Это тот самый мир?

Метро в час пик превращается в такое волшебное место, где можно получить массу бесплатных обнимашек, потискаться с огромным количеством новых людей, и насладиться ароматами незнакомцев. Между прочим, не всегда неприятными.
Парень, стоявший прямо позади Элланы как раз и отличался просто невероятным запахом. Аромат был свежий, пряный, словно мяту смешали с корицей и высушенными полевыми цветами. Девушка изо всех старалась не слишком заметно повернуться к нему лицом. Впрочем, в такой толкучке это было физически невозможно.
Ездить в такой давке в метро Эллана ужасно не любила, стараясь всегда избегать этой незавидной участи. Но по вторникам и четвергам ее занятия по рисованию заканчивались как раз в то самое время, когда люди толпами валят в подземку, ничего не замечая на своем пути.
Хрупкая девушка пыталась удержаться на ногах, зажатая со всех сторон мужчинами и женщинами покрупнее. Она не видела, как выглядел «ароматный незнакомец», но сердце вдруг подпрыгнуло и застучало чуть быстрее от его близости.
Очередная станция, двери открылись, выплевывая из вагона кучу людей. По мере того, как все выходили, Эллана больше и больше удивлялась тому, как они все поместились на крошечном клочке пустого места. Наступил миг, когда можно выдохнуть. Им и воспользовалась девушка, чтобы чуть повернуться.
Мгновение облегчения закончилось, и на пустое место поместилось вдвое больше людей, чем до этого вышло. Эллана вдруг поняла, что теперь они с незнакомцем оказались лицом к лицу, а расстояние между их телами равнялось толщине их одежды. Девушка, глупо смущаясь, чуть покраснела.
Солас никогда не любил особо тесный контакт с людьми, а с незнакомыми особенно. Но отчего-то, он не чувствовал неудобства, оказавшись впритык со смешной миниатюрной блондиночкой. Парень с высоты своего роста с интересом разглядывал ее веснушчатый нос, синие глаза, опушенные трепещущими густыми ресницами. Она была не просто красива, она была как-то по-особенному художественно привлекательна. Возможно, это и звучит слишком странно, но художник так видел.
Очередная станция, двери открываются — делаем глубокий вдох. Двери закрываются — а теперь до следующей остановки медленно выдыхаем.
Людей набилось столько, что хрупкая блондинка и темноволосый художник не просто оказались, прижаты друг к другу, ему пришлось чуть ли не положить руки ей на талию, чтобы хоть куда-то их примостить.
Эллана чувствовала себя полной дурой. Лицо пылало жаром, она старалась не поднимать головы вверх. Ее пальцы касались его куртки, бока ощущали тепло от его прикосновения. «Вот же дура! Что с тобой?! Какой-то подозрительный тип лапает тебя в толкучке, а ты растаяла от этого!»
Тип на самом деле был вовсе не подозрительный, а очень даже симпатичный. Стальные глаза смотрели очень проникновенно, на подбородке незнакомца была сводившая с ума многих девушек ямка, а на лбу красовался загадочный шрам.
Когда Эллану стали пихать вперед, она в растерянности подняла глаза. Их взгляды встретились, и парень еле заметно улыбнулся. Поезд резко тронулся с места, и Солас почти незаметным движением придержал падающую девушку. Движение было настолько легким и быстрым, что казалось, совсем не нарушило рамок приличия.
Проехав в такой интимной близости еще несколько станций, Эллана и Солас даже не заметили, как пальцы их рук тесно переплелись. Девушка в голове делала набросок портрета «ароматного незнакомца», а парень решал, какие цвета лучше смешать, чтобы на полотне получить такой оттенок кожи, как у блондинки.
Поглощенная своими размышлениями Эллана на полном автомате, услышав название своей станции, стала протискиваться сквозь толпу. И только оказавшись на перроне, молодые люди поняли, что держатся за руки.
Солас удивленно разглядывал девушку, а она с непониманием в глазах, уставилась на их сомкнутые руки.
— Простите, — промямлила девушка, но руки не отпустила.
— Я приношу свои извинения, — чуть хрипловато ответил юноша.
Руки все еще были соединены. Тогда оба они от смущения рассмеялись, и Эллана, наконец, освободила свои пальцы. Развернулась, и пошла к выходу, но вдруг остро почувствовала, что ей не хватает чего-то жизненно важного.
Солас с удивлением заметил, как холодно стало, когда ее маленькая ручка отцепилась от его крепкой ладони. Он печально смотрел ей в след несколько мгновений, и пока до него доходило, что это даже не его остановка.
— Девушка! — окликнул он. — Я тут подумал, раз уж я даже вышел не на своей остановке из-за вас, может мы, хоть чаю выпьем?
— Я терпеть не могу чай, — повернулась она, улыбаясь.
— Отлично, я тоже. Кофе с пирожными?
— Заманчивое предложение, — лукаво улыбнулась Эллана. — Пожалуй, я соглашусь.
Парень рассмеялся.
Бок о бок они вышли из подземки и зашагали по темным мокрым улицам их города до ближайшей кафешки.

Долийка сидела, примостившись спиной к холодным каменным лапам статуи волка. Длинные светлые волосы ниспадали на плечи. Одета она была не в привычный доспех, а в легкое струящееся платье. Правой рукой она задумчиво гладила каменный бок статуи, словно это был теплый волчий мех. Обрубок левой руки был плотно прижат к телу.
— Это тот самый мир, где они смогут быть вместе? — повернув голову, спросила она.
Из-за статуи медленно вышел эльф в свободной серой рубахе и плотных темно-коричневых штанах. Через его правое плечо был перекинут звериный мех. Он медленно подошел к эльфийке и встал перед ней на колени.
— Да, vhenan, это он.
— И у них действительно есть шанс?
Солас усмехнулся.
— У них нет шанса не быть вместе.
Эллана улыбнулась, протягивая правую руку к щеке возлюбленного. Эльф подался вперед, чтобы ощутить ее касание. Его губы растянулись в блаженной улыбке. Солас накрыл губы долийки поцелуем. Она как всегда с огромной нежностью ответила на поцелуй.
— У тебя очень красивые волосы, vhenan, — отстраняясь, рассмеялась девушка.
Солас хмыкнул, продолжая целовать ее щеки и шею.
— Неужели хотя бы так мы сможем быть счастливы вместе? — прошептала Эллана.
— Сможем, vhenan, мы будем вместе.

Латте

Чашка латте с корицей приятно согревала пальцы. Солас задумчиво разглядывал изящные черты лица сидящей напротив него девушки. Эллана улыбалась, рассказывая о своих занятиях по рисованию.
— Почему ты вдруг решила заняться этим?
Девушка на миг замолчала, откинув длинные волосы за плечи.
— Не знаю, просто около года назад вдруг поняла, что хочу именно этого. Все, чем занималась раньше, показалось не стоящим, пустым.
Солас не мог оторваться от ее синих глаз. Он тонул, его затягивало в глубины ее души. Они знакомы каких-то несколько часов, а он чувствовал, что блондинка стала ему ближе, чем всего его друзья вместе взятые. Голос ее звучал так ласково, так проникновенно. Он ловил себя на мысли, что не хочет, не может расстаться с ней, хотя на город медленно опускалась ночь.
— Что мы все обо мне, да обо мне, — звонко рассмеялась Эллана.
— Расскажи о себе. Я о тебе ничего не знаю, ну кроме имени.
«И еще того, что рядом с тобой чувствую себя, как влюбившаяся впервые старшеклассница. Как так может быть? Я словно знаю его всю жизнь».
Парень усмехнулся.
— Ты не поверишь, но я художник.
Синие глаза распахнулись от удивления. Вот это совпадение!
— Все, чем я живу это мои картины, — Солас на миг замялся, — и уже около года, я постоянно пытаюсь нарисовать портрет одной девушки. У меня все никак не получалось, но кажется, я нашел идеальную натурщицу.
Слова повисли в воздухе. Сердце парня пропустило несколько ударов, он вдруг подумал, что это могло спугнуть ее, ведь это прозвучало, как очень неудачный подкат.
— Ты покажешь мне? — Эллана обычно с большой осторожностью относилась к такого рода попыткам заигрывать с ней, но почему-то, заглядывая в стальные глаза, поверила, что он говорит искренне.
— Конечно, только завтра. Сегодня уже поздно, нужно доставить тебя домой в целости и сохранности, — краешком рта улыбнулся брюнет, подзывая официантку.
В груди неприятно кольнуло, когда блондинка услышала, что придется расстаться. Вся ситуация казалась какой-то неправильной. Прикосновения в метро, переплетенные руки, эти разговоры, в которых хотелось узнать и рассказать сразу все. А теперь это неприятное чувство в животе, словно ей грозит какая-то опасность, если они распрощаются.
— Мы встретимся завтра?
— Если ты захочешь, — на самом деле, парень был не уверен, что сможет дать ей в этом вопросе свободу выбора. Что-то подсказывало, что у него не получится отпустить ее так просто.
Эллана улыбнулась.
Они дошли до дома, где жила блондинка, за разговорами не заметив, что их руки опять сплелись.
— Кажется, наши ладони живут своей жизнью, — чуть смущенно хихикнула девушка.
Солас рассмеялся, нежно проведя по тыльной стороне ее ладони большим пальцем.
Эллана была похожа на волшебное существо — фею или эльфа. Огромные синие глаза, пухлые розовые губы. Казалось, ее аккуратные ушки прямо сейчас чуть удлинятся, вот-вот за спиной появятся серебристые крылышки, и она упорхнет в дальние страны. Желание коснуться ее щеки жгло изнутри, и парень еле сдерживал себя.
Эллана не убирала своей руки, ей было приятно ощущать тепло его шершавой ладони. Она разглядывала его лицо. Чуть прищуренные серые глаза, острые скулы, узкий подбородок. Он был похож на какую-нибудь античную статую, или какое-то древнее божество. Все внутри сжалось, завязываясь в тугой узел, мысли спутались. На бледных щеках проступил румянец.
Пытаясь избавиться от смущения, Эллана резко приблизилась к нему, неуклюже чмокнула в щеку и убежала в подъезд, чуть хрипло крикнув на прощание «До завтра!».
Парень чувствовал, как горит его щека от поцелуя. Он оторопело смотрел ей вслед, и только сейчас понял, что не знает номера ее телефона.
Взметнувшись по лестнице на третий этаж, Эллана забежала в квартиру, захлопнула дверь, и тяжело дыша, облокотилась на нее спиной.
Вот дура! Он же даже не знает ее номера! Как они встретятся завтра?
Девушка чертыхнулась про себя и выбежала на лестничную клетку. Когда она, запыхавшись, распахнула парадную дверь, Соласа уже не было. Захотелось расплакаться, но блондинка только тоскливо вздохнула и поплелась обратно домой.
Сказка, вдруг ворвавшаяся в ее жизнь, разлетелась вдребезги о ее стеснительность. Как же глупо она все испортила своим смущением. Хотелось несколько раз больно удариться головой о стену. Глупая-глупая девчонка.
Солас шел к метро и был абсолютно уверен в двух вещах. Во-первых, он практически стопроцентно опоздал на последний поезд, а во-вторых, он не готов так просто расстаться с ней. Сердце терзали сомнения. А что если она специально не оставила номера? Но с другой стороны, зачем тогда нужно было целовать его на прощание? Он все еще чувствовал прикосновение ее губ на своей коже.
Черт побери, да какая разница! Он четко осознавал, что нужно делать.
Утро Элланы начиналось не с мобильного телефона или ноутбука, как у большинства современных людей. Оно начиналось с кофе и выделенных полчаса на чтение.
Родители девушки развелись, когда та была еще совсем маленькой. Отец жил в другой стране, периодически присылая дочке деньги и различные подарки. Мать в основном жила своей жизнью, совмещая работу и периодически появлявшихся и исчезавших ухажеров.
На кухонном столе девушка нашла привычную записку.
«Я приготовила тебе завтрак. На ужин меня не жди, я буду поздно. Как ты вчера. Целую, мама».
Блондинка улыбнулась, хотя в детстве и подростковом возрасте они с мамой и не ладили, теперь же их отношения устаканились, и вполне устраивали обе стороны.
Эллана потянулась за жестяной банкой, где хранился кофе. Но открыв ее, девушка разочаровано простонала. Кофе закончился, и вчера она забыла зайти в магазин. Тут же в голове вспыхнули воспоминания о вчерашнем дне. Стальные глаза, ямочка на подбородке, тепло шершавых ладоней. Сердце сжалось от тоски. Это был не сон, и она все испортила.
— Отличное начало дня, — пробурчала она, направляясь в душ.
Как так получилось, Эллана не знала, но периодически отвлекаясь на сожаления о собственной дурости и всплески самобичевания, девушка собиралась слишком долго, и в итоге ужасно опаздывала.
— Вот ведь черт, даже в кофейню не удастся забежать, — сквозь зубы бормотала блондинка, перескакивая через ступеньку.
Дождь, наконец, закончился, и теперь улицы были залиты мягким осенним солнцем. Воздух был чист и свеж, с деревьев падали редкие капли.
— Твой двойной латте без сахара и добавок.
Услышав этот голос, Эллана споткнулась и полетела вниз с нескольких ступенек, что вели к дому. Солас успел ее подхватить и даже не выпустил стаканчик с напитком.
— Это ты так рада мне или кофе? — ухмыльнулся парень, прижимая к себе хрупкую блондинку.
— Тебе, — выпалила девушка, прежде чем поняла, что говорит, и тут же добавила, — потому что, у тебя есть кофе!
Эллана с радостью приняла еще горячий стаканчик, и, наконец, смогла самостоятельно стать ровно.
— Что ты здесь делаешь?
— Тебя жду, конечно.
— А как ты узнал, во сколько я выхожу из дома?
— Я не знал. Я здесь с пяти утра тебя караулю.
— Почему тогда кофе горячий?
— Я владею магией огня, — серьезно ответил Солас, а потом рассмеялся, — я пока ждал уже шесть порций выпил. Это — седьмая.
Эллана ошарашено смотрела на парня. Под его глазами пролегла тень, словно он не спал всю ночь, но глаза радостно блестели. Девушка, краснея, отпила глоток из стаканчика.
— Секунду. Мне нужно позвонить, — вытаскивая из кармана смартфон, Эллана отошла в сторону.
— Вив, привет. Это Элли. Я себя неважно чувствую, отлежусь сегодня дома, — блондинка, морщась, выслушала ответ, — да успею я закончить проект. Да… Ага. Да, до завтра.
Солас с тоской думал о том, что сейчас его волшебное создание упорхнет на работу, а ему придется неприкаянным призраком бродить по улицам до конца ее рабочего дня.
— Все, я свободна.
Брюнет вопросительно взглянул на нее.
— Я отпросилась на сегодня. Можем свободно провести вместе день.
Новость поставила парня в тупик, хотя это было то, чего он хотел больше всего в данный момент. Она будет с ним весь день! Сердце ускорило темп.
— Ты этого хочешь? — шепнул он.
Эллана вспомнила разгневанный голос начальницы и гору неразобранной корреспонденции, горько усмехнулась и ответила:
— Хочу, конечно. Как можно отказать парню, который три с половиной часа караулил под твоим домом, чтобы напоить тебя кофе.
Солас улыбнулся.



Долийка рассматривала голову каменного волка. Правой рукой она гладила статую по вытянутой серой шее. На девушке было все тоже струящееся белое платье.
— Ты такой милый и заботливый, — глупо улыбаясь, заметила Лавеллан.
Солас подошел сзади и приобнял ее за спину.
— Ты заслуживаешь этого, — шепнул он ей в самое ухо.
— Что с ними будет дальше? — спросила Эллана, поворачиваясь лицом к возлюбленному.
— Им предстоит через многое пройти, но они справятся, — Солас провел пальцами по гладкой коже на шее эльфийки.
— Они будут страдать? — спросила Лавеллан, печально опустив глаза.
Солас обхватил подбородок девушки, заставляя взглянуть ему в глаза.
— Путь к их счастью лежит через трудности. Но они смогут пройти его вместе. Верь мне, vhenan.
Эллана обняла правой рукой Соласа за шею, притягивая поближе к себе. Губы долийки прикоснулись к губам эльфийского божества. Поцелуй был сладкий, заставляющий позабыть обо всем на свете.
— Это их мир. Наш мир. У нас все получится, — выдохнул Солас.

