дома. Она устала, ну как они не понимают этого. Месяц назад, если ей не изменяет память, грязные людишки попытались снять ее картину. Ах, какой восхитительный поток отборной ругани она направила в их сторону! Как изящно и точно приказала им убраться восвояси! " - Мы, Блэки, лучший род чистокровных волшебников в Англии, и вы не смеете указывать мне, жалкие слуги! Вы должны склонить головы и признать наше величие! Мое величие, Вальбурги Блэк!" Это было красиво, никто не спорил, но нужно ли? Нет, просто она в который раз доказала даже не мерзким магглам, а самой себе, кто здесь хозяйка. Доказала, видимо, если мысль сдаться все еще прячется в потаенном уголке сознания. Кто будет отрицать, что ночь - время терзаний и самобичевания? Она сполна искупила свой грехи, ведь каждую полную луну одни и те же мысли не отпускают ее. И холодный липкий страх разливается, заставляет сердце коченеть... Девушке-метаморфу она процедила в след 'предательница крови', а она даже не обернулась, так и ушла легко и свободно. Она любима, она любит, она счастлива. Поистине, ей, Вальбурге, впору позавидовать Андромеде Тонкс, которая променяла кровь и знатность на тихую и мирную жизнь с человеком, которого любила и дочерью. Так почему же она живет и каждый день старается сильнее уязвить окружающих ее людей? Почему ее доля: прозябать в темном и душном холле, закрытой занавеской? Почему все шарахаются от нее, как от прокаженной? Вопросов десятки тысяч, равно как и звезд на небесах. А ответ, который она искала всю свою жизнь, оказывается, прост до смешного - так распорядилась не судьба, а она сама, Вальбурга Блэк. Нелепо... Дождь прекратился, за окном почудились впервые неясные проблески рассвета. Слышно было, как постепенно оживает и пробуждается маггловский Лондон, как доносятся сверху чьи-то звучные шаги, а из кухни тянет запахом свежемолотого кофе. И боль отступает, оставляя место злобе и гневу. Но женщина знает, что эта ночь - не последняя в череде других таких же, когда тоска разлита в воздухе. Тоска. Глупое слово, оно не может передать ту палитру скорбных чувств, из которой художник черпает краски для тоскующей души. Эти слова так же пусты и бесстрастны, как мазки кисти на ее портрете. Ничего не значащие мазки, в которых скрыто исстрадавшееся сердце... В коридоре у входа в дом 12 на площади Гриммо Вальбурга Блэк устало прислонилась к золоченой раме картины. Она готовилась надеть свою маску в театре жизни, маску злобной и властной, немного сумасшедшей фурии, помешенной на чистоте крови. Она уже не сердилась, когда о ней говорили именно так, она привыкла к вечному образу. Лишь иногда пожилой волшебнице было жаль тех людей, которые проходят мимо нее, не в силах заглянуть под маску, прочесть спрятанное между строк роли. Работа №2. Уточнение от меня: стих внутри собственно текста драббла (второй стих) авторства самого дуэлянта. Показати текст спойлеру Запомни меня молодою, С ухмылкой на нежных губах. И, может быть, даже смешною, И гордой, как сам Кара-Даг. Той, что не боится ошибок, И верит, что все впереди, Той, что не жалеет улыбок, И в зной, и в метель, и в дожди. Запомни меня ненадежной, И ветреной даже, слегка. Конечно же, неосторожной, Красивою, как облака. Умеющей все, без остатка Отдать за того, кто любим. Загадочной и горько-сладкой, С которой ты не победим. Чтоб было, что вспомнить с тоскою, Увидеть в тумане густом. Запомни меня молодою, Чтоб не возвращаться потом. ©(найдено на просторах интернета) Холодный и пустой дом на площади Гриммо, его готичный фасад навевает мысли о древних замках, первых леди, рыцарях… Мало кому известно, что здесь, в это обиталище древней магии, есть маленький кусочек ненависти к себе, к своему естеству. Старинный холст покрыт сетью трещин, старая рама запылилась и облезла, а черная портьера превратилась в грязную тряпку. Кто-то шарохается на втором этаже, ругается и переставляет что-то. Старческие шаркающие шаги несут по лестнице изнеможденное замотанное в грязное полотенце существо. Кикимер никогда, кажется, не был молодым и веселым. Его подавляющая ненависть ко всем кроме хозяйки настолько велика, что даже представители семьи Блэк недолюбливают его. Отодвинув портьеру, Кикимер протирает портрет от пыли, хотя в этом нет, не малейшего смысла - тряпка еще более грязная чем портрет. - Опять? Опять ты мараешь моё прекрасное изображение? Визгливый крик старой сморщенной женщины врезается в уши как раскаленное железо. - Ладно, живи, - громкость голоса падает. Женщина начинает говорить медленно и тихо.- Один портрет остался от меня… Все разбежались, никому не нужна ни я ни моя могила, заросшая в саду густым бурьяном. Кикимер, ты всегда был со мной, с малых лет. Воспитывал, спасал, помогал… Твоя забота сделала из меня леди Блэк, а не эди чванливые индюки! Голос набирает обороты, старая краска шелушится. - Ты помнишь этого идиота решившего отравить меня? Меня – специалиста в зельеварении… Глупость какая… - Кикимер сидит и слушает исповедь своей госпожи. – Я хотела, чтобы меня запомнили молодой, красивой, но где это где? Остался лишь дом, с разрушенными стенами, заросший сад, родственнички в Азкабане, да ты - старый и верный слуга. Но что от тебя толку? Ты скоро умрешь, и я скоро умру… Нам давно пара туда, где нет ни света, ни огня, ни тебя и не меня… - тиший голос совсем переходит в шепот, со временем нарастающий. -Холод гуляет по стенам, Лед пробегает по венам. Капелька крови пала, Ведьма уже не встала… А помнишь наш разговор давнишний, Бывший и прошлый, и лишний? Как я тогда кричала, Когда смерть меня забирала… Когда жизнь шла через валы, Когда времени было мало, Когда я рядом с тобой лежала? Как я тогда умирала… С болью, и криком, и с кровью, Приносила я столько боли Словом своим я била, Властью своей крушила… Разум испорчен навеки, Я умираю дети… Холодные порывы ветра раздирают черную портьеру, выбрасывают из камина горсти пепла. Пустой дом, пустая обитель… От портрета Вальпургии Блэк остался только холст в реме, черный задник больше не закрывает лик мамаши Сириуса… Никто больше не протирает пыль и не слушает рассказы говорящего портрета… Ушла Вальпургия, умер Кикимер… Остался лишь холодный камень и гуляющий ветер, изредка разгоняющий пустоту разбрасыванием бумаг… Голосование продлится до 22.00 по Москве 05.11.2012 Остальные правила голосования здесь: Правила Дуэльного клуба

