Глава 1.

Гермиона, как обычно, допоздна задержалась на работе. Ей нужно было разобрать целую кучу документации, ведь в конце месяца приезжала комиссия из Америки, и требовался срочный отчет за последние полгода. Нужно было рассортировать все папки по алфавитному порядку и по датам, составить краткие рецензии и описать общее состояние клиентов. Дело в том, что Гермиона устроилась в Министерство Магии соцработником. Ее обязанностью было помогать не совсем дееспособным людям и, иногда, бывшим пожирателям, находящимся под наблюдением вышеуказанного Министерства. На ней было тринадцать человек, двое из них лежачие, один состоял на учете в Мунго в отделе нарушения психики, а еще один был глухонемым. Работа не пыльная, но требовала огромного терпения. Так как Гермиона была самая начитанная и обладала большим запасом терпения, то самые «сложные» клиенты доставались ей.
И вот сейчас она сидела в своем кабинете за ворохом бумаг и папок, и подсчитывала расходы за последний месяц. В Министерстве, наверняка, уже никого не было, и каково же было ее удивление, когда дверь открылась, и в кабинет вошел высокий темнокожий мужчина.
— О, Кингсли, какими судьбами? — Гермиона вежливо улыбнулась.
Кингсли Бруствер, нынешний министр Магии, прошел к столу и сел напротив Гермионы.
— Да просто так зашел, узнать, как у тебя дела. Справляешься?
— Вы не представляете, что это за каторга. Ведомости за июль и август не сходятся, в сентябре у нас перерасход, Алиса потеряла папку с отчетом по Шервандсу, еще куча мелких недочетов и недостач. В общем, в таком виде документацию сдавать нельзя. — Гермиона вздохнула и продолжила. — Но я не жалуюсь, мне нравится заниматься этим.
— Ну, кто бы сомневался, — добродушно рассмеялся Кингсли, — из всех моих знакомых ты единственная справляешься с таким количеством работы и, при этом, остаешься довольной.
Гермиона смущенно зарделась. Ей всегда было приятно слышать похвалу в свой адрес. Кингсли, тем временем, продолжил:
— Вообще, я пришел к тебе по делу. Знаешь, мы взяли на работу еще троих, но дел на всех не хватает, так что…
Гермиона испуганно ахнула.
— Вы… вы хотите меня уволить?
— Конечно, нет, Гермиона. Я хочу забрать все твои дела, но ты не останешься без работы, не беспокойся.
— А что я должна буду делать?
— Все то же самое, но у тебя будет только один клиент. Сложный. И с этим справишься только ты. — Кингсли вздохнул. — Он ослеп и у него пропадает голос. И еще… он бывший пожиратель смерти.
Гермиона недоверчиво посмотрела на министра.
— А почему с этим могу справиться только я?
— Потому что в этом деле нужно терпение и холодный рассудок. Вряд ли кто-то сможет непредвзято помогать ему. Его нужно научить жить с этим. Ведь он не может даже нормально одеться и приготовить себе завтрак.
Гермиона задумалась. Да, предложение, конечно, заманчивое. Клиентов будет гораздо меньше, работы, следовательно, тоже меньше. Появится свободное время, и она сможет проводить его с Роном, ведь он давно жалуется, что она дома практически не появляется. Но, с другой стороны, это же пожиратель. Одно дело, раз в неделю приходить с проверкой к ним, а целыми днями ухаживать и помогать ему – совсем другое дело. Но ведь пожиратель – тоже человек. Тем более жизнь его уже наказала.
— Хорошо, я согласна.
— Вот и молодец. А, забыл сказать. Если ты хорошо справишься с этим делом, то я тебя назначу начальником этого отдела.
Радости Гермионы не было предела. Все сомнения мгновенно ушли и она радостно просияла.
— Спасибо, министр.
— Да пока не за что. Для начала отнеси ему вот это письмо. Мы открыть его не можем, оно зачаровано на прикосновение самого получателя. Тебе придется ему зачитать его.
— Хорошо, я прямо сейчас…
— Нет, Гермиона, время уже восемь. Завтра с самого утра можешь отправляться.
— Ладно.
Кингсли встал и двинулся к выходу. Когда он уже находился в дверях, Гермиона, будто опомнившись, встрепенулась и окликнула его:
— Ой, совсем забыла спросить. А как его зовут?
Министр снисходительно улыбнулся.
— Это Малфой, Гермиона. Драко Малфой.
***

Дорогие читатели!
Эта глава была вступительной, поэтому она такая маленькая. Следующие будут больше. Надеюсь, вам понравилось.
Я жду ваших мнений, критики и отзывов.
И еще. Название фанфика пока рабочее, так что предлагайте свои варианты, как бы вы назвали его.
Любящий вас автор
Юлия Сухова.

Глава 2.