Мастерская

Это было настолько удивительно, что Солас даже не стал сопротивляться. Когда эскалатор медленно опустил молодых людей под землю, они вдруг снова обнаружили, что их пальцы сплетены. Эллана смущенно покраснела, а Солас лишь обреченно хмыкнул, по всей видимости, противиться этому было бесполезно.
В вагоне было почти пусто — час пик уже прошел, и теперь здесь были либо сильно опоздавшие, нервно теребящие свою одежду, либо те, кому спешить особо некуда. Последние сонно разглядывали друг друга.
Эллана пыталась подчинить себе собственные чувства, что разрывали её изнутри. Вихрь ощущений полностью завладел девушкой, думать получалось только о его глазах, ямочке на подбородке и густых темных волосах. Стараясь скрыть происходящее внутри нее, блондинка опустила голову, рассматривая носки своих ботинок.
Солас чуть ли не жмурился от невероятно приятного покалывающего ощущения, согревающего его левую ладонь, что плотно прижималась к ее ладошке. Ситуация начинала пугать парня. Он с каждой минутой все больше и больше понимал, что это синеглазое чудо, с раскрасневшимися щеками и немного спутанными волосами, не просто мимолетное увлечение. Его тянуло к ней настолько сильно, что никакие доводы рассудка не могли возыметь верх над эмоциями. Это не было внезапным порывом страсти, он даже не задумывался над чем-то подобным. И это пугало еще больше. Мог ли он себе позволить дать волю чувствам?
Мастерская находилась в небольшой квартирке на первом этаже старого кирпичного здания. Улочка была тихой и спокойной, чего правда нельзя было сказать про район, где находился дом. Совсем недалеко располагались несколько фабрик, через квартал текла закованная в бетонные стены грязная речушка. Когда-то развивающийся промышленный район, теперь он превратился в заброшенную вереницу заводов, старых жилых домов и новомодных клубов в пустующих ангарах.
— Мастерской мы владеем пополам с другом. Фактически это наш единственный источник дохода, — усмехнулся Солас. — Здесь мы творим, а потом продаем свои картины, если получается. А еще мы сдаем студию для частных художественных уроков, или мастер-классов.
— А почему вы сами не возьметесь преподавать?
— Я не люблю людей, а Коула не любят люди, — Эллана хотела было рассмеяться, но по выражению лица художника поняла, что он говорит совершенно серьезно.
Солас нервничал, и от волнения было тяжелее дышать, в животе все переворачивалось и подпрыгивало. Он переживал, понравятся ли ей его картины, не испугается ли она незаконченных портретов. Впервые в жизни ему было важно чье-то одобрение, и от этого по спине бежали мурашки.
Парень, наконец, открыл ключом дверь, протянул левую руку к стене за ней и щелкнул выключателем. Два больших окна, выходящих во двор здания, были плотно занавешены. Яркий электрический свет залил студию.
Солас нервно сжимая и разжимая кулаки, пропустил Эллану вперед.
Это было великолепно. Девушка с раскрытым ртом вплыла в комнату, пытаясь впитать, вобрать в себя сразу все цвета и оттенки, что обитали здесь, каждый лучик, каждую тень, она пыталась запомнить, сохранить с собой навсегда.
— Все картины здесь мои. У Коула квартира побольше моей, потому он хранит свои там, — в горле у брюнета пересохло, от этого голос сделался хрипловатым.
Стены были увешаны фантастическими нереальными пейзажами. Сочетания красок, плавность мазков, сами задумки картин захватили сердце Элланы с первых секунд. Здесь были ужасные монстры, изящные дамы, остроухие эльфы, парящие и дышащие огнем драконы. С монстрами сражались рыцари в блестящих доспехах, утонченные дамы танцевали с грациозными кавалерами в причудливых масках, эльфы стреляли молниями из резных посохов, а драконы своим пламенем сжигали целые поселения.
Блондинка надолго застряла возле холста, где был изображен огромный замок. Средневековым его можно было назвать лишь условно. Что-то в его архитектуре выдавало невозможность существования такого строения в реальной жизни. Замок-крепость словно вырастал из скалы, вокруг все было покрыто снежным покрывалом. Крепость казалась заброшенной — некоторые башенки были разрушены, но в то же время, в окошках горел свет, а на стене было видно воинов, что несли свою службу.
Небо, изображенное на картине, было морозным, почти прозрачным. Можно было почувствовать аромат свежести, если сильно постараться, рассматривая работу.
Эллана шепотом прочитала название:
— Скайхолд…
Девушка чувствовала себя весьма странно — в ней смешивался восторг, безграничная радость, еле сдерживаемое любопытство, она словно оказалась дома после долгой-долгой дороги. И только тут она заметила, что в углу под окном свалена целая гора портретов. Ее портретов.
Весь угол был посвящен ей. На полу стояли холсты с незаконченными цветными рисунками, на стенах были развешаны пастельные наброски. Вот с помятого листка на нее глядел такой знакомый синий глаз, вот она заметила свой чуть вздернутый нос.
Все портреты были похожи на нее, и все же они не изображали ее максимально точно. На одном холсте у нее были зеленоватые глаза, на другом — слишком темная кожа, на третьем — рыжие волосы. Наброски то делали ее слишком пухлой, но вырисовывали скулы так остро, что казалось о них можно порезаться.
Эллана охнула. Она не зря поверила ему, он действительно рисовал ее, и судя по количеству работ, уже достаточно давно. Девушка не могла понять, как к этому относиться.
Солас стоял, прислонившись спиной к незанятому картинами кусочку стены. От напряжения он закрыл глаза, и стиснул кулаки. С одной стороны, он хотел, чтобы она поняла его, не испугалась, а с другой он был уверен, что будет лучше, если она сейчас же развернется и убежит. Убежит от этих картин, от него, и покинет его жизнь также быстро, как оказалась в ней.
Парень открыл глаза, и сталь встретилась с синевой. Несколько мгновений висела тяжелая, физически ощутимая тишина. А потом Эллана выдохнула:
— Это так… восхитительно! Я хочу, чтобы ты закончил свою работу — я буду тебе позировать.
Солас сделал глубокий вдох, как теперь быть? Он не сможет ее оттолкнуть, ведь она поняла его, не захотела бежать. Но как он может подвергать ее опасности? Он долго молчал, рассматривая картину с замком, а потом еле слышным шепотом ответил:
— Я больше всего в жизни хочу закончить этот портрет. Ты нужна мне.



Сейчас на Эллане было другое платье, тоже легкое и белое, но сливочный оттенок юбки резко контрастировал с черным кожаным корсетом, стянувшим грудную клетку эльфийки. Волосы Лавеллан были собраны в сложную косу, свешивающуюся с правого плеча. Долийка отошла от каменного волка, и уселась, поджав ноги, прямо на сочную зеленую траву.
Когда с противоположной стороны полянки, где стояла статуя, показался Солас, она громко спросила:
— Зачем ты хочешь ее оттолкнуть? Ты хочешь сделать ей больно.
Эльф опустился на колени перед возлюбленной. Он осторожно взял в руки ее правую ладонь, затем нежно прикоснулся к костяшкам пальцев губами.
— Она переживет это.
— Я тоже пережила, когда ты сделал мне больно в первый раз. Сможет ли она пережить момент, когда ты уйдешь?
— Ей все под силу, — шепнул Солас.
Эллана резко вскочила на ноги, вырывая ладонь из рук любимого, и чуть не упала, потеряв равновесие из-за отсутствия левого предплечья. Долийка отшатнулась от предложенной божеством помощи, и оперлась спиной о ствол ближайшего дерева.
— Значит, он оставит ее? Бросит? Как ты бросил меня? Он погубит ее, — Эллана кричала, не заботясь о том, что их кто-то может услышать. Их никто и не мог услышать.
ФенʼХарел медленно подошел к любимой, ласково погладил по волосам, успокаивая.
— Тшш, vhenan. Не нужно волноваться. Я же обещал, что они будут вместе, и даже я не смогу этому помешать, — он придвинулся ближе, положив одну руку на талию эльфийки.
— Могу ли я верить тебе, Ужасный Волк? — вопрос повис в воздухе.
— Могу ли я сам себе верить, vhenan?

I can't

Осень постепенно уступала место зиме. Ветер терзал пожелтевшие листья, по утрам на лужах появлялась ледяная корочка, небо опустилось совсем низко к земле.
Погода за окном полностью соответствовала настроению Элланы. Уже несколько недель девушка после работы приходила в мастерскую Соласа. Сначала она часами сидела почти неподвижно, чтобы художник мог уловить все особенности её внешности. Затем уже не требовалось позировать постоянно, и девушка устраивалась за спиной парня, наслаждаясь тем, как он творил.
Первое время молодые люди часто болтали обо всем и ни о чём, обсуждали свои мечты и стремления, узнавая друг друга всё лучше. Но постепенно Солас стал отгораживаться, стараясь как можно реже отвлекаться от работы.
День за днем ничего не менялось. Солас сосредоточено работал над портретом, редко отвлекаясь на разговоры со своей натурщицей. Эллана никак не могла понять, что с ним происходит. Она все пыталась поговорить с ним, но каждый раз натыкалась на стену его безразличия.
Всё свободное время Эллана проводила в мастерской, потому ей пришлось забросить свои курсы. Чтобы хоть как-то совершенствоваться, девушка делала различные наброски — перерисовывала сюжеты картин Соласа, изображала унылые пейзажи за окном. Постепенно единственным поводом для разговоров молодых людей стали короткие замечания художника по поводу работ Элланы.
Гнетущее настроение всё больше усиливалось, и в конечном итоге блондинка не выдержала.
— Ты уверен, что я все еще нужна тебе здесь? — спросила она чуть дрогнувшим голосом. Ей уже сложно было представить свою жизнь без его хмурых глаз, без вечеров, проведенных в комнатке, полной резких запахов краски и сырости, без долгих часов наблюдений за его плавными изящными движениями.
Соласа вопрос застал врасплох. Парень несколько секунд не мог понять, о чем она. Рука с карандашом зависла в нескольких сантиметрах над бумагой. Отрешенный взгляд постепенно сфокусировался на её сосредоточенном лице.
Было сложно признаваться самому себе, но она делала его спокойнее, рядом с Элланой он забывал обо всем, кроме неё и портрета, над которым работал. Спонтанные уроки, которые он время от времени ей преподавал стали смыслом его существования в последнее время. Отказаться от неё было бы смерти подобно, и все же он понимал, что для неё так будет проще.
— Я еще не закончил, — холодно ответил художник. — Я как раз хотел попросить тебя завтра позировать еще немного.
—Хорошо, — бесцветным голосом произнесла Эллана, натягивая куртку.
В ту ночь девушка долго не могла заснуть. Сердце разрывалось от тоски, она никак не могла понять, что её ждет дальше. Запутанные отношения с этим немного странным брюнетом, казалось, зашли в тупик, и выбраться из него было не многим проще, чем попасть в лес, полный голодных волков.
Солас в другой части города в своей квартире тоже не спал. Парень теребил в руках помятый листок, который хранил самое ценное его сокровище — спешный набросок ее улыбающегося лица. Что он делает? И почему она до сих пор не сбежала от его безразличия? Как этой девчонке удалось незаметно изменить всю его жизнь?
Эллане снились другие, волшебные миры. Она плелась по холодным коридорам крепости. Всё вокруг подсвечивалось зеленоватым светом. Она звала кого-то, открывая дверь за дверью. Вдруг она увидела огромное зеркало в позолоченной оправе. Поверхность его была на ощупь ледяной и очень гладкой.
— Ma vhenan, — послышалось вдруг у неё за спиной. От внезапного звука Эллана проснулась. Все тело била дрожь, сердце с бешеным ритмом стремилось выпрыгнуть из груди. Девушка сама не понимала почему, но приснившееся казалось кошмаром, самым страшным её кошмаром.
Солас так и не смог сомкнуть глаз той ночью, и под утро принял решение, о котором, он был уверен, будет жалеть вечно.
Эллана была уверена, что утро пройдет ужасно из-за мучивших её плохих снов, но на удивление, вставая с кровати, она точно знала, что нужно делать.
На улице лил дождь как из ведра. Соласу пришлось выдать Эллане полотенце, чтобы та смогла высушить волосы.
И вот теперь, растрепанная и такая прекрасная, она вновь сидела на стуле перед ним. Парень долго усаживал её так, как было нужно, при этом каждый раз, когда его рука касалась её лица, девушка самодовольно улыбалась, а парня прошибал озноб. Что-то в ней изменилось, и он еще не до конца понимал, как это повлияет на дальнейшие события.
Рисовать её сегодня было практически невозможно. Влажные золотистые локоны спадали на открытые плечи, в глазах плясали чертики, а с губ не сходила лукавая улыбка. Она была прекрасна, до обжигающей боли в сердце прекрасна, до сводящих скулы судорог прекрасна, прекрасна, как никто и никогда.
Солас пытался сглотнуть комок, застрявший в горле. Он судорожно перехватывал карандаш поудобнее, но все никак не мог приступить.
Эллана видела, чувствовала, что происходит с ним. Серые глаза выдавали все те чувства, что кипели в нем. Ей было интересно, как долго сможет продолжаться её маленькая игра. Она растягивала губы во все более и более плотоядной улыбочке, томно вздыхала, и периодически взъерошивала волосы.
Это был самый примитивный, самый незамысловатый способ завладеть его вниманием, но девушка была доведена до отчаяния. К тому же Эллана не была великим гуру в любовных делах, и испробовать свои чары таким образом было чем-то новым для неё. Осознавать свою власть над ним было больше чем приятно.
От бессонной ночи и её уловок Солас никак не мог сосредоточиться, укрыться от синих глаз в своем собственном мире. Парень каждый раз с трудом отрывал взгляд от настоящей Элланы, переводя его на нарисованную. Изображение сегодня казалось нереальным, неумелым, карандаш не мог передать её красоту.
Наконец Солас не выдержал, и резко вскочил со стула.
— Я не могу так работать! Зачем ты это делаешь? — он хотел бы, чтобы его вопрос прозвучал не так эмоционально, но голос предательски дрогнул, выдавая его замешательство.
— Что делаю? — наиграно перепугавшись, спросила Эллана. Синие глаза распахнулись, по-детски наивно заглядывая в лицо художника.
— Ты дразнишь меня, — брюнету всё же удалось взять себя в руки. Он выглядел раздраженным, поворачиваясь к ней.
— Прости, я не хотела, — еле слышно выдохнула девушка, опустив голову. Но отступать она не собиралась. Почувствовав свое превосходство, она была полна решимости довести начатое до конца, к чему бы все не привело.
Эти чертовы женские хитрости сводили Соласа с ума, он отчетливо понимал, что она им манипулирует. Это ужасно злило.
— Хватит, ты этим ничего не добьешься.
— Почему ты думаешь, что я пытаюсь чего-то добиться? — слова задели Эллану. Захотелось вмазать ему звонкую пощечину. — Хотя… Ты прав. Я пытаюсь понять, что творится в твоей голове!
Солас сам бы хотел это понять. Отталкивать её было больно, но необходимо.
— А ты еще не поняла? — он увидел, как на миг в её глазах мелькнул самый настоящий испуг. Она боялась потерять его. Чем же он мог заслужить у богов такое благословение? Зачем она так мучает себя? Неужели ради него?
Эллана молча и не поднимая головы встала со своего стула, и подошла вплотную к нему. Его аромат, который привлек её так сильно в первый день знакомства, теперь казался таким родным. Девушка упрямо не хотела отступать, чувствуя, что и он на самом деле не хочет, чтобы она ушла.
— Скажи мне, — попросила она, заглядывая в его глаза. Их пальцы, повинуясь непонятному им порыву, крепко сцепились. Это окончательно выдало все скрываемые им чувства.
Голова кружилась от приторного резкого запаха краски, от его взгляда, от теплого ощущения в ладонях. Сталь его глаз притягивала её, и неосознанно девушка придвигалась к парню всё ближе.
Когда он почувствовал её дыхание на коже, стены, которые он возводил последние недели, рухнули. Он потянулся рукой к её волосам. Они были мягкими и шелковистыми на ощупь. К горлу вновь подступил комок. Она смотрела так открыто, так доверчиво…
Эллана зажмурилась, и выдохнула, наслаждаясь его ласками. Это стало последней каплей в море испытаний выдержки художника. Он сгреб её в охапку, и целуя, вжал спиной в стену. Поцелуй был дикий, страстный, он вытеснил из их голов все мысли. Сердце девушки стучало так быстро, что Солас даже сквозь два толстых свитера чувствовал его ритм. Она запустила правую руку в его короткие темные волосы. Парню хотелось рычать, хотелось кусать её, хотелось показать, как он на самом деле к ней относится, как ему её мало.
Стало не хватать воздуха, и от этого закружилась голова, но сил прервать поцелуй Эллана не нашла. Зато Солас смог отпустить её и сделать шаг назад. Тяжело вздыхая, он нежно провел ладонью по её щеке.
— Ты такая красивая.
Эллана замерла, уловив в его голосе нотку горечи. Девушка напряглась, пытаясь устоять на ногах под напором нахлынувших эмоций.
— Но это не правильно… Я не могу, — шепнул Солас, отворачиваясь.
— Скажи, что тебе просто захотелось поиграться с очередной дурочкой! Скажи, что я просто глупая упрямая девчонка, влюбленная в тебя, и на самом деле ты не чувствуешь ко мне ничего! — Эллана сама не ожидала от себя такого, но разочарование и обида жгли её изнутри.
— Не могу. — еле слышно проронил парень.
— Ну ты и сволочь. — ровным спокойным голосом произнесла девушка, натягивая куртку, сгорая от желания как можно быстрее убраться из этой чертовой мастерской.