Це повідомлення відредагував Inf. of H.Rain - Nov 21 2014, 09:54

Первая работа: очень пронзительная и глубокая зарисовка. Меня всегда интересовало, что же должны чувствовать люди, изображённые на портретах, когда они становятся ненужными и забытыми для живых. В семи книгах Роулинг этот вопрос так и остался неосвещённым, а здесь автор так полно раскрыл его на примере одного портрета. В сочетании с грамотностью, хорошим слогом и обилием изобразительно - выразительных средств языка, эта работа меня просто покорила.
Вторая работа: автор также попытался раскрыть тоску всеми забытого кусочка прошлого, но здесь меня смущают несколько моментов. Во-первых, не совсем понятно, как портретное изображение могло умереть, если даже холст остался не тронут (если я во что-то не "въехала", то простите меня великодушно). Во-вторых, обращение Вальпурги с Кикимером: сначала властное, как хозяйки со слугой, а потом она вдруг неожиданно заявляет, что Кикимер ей как мать родная. Ну и наконец, обилие орфографических и пунктуационных ошибок. В остальном же - красивые стихи, да и сам фанфик местами не лишён грустной поэзии.
Голос первой работе.

Работа № 1
Этот "лунный луч", знаете у меня сразу ассоциация "... и при луне ему нет покоя...", слова из бессмертного произведения А. Булгакова "Мастер и Маргарита". И эта исповедь одинокой женщины очень сильно тронула мою душу. Она действительно была когда-то молодой и красивой, но все было загублено устоями ее семьи, ее воспитанием. А теперь единственное, что ей осталось в этой жизни только проклинать окружающих, и жалеть о том, что могло бы быть, если бы она доверилась чувствам.

Работа № 2
Стихи подобраны очень хорошо, но все же той глубины чувств, что выражено в первой работе нет.

Автор, а ВЫ читали 7-ую книгу, насколько я поняла, ГП даже начал нравится дом, да и Кикимер вроде ожил. А тут все так печально.

Вообщем больше понравилась первая работа.

The Queen of dark,

ну, я же сказала, что все слишком грустно. Все умерли...

The Queen of dark, автор Вам судья=)

Обе работы очень понравились.
Работа № 1. Потрясающее начало, очень интересные размышления такого поведения портрета Вальбурги. И конец не менее захватывающий.

Работа № 2. Покорили стихи в начале и в середине драббла. Дуэлянту плюс за такое творчество. Очень органично выглядит.
И сам драббл не менее интересный.

Выбрать было очень сложно, т. к. обе работы хороши. Но все-таки я проголосую за работу № 2.

Автор работы №1 - Et cetera - 2 голоса Автор работы №2 - I-VAN - 1 голос Победитель: Et cetera, она получает 10 баллов, I-VAN получает 3 балла. Каждый комментатор получает по 1 баллу.