Придя домой, Гермиона в первую очередь покормила Живоглота, который крутился под ногами и истошно мяукал, и отчитала Рона за то, что он не сделал этого сам. На что Рон только отмахнулся и пошел на кухню сделать чай для уставшей Гермионы.
Позже, сидя в гостиной за чаем и свежими булочками, которые передала миссис Уизли, Гермиона продолжила ругать Рона.
— Вот скажи, неужели так трудно просто взять и насыпать корм в миску? Своего Сычика ты, небось, не забыл покормить? А Живоглота, значит, не надо, да?
— Гермиона, Сычик может и сам добыть себе пищу. И он не такой бесполезный, как твой глупый кот, он хотя бы письма носит.
— Не смей называть Глотика глупым, Рон! Это ты глупый, раз считаешь, что Живоглот может целый день сидеть без еды. За что ты его так не любишь?
Рон в притворной задумчивости прищурился и поднял взгляд в потолок.
— Он линяет, дерет мебель, орет, лезет ночью в кровать, линяет, гадит в два раза больше, чем ест, дерет обои, шумит по ночам, охотится за Сычиком, линяет…
Гермиона его перебила:
— Ты уже три раза сказал, что он линяет.
— Да потому что у меня такое чувство, что он больше ничего не умеет, кроме как валяться везде и разбрасывать свою шерсть.
— Он же кот, Рон. Все кошки линяют.
— Да, но этот кот умудряется линять только на моей одежде, на моем кресле, на моей половине кровати, и вообще на всем моем.
Гермиона вздохнула и устало прикрыла глаза. Как же ей надоели эти споры! Еще в школьные времена они были как кошка с собакой. Но если раньше они ругались из-за учебы, выходок Фреда и Джорджа и только иногда из-за Живоглота, то сейчас все скандалы сводятся к домашним обязанностям.
— Значит, ему нравится твой запах, раз он лежит там, где пахнет тобой. И все, хватит, я не хочу больше об этом говорить.
Рон примирительно улыбнулся и обнял Гермиону одной рукой.
— Скажи, что у тебя сегодня случилось? Почему ты такая дерганная с работы пришла?
Гермиона, чуть помедлив, решила все-таки рассказать, так как есть.
— Сегодня ко мне заходил Кингсли. Он отстранил меня от всех дел.
— То есть, как отстранил? Гермиона, он не может так сделать, ты же лучшая в Отделе! Да что там в Отделе ¬– во всем Министерстве! — Рон уже почти перешел на крик, от чего Сычик, до этого спокойно спавший, проснулся и с верещаньем заметался по клетке.
— Ты дослушай сначала. Это еще не самое плохое. Ты слышал, что случилось с Драко Малфоем?
— Да что с ним может случиться? Это же Малфой! Неужели облысел?
— Рон!
— Молчу!
Поставив чашку с чаем на стол, Гермиона продолжила:
— Он ослеп. Совсем. И голос почти потерял. Он стал абсолютно беспомощен.
Рон в удивлении уставился на Гермиону.
— То есть, как ослеп? Почему?
— Я этого не знаю.
— А Кингсли?
— И Кингсли, по-видимому, тоже.
— А почему об этом не писали в газетах?
— Наверно, кто-то из Министерства запретил «Пророку» это делать.
Они еще некоторое время посидели в молчании, потом Рон, будто опомнившись, спросил:
— Я только не пойму, а ты-то здесь причем?
— Меня назначили ответственной за него. Мне нужно будет ежедневно ходить к нему, помогать по хозяйству, учить его жить с этим.
— Но почему именно ты? — гневно воскликнул Рон. — Что, нельзя было назначить кого-нибудь другого? Например, ту же самую Алису?
Алиса была помощницей Гермионы. Симпатичная девушка с короткой стрижкой и всегда смеющимися глазами, она была хорошей помощницей, но очень рассеянной, чем иногда напоминала Гермионе Тонкс.
— Рон, просто я единственная, кто не будет смотреть на него, как на пожирателя, — устало объяснила Гермиона, — ты же знаешь, что Малфой пошел по этому пути из-за страха за семью. У него не было другого выбора, так же как и у тебя, у меня, у Гарри не было выбора – остаться в стороне или же сражаться против Волан-де-Морта.
Да, это было чистой правдой. Разве Гарри мог закрыть на все глаза и просто плыть по течению или, того хуже, вступить в ряды пожирателей, после того, что Волан-де-Морт сделал с его родителями и близкими людьми? Он мстил за своих маму и папу, за Сириуса, за Седрика. Так же и Малфой. Он знал, что их семья вышла из доверия Темного Лорда, он знал, что еще один малейший промах – и Волан-де-Морт убьет их. Малфой не хотел убивать Дамблдора, он уже почти опустил палочку и перешел на светлую сторону. Он плакал в туалете в обществе Плаксы Миртл и говорил, что не сможет, убить, что Темный Лорд убьет их – его и его родителей. Он боялся за свою семью. Гарри боролся за свою семью. Этим они были похожи.
Размышления Гермионы прервал тихий голос Рона.
— Когда тебе нужно приступать?
— Завтра. Я должна отнести ему письмо.
— Что за письмо?
— Оно не подписано. На нем только имя Малфоя.
— А о чем в нем говорится?
— Это тоже мы не знаем. Оно зачаровано на прикосновение получателя. Если мы попробуем его вскрыть – оно осыплется пеплом, и его уже не восстановишь никаким заклинанием.
Гермиона замолчала. Рон тоже не спешил говорить, и они в полнейшей тишине допили почти остывший чай. Наконец, Рон поднялся на ноги, протянул руку Гермионе, и сказал:
— Пошли спать, завтра у тебя тяжелый день, да и мне нужно будет лететь в Швейцарию за ингредиентами для товаров из нашего с Джорджем магазина.
Гермиона послушно встала, взмахнула палочкой, отчего посуда отправилась в раковину, и пошла вслед за Роном в их спальню.
Хоть Рон и был с ней нежен этой ночью во время секса, она не смогла расслабиться и доставить ему удовольствие. Из ее головы не выходили мысли о Драко Малфое.