Сегодня Лавеллан была одета в охотничий костюм. Он состоял из плотных облегающих брюк зеленовато-болотного цвета, серой простой рубахи, темно-зеленой кожаной курточки и высоких коричневых сапог. Такую одежду всегда носили охотники из её клана. Волосы девушки стали совсем короткими, и непослушно торчали во все стороны, словно она только что проснулась.
Эльфийка задумчиво разглядывала статую волка, когда сзади к ней подошел Солас.
— Vhenan.
— Уходи, ФенʼХарел. Сегодня я не в настроении, — не оборачиваясь, злобно проронила долийка.
— Vhenan, посмотри на меня, — попросил эльф, опустив руки ей на плечи.
— Ты прогнал её, теперь я прогоняю тебя. Все честно, тебе так не кажется?
— Я ведь говорил, что у них будут трудности. Я не хотел обманывать, — Солас выглядел несчастным. — Что я могу сделать для тебя?
Эллана наконец повернулась к нему. Синие глаза светились яростью.
— У них трудности бывают только из-за него! Как впрочем, и у нас, не находишь? Как ты умудряешься на ровном месте все испортить, ответь мне, vhenan.
— Я и сам бы хотел это знать, любимая, — Солас обнял Лавеллан, прижимая её к себе покрепче. Сперва эльфийка хотела отстраниться, но его объятия были крепкими, а её желание было не настолько сильным, чтобы сопротивляться им. Она положила голову ему на плечо.
— Мне больше нравится, когда у тебя длинные волосы, — прошептал Солас.
— Мне тоже, vhenan.

Клубничный сок. Часть 1

Свою ошибку Солас осознал уже буквально через несколько часов после того, как за девушкой закрылась дверь. Все валилось из рук, думать ни о чем кроме неё не получалось, слева в груди неприятно тянуло. Испортив несколько чистых холстов, художник без сил повалился на крошечный диванчик в углу комнаты.
Потеряв контроль над собственными чувствами, парень открыл путь картинам своего прошлого, и теперь вынужден был переживать свои детские кошмары. Перед глазами мелькали фигуры съежившейся под столом матери и замахивающегося на неё отца. Он вдруг почувствовал боль на скуле от пощечины, оставленной рукой отца в очередном припадке гнева.
Нет, его отец не пил, и это было даже хуже, чем если бы он был алкоголиком. Отец не мог себя контролировать, был жестоким, деспотичным, часто выплескивал негатив на близких. Мать любила его так сильно, что уйти просто не могла. Но когда родился маленький сынишка, она вдруг испугалась — а что, если отец будет бить и его? А что, если сын будет похож на отца?
Трудно сказать, чего женщина боялась больше. Но в любом случае оба её опасения в некоторой степени оправдались. Отец бил Соласа, а сын долго терпел. В детстве её единственное счастье — маленький талантливый мальчишка с темными густыми волосами — был очень спокойным, рассудительным ребенком. Но с возрастом в нём всё больше проявлялось сходство с родителем. Всё усугублялось обстановкой, в которой он был вынужден жить. Постоянные всплески ярости отца более чем плохо влияли на детскую психику.
Когда Соласу исполнилось одиннадцать, он сбежал из дома впервые. Отец нашел его, как находил последующие двенадцать раз. От «теплого приема» на теле парня осталось множество отметин: рубцов, шрамов от ожогов. В конце концов, подросший Солас заявил на отца в полицию, и того арестовали. Молодой человек думал, что теперь они с матерью смогут заново выстроить свою жизнь, но несчастная женщина не смогла пережить расставания с мужем и вскоре умерла от сердечного приступа.
Если до смерти матери Солас вполне мог управляться с собственными демонами — приступами агрессии — то теперь в его жизни началась темная полоса.
Весть о смерти отца, скончавшегося в колонии, настигла Соласа, когда он был вынужден в очередной раз переехать в другой мотель, избив перед этим нескольких постояльцев. Он всегда удивлялся, как же ему так повезло, что в своих приступах жестокости он умудрился никого не убить, и даже особо сильно не покалечить. Парню казалось, что удача на его стороне.
Смерть отца на удивление сильно повлияла на жизнь парня. Солас вдруг понял, что теперь свободен от него, по-настоящему свободен. Так случилось, что как раз в то время он познакомился с Коулом, таким же молодым начинающим художником. И благодаря дружбе с ним он вдруг поверил, что может чего-то достичь.
С тех пор прошло три года. Соласу с легкостью удавалось сдерживать свой буйный нрав, за исключением нескольких случаев, о которых он очень сожалел. Брюнет пользовался популярностью у женщин, да и сам он был не прочь оказаться в объятиях очередной красотки. Но он старался не заводить ни с кем хоть сколько-то серьезных отношений. Он боялся их как огня, не хотел снова стать похожим на отца.
Странная привязанность к Эллане напугала его, чуть ли не до дрожи в коленках. Парень впервые действительно переживал, что может причинить кому-то боль, не только физическую, но и моральную. Сомнения раздирали его душу, он понимал, что отвергая её, причиняет страдания не только себе, но и ей.
Прошло какое-то время, прежде чем Солас всё же смирился с тем, что не может оставить Эллану в покое. Он вдруг осознал, что так и не ушел из мастерской с того самого вечера. Он проводил большую часть времени на диванчике, бессознательно черкая её портреты на обрывках бумаги. Коулу пришлось отменить все запланированные в студии мероприятия, а также позаботиться о том, чтобы у страдальца была хоть какая-то еда.
— Тебе больно. — Констатировал Коул. — Всем будет лучше, если ты перестанешь валяться тут, найдешь её и извинишься.
Солас перевернулся на живот и уткнулся лицом в подушку.
— Это не выход, ты ведь знаешь. — Коул был неумолим.
— Я волнуюсь за неё. Я ведь не знаю, что с ней, как она. Вдруг что-то случилось? Из-за меня. — Солас сел, обхватив руками подушку.
— У тебя паранойя. — Коул схватил пакет с мусором и направился к двери. — Найди её, не будь упрямым идиотом.
Солас снова спрятал лицо в подушке и пробурчал что-то нечленораздельное.
Время текло настолько медленно, насколько только могло. Секундная стрелка липла к циферблату, отказываясь переползать дальше. Эллана сверлила часы пристальным взглядом. Хотелось убежать из этого адского помещения как можно быстрее. Дома её ждал незаконченный портрет, с которого на неё с огромной нежностью и теплом смотрели прищуренные стальные глаза.
— Элли! Ты пойдешь в пятницу на корпоратив? — Сэра была заядлой тусовщицей, не пропустившей ни одного совместного офисного выхода.
— Какой корпоратив? — с трудом отводя глаза от часов, спросила Эллана.
— Пятнадцать лет фирме, деточка! Шефиня арендовала самый крутой зал в «Синем фламинго» только для нас! Будет просто отпадно, — улыбалась Сэра.
— Я как-то… — начала было Эллана, но сотрудница перебила её.
— Поход добровольно-принудительный. Пришедшим выплатят приличную премию.
Эллана горько вздохнула:
— Я буду в пятницу.
Добровольно-принудительно означало не только то, что не пришедших лишат премии, а и то, что в понедельник придется разбирать как минимум вдвое больше документов.
Наконец большая стрелка подползла к отметке шесть, и девушка бросилась собираться, чтобы как можно быстрее вернуться к любимым серым глазам.
Утро пятницы не задалось. Как обычно Вивьен, начальница Элланы, объявила пятницу нерабочим днем для всех, кроме собственного ассистента Дориана, который потом весь вечер будет на это жаловаться. Делалось это для того, чтобы все сотрудники смогли как следует подготовиться к гламурной вечеринке и выглядели как настоящие звезды к вечеру.
Судя по тому, как сложилось утро Элланы, выглядеть как звезда у неё сегодня не получится. Половину ночи блондинка страдала от жутких кошмаров, где за ней гнался жуткий волк с оскаленной пастью, всё вокруг было залито зеленоватым свечением, и ей приходилось сражаться с монстрами. Из-за этого под глазами невыспавшейся девушки выделялись темные круги.
Волосы отказывались укладываться в пристойную прическу, и ни один лак, подходящий по цвету к платью, ей найти не удалось. В итоге на семейном совете с мамой было решено плюнуть на всё, поваляться перед телеком вдвоем до упора, и в последнюю минуту собраться. Раз супер красоткой за день стать не получится, то хотя бы с мамой провести время удастся.
Мать Элланы не говорила дочери, но она чувствовала, что с той творится что-то неладное. Девушка стала одержима портретом, над которым работала. Спала она всего по несколько часов в сутки, ела мало. Мудрая мама подозревала, что виной тому парень, которого дочка изобразила на картине. Другой вопрос — реальный он, или фантазерка Лана увидела его в каком-нибудь своем сне?
Кое-как накрутив на плойку волосы, подкрасив глаза и губы и натянув черное короткое платье, Эллана крикнула из прихожей маме в гостиную:
— Я ушла! Когда буду — не знаю! Зависит от того, какую премию мне выдадут!
— Хорошо повеселись, Лана!
К пятнице Солас измотал себя до предела и, наконец, сдался под напором собственной тоски и постоянных подтруниваний Коула. Парень более-менее привел себя в порядок, хотя синяки под глазами и желтоватый цвет лица говорили о том, что сейчас не лучший период в его жизни.
Сперва парень сильно сомневался в том, сможет ли он найти её, но, подходя к крыльцу, где когда-то поджидал её с кофе, в его голове уже окончательно созрел план действий.
Спустя полчаса наконец открылась нужная дверь, и на пороге появилась симпатичная женщина. Увидев её, Солас сразу понял, что попал куда нужно. Эллана, как оказалось, была невероятно похожа на мать, только волосы у неё были светлые, а у матери — рыжеватые.
— Это может показаться странным, вы меня не знаете. Но мне очень нужно увидеться с Элланой.
Женщина не удивилась, увидев на пороге темноволосого парня, даже наоборот, обрадовалась. Это значило, что дочка не придумала себе увлечение — парень с портрета существовал!
— Её нет дома. Она на вечеринке с коллегами.
Сердце Соласа пропустило несколько ударов — ему нужно увидеть её сегодня! Теперь он еще и переживал, не попадет ли она в клубе в беду. Чертова паранойя!
— Я… Вы не можете мне сказать, где проходит вечеринка?
Секундное замешательство мелькнуло в глазах женщины, но поразмыслив, она решила, что в людном клубе в окружении коллег дочери ничего не грозит.
— «Синий фламинго».
Солас, поблагодарив её, метнулся к лестнице.
— Если с ней что-то случится, я спущу с вас шкуру, — крикнула рыжеволосая женщина ему вслед.

