"Парфюмер. История одного убийцы", Роман Патрика Зюскинда

Только фильм смотрела, 50 на 50

Книга супер! Прочитал всю два раза, но там есть и не очень хорошие моменты.
P.S
Гренуа делал духи не из всех людей, а только из девственниц, потому, что у них был какойто "особый" аромат.

Книгу читала лет в четырнадцать, а может и раньше. Нет, точно в четырнадцать. Тогда же я выкурила первую сигарету. Не суть.
Патрик Зюскинд отлично выстраивает в своем романе поэтапно чуть ли не оправдание действиям своего героя, перемешивая сострадание с отвращением. Гренуй совершает одно убийство за другим. Ради запаха. Ради идеи. А может идея оправдывать убийство?

Боюсь спросить, в связи с чем это вспомнилось.

А я вот считаю, что может. Наверное. Хм. Спорный вопрос...

Что касается Парфюмера - смотрела через силу, читать вообще не хочу. Мерзость.

Недавно только прочитала. Впечатление держится, как стойкий запах, а это для меня единственное стоящее оправдание любому придуманному насилию. Герой очень специфичен, задумка со шлейфом роковых "случайностей", происходящих со всеми, кто связывается с Гринуем, кто его использует, кого подвел собственный нюх, добавляет тяжести и значительности его нелепой фигуре.
Теперь и фильм с Рикманом можно будет посмотреть. Фильм с Рикманом точно не может быть плохим)

Читала книгу, оставила неоднозначное послевкусие. С одной стороны - оригинальный сюжет, прекрасные описания... Ну и все... Ничего больше... Гениальность... Гениальность - это когда герои тебе снятся, когда ты сидишь перед книгой, понимая, что перед тобой чуть ли не живой человек со своими мыслями, чувствами, со своей историей. А "Парфюмер" - история, написанная неплохо, красиво, но не гениально... Грязное у него осталось грязным, красивое - красивым. Все предсказуемо, все слишком понятно. У гл. героя была цель - он ее добился, вот и все... Гениальным я могу назвать произведение Гюго, когда уродливый Квазимодо вдруг становится красивее прекрасного Феба, а вспомните концовку... Кто из нас мог бы подвести к концу историю любви более красиво и в то же время правдиво - двое обнимающихся скелетов, истлевших вместе? А вспомните Булгакова - когда начало всего темного, сам Дьявол обладает настоящей душой...
А есть душа у Гренуя? Чем они интересен помимо своего дара? На описаниях, на реалистичных смертях далеко не уедешь, ИМХО. Но, талантлив Зюскинд, с этим не поспоришь...

Не боись!) Так частенько бывает что вспоминается какое-нибудь событие, даже малозначительное, и тут же припоминаются сопутствующие этому действия

Вот, гляди, над заключенными концлагерей проводили медицинские опыты, результаты этих опытов в дальнейшем послужили нескольким отраслям знания, и медицине в том числе. Опыты ведь проводились над живыми людьми, в чистом виде, без анестезии, но по сути люди их проводившие занимались наукой. Оправдано?

Фильм никудышный - я его вообще смотрела кусками, а книгу, по-крайней мере начало, можно и прочесть хотя бы ради так замечательно переданной эпохи - по-началу мне казалось, что автор настоящий гасконец француз

Ну, неплохо отыграл, правда в последней сцене где он признал в Гренуе своего сына - переиграл

Аха, а куда ж она денется? Достаточно вспомнить то как он себя ощущал богом, в пещере. Что до моральных принципов. А откуда им было взяться у Гренуя?

Ой, скользкая сия тропинка, скользкая.
С одной стороны, ничем нельзя оправдать опыты над живыми людьми.
С другой стороны, таки это пошло на пользу.
Думаю, каждый оценит это со своей точки зрения.
Лично я, со своей стороны, предпочитаю относится к этому как к историческому факту, то есть убирая личностную оценку. Может, это говорит о том, что я не определилась в своей оценке, но это не так, потому что я не хочу смотреть на проблему только с одной стороны, осуждая другую.
В отрыве от контекста, категорически против опытов над живыми людьми в конкретный момент времени. Это жестоко, и человек не тот, кто дал жизнь, чтобы ее таким образом забирать и/или препарировать. Но это послужило последующим поколениям, и неплохо послужило. Только в конкретный момент времени вряд ли об этом думали так масштабно.
Что вышло, то вышло. Факт. Точка.

Там описания? Каюсь, никогда не любила описания. Что природа, что желтые занавески никогда не вызывали во мне священного трепета, которого требовала преподаватель по литературе.

Аха, а куда ж она денется? Достаточно вспомнить то как он себя ощущал богом, в пещере. Что до моральных принципов. А откуда им было взяться у Гренуя?[/quote]


Я говорю о настоящей душе, когда герой многогранен, когда он не просто плохой или хороший, а имеет собственную индивидуальность. А чувствовать себя Богом - ума много не надо... Кроме таланта у Гренуя ничего и нет... Моральные принципы? А у кого они были в грязном Париже тех времен, который описывает Зюскинд? Хладнокровное убийство? А кто бы из персонажей не пошел на это?
Лаура - безликое совершенство, тоже не имеющее настоящей души за своим муаром из аромата, красоты, обаяния. Ничего за ней нет, как и за Гренуем.