Глава 3.

Проснувшись утром, Гермиона обнаружила кровать пустой, только на соседней подушке лежала записка. Гермиона протерла глаза и, взяв пергамент в руки, принялась читать:

«Любимая,

Я улетел в Швейцарию. Вернусь поздно — не жди меня и спокойно ложись спать.

Чтобы сделать твое утро хорошим, я приготовил кофе.

Люблю тебя.

P.S. Будь осторожна с этим хорьком, милая».

Глупая улыбка осветила лицо Гермионы и она, радостно пританцовывая, отправилась на кухню, по пути споткнувшись о Живоглота.

Стоило только ей переступить порог помещения, как сердце радостно замерло: на всех горизонтальных поверхностях стояли маленькие вазочки с полевыми цветами, источая божественный аромат. Чашка с любимым капучино, зачарованная на подогрев, радовала густой пенкой, на которой Рон нарисовал сердечко. Увидев это, Гермиона весело засмеялась. «Да, Рон, ты умеешь поднять настроение», — подумала она, ласково проведя пальцами по его фотографии, стоящей на холодильнике. Живоглот, войдя на кухню, повел носом и смешно чихнул. И Гермиона, продолжая пребывать в хорошем расположении духа, подхватила кота на руки и двинулась в ванную.

— Видишь, Глотик, он может быть милым, когда захочет. Зря ты его не любил в школе. Он просто душка!

Живоглот смотрел на хозяйку, как на сумасшедшую. Неодобрительно фыркнув, он вывернулся из ее рук и, гордо задрав хвост-ёршик, пошел в спальню.

Гермиона, приняв душ и одевшись, пошла пить кофе. Сидя за столом, она задумчиво вертела чашку в руках и размышляла.

«Как мне вести себя с Малфоем? Он же ненавидит меня. А ведь еще предстоит ежедневно ходить к нему, готовить ему, одевать его. Стоп, что?! Одевать? Нет, нет и нет. Я не буду этого делать. Пусть сам справляется, как может. Да он и не разрешит мне к нему прикоснуться. Но как он будет делать это сам, он же... слепой. Интересно, почему он ослеп? Неужели, маггловская болезнь? Или проклятье? А что за письмо я должна ему прочитать? Кто мог написать Малфою? Насколько я знаю, его отец в Азкабане и уже давно... получил свой «поцелуй». Должно быть, это ужасно. И как Драко только с этим справился? Бр-р-р, даже подумать страшно».

Настолько погрузившись в свои мысли, Гермиона не заметила, что уже опаздывает. Очнулась только тогда, когда Живоглот запрыгнул к ней на колени и требовательно мяукнул. Подскочив, как ошпаренная, и сбросив кота на пол, она схватила сумку и выбежала на лестничную площадку. Собравшись трансгрессировать, она крутанулась на месте, но ничего не произошло. «Мерлиновы штаны! Как я могла забыть палочку?» Пришлось возвращаться, несмотря на то, что это плохая примета. Хоть Гермиона никогда и не верила в предсказания, но сегодня был другой день. Ее не отпускало чувство, что сегодня произойдет что-то плохое. А своей интуиции она привыкла доверять.

Наконец, найдя палочку, она во второй раз крутанулась и трансгрессировала к парку. Отсюда придется идти пешком, ведь точные координаты Малфоя ей были неизвестны, а без них Гермиона никогда бы не рискнула трансгрессировать на свой страх и риск.

«Так, министр сказал, что нужно дойти до банка и повернуть направо. Там будет дом с аркой. Да вот он. А этаж какой? Вроде бы, третий. Да, точно третий. Ну, Гермиона, готова?» — и она нажала кнопку звонка.

Тишина.

Гермиона приложила ухо к двери и прислушалась. Сначала она услышала какое-то мерное постукивание, все ближе и ближе приближающееся к ней. Она отошла на шаг. По двери что-то зашуршало и заскреблось. Лязгнули замки. Гермиона затаила дыхание. Дверь открылась.

— Здравствуй, Малфой.

На пороге стоял Драко Малфой. Обычно безупречно уложенные волосы были растрепаны, рубашка неправильно застегнута, в руках он держал трость, а глаза скрывала черная повязка. Выглядело это жутковато.

Гермиона, поняв, что он ничего не может ей ответить и, скорее всего, вовсе не узнал ее, решила пояснить:

— Мое имя — Гермиона Грейнджер, и я здесь по поручению Министерства.