Клубничный сок. Часть 2

Вечер был идеальным продолжением утра. От скуки Эллана готова была на стенку лезть. Хотелось порисовать, или хотя бы просто лежать на кровати, и при слабом свете луны и звезд разглядывать его лицо, что смотрело на неё с мольберта.
Вивьен изрядно выпила и теперь все пыталась затащить Дориана в боковую комнатку. Видимо, несчастная не догадывалась, что Дориан гей, и уже довольно давно встречается с начальником охраны по прозвищу Железный Бык. Сэра в женском туалете зажималась с девочкой из отдела кадров, а Жозефина целовалась с одним из парней из охраны, кажется Томом. Наутро начальница отдела по международным связям будет жалеть об этом, но сейчас бутылка дорогущего шампанского требовала безрассудных поступков.
Зал, конечно, не был арендован только для их фирмы. За соседними столиками было полно других посетителей, но, видимо, Сэра решила, что такая эксклюзивность должна привлечь Эллану. Но та одиноко сидела на диванчике, потягивая клубничный сок через трубочку. Пить алкоголь не хотелось совершенно, а розоватый напиток в стакане вполне можно было принять за какой-нибудь экзотический коктейль. Это обезопасило блондинку от нападок сотрудников с причитаниями, как же можно не пить на халяву такую дорогущую выпивку.
Кроме всего прочего, из-за бессонной ночи девушка теперь чуть не засыпала, примостившись на кожаном диванчике.
Тревога одолевала Соласа. Образы прошлого преследовали его, подгоняли как можно быстрее добраться до клуба. Перед глазами вспыхивал образ пьяной Элланы, пошатывающейся, с некрасивыми красными пятнами на щеках, с заплетающимся языком. Этот образ быстро сменялся совсем другой женщиной. Она тоже была пьяна, только на Эллану не была похожа совсем — темноволосая, с изящными, но холодными чертами лица, с льдистыми голубыми глазами. Соласу пришлось на миг зажмуриться, чтобы избавиться от воспоминаний. Волны гнева постепенно стали разливаться по его телу.
В клубе было полно народу. Сунув на входе охраннику купюру довольно большим номиналом, парень в дальнейшем не испытал никаких затруднений с охраной. Он искал в толпе её светлые золотистые волосы, но нигде не мог найти. Он видел тут и там обжимающиеся парочки, пьяных голосящих людей, но Элланы, его прекрасного эльфа, нигде не было. От злости скрипнули зубы, сжались кулаки… И вдруг он заметил её.
Аккуратные завитки пшеничных волос разметались по спинке кожаного диванчика. Совсем коротенькое черное платьице еле прикрывало бедра. Глаза закрыты, словно ей стало нехорошо. Она была так очаровательна, но в то же время вызывала в нем бурю негодования — пьяная заснула прямо в клубе.
Стараясь держать себя в руках, Солас подошел к ней. С трудом унимая дрожь в руках, прикоснулся к её плечу. От неожиданности Эллана чуть не подпрыгнула. Блондинка попыталась сфокусировать на нем взгляд. Придя немного в себя, девушка села.
— Ты что здесь делаешь?
Солас не мог остановить разбушевавшиеся эмоции — ему хотелось ударить кого-то в лицо также сильно, как хотелось поцеловать её.
— Мне нужно с тобой поговорить, но вижу, ты не в состоянии. — зло ответил он, перекрикивая шум музыки.
— Что значит — не в состоянии? — Эллана отвечала на полном автомате, с трудом осознавая, что это он стоит перед ней. Это он!
— Я не хочу общаться с тобой пьяной, — поморщился парень.
Вдруг первый восторг от его появления резко исчез, уступая место обиде и здравой толике злости.
— Как ты вообще нашел меня?
— Твоя мама сказала, где ты и с кем, — ответил Солас, обводя пьяную толпу хмурым взглядом.
— А как ты нашел мою маму? — не унималась Эллана.
— Я звонил во все квартиры в твоем доме, пока не нашел нужную, —немного смутившись, ответил он.
— Я начинаю тебя бояться, — хмыкнула девушка.
— И правильно делаешь, — огрызнулся парень. — Пойдем, я отведу тебя домой.
Солас немного грубовато схватил девушку за руку. И только почувствовав тепло её тела, смог взять себя в руки, и ослабить хватку.
Эллана решила не перекрикивать громкую музыку и гул толпы, а поговорить на улице.
Солас тащил Эллану через толпу, словно она провинившийся ребенок. У самого выхода им преградил путь Железный Бык:
— Элли, все в порядке?
— Да, здоровяк, все нормально. Я спать хочу, пойду уже домой. Мой друг проведет меня. — Эллана понимала, что хоть ей и выдадут премию, документов в понедельник у неё на столе будет целая куча — Вивьен не любила ранние уходы с вечеринок.
Выйдя из клуба, Солас прислонился к стене дома, прикрыв глаза. Все еще хотелось кому-нибудь вмазать, но её присутствие успокаивало. Тишину первой нарушила Эллана.
— Я не пьяна, я пила клубничный сок.
Солас удивленно уставился на неё.
— Ты не пьешь спиртного?
— Почему не пью? Просто сегодня мне не хотелось, — стала оправдываться девушка, но потом спохватилась, — Да кем ты вообще себя возомнил? Моей мамой, братом, мужем?
Солас замялся, ярость до этого нарастающая в нем с каждой минутой всё больше и больше стала медленно рассеиваться.
— Нет, я просто… Мне нужно тебе всё объяснить.
— Да уже, потрудись, — зло бросила Эллана.
— Давай зайдем в кофейню здесь за углом? Она круглосуточная, там тихо и нам никто не помешает, — предложил он.
Девушка согласилась.
Кафешка была совсем крохотная, и единственный свободный из трех столиков, что вообще там были, располагался так, что сесть им пришлось не напротив друг друга, а рядом.
Эллана сладко пахла клубникой. От этого Солас еще острее ощущал её близость. Хотелось ни о чем не говорить, а просто целовать её всю ночь напролет. Но он дал себе обещание, а значит, должен его выполнить.
— Я не просто так отталкивал тебя. Я не совсем такой человек, каким кажусь. — Солас устало провел рукой по волосам. — Мой отец был жестоким, он бил мою мать и меня. Часто он после приступов ярости сожалел о содеянном, но контролировать себя не мог. Когда мне было шестнадцать, я заявил на него, и его посадили. Мать не пережила этого, и умерла. Отец чуть позже умер в тюрьме от рака.
Эллана впилась в край стола с такой силой, что побелели костяшки пальцев.
— Я не…
— Подожди, не перебивай. Я мало кому рассказываю историю своей жизни, мне сложно открыться.
Солас глубоко вдохнул и продолжил:
— Я похож на отца. Я часто не могу сдержать свой гнев. Долгое время после смерти матери я вообще ничем себя не ограничивал. Как мне удалось избежать большой беды — я не знаю. Может, кто-то там, наверху, меня любит, может мать сверху помогает, — Солас горько усмехнулся.
— Года три назад, я познакомился с Коулом, и постарался изменить свою жизнь, но я боюсь, что превращусь в монстра, каким был мой отец, и причиню тебе вред. А ты… Я слишком дорожу тобой, чтобы так поступить.
Солас замолчал, а Эллана с бешено колотящимся сердцем на миг замерла. Он сидел рядом с ней такой беззащитный, глаза полные боли. Он признался ей, открылся, и теперь у неё нет другого выхода, кроме как принять его.
— Ты боишься оказаться похожим на отца? — Прошептала девушка.
— Да, — еле слышно ответил Солас.
Эллана накрыла его руку своей ладошкой, и, обхватив подбородок пальцами, повернула к себе лицом.
— Посмотри на меня.
Её синие глаза излучали уверенность, нежность, любовь.
— Ты не он, и не будешь таким как он. У нас все получится.
Солас отвернулся, отдернув руку, которую она сжимала.
— Это ещё не всё. — Говорить дальше было еще сложнее, но она заслуживала правды, хотя бы потому, что не сбежала от него до сих пор.
— Я набросился на тебя в клубе, потому что в моей жизни уже был инцидент, после которого я стараюсь не заводить серьезных отношений ни с кем. Чуть больше года назад я встречался с девушкой, вроде всё было не особо серьезно, но я влюбился. Дурак.
Солас опустил голову, избегая взгляда синих глаз.
— Я хотел было уже предложить ей переехать ко мне, но однажды застал её пьяную вместе с каким-то отморозком возле клуба. Только благодаря Коулу тот придурок остался жив. А с девушкой у нас состоялся тяжелый разговор, она обвиняла меня во всех смертных грехах, и в конечном итоге… Я не смог сдержать себя. Я ударил её. Эллана, я ударил её.
Солас прикрыл лицо руками. Воспоминания нахлынули с новой силой. Стыд и отвращение к себе же обожгли словно кипятком. Он был уверен, что сейчас его волшебный эльф упорхнет раз и навсегда.
Но девушка лишь села немного ровнее, убрала руки со стола, и очень спокойно ответила:
— Я ни в коем случае не буду уменьшать твою вину, разоряясь на тему того, что она сама тебя спровоцировала. Нет, ты виноват. И ты это знаешь, и ты страдаешь от этого. Ты осознаешь свою вину, признаешь её. Это значит, что ты можешь измениться. Я верю в тебя.
Солас в изумлении взглянул на неё. Эллана говорила абсолютно серьезно. Она верила ему, верила, что он не зверь.
— Я не заслужил тебя, — шепнул он.
— Я смогу справиться с тобой, я смогу помочь тебе. Я не знаю, почему я в этом так уверена, но можешь доверять мне, — девушка нежно провела рукой по его темным волосам.
Солас не мог поверить, что она не оттолкнула его, что приняла таким, какой он есть, что ему больше не нужно отталкивать её. Он все еще боялся навредить ей, но где-то глубоко в душе уже осознавал, что и не сможет, даже, если захочет.
Целовать её вновь было просто невероятно. Ощущения были такие, словно ураган выпустили на волю. Хотелось всего и сразу, а больше всего хотелось не отпускать её никогда.
Дорога до её дома растянулась на несколько часов, так как молодые люди все время отвлекались. То Солас вдруг на полуслове замолкал, неуклюже хватал её в охапку и прижимал спиной к стене первого попавшегося дома, отчего белая куртка девушки уже изрядно запачкалась. То Эллана вдруг замирала посреди дороги и бросалась ему на шею. Так, с переменным успехом, влюбленным всё же удалось добраться до места назначения.
— Я жду тебя завтра в мастерской, — целуя изящное ухо блондинки прошептал Солас.
— Я буду с самого утра, — еле сдерживая стоны, ответила девушка. — Я бы уже прямо сейчас туда отправилась, но мама будет переживать. А я боюсь за тебя, она обещала спустить с тебя шкуру, если что не так.
— Иди быстрее, иначе, если ты пробудешь здесь еще хоть пять минут, я совсем не смогу тебя отпустить, — Солас целовал её шею, прикусывал мочку уха, наслаждался её цветочно-клубничным ароматом.
— Если ты не прекратишь меня целовать, я не смогу уйти. И нам придется остаться здесь, — жмурилась от удовольствия девушка.
— Ладно, я вынужден сделать это, — Солас с дикой тоской во взгляде убрал руки с талии Элланы.
— Ох, ты все-таки это сделал, — печально вздохнула та. — Спокойной ночи! Завтра, вернее уже сегодня утром, жди меня!
— Я так люблю тебя, — еле слышно прошептал Солас, когда девушка уже скрылась за дверью.
***


Короткое, почти прозрачное платье Элланы с трудом прикрывало все прелести её фигуры. Солас, с трудом сдерживая желание, разглядывал тело долийки. Наконец, инстинкты взяли верх, и он притянул её к себе. Эллана не сопротивлялась.
Она царапала его кожу, стягивая через голову холщовую рубаху. Затем, толкнув его в грудь, заставила сесть на траву в лапах каменного волка. Долийка опустилась вслед за ним, обхватив коленями его бедра.
Все внутри переворачивалось от того, как она его целовала. Сдавленное рычание перемешивалось со стонами, и тонуло в её вздохах. Длинные шелковистые волосы Лавеллан словно шатром накрыли их.
Он целовал и кусал её, она царапала его спину, облизывала острое ухо, шептала пошлости на эльфийском. Горячее дыхание обжигало, каждое прикосновение било током. Сдерживаться сил больше не оставалось.
— Maʼarlath, Эллана.
— Ma emma lath, ФенʼХарел.

-Скетч Элланы-

Город постепенно окутывали сумерки. Было ещё совсем не поздно, но лампу возле окна всё же пришлось включить. Её яркий желтоватый свет мягко падал на читающего.
До Рождества оставалось совсем немного, потому в комнате приятно пахло корицей и цитрусовыми. В углу стояла небольшая ёлка, украшенная красными, зелеными и белыми шарами и бантиками. С книжного стеллажа свисали мигающие разноцветные фонарики.
Эллана улыбнулась, разглядывая парня, что читал сидя на подоконнике. В квартире Соласа не было дивана, только кровать и пара стульев, потому читал он в основном сидя на подоконнике.
Всё в квартире было маленьким, кроме окна. Почти во всю стену оно открывало отличный вид на небольшой скверик напротив. Через него каждый день пробегало по своим делам огромное количество людей. Вот мама ведет малыша за подарками в торговый центр за углом, вот прогуливается влюбленная парочка, а вот старушка кормит стайку голубей.
Эллане нравилось проводить время вместе с Соласом в мастерской. Там художник был более сосредоточен, и большую часть времени был занят делом. Девушка с любопытством подмечала точные движения рук Соласа, она следила за тем, как карандаш или кисть оставляют свой след на холсте.
А вот дома он был спокойнее, даже в какой-то степени рассеяннее. Он готовил ей вкусный кофе в небольшой старой турке, и кормил имбирным печеньем из соседней кондитерской. Здесь рисовала Эллана, а Солас читал, подсказывал ей что-то или просто дремал, положив голову ей на колени.
Темные бордовые шторы резко контрастировали с его изумрудным свитером. Солас увлеченно читал, а Эллана пыталась передать карандашом то, насколько красивым он ей казался.
Мягкая тень от ресничек на скуле, резко очерченный изгиб носа, плавные линии скул. Губы плотно сжаты. Ой, нет. Он улыбнулся.
— Как тебя называют близкие? — Не отрываясь от страницы, спросил парень.
Захваченная врасплох девушка замешкалась с ответом.
— Элли.
— Мне не нравится. — Эллана снова схватила карандаш, пытаясь успеть зафиксировать на бумаге то, как он хмурится.
— Мама называет меня Ланой, — вырисовывая стальные глаза, вдруг произнесла девушка.
— Да, так лучше. Мне нравится, — теперь было необходимо успеть сделать набросок его улыбающегося лица.
— Ты будешь теперь так называть меня?
— Нет. Я думал над чем-то вроде «любимая» или «мое сердце», — Солас, наконец, повернулся к ней лицом, и пристально посмотрел в глаза.
Внутри всё перевернулось, карандаш выпал из руки и покатился по покрывалу. Он впервые сказал это. Значит ли это, что он признается ей в любви? Или просто ему кажется, что это подходящие романтичные прозвища для девушки, с которой встречаешься?
Солас отложил книгу, встал с подоконника и подошел к Эллане вплотную.
— Я люблю тебя, моё сердце.
Эллане одновременно хотелось сделать две вещи — нарисовать его таким, каким она его видит прямо сейчас, в эту минуту, и поцеловать. Одному из её желаний было не суждено осуществиться.
Скетч-бук и карандаши полетели на пол. От него пахло счастьем и любовью. Девушка отдала бы всё, чтобы этот миг не заканчивался никогда.
— Люблю тебя, люблю тебя, я люблю тебя…

Краски

На город опустилось белое покрывало из снега и новогоднего настроения. Украшеные витрины магазинов притягивали взгляд, отовсюду доносились рождественские музыкальные мотивы, улицы полнились нагруженными яркими пакетами прохожими.
Новогодняя суета всегда очень нравилась Эллане. Девушка обычно проводила праздники в семейном кругу, приезжал её отец и сводная сестра. Сперва они все вместе ездили к одной бабушке, а потом они с мамой вдвоем проведывали других бабушку с дедушкой. Потому перед Новым Годом и Рождеством у неё была целая куча дел — приготовить гору подарков, запаковать их, напечь кексов, прибраться дома и нарядить елку — искусственную, конечно, никакого издевательства над природой ради двухнедельной радости.
Солас не особенно любил праздники, и раньше даже не замечал особой разницы между праздничными днями и буднями. Но в этот раз новогодняя лихорадка передалась ему от Элланы, и теперь он ждал Новый год так, словно миска салата и килограмм мандарин смогут изменить всю его жизнь.
— Я ведь тебе говорила, что отец будет в городе, и мы все вместе будем встречать, — сама себе улыбалась Эллана, держа одной рукой телефон у уха, а второй — перебирая шарфы на полке в магазине.
Солас вздохнул:
— Я помню, а ведь я себе даже оленьи рога в супермаркете купил. Ну, чтобы приодеться нарядно.
Эллана рассмеялась.
— Странное у тебя чувство стиля, ты знаешь, да?
— Знаю, — улыбнулся Солас, придерживая трубку у уха плечом. Руки его были заняты упаковыванием подарка для Элланы.
— Ладно, позвоню тебе позже, мне срочно нужно купить невероятный фиолетово-зеленый шарф для бабули.
— Удачи, — Солас усмехнулся, откладывая телефон.
Коул пригласил его к себе на вечеринку в новогоднюю ночь, но Солас предпочел остаться дома, немного взгрустнуть, порисовать, помечтать, послушать джаз, выпить кислого глинтвейна и ближе к двум лечь спать, чтобы с утра встретиться с Элланой.
Но его планам, к счастью или к сожалению, не суждено было осуществиться. Тридцать первого вечером, когда он уже собирался идти ставить на огонь вино, в дверь позвонили.
— Ты же говорила, что будешь с родственниками?
— Ну, я уговорила отца прилететь завтра вечером, — расстегивая куртку, ответила девушка.
— А твоя мама? Осталась сама? — Солас помог ей снять верхнюю одежду, и протянул тапочки.
— О, ты не поверишь, как она была рада, что не придется встречать с нами. Она ушла на вечеринку к своему новому бойфренду, — рассмеялась блондинка.
— Хм, как всё отлично складывается.
Солас был одет в черную футболку, темно-зеленые хлопковые штаны, а на голове у него были красные оленьи рога.
— Тебе очень идет, — хохотнула Эллана.
— Что? Футболка? Штаны? — подмигнул ей парень.
Первое, что бросилось в глаза Эллане, когда она вошла в комнату — круглый кустик омелы, свисающий с лампы прямо перед ней. При этом висел он так низко, что почти касался её головы. Солас наверняка задевал его макушкой постоянно.
— Омела? — удивилась девушка.
— Ну да, — смутился художник.
— Ты ведь собирался праздновать один? — с подозрением глянула она на него.
— Но ведь рано или поздно ты бы пришла ко мне, — с надеждой в голосе ответил парень.
— И ты думаешь, что я поцеловала бы тебя только потому, что у тебя есть омела? Которая мешает тебе перемещаться по квартире?
Солас улыбнулся, и неловко взъерошил волосы, отведя взгляд в сторону. Эллана приблизилась к нему, обнимая за талию. Его аромат сводил её с ума — эта чертова пряная мята с травами иногда не давала ей спать спокойно по ночам.
— Хочешь раскрою тебе секрет? — прижимаясь щекой к его груди, спросила Эллана.
— Давай, — Солас перебирал пальцами её волосы.
— Я бы всё равно тебя поцеловала. Ничего не могу с собой поделать… Но ты слишком хорош, чтобы тебя не поцеловать. И целовать, и целовать и …
Солас накрыл её губы своими. Он всё ещё не верил в то, что она настоящая. Всё ещё боялся что-то сделать не так, обидеть её, причинить ей боль. Но с каждым днем всё становилось проще — он не может без неё, она не может без него. Из такого уравнения есть только один выход — быть вместе.