Там нет описания занавесок в горошек, отнюдь, и никаких вазонов герани на подоконниках. Никакого мещанства, сплошной хадкор:

Показати текст спойлеру

В городах того времени стояла вонь, почти невообразимая для нас, современных людей. Улицы воняли навозом, дворы воняли мочой, лестницы воняли гнилым деревом и крысиным пометом, кухни — скверным углем и бараньим салом; непроветренные гостиные воняли слежавшейся пылью, спальни — грязными простынями, влажными перинами и остро-сладкими испарениями ночных горшков. Из каминов несло верой, из дубилен — едкими щелочами, со скотобоен — выпущенной кровью. Люди воняли потом и нестираным платьем; изо рта у них пахло сгнившими зубами, из животов — луковым соком, а из тела, когда они старели, начинали пахнуть старым сыром, и кислым молоком, и болезненными опухолями. Воняли реки, воняли площади, воняли церкви, воняло под мостами и во дворцах. Воняли крестьяне и священники, подмастерья и жены мастеров, воняло все дворянское сословие, вонял даже сам король — он вонял, как хищный зверь, а королева — как старая коза, зимой и летом. Ибо в восемнадцатом столетии еще не была поставлена преграда разлагающей активности бактерий, а потому всякая человеческая деятельность, как созидательная, так и разрушительная, всякое проявление зарождающейся или погибающей жизни сопровождалось вонью.
И разумеется, в Париже стояла самая большая вонь, ибо Париж был самым большим городом Франции. А в самом Париже было такое место между улицами О-Фер и Ферронри под названием Кладбище невинных, где стояла совсем уж адская вонь. Восемьсот лет подряд сюда доставляли покойников из Отель-Дьё и близлежащих приходов, восемьсот лет подряд сюда на тачках дюжинами свозили трупы и вываливали в длинные ямы, восемьсот лет подряд их укладывали слоями, скелетик к скелетику, в семейные склепы и братские могилы. И лишь позже, накануне Французской революции, после того как некоторые из могил угрожающе обвалились и вонь переполненного кладбища побудила жителей предместья не только к протестам, но и к настоящим бунтам, кладбище было наконец закрыто и разорено, миллионы костей и черепов сброшены в катакомбы Монмартра, а на этом месте сооружен рынок. И вот здесь, в самом вонючем месте всего королевства, 17 июля 1738 года был произведен на свет Жан-Батист Гренуй. Это произошло в один из самых жарких дней года. Жара как свинец лежала над кладбищем, выдавливая в соседние переулки чад разложения, пропахший смесью гнилых арбузов и жженого рога. Мать Гренуя, когда начались схватки, стояла у рыбной лавки на улице О-Фер и чистила белянок, которых перед этим вынула из ведра. Рыба, якобы только утром выуженная из Сены, воняла уже так сильно, что ее запах перекрывал запах трупов. Однако мать Гренуя не воспринимала ни рыбного, ни трупного запаха, так как ее обоняние было в высшей степени нечувствительно к запахам, а кроме того, у нее болело нутро, и боль убивала всякую чувствительность к раздражителям извне. Ей хотелось одного — чтобы эта боль прекратилась и омерзительные роды как можно быстрее остались позади. Рожала она в пятый раз. Со всеми предыдущими она справилась здесь у рыбной лавки, все дети родились мертвыми или полумертвыми, ибо кровавая плоть вылезшая тогда из нее, не намного отличалась от рыбных потрохов, уже лежавших перед ней, да и жила не намного дольше, и вечером все вместе сгребали лопатой и увозили на тачке к кладбищу или вниз к реке. Так должно было произойти и сегодня, и мать Гренуя, которая была еще молодой женщиной (ей как раз исполнилось двадцать пять), и еще довольно миловидной, и еще сохранила почти все зубы во рту и еще немного волос на голове, и кроме подагры, и сифилиса, и легких головокружений ничем серьезным не болела, и еще надеялась жить долго, может быть, пять или десять лет, и, может быть, даже когда-нибудь выйти замуж и родить настоящих детей в качестве уважаемой супруги овдовевшего ремесленника…

Ты считаешь что душа может быть исключительно возвышенной? А как же мелкие и пакостливые душонки? Они тоже настоящие, тоже индивидуальны, тоже умеют любить

Да, даже начало романа повествует об убийстве, неудавшемся

Ты права, но не забывай что Лаура была слишком юна. И все же Зюскинду не занимать таланта в том как умело он ставит на пьедестал именно аромат - если красота, то она обладает незабываемым и совершенным, если уродство, то запах отсутствует

Прочти, пожалуйста, "Повесть о господине Зоммере" и "Контрабас" Зюскинда - интересно твое мнение