С пару секунд Малфой неподвижно стоял, явно размышляя. Он хмурился и плотно сжимал губы. Потом, пошарив рукой по двери и уцепившись за ручку, сделал шаг назад, пропуская Гермиону в дом.

Проходя мимо Малфоя, Гермиона невольно отметила изменения произошедшие с его внешностью: кожа бледная, даже какая-то серая, острый подбородок покрывала небольшая щетина, губы были синеватого оттенка, словно он замерз, и узкая черная повязка, закрывающая глаза. При мысли о том, что этот кусок ткани стал его обязательным атрибутом, Гермионе стало жутко.

Услышав его раздраженный вздох, она поняла, что просто застыла перед ним, разглядывая лицо Малфоя. Слегка покраснев, Гермиона быстро прошла по узкому коридору и оказалась в большой комнате. Судя по обстановке, это была гостиная. Справа от Гемионы располагался камин, украшенный резьбой по краям. Перед ним расположились два кресла и небольшой кофейный столик Пол покрывал пятнистый ковер, видимо, когда-то бывший пушистым. Два больших французских окна вели на широкую лоджию, а слева от них стояли шкафы с книгами.

Услышав сзади мерное постукивание, Гермиона обернулась. Малфой шел по коридору, держа в руке черную полированную трость и слегка стуча ею по полу; другой рукой он касался стены, задавая себе направление. «Хорошо, что коридор пустой, иначе бы он уже упал», — с жалостью подумала Гермиона и тут же поняла, насколько Малфой беспомощен. «Вот же ирония судьбы — когда-то этот человек доставал меня и моих друзей, дразня и обзывая, кичился своей чистой кровью, бахвалился перед всеми новой метлой, которую купил ему отец, а сейчас? Отца у него нет, друзья бросили, деньги и поместье конфисковали, а он даже не может ничего сказать. Но почему-то злорадствовать не хочется, ведь такого даже врагу не пожелаешь. А Малфой не враг, нет. Врагом был Волан-де-Морт. А Малфой — недруг, соперник. Просто доставучий мальчишка, делавший нам пакости. Самым большим его счастьем было, если с Гриффиндора снимут очки, или Гарри опозорится прилюдно. Как же он ликовал, когда Гарри упал в обморок в поезде. Целый год над ним издевался. Донес на Клювокрыла, за что и получил от меня хорошую оплеуху. Да, когда-то все было так просто, а сейчас...»

— Ты так и будешь... стоять в... проходе? — раздался хриплый, будто простуженный голос Малфоя прямо над ее ухом. От неожиданности она вскрикнула и дернулась в строну.

— Малфой, ты разговариваешь? — Гермиона недоверчиво уставилась на него.

— Как ви... видишь, с... трудом, — прохрипел он, запинаясь и морщась от натуги.

«Точно. Вот я дура. Кингсли же сказал, что он почти онемел».

Гермиона прошла к креслу и, положив мантию на спинку, села. Малфой, отставив трость в сторону, прошел вперед и наощупь нашел кресло. Усевшись поудобнее, он повернул голову в сторону Гермионы.

— Ну? — прохрипел он.

— Что «ну»? — не сразу поняла Гермиона, а потом, спохватившись, принялась рыться в сумке. — Да где же оно? А, вот. Малфой, ты не против, если я зажгу камин, а то у тебя очень холодно?

Тот лишь сдержанно кивнул, хотя и немного торопливо. Гермиона выпрямилась и заговорила звонким голосом:

— Месяц назад в Министерство пришло письмо на твое имя. Оно без подписи. И открыть мы его не смогли, оно зачаровано на прикосновение получателя. Подробностей я не знаю, им занимался не мой отдел. Моя задача просто зачитать его тебе, если ты, конечно, не против, — немного язвительно добавила Гермиона.

Малфой никак не выразил заинтересованности, лишь слегка наморщил лоб.

— Но если ты не разрешись мне его зачитать — ты так и не узнаешь, что в нем было написано. Официально только я имею право вскрывать твою личную почту.

С минуту в помещении стояла тишина, потом Гермиона немного нерешительно спросила:

— Ну, так что ты решил? Я могу его зачитать?

Дождавшись легкого кивка Драко, Гермиона встала. Малфой даже не пошевелился, наверное, думал, что она до сих пор еще сидит. Подойдя к нему, она протянула письмо, коснувшись бумагой его руки. Он дернулся в сторону, видимо не ожидая прикосновения.

— Открой его.

Малфой взял письмо и стал ощупывать его. Конверт на миг засветился призрачным светом, признав получателя. Найдя печать, Малфой с легкостью ее сломал и протянул Гермионе. Та взяла его в руки и извлекла пергамент, сложенный вдвое. Прочистив горло, она начала читать:

«Здравствуй, Драко!