Эллана нащупала рукой выключатель, и глаза больно резануло от света.
— Ты серьезно? — проворчал Солас, накрывая лицо подушкой.
— Абсолютно, — Эллана встала с дивана, поправляя юбку своего платья.
— Я думал мы… Ну, Новый год, чудо, мандарины… И мы, наконец, сможем… Ай, ладно, забудь, — парень швырнул подушку на пол и со страдальческим выражением лица перевернулся на спину.
— Мама тебя предупреждала, что если хоть пальцем меня тронешь, то останешься лысым, — улыбнулась девушка, расчесываясь перед зеркалом, что висело на двери.
— Я думал, ты рисковая девчонка, — пробурчал Солас, пытаясь найти свои тапочки.
Кухня, как и комната и даже ванная, была больше похожа на мастерскую, чем на помещение, где готовят и едят. Стол, подоконник и столешница были завалены баночками, тюбиками, коробочками с красками и растворителем, везде валялись карандаши и коробки с пастелью, в углу возле двери стояла подставка для газет, набитая рисунками, зарисовками, набросками, клочками испорченной бумаги.
Солас расчистил немного места на столе, чтобы можно было поставить мясо и салат, что принесла с собой Эллана.
— Ты собираешься поужинать? — кисло спросил парень.
— Ты против ужина со своим волшебным эльфом?
— Нет, но…
— Нет, я не хочу есть, просто праздник и как-то неправильно было бы прийти с пустыми руками, — целуя Соласа в щеку, ответила блондинка.
— Тогда что мы делаем на кухне? — всё так же недовольно поинтересовался брюнет.
— Я хотела открыть бутылку шампанского, но я кое-что увидела, и подумала… Это ведь те краски для бодиарта, о которых ты рассказывал?
Девушка указывала на разноцветные баночки, стоявшие на полочке для специй.
— Ну да. Мы с Коулом когда-то пробовали кое-что для конкурса… А что? — делая шаг назад, спросил парень.
Эллана достала краски, расставила их на столе, сняла крышки, и, улыбаясь, потянула край футболки Соласа вверх.
— Что ты делаешь, — всё ещё не понимая, что задумала девушка, парень всё же стянул футболку через голову.
— Тш, — шепнула Эллана, — Мы сегодня больше не говорим, мы рисуем.
Эллана опустила палец в зеленую краску и провела им по ребрам брюнета, оставляя немного неровную полосу. Дыхание парня сбилось, глаза на миг закрылись от неожиданного прикосновения.
— Ты хочешь…
— Тш, не говори, — Эллана прижала зеленый палец к его губам, оставив забавный зеленый след.
Огоньки, плясавшие до этого в глазах девушки, теперь были видны и в его глазах. Он понял, чего она хочет и принял её правила.
Платье, футболка и штаны полетели в коридор. Эллана была прекрасна: она была прекрасна в одежде, в белье, без него, на нем, под ним. Она была самой желанной для него. Ощущать её голую кожу под пальцами было обжигающе приятно. Краска странными рваными мазками ложилась на тело. Местами линии текли плавно, местами от еле сдерживаемого желания они прерывались, превращаясь в отпечатки ладоней.
Безвозвратно испорченный лифчик, наконец, тоже полетел в коридор. Из последних сил сдерживая себя, Солас, до крови прокусывая губу, дрожащими руками рисовал узоры вокруг её сосков.
Эллана полурычала-полустонала, впиваясь ногтями в бедра парня. Голова запрокинута, часть волос цветными сосульками спадает на плечи, часть торчит в разные стороны.
Кровь стучала в висках, лишая последних крупиц самообладания. Одним резким движением Солас смахнул со стола чашки, обрывки бумаги, открытые краски, перепачкавшие пол. Через мгновение этот самый стол стал новым холстом художника — их переплетенные тела оставляли на нем причудливые узоры остатками невысохшей краски.
— Наше первое совместное творение, — глупо улыбалась Эллана, рассматривала запачканный стол.
— А ты подумала, как мы оттирать это будем? — прижимая к себе всё ещё полностью голую девушку, спросил Солас.
— Как? Ну, сейчас в душ сходим, и будем мыть кухню.
— Главное, чтобы после кухни не пришлось ещё и ванную отмывать.
— Тебе не понравилось? — проводя ладонью по мышцам живота парня, спросила Эллана. Солас зажмурился и, сжимая её ладонь, ответил:
— А ты как думаешь? С Новым Годом тебя, кстати.
— И тебя с Новым Годом. Я люблю тебя.
— Я люблю тебя. Пошли скорее в душ.



— Шапка Санта Клауса на каменном волке, серьезно, Эллана? — Солас как всегда бесшумно появился откуда-то из леса.
— Я увидела её у них в мире, и мне понравилось. Такой замечательный праздник. Почему у нас такого нет? — Эллана была облачена в золотистое платье с длинными рукавами, скрывавшими её недостаток.
— Эльфы раньше жили слишком долго, чтобы радоваться или печалиться по поводу ещё одного минувшего года. Столетия пролетали так быстро, что было сложно заметить, а годы даже никто и не считал.
Эллана печально улыбнулась, не желая вступать в полемику по поводу прошлого и нынешнего. Волосы её были заплетены в длинную аккуратную косу.
Эльф стоял чуть поодаль и разглядывал её. Такая красивая, такая улыбчивая, счастливая, самая родная.
— Смотри, что тут есть — указывая пальцем куда-то вверх, Эллана подошла ближе.
— Хрустальная благодать? Хрустальная благодать висит на веревочке у нас над головами.
— В нашем мире нет омелы. Что мне было делать? — лукаво улыбнулась долийка.
— Ты думаешь, я бы не поцеловал тебя без этого?
— Ты говоришь, прямо как я, — прижимаясь щекой к его ладони, ответила эльфийка.
— Я так люблю тебя, vhenan.
Поцелуй был таким легким и невесомым, словно они вернулись далеко в прошлое, где ещё существовала Инквизиция, где небо разрывалось на части, а по миру бродили демоны. Где всё было просто, где она была долийкой, оказавшейся не в то время, не в том месте, а он — магом-отступником. Где у них ещё был шанс, где хотя бы она верила, что у них есть будущее.
— С Новым Годом, ma vhenan.
— Как скажешь, Эллана, как скажешь, — улыбнулся в ответ Солас.

Чай

«Встретимся сегодня?»

«Я в гостях у Кассандры. Девичник. К восьми освобожусь»

«Я заеду за тобой. Очень хочу тебя увидеть.»

«У тебя есть машина? о_О»

«Моя и Коула. Скинь адрес. Буду в восемь. Люблю тебя»

«И я тебя <3»

Эллана отложила телефон, блаженно улыбаясь.
— Твой ненаглядный пишет? — в комнату вошла высокая красивая женщина. Короткие черные волосы несколько взъерошены, карие глаза густо подведены карандашом.
— Да, — всё ещё улыбаясь во все тридцать два, ответила блондинка.
Девчачьи посиделки беспощадны и лишены всякой логики. Каким бы ни было привычное поведение девушки, оставаясь вдвоем с лучшей подругой, с которой редко получается встретиться, она становится ужасной сплетницей, помешанной на косметике и парнях. Изредка к этому примешивается обсуждение любимой игры и костюмов для косплея. Из ниоткуда появляется шампанское и легкая закуска к нему. Опустевшая на половину бутылка вынуждает подруг начать примерять зависевшиеся в шкафу платья и обутые один раз к кому-то на свадьбу туфли на высоченной шпильке. Следующий бокал плавно приводит к идее сперва накрасить друг другу ногти лаком гламурного розового цвета, а затем испробовать новую помаду, тени и тоналку.
Когда в восемь вечера раздался дверной звонок, Эллана, слегка захмелевшая от сладкого шампанского, выглядела совсем не так, как обычно. Свободный свитер и джинсы сменило обтягивающее бордовое платье, а вместо кроссовок красотка уверенно вышагивала в туфлях на высоком каблуке. Образ довершали небрежная модная укладка и весьма яркий, но не вызывающий макияж.
Открыв дверь, девушка сразу бросилась Соласу на шею. Парень несколько опешил от такого. Уловив легкий запах алкоголя, Солас поморщился.
— Ты пила, — констатировал он.
— Совсем чуточку, — улыбнулась раскрасневшаяся девушка.
Совершенно неожиданно для себя Солас понял, что это его не разозлило. Эллана выглядела мило и даже беззащитно, а платье, туфли и макияж не делали её вульгарной, наоборот — украшали. Парень притянул её к себе и поцеловал.
— Кхм-кхм! — в коридоре появилась Кассандра. На ней было синее вечернее платье в пол, черные волосы были аккуратно уложены. Смоки-айз у Элланы не особо получились, потому Кассандра больше была похожа на тощую панду в шикарном платье.
— Это моя лучшая подруга Кассандра, а это Солас, — отодвинувшись от парня, затараторила Эллана.
— Очень приятно, — протянула Кассандра.
— Мне тоже, — не скрывая улыбки, ответил парень. — Знаешь, Лана, твоя подруга — более искусный мастер макияжа, чем ты.
Эллана надулась, а Солас и Кассандра рассмеялись.
Через пятнадцать минут Эллана и Солас уже сидели в машине.
— Тебе точно не холодно? — Солас с сомнением глянул на девушку.
— Мы же в машине, — улыбнулась она в ответ, поправляя воротник пуховика, накинутого прямо поверх платья. Привычный свитер, джинсы и кроссовки валялись в сумке на заднем сидении.
— Что ты делал в метро в тот день, когда мы познакомились, если у тебя есть машина?
— Мы покупали её вдвоем с Коулом, как и мастерскую. Но если студию чаще использую я, даже живу там временами, то машина в основном остается у него. Я, если честно, не очень люблю водить. Зато в метро чувствую себя отлично — с одной стороны, вокруг толпа людей, а с другой — тебя никто не трогает, и ты вроде бы не один, но никто не нарушает твоего одиночества.
Эллана усмехнулась:
— Ты такой мизантроп.
— А ты невероятно красивая.
Девушка смутилась.
— А что мы будем делать в мастерской? — попыталась она сменить тему.
— Не знаю. Будем рисовать, болтать, пить кофе. Мне все равно, что делать, главное, чтобы ты была рядом.

Её кожа горит под пальцами. Зубы сводит от отчаянного желания обладать ею. Прикосновения оставляют на шее пылающие полосы. Каждый её вздох отдается эхом в легких. Она прикрывает глаза, закусывает губу. Где-то внизу живота начинает мучительно ныть, мысли мечутся, как волки в клетке, во рту пересохло. Эту сладкую муку хочется одновременно прекратить и растянуть на вечность. Она вздрагивает, когда он проводит языком по её ключице, стягивая с плеч платье. Опухшие от поцелуев губы скользят вниз — к её груди…
— Эй! Земля вызывает Соласа! Ты меня слушаешь? — трещавшая минут пять о своей новой задумке для картины Эллана вдруг поняла, что Солас явно отвлекся.
— А? — расширившиеся зрачки и затуманенный взгляд указывали на причину, по которой брюнет её не слушал.
Парень встал и подошел к столику, на котором стоял чайник, банки с чаем, кофе и печеньем.
— Мне срочно нужно выпить чая.
— Чая? Ты ведь его терпеть не можешь, — удивилась Эллана.
— Да, на дух не переношу. Но мне нужно отвлечься, а эта гадость должна помочь, — Солас рассеяно перебирал банки, пока кипел чайник. — Да, зеленый чай. Это то, что нужно!
Эллана смотрела на парня взглядом, полным неодобрения.
— А может быть, вместо этого стоит сделать кое-что другое? — подойдя к Соласу вплотную и обнимая его за плечи, спросила она.
Солас замер, отставил открытую жестянку и развернулся. Эллана смотрела на него широко раскрытыми глазами. Девушка провела ладонью по его щеке, а затем встала на цыпочки и поцеловала его в губы.
Солас притянул её ближе, сжимая в объятиях. Как же сложно было контролировать себя в её присутствии. Хотелось одним рывком стянуть с неё одежду, запустить руки в волосы, покрыть все её тело поцелуями.
— Это ведь намного лучше чая, — прошептала Эллана, прикусывая мочку его уха.
Солас шумно выдохнул, провел пальцами по её позвоночнику, отчего девушка выгнулась — их бедра соприкоснулись.
— Если мы сейчас не остановимся, я не отпущу тебя сегодня домой, — голос парня звучал хрипло.
— Я сказала, что останусь ночевать у Кассандры. Хотя я думаю, мама догадывается, что это не правда.
Продолжая страстный поцелуй, Солас подхватил девушку под бедра и перенес на диван.
Засыпая в ту ночь в обнимку на неудобном узком диванчике, они шептали друг другу признания в вечной любви.



Долийка лежала на мягкой, слегка влажной траве. Её светлые волосы легким покрывалом накрыли растущие на поляне цветы. Она была расслаблена, хотя и выглядела печальной.
— Что случилось, ma vhenan?
Солас шагнул из тени, оказываясь на освещенном пятачке в лапах у каменного волка, где они всегда встречались.
— Я вспомнила своих друзей. Что с ними? Где они? Кассандра, Коул, Каллен, Жози, Бык? Что случилось со Скайхолдом?
Солас присел возле своей возлюбленной. Он задумчиво провел рукой по её волосам, затем наклонился и поцеловал её.
— Я не знаю, где они, — шепнул он.
— Я не верю тебе. Я научилась распознавать твой обман, теперь ты не сможешь больше лгать мне.
Солас печально покачал головой.
— Они мертвы, а Скайхолд давно разрушен, — голос его был ровным, полностью лишенным эмоций.
— Все мертвы? Никому не удалось спастись? — с надеждой спросила эльфийка.
— Некоторые пропали без вести. Каллен и Лелиана, — Солас опустил глаза.
Лавеллан была спокойна, и только предательская слезинка покатилась по щеке. Девушка медленно села, обхватив руками коленки. Сегодня на ней был серый балахон до пят, подвязанный на талии тонкой бечевкой.
— Зачем ты это сделал, vhenan?
— У меня не было выбора, daʼlen.
— Выбор есть всегда, ФенʼХарел, — немного помолчав, Эллана добавила. — Они счастливы. И мы могли быть, вот только ты выбрал не счастье.
Солас закрыл лицо руками.
— Если бы ты только знала, какой ценой мне дался этот выбор. Если бы ты только знала…

-Скетч Соласа-

When weʼre together I feel perfect
When Iʼm pulled away from you I fall apart
All you say is sacred to me
Your eyes are so blue, I canʼt look away

За окном давно стемнело. Мягкий свет фонарей выхватывал из темноты силуэты спешащих домой прохожих. Снег постепенно таял — весна вступала в свои права.
Солас как всегда устроился с книгой на подоконнике, вот только сосредоточиться на чтении никак не получалось. На кровати, свернувшись калачиком, спала девушка, перевернувшая всю его жизнь.
Отложив книгу, парень стал задумчиво разглядывать свою возлюбленную. Спящая Эллана казалась ещё более беззащитной и ранимой, чем обычно. Вот только художник знал, насколько сильным характером обладала его возлюбленная на самом деле.
Во сне девушка то вздрагивала, то улыбалась, словно ей попеременно снилось то что-то хорошее, то кошмары. Черты лица становились совсем детскими — пухлые губы чуть приоткрыты, густые реснички отбрасывают смазанную тень на веснушчатые щеки.
Странное щемящее чувство рождалось в груди Соласа, когда он смотрел на неё. Одновременно хотелось страстно целовать её, сжимая до боли запястья, и нежно гладить по волосам, баюкая словно ребенка. С трудом сдерживаясь, чтобы не сделать что-то из этого, разбудив её, Солас встал с подоконника и направился к комоду.
Парень взял карандаш, ластик и скетчбук. Он вновь удобно устроился у окна, и стал рисовать. Под одеялом не было видно изгибов фигуры Элланы, но он прекрасно помнил её тело, каждый его сантиметр.
Плавная линия бедер, тонкие линии ключиц, покатые плечи. Волосы разметались по подушке в полном беспорядке. С утра девушка будет жаловаться, как сложно её волосы расчесать.
Изящные пальчики сжаты в кулачок, подпирающий мягкую линию подбородка. Упругая грудь вздымается и опускается в такт размеренному дыханию девушки.
Он рисовал её так часто, так долго, и только сейчас действительно чувствовал удовлетворение от этого. Она была рядом, настоящая, живая. Только его.
Счастье и спокойствие переполняло его. Впервые в жизни он был свободен, счастлив, сделав правильный выбор.
Солас еще долго не мог уснуть, продолжая рисовать её — улыбающуюся, залитую солнцем, танцующую, спящую, целующую его в нос.

Var lath vir suledin

Нужно бежать быстрее, он уже совсем рядом. По спине ползут мурашки от его горячего дыхания. В висках стучит, пальцы превратились в ледышки. Где-то вдалеке видна дверь, та самая, к которой как можно быстрее нужно добраться.
В голове лишь одна мысль: «Спастись! Бежать!» Коридор освещен слабым зеленоватым светом, она несется мимо проломленных стен, выбитых окон.
Волк уже совсем рядом. Его лапы ступают почти бесшумно, слышно лишь его прерывистое хриплое дыхание.
И вот, наконец, спасительная дверь. Рывком открыть её, захлопнуть, привалиться спиной.
Перед ней зеркало. Гладкая блестящая поверхность пуста, в ней ничего не отражается, словно это вертикальное, покрывшееся льдом озеро. От зеркала веет холодом и страхом.
Как он оказался здесь!? Поверхность зеркала покрывается рябью, и из него выпрыгивает огромный волк с множеством алых глаз, пылающих ненавистью.
Кричать и бежать бесполезно, ноги прирастают к полу.
— Vhenan!

Кошмары все чаще мучили Эллану по ночам и, просыпаясь, девушка чувствовала себя всё хуже и хуже. Её преследовала постоянная тревога, ощущение, что беда ходит за ней по пятам.
Но все тревоги растворялись, когда она оказывалась рядом с любимым. Солас защитит, никогда не даст её в обиду.

«Я встречу тебя?»

«Зачем? Я буду в двух домах от тебя. Не знаю, когда точно освобожусь»

«Это мне и не нравится»

«Я позвоню. Люблю»

«<3»

Освободилась Эллана поздно, и с ужасом обнаружила, что телефон полностью разрядился и позвонить Соласу она не может. Решив, что лучше поторопиться, девушка быстро накинула пальто, обмотала шею шарфом и выбежала на улицу.
Весна в этом году была на удивление теплая и совсем не дождливая. По вечерам ещё бывало прохладно, но днем можно было спокойно ходить в одном свитере. Воздух был чист и свеж. Эллана даже радовалась короткой прогулке наедине с собой.
Мягко светили фонари, в окнах домов горел свет. Улочка, на которой жил Солас, была совсем небольшой, здесь даже днем редко можно было увидеть проезжающую машину или торопящегося куда-то прохожего. А в такой час и подавно.
Задумавшись о чем-то своем, блондинка не сразу заметила, как за ней увязались два парня в спортивных куртках. И только у самого дома Соласа, она поняла, что идут они за ней не просто так.
Девушка ускорила шаг, до нужной двери оставалось несколько метров. И тут один из парней резко дернул её за плечо, впечатывая спиной в стену. Эллана испугалась, она впервые в жизни оказалась в такой ситуации. Парни были в несколько раз больше её, и выглядели весьма пугающе.
За секунду в голове Элланы пронеслось огромное количество мыслей. Сбежать не получится, потому что напавший крепко вцепился в руку, кричать, скорее всего, было бесполезно. Кроме этого девушка смутно вспомнила передачу, в которой давали совет в подобных ситуациях не показывать свой страх. Пытаться отбиться было просто глупо.
Самым разумным показалось, отдать им все, что они захотят. Главное, чтобы хотели они денег и её телефон, а не того, чего Эллана боялась больше всего.
— Ты куда так торопишься, милашка? — пробасил тот, что прижимал её к стене.
Второй парень стоял рядом, нахально улыбаясь.
Сердце Элланы сжалось.
«Пусть кто-нибудь пройдет мимо или заметит из окна!»
— Что вам нужно? — постаралась как можно спокойнее ответить девушка.
— О, много чего, детка! — гнусавым голосом ответил второй нападавший.
Эллана дернулась в попытке выдернуть руку из хватки парня, но тот сразу же отреагировал. Он прижал её голову к стене, расцарапав острым углом кирпича щеку.
— Эй, какая резвая! А ну, стой тихо! — рявкнул он.
«О боже! Прошу, пусть кто-то увидит и вызовет полицию!»
В этот момент буквально из ниоткуда появился третий незнакомец. Он быстрым движением оттолкнул державшего Эллану парня.
— А это еще кто? — рассердился второй нападавший.
Незнакомец оказался Соласом. Соласом настолько разъяренным, что даже освободившаяся из рук обидчика Эллана сжалась под его взглядом. В конце концов, от бурливших в ней эмоций, будучи не в состоянии больше их сдерживать, Эллана заплакала. Это одновременно были слезы отчаяния и облегчения.
От ярости свело зубы, мир окрасился в алый цвет. Солас не дожидаясь пока эти подонки разберутся что к чему, ударил коленом в живот гнусавого. Тот упал на асфальт.
Тот парень, что первым напала на Эллану, кинулся на Соласа. Но он вовремя увернулся, и сделал удачную подсечку. Нападавший упал на землю, а не помнящий себя от гнева Солас, уселся на него сверху, и принялся методично бить его кулаками.
Второй незнакомец пришел в себя и вскочил на ноги, но увидев, то, как избивают его товарища, кинулся бежать.
Единственное, чего хотелось, это убить его. Размозжить череп о бордюр, утопить тварь в его собственной крови. Больше ничего не существовало, только жгучее желание уничтожить этот мусор.
Перепуганная Эллана размазывала по щекам слезы вперемешку с тушью. Соласа нужно было немедленно остановить, иначе беды не миновать.
— Солас! Пожалуйста, отпусти его! Со мной все в порядке.
Никакой реакции, словно художник находился сейчас в своем собственном мире, полном ярости и ненависти.
Понимая, что если подойти к нему в таком состоянии ближе и попытаться остановить, он может ненароком задеть и её, что только усложнит ситуацию, Эллана стояла на месте и продолжала умолять.
— Я прошу тебя! Слышишь, перестань! Отпусти его!
Слезы текли рекой от беспомощности. Это она виновата! Если произойдет страшное, это будет только её вина! Почему она не послушала Соласа? Почему не попросила встретить её? Девушка без сил упала на колени.
— Прошу тебя, любимый! Остановись! Слышишь, я здесь рядом! Пусти его!
Внезапно алую пелену и громкий стук собственно сердца прорезал голос Элланы. Постепенно Солас начал осознавать, что делает. Он напугал её, она видела его таким. Он прекрасно отдавал себе отчет, в том, что если бы девушка не была осторожна, он мог задеть и её.
Солас опустил руки. Лицо хулигана было похоже на отбивную – сплошной синяк и кровоподтеки. Он хрипло засопел и закашлялся, когда Солас медленно отпустил его.
Солас посмотрел на Эллану. Испуганная, с перепачканным тушью и кровью лицом, она стояла на коленях и плакала. Что же он наделал? Как мог слететь с катушек прямо у неё на глазах?
— О, Солас! — Эллана поднялась с колен, и, пошатываясь, приблизилась к нему. Она хотела было обнять его, но он перехватил её за запястье и потащил в сторону, на ходу вытаскивая из кармана телефон.
— Что ты делаешь? Куда ты? — Эллана забеспокоилась, когда Солас повел её мимо входа в свой дом.
Солас молчал. Он завел девушку за угол через несколько домов. Там он остановился, допечатал что-то на телефоне и отпустил её руку. Затем достал из кармана салфетки и принялся вытирать грязь с её лица.
— Что ты делаешь, Солас? Поговори со мной! — Эллана попыталась увернуться, но парень осторожно перехватил пальцами ее подбородок, только сейчас заметив, что на его руках кровь.
— Не шевелись, а то придется снова вытирать, — бесцветным голосом попросил он.
Как жить теперь без неё? Как отпустить её? Но иначе нельзя. Он монстр, и их призрачные надежды на то, что он сможет измениться, окончательно разбились вдребезги. Теперь они не смогут быть вместе.
Она такая красивая. Вытирая слезы с её скул, Солас несколько раз провел по светлой коже пальцами, желая почувствовать её тепло. Не удержавшись, Солас наклонился и прижался губами к её губам. Поцелуй получился отчаянный, неуклюжий, болезненно отзывающийся где-то в груди. Так целуют на прощание.
— Нет, Солас, нет, прошу тебя! – закричала Эллана.
Солас молча отвернулся, оттирая кровь со своих рук, лица и куртки.
— Пожалуйста, поговори со мной! Солас! – Эллана снова готова была расплакаться.
Послышался шум, и из-за поворота показалась машина. Такси остановилось прямо напротив них. Понимая, что громко кричать и вырываться нельзя, иначе у Соласа будут проблемы, девушка поджала губы, сдерживая слезы.
— Пожалуйста, не делай этого, — шептала она.
Парень был глух к её мольбам. Он подхватил девушку под локоть и подвел к машине.
— Не делай этого. Давай пойдем к тебе и поговорим. Я прошу тебя, — тихо, чтобы водитель ничего не заметил, продолжала Эллана.
Солас открыл заднюю дверцу, помог девушке сесть и протянул водителю деньги.
Всё закончилось. Его счастье закончилось. Его жизнь закончилась. Солас прислонился спиной к стене, чтобы не упасть.
Водитель не обращал внимания на всхлипы, доносящиеся с заднего сидения. По всей видимости, он привык к подобным ночным пассажирам.
За собственными рыданиями Эллана не замечала ничего вокруг, потому не сразу поняла, что произошло, когда через несколько десятков метров слева вспыхнул яркий свет. Последнее, что она помнила - громкий визг колес, ослепляющий свет фар и обжигающая боль.



Солас вышел из-за статуи волка. Он медленно шел по зеленой траве, оглядываясь по сторонам в поисках долийки. На самом краю освещенной поляны он заметил фигуру, закутанную с головы до ног в темно-серый плащ.
— Эллана?
Он подошел и осторожно положил руки ей на плечи. Плащ упал на землю.
Эльфийка снова была облачена в охотничий костюм своего клана - брюки зеленовато-болотного цвета, серая рубашка, темно-зеленая кожаная куртка и высокие коричневые сапоги. На поясе висит кинжал. Так одевались в клане Лавеллан, когда шли охотиться на дичь или волков, если тех разводилось слишком много в окрестностях стоянки. Волосы долийки были совсем короткими, виски выбриты. Обрубок левой руки плотно прижат к телу, правая рука сжата в кулак.
Девушка резко обернулась, скидывая с плеч руки Соласа.
— Ты убил всех моих друзей! Ты разрушил мой мир! Ты убил меня!
Солас попятился.
— Нет, Эллана, я не убивал тебя, я не…
— Метка, оставленная твоей магией, убила меня! Ты убийца, Ужасный Волк! И ты поплатишься за это!
Быстрым и четким движением эльфийка приблизилась к Соласу и вцепилась руками в его шею.
— Ты погубил всё, что я любила! Ты уничтожил меня! Забрал всё, что у меня было!
Солас с ужасом смотрел в её перекошенное от гнева лицо. Это его возлюбленная, та, ради которой он был готов на всё. И она была права.
Воздуха не хватало, на горле от пальцев Лавеллан расплывались синяки.
— Что ты делаешь? – прохрипел он.
— Я должна, наконец, отомстить за всё, что мне пришлось пережить! – долийка резко выхватила кинжал и резанула его по плечу.
— Эллана, прекрати, — кровавое пятно расползлось по серой рубахе мага.
Но эльфийка отступать не собиралась. Она вновь набросилась на него, повалив на землю. Прижимая его бедрами к земле, она продолжала полосовать кинжалом его руки и грудь.
— Ты думал, мне не хватит сил отомстить тебе, Фен'Харел? Ты ошибался!
— Эллана, не делай этого!
Боль пронизывала тело в тех местах, где оставил отметины охотничий кинжал, в горле всё ещё саднило. Но отбиваться, противостоять ей не было ни сил, ни желания. Она права, она имеет право ненавидеть его. Солас лишь надеялся, что она не сможет убить его, что её любовь сильнее обиды.
Лавеллан отбросила кинжал, впиваясь теперь собственными ногтями в его кожу. Рыча и кусаясь, Эллана снова стала душить его.
— Ты поплатишься, Ужасный Волк!
— Эллана, прошу...
Становилось всё больнее, глаза Соласа распахнулись от ужаса – она убьет его. Он попытался оттолкнуть долийку, но та с ещё большим остервенением впилась в его шею.
Звериный оскал изуродовал её прекрасное лицо. Сегодня она была хищником, охотником, а он стал её добычей.
Задыхаясь, Фен'Харел хрипел, пытаясь достучаться до любимой. Легкие пронизывала боль, словно тысячи иголок вонзились в них. На мир опускалась тьма.
Солас резко распахнул глаза и сел на кровати. Он закашлялся, судорожно вдыхая воздух. Это сон, всего лишь сон...

Why not this one?