Я так понимаю, что раз это письмо все же нашло своего адресата, то ни меня, ни Люциуса уже нет рядом с тобой. Помнишь, ты когда-то спрашивал меня зачем Темный Лорд ставил метки своим слугам? Помнишь, что я тебе ответил? Чтобы контролировать. Тогда я еще не до конца понимал, что именно он вкладывал в это слово, теперь же... Драко, он будет контролировать тебя всю жизнь, отбирая все, лишая последней надежды, и даже после своей смерти он не оставит тебя. Черная метка — это как проклятие отсроченного действия. Умрет Хозяин — и метка убьет всех его слуг.

Я не уверен в том, каким образом это будет происходить, или же как быстро? Вот только симптомы ты поймешь сразу. Сначала недомогание, которое легко можно списать на обычную простуду. Потом, как ее осложнение, начнет ухудшаться зрение. Темный Лорд неторопливо отрежет тебя от окружающего мира, лишив возможности видеть. Замкнет в твоем собственном теле, как узника.

Я не знаю, есть ли от этого избавление. Можно ли остановить его? Не знаю, Драко. Просто хочу верить, что ты постараешься найти выход до того, как это случится с тобой.

С.С.»

Руки Гермионы тряслись. Дочитав письмо, она выронила пергамент из рук и прижала ладони ко рту. Перевела взгляд на Малфоя. Его лицо было бледнее обычного. Открыв рот, он сдавленно прохрипел:

— Что раньше... делали с гонцами... принес... шими плохую весть, а, Грейнджер?

Гермиона поняла, что сегодняшний день будет длиннее обычного.

Глава 4.