Солас резко распахнул глаза и сел на кровати. Он закашлялся, судорожно вдыхая воздух. Это сон, всего лишь сон…
В комнате было холодно и сыро. Серый утренний свет слабо пробивался сквозь грязное крошечное окошко под самым потолком. По стенам сквозь камни сочилась вода.
Солас закрыл лицо замерзшими руками. Он так до конца и не понял, чем именно была Эллана, приходившая к нему во сне каждую ночь. Возможно, это был демон желания, издевавшийся над ним, рвущий душу на части. Возможно, это на самом деле была она, ее дух, неупокоенный, обреченный вечно существовать на грани мира живых и демонов. Но эльф скорее склонялся к тому, что ночная гостья была порождением его собственного подсознания. Магические способности ФенʼХарела были велики, такое вполне могло случиться, особенно после того, как мир стал катиться в тартарары.
Впервые она появилась в его сне тогда, когда он больше всего на свете хотел увидеть ее, поговорить, объясниться. И она пришла. Стояла возле каменного изваяния, такая хрупкая, без руки, с растрепанными короткими волосами. Желание обнять ее было настолько сильным, что эльф даже не задумался, что это могла быть ловушка. Он сгреб ее в охапку, с силой прижимая к себе.
С этого момента он с нетерпением ждал прихода ночи, мало внимания уделял делам, стал рассеянным и невнимательным.
Иногда Эллана была спокойна и миролюбива. В такие моменты обычно на ней были светлые струящиеся одежды, волосы были такими, какими он помнил их в момент первой встречи — длинными, шелковистыми, мягкими локонами ниспадающими на плечи. Только вот её левого предплечья, искалеченного его магией, не было. Обрубок был словно напоминанием о его ошибках.
Иногда Эллана была настроена агрессивно. Тогда на ней был охотничий костюм клана, волосы оказывались совсем короткими, зато рука была цела, словно указывая, что, не смотря ни на что, Лавеллан никогда не перестанет бороться.
Однажды она появилась в длиной черной робе, со спутанными выцветшими волосами, босая, без руки, со страшными шрамами на лице, шее, руках, груди. Она спрашивала о своей смерти, о том, как погибли её друзья.
Солас хотел бы забыть, но воспоминания об этом терзали его постоянно.
Разрушенный, пылающий Скайхолд. Надвигающаяся армия и отчаянная группка защитников замка.
ФенʼХарелу нужно было увидеться с ней в последний раз, он чувствовал, что остатки магии Якоря убивают Лавеллан. Он должен был в последний раз поговорить с ней.
Они долго прятали её, он никак не мог найти их убежище. И, видимо, умирающая Лавеллан, уговорила друзей отвезти её в Скайхолд. Туда, где она была счастлива, туда, где была разрушена её жизнь.
Эльф выступил с армией на штурм крепости. Время утекало сквозь пальцы, нужно было торопиться.
Под стенами Скайхолда их ждал небольшой отряд. Завидев приближающиеся войска эльфов, Железный Бык повел отряд в атаку.
— В последний раз! За нашего лидера! За нашу Вестницу! За Инквизитора!
Они могли не умирать за неё, ведь войско Соласу нужно было лишь для того, чтобы отвлечь защитников от себя и как можно скорее добраться до эльфийки. Но друзья не бросили её, предпочитая погибнуть, но не подпустить Ужасного Волка к Инквизитору.
Железный Бык и его «Боевые быки», Кассандра, Блэкволл, Сэра, Дагна, Варрик, Хоук и Фенрис, Хардинг, Дориан погибли в тот день у стен Скайхолда. Так же как и несколько сотен оставшихся преданными бывшему Инквизитору солдат. Ужасный Волк был повинен в этих смертях.
Коул поджидал Соласа в разрушенном главном зале, на обломках того, что раньше было троном, где Лавеллан вершила правосудие. Грязные светлые волосы паренька налипли на лоб, широкополая шляпа валялась в стороне. Он даже не выхватил кинжалы, заметив старого друга.
— Сделай то, что должен. Я не отступлю.
ФенʼХарел на миг зажмурился. Когда-то давно только Коул знал все его чувства, все тайные замыслы. И он не оттолкнул лгавшего налево и направо эльфа. Но теперь Коул стоял на пути к ней, а времени на разговоры по душам не было.
— Прости, — прошептал Солас, легким взмахом руки убивая бывшего боевого товарища.
На лестнице, ведущей к покоям Инквизитора, стояла перепуганная, но решительная Жозефина. Она была безоружна. Антиванка старалась вести себя спокойно, но сдерживать нервную дрожь ей удавалось с трудом.
— Я не хочу причинять тебе вред, — шепнул ФенʼХарел.
— А придется, — твердо ответила Жозефина. — Я не сойду с этого места. Ты не получишь её, проклятый лжец!
Снова еле заметное движение руки, и бывшая советница обмякла, словно сломанная игрушка.
Солас был уверен, что рядом с Элланой останется кто-то из воинов, скорее всего Каллен. Но комната была пуста. Вернее, в ней не было никого живого.
Возле кровати на боку лежал львиный шлем бывшего командора, словно брошенный в спешке.
Лавеллан потратила последние силы на то, чтобы спасти Каллена, который вряд ли был согласен с таким её решением — меч воина валялся рядом со шлемом.
На смятых простынях лежала его возлюбленная. Её тело. Метка, оставленная сферой ФенʼХарела наконец убила Эллану Лавеллан. Солас не успел.
Эльф опустился на колени, захлебываясь рыданиями, скуля и рыча как раненый зверь. Она так нужна ему, именно сейчас, когда он понял, насколько ошибался.
На ней была черная роба до пят, короткие, словно обрезанные тупым ножом волосы. Лицо и всё тело покрыто уродливыми шрамами. Пустые синие глаза словно смотрели сквозь время и пространство. Она не хотела видеть его перед смертью, и её желание исполнилось.
Бойня во дворе Скайхолда закончилась быстро, хотя и была на удивление кровавой. Все защитники замка убиты. ФенʼХарел отдал приказ найти тела своих бывших спутников и похоронить их с почестями на территории крепости. Однако тело Лелианы так и не нашли. Возможно, ей удалось спастись, хотя Солас точно знал, что она была среди тех, кто прятал от него Лавеллан. Ей удалось спастись тогда, но вряд ли она выжила в том кошмаре, что начался после.
Солас встал с кровати и подошел к небольшому деревянному столу, заваленному картами и бумагами. Лица погибших из-за него товарищей мелькали перед глазами. Вот улыбающаяся Сэра вскидывает лук, а вот Варрик выпускает болт в очередного демона. Дориан, сосредоточенно читающий древний фолиант в потертой кожаной обложке. Хитро улыбающаяся Лелиана отдает приказ разведчику. Жозефина устало улыбается, отрываясь от письма какому-то ферелденскому аристократу. Кассандра точит свой меч, а Блэкволл гладит по загривку галлу Инквизитора. Коул, притаившись на балке под потолком, разглядывает посетителей таверны. Железный Бык громко хохочет, окруженный своими ребятами. Каллен вздрагивает от звука открывшейся двери в его башню, и, улыбаясь, откладывает отчет в сторону.
Солас мог бы себе в тысячный раз соврать, утверждая, что не чувствовал ко всем этим людям ничего, но прошло время, когда можно было пенять на собственную исключительность. Он — трус и лжец, а друзья Инквизитора были с ней до последнего. Он словно видел теперь их не только собственными глазами, но и через призму воспоминаний Элланы. Они были её семьей. И, пытаясь быть честным с собой, Солас признавал, что они стали и его семьей.
Эльф склонил голову над картой, пытаясь разобраться в перемещениях врага, но жуткие видения из прошлого не давали сосредоточиться. Он прислонился спиной к холодной мокрой стене и закрыл глаза.
Все их смерти были напрасны. Он потерял свою любовь из-за собственного тщеславия и глупой веры в то, что свои ошибки можно исправить.
Когда Завеса пала, мир действительно изменился. Из Тени хлынули демоны, убивая всё на своем пути. Города и села погибали в пламени, большая часть Тедаса опустела. Вот только прежнее величие эльфов в этот поглощенный хаосом мир так и не вернулось. Он не смог спасти свой народ, но зато погубил всё, что знала и любила Эллана.
— Солас, ты нужен на совете, — дверь отворилась, и в комнату шагнул сутулый смуглый человек в сером подранном плаще. — С тобой всё в порядке?
Эльф открыл глаза и отошел от стены.
— Да, всё в порядке. Я сейчас приду.
Большая часть выживших после исчезновения Завесы собралась вместе, спряталась в пещерах западного Ферелдена и теперь пыталась отбиться от постоянно нападавших орд демонов и порождений тьмы. Они знали, что причиной их бед был ФенʼХарел, но он был силен и согласился им помогать.
Человек в плаще вышел, а Солас плеснул водой из кувшина себе в лицо. Он понял, что его план провалился, еще когда Эллана была жива, вот только пути назад уже не было. Эльф хотел найти её, чтобы попросить прощения, признать все свои ошибки. Ему нужно было знать, что она простит его. Он так и не узнал, мир рухнул, Лавеллан погибла, а вместе с ней и всё, что было дорогу ему.
Только после смерти Элланы, Ужасный Волк понял, насколько сильно любил её. Понял, на что променял свое счастье.



Солас ненавидел больницы. Удушающий запах лекарств и чистящих средств, холодное резкое освещение, тихий шепот медперсонала и тревога в глазах посетителей.
Усидеть на одном месте было сложно. Хотелось куда-то бежать, что-то делать, хотя бы узнать, что с ней. Но приходилось молча сидеть на пластиковом стуле и ждать, когда из операционной выйдет врач.
Такси успело проехать всего несколько домов, прежде чем в него врезалась вылетевшая из переулка легковушка. Потому Солас видел аварию своими глазами. Именно он позвонил в скорую, вызвал спасателей, и оповестил мать Элланы.
Дорогу до больницы он не помнил, перед глазами стояла только окровавленная Эллана. Слипшиеся волосы, хриплое дыхание, изуродованная левая половина тела. Это случилось по его вине.
Её сразу же повезли в операционную, не давая никаких гарантий. А ему осталось только гадать, вернется ли к нему его прекрасный эльф. И именно в тот момент он понял, насколько глуп был до этого. Она стала самым важным в его жизни, и ради неё он готов был на всё. Он выбирал счастье, и хотел бороться за него. Вот только получит ли он возможность осуществить свой выбор?

What we had was real

Очень странно было видеть её человеком в такой обстановке. Фен'Харел привык к появлявшемуся возле статуи волка образу эльфийки, такой, как он её помнил. Сейчас перед ним стояла девчонка из другого мира – с аккуратными округлыми человеческими ушами, в синем мешковатом свитере и высоких ботинках. И с целой левой рукой.
Эллана улыбалась так нежно и спокойно, что эльф и сам не смог сдержать улыбку.
— Я ждала тебя, vhenan.
Девушка подошла ближе и, приподнявшись на цыпочках, неловко чмокнула эльфа в щеку. Соласа словно молнией ударило. Ощущения были совсем не такими, как раньше во снах.
— Ты настоящая? — с надеждой и легким сомнением, полуутвердительно спросил он.
— Настоящая, любимый, — Эллана коснулась кончиками пальцев скулы эльфа. Солас зажмурился и потянулся к ней всем телом. Насколько сильно он тосковал по ней, если мог спутать проделки собственного подсознания с настоящей Лавеллан.
— Я пришла, чтобы просить у тебя прощения, — Эллана опустила голову. — Я была неправа, когда оттолкнула тебя перед смертью. Я не хотела, чтобы ты видел меня такой. Я виновата в том, что случилось, не меньше, чем ты.
Солас перехватил её руку, прижимаясь к ладошке губами.
— Тебе не за что просить прощения. Ты была права, ты была так права... Всё, что я делал, было глупо и эгоистично. Прости меня, vhenan. Я никогда не смогу искупить свою вину. Перед тобой и перед этим миром.
— Я простила тебя, Фен'Харел, уже очень давно. А по поводу этого мира я бы не была так категорична. Не отступай, продолжай бороться. Надежда ещё есть.
Солас опустил руки ей на талию, притягивая поближе к себе. По всему телу волнами растекалось тепло от её близости. Так не хотелось её отпускать.
— Прости меня за то, что пугал тебя по ночам. Я всего лишь хотел предупредить об опасности, поджидающей тебя.
— Я уже поняла, любимый. Немного запоздало, конечно, но что поделаешь.
Солас нежно поцеловал её. Забыв обо всем вокруг, он хотел обнимать её, целовать и никогда не сдвинуться с этого места. Время неустанно двигалось вперед.
Эллана отстранилась, с трудом устояв на ногах.
— Прости, мне нужно возвращаться. Меня ждут. Ma'arlath, Фен’Харел.
— Ma emma lath, Эллана Лавеллан.
***


Просыпаться было ужасно сложно. Это было похоже даже не на выныривание из океанских глубин, а скорее на пеший перевал, через заснеженные горы. Постоянно кидало то в холод, то в жар. Разлепить глаза практически не получалось, периодически становилось трудно дышать. Но Эллана осознавала, что жива.
Долгие потерянные в темноте часы ушли у неё на то, чтобы вспомнить, что случилось, и понять, где она и что с ней.
Постепенно голова перестала болеть, зато к конечностям постепенно возвращалась чувствительность. Не вернулась она только в левое предплечье. И на удивление это её не тревожило. Её больше заботили воспоминания о последнем разговоре с Соласом.
Он снова оставил её.
Сквозь лекарственный дурман, пытаясь услышать что-то о том, что происходило вне её собственного внутреннего мира, девушка успела выхватить одну фразу врача. Что-то вроде «ампутация — единственный выход. На данный момент она представляет угрозу её жизни». Спустя какое-то время в её воспаленном сознании закрепились только обрывки этой фразы. Ампутация… угроза жизни.
Когда спустя какое-то время после аварии Эллана, наконец, полностью открыла глаза и смогла произнести несколько слов, девушка уже вполне осознавала, что руки до левого предплечья у неё нет. Теперь она даже радовалась, что последняя встреча с Соласом закончилась разрывом – он не увидит её такой.
Мама хоть и выглядела заплаканной и старалась говорить спокойно, это на самом деле несколько подбодрило девушку, и она с облегчением вновь провалилась в сон.
Каким же было её удивление, когда, проснувшись в следующий раз, вместо мамы она увидела Соласа. Он был небрит, с огромными синяками под глазами, но улыбался очень искренне.
Сердце пропустило несколько ударов, неосознанно девушка потянулась к нему, но тупая боль в левом локте вернула её на землю. Она опустила правую руку и обрубок левой обратно на покрывало.
— Что ты здесь делаешь? — хрипло спросила она.
— Жду, пока ты проснешься, — ласково ответил парень, убирая прилипший локон с её лба.
— Я выгляжу ужасно, — Эллана попыталась отвернуться, но бинты на груди и ключицах не оставляли особого простора для маневров. — Хотя, какая разница, мы всё равно больше не вместе. Со мной всё в порядке… Относительно в порядке. Но свой долг ты выполнил, узнал, как я. Теперь можешь идти.
Солас хмыкнул.
— Скажи, мне, Лана, ты дурочка?
Девушка опешила.
— Что? Знаешь, с людьми на больничной койке так не принято обращаться.
Солас осторожно нагнулся и нежно поцеловал девушку в лоб.
— Ну, всё хватит, уходи, — на глазах Элланы выступили слезы обиды. Зачем он так мучает её? Неужели не понимает, что ей и так нелегко, а ещё и эта его глупая жалость...
— Ты, правда, хочешь, чтобы я ушел? – немного растеряно спросил парень. — Ну, конечно, ты винишь во всем меня. Да, ты права. Права. Я виноват.
Солас встал, устало потирая ладонями глаза.
— Что? — Эллана удивленно уставилась на него. — Нет, конечно. Виноват тот, кто нарушил правила. Я просто не хочу, чтобы меня жалели. Ненавижу, когда жалеют. Тем более, учитывая, что мы расстались до аварии, никаких обвинений в том, что ты бросил калеку, в отношении тебя быть не может.
Слово "калека" далось Эллане с трудом. Произнеся его, ей внезапно показалось, что у неё ужасно чешется левая ладонь. От этого ощущения в животе всё скрутилось.
— Жалею? — Солас нахмурился. — Я люблю тебя больше жизни, Эллана. Я ни за что не оставлю тебя.
— Перестань, Солас. Уходи, я не хочу тебя видеть, — непрошенные горькие слезы покатились по щекам.
Солас помолчал, прикрыв лицо руками.
— Послушай меня, Лана. В тот момент, когда я увидел, как твоё такси попало в аварию, моё сердце остановилось. А когда я увидел, как тебя вытащили из машины, окровавленную и без сознания, я понял, что не смогу жить без тебя. Мне нет места в этом мире без тебя. Только ты наполняешь всю мою жизнь смыслом. Всё остальное не имеет никакого значения. Я выбрал тебя, я выбрал своё счастье. Я больше не боюсь ничего. Даже себя.
Эллана плакала, сжимая правой рукой одеяло.
— Перестань! Ты не захочешь быть с калекой. Никто не захотел бы!
Солас вновь сел на стул рядом с кроватью девушки. Вытер пальцами её слезы.
— Если бы со мной что-то случилось, чтобы ты сделала? Бросила меня?
Не задумываясь, она ответила:
— Нет, конечно, нет. Никогда.
— Вот и я тебя не оставлю. Я не уйду, можешь даже не просить.
— Ты правда останешься? — Эллана разревелась ещё больше. Мысли в голове смешались, ей было больно, она чувствовала себя беспомощной, но при этом чувство благодарности и любви наполняло её.
— Я никогда не оставлю тебя.
— А что случилось с водителем такси и той машины, что врезалась в нас?
Солас сразу понял, о чём спрашивает Эллана. Она интересовалась не тем, выжили они или нет, тем более, что мама ей уже всё рассказала. Нет, она спрашивала, что он собирается делать или уже сделал. Парень спокойно ответил:
— Оба в реанимации. Я не стану ничего делать.
Эллана улыбнулась.
— Мама сказала, что оба выживут. Ты даже не попытался что-то сделать?
— Понимаю твои сомнения, — устало улыбнулся Солас. — Даже в мыслях не было. Когда я понял, что мог потерять тебя, я одновременно осознал, что больше не смогу специально подвергать опасности тебя или даже себя. Если я попадусь, нам придётся расстаться. Это убьет меня.
— Для начала сойдет и такое объяснение, — рассмеялась Эллана. — Уверена, что со временем мы просто придём к тому, что избивать людей неправильно и неприлично.
Солас хмыкнул:
— Рад, что ты не теряешь оптимизма.
Эллана на миг зажмурилась, а затем спросила о том, что тревожило её все это время.
— Как я буду рисовать теперь?
Солас погладил её по волосам.
— Конечно, я не могу тебе сказать, что левая рука не важна для художника, но у тебя есть правая рука, и я. А ещё настоящий талант и огромное желание рисовать. Я уверен — вместе мы справимся. Я буду помогать тебе. А теперь тебе пора отдохнуть.
Эллана перехватила его ладонь правой рукой, тесно переплетая пальцы.
— Подожди, секунду. Знаешь, мне снился такой странный сон. Там был ты. Только полностью лысый, с длинными заостренными ушами и в очень странной одежде. Если честно, одежда меня поразила даже больше, чем лысина и уши. Хотя, я бы тебе всё равно на будущее советовала волосы не трогать.
Солас рассмеялся:
— Обещаю волосы оставить неприкосновенными. Но что же такого странного было в моей одежде?
— Ты был в какой-то холщовой серой робе и странных зеленых лосинах из какого-то эко-материала. А еще босой. Но больше всего меня впечатлил амулет из нижней челюсти какого-то зверька.
— О, ужас! Чего только не приснится под наркозом. Никогда не думал, что тебе нравятся фрики, — чмокнув Эллану в щеку, ответил Солас.
— Сама в шоке, — немного растеряно ответила девушка. — Но знаешь, мы любили друг друга. Ну, во сне.
— Конечно, а как же ещё может быть? Где бы мы ни были, мы всегда будем любить друг друга, — Солас снова поцеловал возлюбленную. — А теперь спи, моё сердце.
Эллана провалилась в сон под тихий звук голоса Соласа, шептавшего ей слова любви.