Глава 4.
Не бечено.
***
«И почему всегда я должна сообщать плохие новости?» — думала Гермиона, смотря на нервно теребящего волшебную палочку Малфоя. — «Неужели Кингсли не мог послать сюда кого-нибудь другого? Например, ту же самую Алису. Да я и сама могла переложить все заботы на нее, но нет! Я ведь слишком ответственная. И тем более повышение – хороший аргумент. Но почему именно Малфой? Это, должно быть, довольно унизительно для него — девушка, над которой он издевался все школьные годы, теперь может безнаказанно издеваться над ним. Но я не буду этого делать, это подло. Даже для него».
Гермиона встала и подошла к камину. Присев на корточки, она протянула ладони к огню, чтобы хоть немного согреть их, хотя понимала, что это не поможет.
«Это все нервы».
Посидев так пару минут, она встала и уже хотела уходить, как услышала сзади хриплый шёпот:
— Почему ты?
Гермиона обернулась. Голова Малфоя была повернута ровно на нее, будто он точно знал где именно она стоит. Он все так же держал в руках палочку, но было заметно, что он немного успокоился. Гермиона решила, что ей ничего не угрожает, и решила выложить все как на духу:
— Кингсли поручил мне уход за тобой.
И замерла, во все глаза уставившись на Малфоя. Сначала вытянулось его лицо, потом поползли вверх белёсые брови, сразу потерявшись в отросшей челке, отвисла челюсть и из кончика палочки заструился голубоватый дымок.
Гермиона отсчитывала секунды до взрыва.
«Две, три, четыре…»
Малфой отложил палочку на подлокотник кресла.
«Пять, шесть, семь…»
Его тело напряглось.
«Восемь, девять…»
И резко встал, моментально сократив расстояние до Гермионы. Бедная девушка даже не успела удивиться тому, как верно он нашел ее, как почувствовала горячие ладони, с силой сжимающие ее плечи.
«Десять».
— Что-о?! — прошипел в лицо Гермионе Малфой.
Но Гермиона была бы не Гермионой, если бы потеряла голову и начала паниковать. Поэтому она как можно спокойней и сдержанней сказала:
— Это не моя инициатива. Это приказ министра магии. А я, как сотрудник Министерства, не могу ослушаться начальство. Это моя работа. Ты самый сложный клиент из зарегистрированных у нас, а я самый квалифицированный работник, я работаю в отделе дольше всех, у меня самый большой послужной список, так что по другому и быть не могло. Никому другому не могут поручить такое ответственное дело. Тебе придется смириться с этим.
Она попыталась убрать его руки, но Малфой только еще сильнее сжал ладони. Наклонившись почти к самому лицу Гермионы, он прорычал:
— Я. Не нуждаюсь. В уходе, — и резко оттолкнул Гермиону от себя, от чего та ударилась спиной о каминную полку.
Щеки Гермионы вспыхнули от обиды. А обида всегда подстегивала ее настаивать на своем. Такая вот странная защитная реакция.
— Ты уверен? Я так не думаю, — огрызнулась Гермиона, слегка повысив тон. — А ты в курсе, что у тебя рубашка неправильно застегнута? И дверь на балконе открыта? Везде пыль, дымоход в камине, судя по всему, давно не чищен. Ах, да, еще по всему потолку паутина. Ты можешь сам себе готовить? А стирать белье? Домовиков-то у тебя больше нет. Ты не сможешь купить себе продукты и одежду. Да даже, выйдя на улицу, ты не сможешь вернуться домой, Малфой! Неужели ты настолько глуп, что не понимаешь этого? Тебе нужна моя помощь!
Гермиона перевела дыхание. Казалось, что у нее даже волосы искрят от злости на твердолобость Малфоя. Она внимательно вглядывалась в его каменное лицо, но по нему невозможно было понять, что он чувствует. Гермиона сейчас бы все отдала, лишь бы увидеть выражение глаз Малфоя. Но их скрывала абсолютно черная непроницаемая повязка.
Опустив взгляд ниже, Гермиона заметила, что грудь Малфоя ходит ходуном, как и ее собственная. Видимо, она его нехило разозлила. Что ж, тем лучше. Пусть он испытывает злость, а не отвращение. Потом он успокоится, обдумает ее слова и поймет, что она права.
Малфой сделал шаг назад, ударился о кресло и едва не упал. Гермиона по инерции шагнула к нему, намереваясь поддержать, но ее остановило твердое «нет» Малфоя.
«Не больно-то и хотелось», — подумала Гермиона и сделала шаг назад.
— Уходи.
«Что?»
— Что? — Гермиона даже немного опешила.
— Поиз… поиздеваться пришла? Вон.
— Но я…
— Вон!
«Ладно, Малфой, я просто так не сдамся».
— Хорошо, я уйду. Но завтра я вернусь. — Гермиона подошла к креслу и взяла свою мантию. — Я приду в девять утра.
— Нет.
Одев мантию, Гермиона прошла мимо Малфоя, обдав его легким запахом своих духов, от чего тот слегка поморщился. Уже подойдя к двери, Гермиона оглянулась и крикнула:
— В девять, Малфой, — и быстро выскользнула за дверь.
***
«Вот индюк напыщенный», — думала Гермиона, шагая по тротуару к парку. Она решила не трансгрессировать сразу в Министерство, а немного прогуляться и успокоиться. — «Не нуждается он в уходе, ага, как же! Конечно пыли там не так уж и много, как я сказала Малфою, и паутина только в одном углу, но все же! Нет, я не позволю ему загубить мою карьеру, я столько к этому шла. Кингсли освободил меня от всей работы и доверил мне этого идиота гордого, значит я должна найти с ним общий язык. Завтра я принесу ему продукты. Возможно придется даже что-нибудь приготовить, если он, конечно, не побоится принимать еду из моих рук. А если побоится, то это его проблемы. Мое дело приготовить. Да, именно так и сделаю».
С довольной улыбкой Гермиона зашла в темный угол и оттуда трансгрессировала.
Оказавшись в Министерстве, Гермиона первым делом отправилась к Кингсли. Его не оказалось на месте и секретарша предложила подождать. Здраво рассудив, что министр может ещё долго не появиться, Гермиона решила провести свободное время более продуктивно, а именно узнать как можно больше о Малфое. Для этого ей нужен был Гарри, ведь он мракоборец.
После войны Гарри, Рон, Гермиона и Джинни вернулись в Хогвартс, чтобы закончить обучение. Успешно сдав Ж.А.Б.А., ребята пошли каждый своим путём: Гарри стал обучаться на мракоборца; Джинни вступила в квиддичную команду «Холихедские гарпии»; Рон решил помогать Джорджу в магазине, а Гермиона экстерном получила высшее магическое образование. Каждый нашёл занятие себе по душе, Гарри с Гермионой получили работу в Министерстве, что стало причиной сплетен. Многие думали, что всё далось им так легко, потому что они сыграли не последнюю роль в победе над Волан-де-Мортом. Но это было не так.
После войны пост министра магии занял Кингсли Бруствер, а более непредвзятого человека сложно было найти. Кингсли сразу предупредил ребят, что никаких поблажек с его стороны не будет и им придётся добиваться всего своим умом. Ребята были только рады этому, так как ещё со времён Руфуса Скримджера негативно относились к подачкам Министерства.
И вот, в свои неполные двадцать два, Гермиона занимала не последнюю должность в новом Отделе по надзору за недееспособными магами.
Некоторые работники Министерства думают, что этот отдел совершенно не нужен, ведь есть больница святого Мунго. Они очень часто приносят заявления с просьбой расформировать отдел на подпись Кингсли, на что тот отвечает категорическим отказом. Он всегда объясняет своё решение одними словами: «Мунго лечит пациентов, а отдел помогает им жить. Это разные вещи». В конце концов люди успокаиваются, хотя и продолжают перешёптываться. Гермиона часто ловит на себе неодобрительные взгляды коллег с других отделов, ведь они считают, что она крадёт у них зарплату. Но Гермиона ещё со школы привыкла к таким нападкам и уже выработала иммунитет. Она просто проходит мимо, делая вид, что не замечает пренебрежения в их взглядах.
И сейчас, шагая по коридору к Гарри, Гермиона слышала шёпот двух девушек. Гордо вздёрнув подбородок, она прошла мимо и вошла в кабинет с табличкой «Гарри Поттер. Мракоборец».
Гарри сидел за столом и перебирал какие-то документы. На стенах были расклеены вырезки из газет и фотографии преступников. Дина Томаса, напарника Гарри, не оказалось на месте, что было только на руку Гермионе.
Гарри поднял рассеянный взгляд и просиял, увидев Гермиону.
— Какие люди! Гермиона, какими судьбами?
— Что, уже нельзя проведать старого друга? — спросила Гермиона, присаживаясь на стул.
— Ой, да брось, я прекрасно знаю, что в рабочее время ты не заходишь просто поболтать. — Гарри отложил свитки пергамента в сторону и наклонился вперёд, — Рассказывай давай.
Гермиона вздохнула и, тяжело взглянув на Гарри, пробормотала:
— Мне нужно личное дело семьи Малфоев.
***
Через час Гермиона сидела у себя в кабинете и задумчиво смотрела в окно. На душе, после прочитанного в личном деле, было мерзко.
Практически сразу после победы над Волан-де-Мортом Люциуса Малфоя взяли под стражу и посадили в камеру Азкабана. Визенгамот доказал его прямую причастность к преступлениям и уличил в содействии Темному Лорду. Многие пожиратели смерти свидетельствовали против него. В конце концов Люциуса приговорили к поцелую дементора и исполнили приговор на глазах жены и сына.
Поместье Малфоев конфисковали, почти все счета обнулили, а домовиков заставили подарить Хогвартсу. Нарциссе оставили небольшое количество сбережений на покупку маленькой квартиры в магловском районе Лондона. Она, будучи умной женщиной, открыла Драко доступ к своему сейфу в Гринготсе, числившимся за девичьей фамилией Нарциссы. Так как это не деньги Люциуса и не совместно нажитое имущество, Министерство не смогло закрыть и этот счёт. Правда, здесь ещё посодействовал Кингсли, сделав вид, что забыл про него.
Малфоя-младшего оправдали, так как судья считали, что на него давили и он действовал по указке отца. Нарцисса была этому безмерно рада. Но радоваться ей приходилось недолго, так как у Драко стало резко ухудшаться здоровье. Он стал наблюдаться в Мунго. У него часто было чувство слабости и лёгкое недомогание. Никакие зелья не помогали, а только ухудшали состояние молодого человека. Зуд в глазах и, как следствие, покраснение стали его постоянными спутниками. Через короткий промежуток времени он стал плохо видеть предметы на расстоянии вытянутой руки. Потом по утрам стала появляться перед глазами белёсая дымка, а через несколько дней зрение пропало полностью.
Первое время Нарцисса пыталась ему помочь и найти хорошего специалиста. Но все только разводили руками и говорили, что это, скорее всего, неизлечимо. На фоне гибели сестры Белатриссы, «поцелуя» мужа и болезни сына Нарцисса потеряла рассудок и теперь находилась в больнице святого Мунго в одной палате с Фрэнком и Алисой Долгопупс.
А Драко остался один. После происшествия с матерью он неделю пребывал в глубокой депрессии и не разговаривал ни с кем. Иногда к нему приходили медики с больницы, проверяли здоровье, готовили еду на неделю и тут же уходили. А через неделю выяснилось, что Малфой стал постепенно терять голос. Доктора, предвзято относясь к бывшему пожирателю смерти, оставшемуся без защиты матери, только пожимали плечами и говорили, что что-нибудь придумают. В конце концов, обязанности по уходу за Малфоем взял на себя отдел Гермионы.
И вот, Гермиона сидела и пыталась осмыслить всё, сто сейчас прочитала. Ей было дико осознавать, насколько жестоким может быть Министерство и медики Мунго. Ей было искренне жаль Малфоя, ведь такой участи не заслуживает никто. А ещё она была бесконечно зла на Волан-де-Морта за его коварность. Даже после своей смерти он смог испортить жизнь людям. Насколько Гермиона знала, все его последователи, носящие на руке чёрную метку, были приговорены к поцелую дементора. Все, кроме Малфоя. Его участь должна была постигнуть всех пожирателей. И Гермиона не знала, что хуже – поцелуй дементора или полное одиночество и беспомощность.
Написав отчёт для Кингсли, Гермиона поручила Алисе отнести его, а сама отправилась домой.
Оказавшись дома, она убралась и приготовила ужин магловским способом, чтобы хоть немного отвлечься от гнетущих мыслей. Живоглот, будто почуяв настроение хозяйки, не мешался под ногами, а мирно наблюдал за ней с подоконника. Выпив сладкого чая и ласково погладив кота за понимание, Гермиона отправилась спать.
***
Проснувшись рано утром, Гермиона увидела рядом с собой мирно сопящего Рона. Он обнимал её рукой и улыбался во сне. Поцеловав мужа в щёку, Гермиона встала и прошла на кухню готовить завтрак. На столе в вазе стоял роскошный букет белых роз. Видимо, Рон надеялся вчера перехватить Гермиону до сна и сделать подарок. В ответ она приготовила Рону его любимую глазунью и крепкий кофе, поставив это на тумбочку возле кровати. Рядом она положила записку:
«Букет чудесный!
Ты великолепный!
А я люблю тебя».
Они любили по утрам делать друг другу такие сюрпризы.
Одевшись, Гермиона вышла на площадку и трансгрессировала, на этот раз сразу к двери Малфоя.
Уже оказавшись там, она почувствовала неладное, а подойдя ближе услышала странный запах. Поспешно открыв дверь заклинанием, она влетела в квартиру. Весь коридор был заполнен удушливым дымом, а из кухни слышались приглушённые стоны. В панике Гермиона бросилась туда.
Влетев в помещение, она увидела страшную картину. Стол, шкафы и шторы были в огне, быстро расползающемуся по стенам. Потолок был закопчён чёрными всполохами, а прямо на полу лежал Малфой. Его левый рукав уже лизал огонь, а сам парень был без сознания. Услышав странное шипение, Гермиона перевела взгляд на плиту и поняла, что огонь уже подобрался к газовым колонкам.
Ей стало страшно.