-Скетч автора-

За окном ярко светило солнце. В палате стоял аромат весенних цветов. Эллана суетилась возле большого одежного шкафа.
В последнее время, несмотря на то, что девушка быстро шла на поправку, её часто одолевала депрессия. Родные и близкие старались скрасить её вынужденное пребывание в реабилитационном центре. В углу стоял мольберт, письменный стол был завален скомканными набросками. Рисовать красками в палате ей не разрешили, зато за последние месяцы Эллана отлично отточила своё мастерство в академическом рисунке.
На застеленной кровати лежали книжки и альбомы с картинами известных художников. На тумбочке у изголовья стояло несколько букетов в фарфоровых вазах, которые мама принесла из дома. К ножке кровати была привязана вязанка воздушных шариков от сотрудников, на которых можно было прочесть: «Мы рады, что ты жива!»
Солас сидел в кресле у двери, разглядывая, как плавно на ветру покачивалась занавеска, и слушая причитания Элланы.
Девушка решила примерять свою обычную одежду вместо больничных халатов и костюмов. Блондинка скептически рассматривала себя в зеркало. На нее так же скептически глядело очень худое всклокоченное существо с синяками под глазами очень отдаленно напоминающее ту симпатичную девушку, какой она была несколько месяцев назад.
Волосы растрепались, так как теперь Эллана даже прическу сделать себе сама не могла. Левый рукав оранжевой толстовки уродливо болтался. Эллана раздосадовано хлопнула дверцей шкафа.
— Нет, ну ты посмотри на меня! Я похожа на какого-то зомби. Вот, даже конечности теряю, как они! — бубнила Эллана.
А Солас улыбался, переводя взгляд от окна на свою возлюбленную. Для него она была самой прекрасной девушкой на свете. Ей очень шёл оранжевый цвет, волосы золотом переливались на свету, а глаза блестели, словно драгоценные камни.
Он был счастлив быть с ней каждый день, помогать, поддерживать. Ничего не имело смысла кроме неё самой. Солас радовался тому, что может быть рядом, тому, что она не прогнала его. Он с трудом замечал, то, что она называла уродством — отсутствие её левого предплечья.
Солас представлял себе Эллану, стоящую на залитой солнцем поляне, с венком на голове. Счастливую и такую красивую…
— Эй! Ты меня слушаешь? — с обидой в голосе спросила девушка.
Солас медленно повернулся к ней, и, улыбаясь, спросил:
— Ты выйдешь за меня?
На несколько секунд повисла тишина.
— Что? — Эллана выпустила из руки синий свитер, который собиралась примерять.
— Ты выйдешь за меня?
— Ты шутишь?
— Ты думаешь, я не достоин тебя, да? — чуть погрустнев, спросил Солас.
— Что? Нет, конечно, нет! Просто кому нужен такой уродец, как я? — Эллана присела на край кровати напротив парня.
— Мы это уже обсуждали, так что не начинай, — Солас снова улыбнулся. — Спрошу у тебя третий раз, не последний, потому что я буду у тебя спрашивать до тех пор, пока ты не скажешь «да». Ты выйдешь за меня?
По щеке девушки потекла слеза.
— Да, конечно, выйду.
Солас опустился на колени перед ней, прижимая к себе, целуя, улыбаясь как дурак, не веря собственному счастью.
— Но зачем тебе такая беспомощная жена, — плакала Эллана. — Я даже волосы свои привести в порядок не могу. Лучше их обрезать.
— Даже и не думай их трогать, — Солас встал и развернул Эллану к себе спиной. — Сейчас мы сделаем тебе красивую прическу.
Солас расчесал длинные светлые волосы своей любимой, а затем быстро и ловко заплел их в элегантную косу.
— Видишь, ничего сложного, — он поцеловал её в макушку.
Эллана сквозь слезы улыбнулась:
— Видимо, мне придётся выйти за тебя замуж. Иначе, кто мне будет заплетать волосы?
— То-то же! — Солас повалил девушку на кровать, и страстно поцеловал.
— Эй, мы же в больнице! — отвечая на поцелуи, вскрикнула Эллана.
— Я помню, — грустно произнес парень. — И я уже жду не дождусь, когда тебя выпишут.
— Я так сильно люблю тебя, — прошептала ему на ухо девушка.
— Я люблю тебя также сильно.

May the Dread Wolf take you

Во сне Солас снова и снова оказывался на поляне, в центре которой возвышалась статуя волка. И вот уже несколько месяцев Эллана там не появлялась.
Сперва это огорчило эльфа, но потом он вспомнил слова приходившей к нему в последний раз Элланы о том, что у этого мира ещё есть надежда. С этого момента Ужасный Волк решил сделать всё от него зависящее, чтобы спасти остатки мира, который так любила Лавеллан. Он поверил в свои силы, и теперь должен был подарить луч надежды остальным выжившим.
Солас стал упорнее работать: спал мало, часто забывал поесть, зато оборонительная кампания явно стала продвигаться успешнее. Такие изменения в нём не смогли остаться незамеченными, и постепенно все выжившие стали больше стараться, укоренившаяся в пещерах апатия куда-то исчезла, некоторые даже стали улыбаться. Женщины улыбались своим спящим малышам, кто-то радовался куску мяса, которое удавалось заполучить на обед, а кто-то радовался тому, что дождь прекращался, и с потолка переставало капать.
Солас тоже стал иногда улыбаться, вспоминая прошлое, и старался отгонять неприятные воспоминания. Чувство вины всё ещё сильно ощущалось где-то в груди, но ради Элланы он старался идти дальше, ведя за собой остальных.
Он знал, что шансов что-то изменить у них мало, но они всё же были, и Лавеллан верила в их силы. А если верила она, значит и сам он должен. Он большую часть жизни посвятил попыткам исправить свои ошибки. И эту ошибку он всё же исправит. Чего бы это ему ни стоило.



Август был сухим и очень теплым. Именно теплым: жары не было, что не могло не радовать, учитывая, насколько знойным выдался июль.
Закат расплескал по прозрачно-голубому небу розовые, желтые и оранжевые краски. Предвечерний воздух полнился легкими ароматами полевых трав и цветов. Выжженная солнцем трава под ногами сильно контрастировала с сочной зеленью листвы деревьев, что росли неподалеку.
Солас нервничал почти так же сильно, как в тот день, когда впервые привел Эллану в свою мастерскую. Только сейчас кроме волнения он чувствовал дискомфорт от того, что на него уставились несколько десятков пар глаз. А ещё галстук давил нарядной маленькой удавкой, и левый ботинок немного жал.
Кроме волнения парня мучило ужасное желание поскорее увидеть её. Они не виделись и почти не разговаривали со вчерашнего утра. Он неожиданно для самого себя очень сильно соскучился и хотел как можно быстрее прижать её к себе.
— Они опаздывают уже на десять минут, — еле слышно шепнул Соласу прямо в ухо Коул. Коул выглядел крайне нелепо в костюме, отчего нервничал ещё больше и смешно переминался с ноги на ногу.
— О, поверь это ещё вполне нормально. У тебя просто нет девушки, потому тебе кажется, что десять минут это много, — отвлекся от своих мыслей Солас.
— То есть, по-твоему, опаздывать на собственную свадьбу — это нормально? — удивился Коул.
— Вот поэтому у тебя и нет девушки, — хмыкнул в ответ парень.
Наконец заиграла музыка, и взгляды, до этого буравившие Соласа и Коула, переметнулись в другой конец поляны, где из небольшого домика вышла Кассандра в красивом нежно-голубом платье.
Солас сжал кулаки. Сейчас он увидит её, ещё немного. Как же её не хватает.
Кассандра придерживает дверь и появляется невысокий коренастый мужчина в строгом сером костюме. Он помогает спуститься по небольшой лесенке той, которую все ждали.
Кассандра, чуть ли не впервые в жизни улыбаясь во весь рот, идет впереди, а за ней отец ведет под руку Эллану.
Солас только сейчас понял, что с того момента, как открылась дверь он перестал дышать. Воздух с шумом вырвался из его рта. Эллана прекрасна.
На голове у девушки был венок из маленьких цветков розы и эустомы, в косу так же вплетены бутоны. Платье цвета слоновой кости выгодно подчеркивало точеную фигуру невесты и умело скрывало недостатки. Корсет с кружевными вставками перетекал в свободную длинную юбку из матовой ткани, оканчивающуюся небольшим шлейфом. Спущенные с плеч длинные рукава доставали почти до колен. Рукава свободные, сшитые из плотной ткани и кружевных вставок. С их помощью легко удалось скрыть отсутствие левого предплечья невесты.
Эллана не хотела надевать протез на свадьбу. Она не до конца к нему привыкла, и он мешал, натирал, заставлял ощущать себя калекой. Девушка хотела чувствовать себя свободно в этот день, и длинные рукава, словно крылья, позволяли ей это.
Авария оставила множество шрамов на лице, шее и плечах девушки. Но, вопреки настойчивым предложениям мастера макияжа замаскировать их толстым слоем специального тонального крема, Эллана решила ограничиться весьма обычным макияжем. И хотя шрамы были видны, тональный крем не исказил черты лица невесты, зато придал мраморной коже девушки легкое мерцающее свечение, которое отвлекало от рубцов.
Синий карандаш, которым были подведены глаза Элланы, оттенял насыщенный голубой цвет её глаз, легкий румянец освежал, а нежный оттенок губ завершала воздушный образ невесты.
Отец наконец подвел дочь к прямоугольной арке, украшенной живыми цветами, возле которой её ждал Солас. Когда пальцы рук влюбленных переплелись, жених облегченно выдохнул. Казалось, что держать её за руку — это жизненно важная функция его ладоней.
Эллана улыбалась, глаза её светились спокойствием. Солас восторженно разглядывал её, всё ещё не до конца осознавая, что через несколько минут он больше не будет один. У него вновь будет семья.
Эллана смутно помнила, как женщина в светлом строгом костюме попросила их произнести клятвы. Зато каждое слово клятвы Соласа навсегда останется в её сердце.
— Я люблю тебя. Ничто и никогда не сможет разлучить нас. Я клянусь тебе в этом. Я клянусь тебе в том, что буду скучать, даже если мы расстанемся всего на час. Я клянусь, что всегда буду держать тебя за руку, а когда тебе будет тяжело идти, буду нести на руках. Я буду целовать тебя каждый день. Нет, каждый час, каждую минуту буду желать оказаться в твоих объятиях. Я клянусь, что мы будем встречать рассветы и провожать закаты только вместе. Я клянусь, что буду рядом, когда тебе будет плохо, радостно, сложно, когда ты будешь болеть, и когда болеть буду я. Я никогда не отпущу твоей руки, чтобы не случилось. Я буду помогать держать тебе кисть или карандаш, когда ты не сможешь. Я буду рисовать тебя каждый день. Потому что я люблю тебя больше жизни.
Слезы смазали черты лица Соласа, и Эллана с трудом могла разглядеть, что он улыбается, так нежно как никогда до этого. Хриплым голосом девушка произнесла:
— Я люблю и никогда не оставлю тебя. Я буду рядом, даже, когда ты будешь прогонять меня. Я буду держать тебя за руку, когда буду падать сама или когда упадешь ты. Я подарю тебе каждую счастливую минуту своей жизни и разделю каждый печальный миг твоей жизни. Я буду скучать по тебе, даже если ты всего лишь пойдешь на кухню за водичкой. Я всегда пойму тебя и поддержу. Я буду рисовать тебя каждый день, даже если кисточку мне придется держать зубами. Потому что я люблю тебя, потому что ты моя жизнь.
Солас крепко обнял Эллану, и словно издалека она услышала голос женщины в строгом костюме:
— Объявляю вас мужем и женой! Можете поцеловать невесту.
Чувство всепоглощающей тоски за Эллану стало слабеть, когда он почувствовал родной вкус её губ. Он словно вернулся домой после мучительно долгого отсутствия. Она была рядом, и теперь всё снова стало на свои места.
Молодые решили не обмениваться кольцами при всех из-за отсутствия левого предплечья Элланы. Никто не знал, но кольца всё же были. Обменявшись ими накануне, оба носили их на цепочках под одеждой.
Официальная часть праздника закончилась, и гости плавно переместились за длинный деревянный стол, что стоял чуть поодаль. Стол был украшен цветами и небольшими фантастичными картинками, созданными молодыми. С ветвей деревьев свисали разноцветные фонарики, освещавшие полянку. Рядом была импровизированная площадка для танцев, также освещенная фонариками.
Волшебство, нежность и любовь витали в воздухе, передаваясь всем гостям. Радостно улыбались родители Элланы, её коллеги, друзья и дальние родственники Соласа.
Молодые с трудом замечали остальных, почти полностью погрузившись в свой собственный мир. Периодически им приходилось благодарить гостей за поздравления, и иногда отвечать взволнованным Кассандре и Коулу.
— А ты не говорила, что у вас будет живая музыка, — удивленно протянула Кассандра, внимательно следя за тем, как к колонкам подключает свою гитару высокий светловолосый парень.
— Солас до последнего не был уверен, что его троюродный брат сможет приехать. Это его группа, — Эллана неохотно прервала поцелуй, чтобы ответить подруге.
Гитарист был очень хорош собой. Мускулистый, загорелый, с легкой щетиной и обворожительным шрамом на верхней губе.
— А я смотрю, шрамы на лице это у вас семейная особенность такая, да? — хихикнула Кассандра. — Лана, ты прекрасно вписываешься.
Солас нахмурился, а Эллана звонко рассмеялась. За время подготовки к свадьбе девушка успела немного свыкнуться с тем, как стала выглядеть, и предпочитала к сложившейся ситуации относиться с юмором.
Наконец заиграла музыка, и все взоры обратились к выступающим ребятам. Светловолосый гитарист поздравил от лица группы «Крест Инквизитора» молодоженов и пообещал, что сегодня будут звучать только романтические композиции.
Басист — невысокий парень с длинными прямыми чуть рыжеватыми волосами — недовольно хмыкнул. Вторая гитара была в руках худой черноволосой девушки, с ярко подведенными глазами и черными губами. Но больше всего внимания привлекал вырез её фиолетовой кофты, из которого выглядывал черный кружевной лифчик.
За барабанами к большому удивлению многих сидела высокая, но довольно хрупкая на вид девушка. Пухлые губы, проникновенный взгляд, короткие рыжие волосы. На вид она была сама скромность, зато зазвучавшие барабаны выдали её настоящий нрав.
Вокалисткой оказалась симпатичная сероглазая девушка, представившаяся троюродной сестрой Соласа Мариден.
Кассандра не отводила глаз от высокого гитариста, тогда как Коул явно засматривался на вокалистку. В конечном итоге, уставшие выслушивать постоянные ахи и вздохи своих свидетелей Эллана и Солас в небольшом перерыве отправили их знакомиться с участниками группы.
Солас и Эллана остались вдвоем за столиком, наслаждаясь тишиной после бесконечной трескотни друзей.
— В тот день, когда я сделал тебе предложение, я представлял тебя с венком на голове, в длинном белом платье посреди поля. Ты выглядишь в точности как в моих мечтах, — Солас под столом гладил возлюбленную по руке.
— Я никогда не была счастливее, чем сегодня. Как минимум потому, что теперь ты не сможешь меня так просто прогнать. У меня есть документ, —рассмеялась Эллана.
Солас хмыкнул, целуя свою новоиспеченную жену в скулу.
— Смотри! Кажется, у Кассандры и Каллена что-то намечается. Он так смотрит на неё! — заулыбалась Эллана, заметив, как подруга воркует со светловолосым гитаристом.
— Ты лучше на Коула посмотри! Он подбивает клинья к девушке, и, судя по выражению ее лица, у него получается, — рассмеялся Солас.
— Мне кажется, наше счастье заразно, — разглядывая радостные лица гостей, ответила девушка.
Ей не верилось, что всего три месяца назад она ещё была в больнице, пять месяцев назад Солас чуть не разрушил её мир, оставив одну, восемь месяцев назад они вместе отмечали Новый года, а всего год назад они даже не были знакомы. Как она жила без него до этого, теперь казалось загадкой. В нем крылся самый главный смысл её жизни. И она знала, что в ней кроется смысл его жизни. Они выбрали счастье, и начали его строить.
Солас улыбался, любуясь каждой черточкой своей жены. Дома у него теперь висел её портрет, но на самом деле он всё равно не мог передать еле заметный блеск её глаз, решительность изгиба её бровей, вкус губ, запах волос. Раньше казалось, что её портрета ему будет достаточно для счастья, но теперь он понимал, как ошибался. И всё ещё с трудом мог поверить, что его волшебный эльф выбрала его и теперь навсегда останется рядом.
Эллана и Солас светились, даря друг другу любовь. И хотя жизнь не может состоять только из хороших моментов, и впереди их ждут обычные житейские трудности, но сегодня они по-настоящему счастливы.