Глава 5. (Часть 1)

Не бечено.
***
У Гермионы оставались считанные секунды, чтобы решить, как правильнее поступить — потушить пожар или трансгрессировать вместе с Малфоем. Если она трансгрессирует, она спасёт их жизни, но квартира взорвётся и Малфой лишится своего жилья. А если решит погасить огонь, то велика вероятность того, что они оба погибнут. Выбор был тяжёлым, но нужно было что-то решать.
Огонь, ядовито шипя, уже лизал края газовых колонок; он уже почти пробрался внутрь, и Гермиона приняла единственно, как ей казалось, верное решение.
Оглядевшись по сторонам, она увидела на полу палочку Малфоя. Гермиона быстро метнулась за ней, опалив при этом кончики волос. Сжав обе палочки в правой руке, она направила их на плиту и выкрикнула «Агуаменти». Гермиона почувствовала, как мощный заряд проходит у неё по руке, слегка покалывая кончики пальцев. Двойная струя воды ударила в плиту, немного сбив пламя. Поняв, что немного времени выиграно, она оглянулась на Малфоя. Сложно было что-то разглядеть, ведь дым щипал глаза и забирался в легкие, но, прищурившись, она увидела, что огонь медленно подкрадывался к нему со всех сторон. Взмахнув палочкой, она потушила его горящий рукав и, ни секунды не медля, отлеветировала его в коридор. А сама, то и дело кашляя, принялась сбивать пламя, пока оно не добралось до других комнат.
***
Через тридцать минут пожар был потушен, комнаты проветрены, а Малфой перенесён на кровать. Гермиона сидела возле него на полу и обрабатывала его руку настойкой бадьяна, которую она всегда носила с собой. Малфой пока не приходил в себя, и Гермиона волновалась за него. Ни нашатыря, ни волшебной нюхательной пыльцы у нее не было. Гермиона надеялась, что он не сильно пострадал и скоро очнётся.
Обработав руку, Гермиона села на кровать и посмотрела на Малфоя. Губы его были бледны, лицо чёрное от копоти, рукав рубашки обгорел почти до локтя. Гермиона задержала взгляд на чёрной метке. Она стала гораздо светлее, но всё равно оставалась всё так же заметна, тем более на белой, почти прозрачной коже Малфоя. Змея, выползающая из черепа, высовывала язык и сворачивалась кольцами. Гермиону передёрнуло от отвращения.
Последний раз взглянув на Малфоя, Гермиона встала и вышла, чтобы прибраться на кухне и приготовить обед. Пожар пожаром, а уход за подопечным её прямая обязанность.
Через час, когда всё было готово, Гермиона вошла в спальню, чтобы проведать Малфоя. Оказалось, что он уже очнулся. Малфой сидел на кровати, сжимая голову руками. Он повернул голову на звук хлопнувшей двери. Гермиона подошла и села рядом. Малфой вздохнул и отвернулся.
— Как ты себя чувствуешь?
Малфой ничего не ответил, только помахал перевязанной рукой перед лицом Гермионы.
— У тебя ожог. Небольшой. Но я обработала тебе руку бадьяном, так что через пару дней всё пройдёт. — Гермиона помолчала, но, видя, что Малфой не собирается ничего говорить, продолжила: — Как ты умудрился устроить пожар? Я же сказала, что приду утром, неужели не мог меня дождаться?
Малфой фыркнул, передёрнув плечами, что Гермиона истолковала как «Больно надо». Гермиона разозлилась — даже в такой ситуации Малфой строил из себя обиженного на весь мир.
— Ты мог бы хотя бы поблагодарить меня.
Малфой резко повернулся к ней, указав на свои губы и покачав головой. Гермиона нахмурилась.
— Ты не можешь говорить?
Малфой кивнул.
— Но ведь ещё вчера ты со мной разговаривал.
Гермиона задумалась. Не могло быть такого. Ни с того ни с сего голос пропал полностью.
«И как же мне теперь с ним общаться? Мне нужно о многом его расспросить».
Но тут мысли Гермионы прервал странный звук. Она посмотрела на Малфоя. Тот сидел, опустив голову. Звук повторился. Гермиона поняла, что это урчит у Малфоя в желудке. Непонятно почему, но ей вдруг стало смешно. Еле сдерживая улыбку, она спросила:
— Ты голоден?
Малфой лишь гордо вздёрнул подбородок и отвернулся.
— Я знаю, что ты голоден. Я слышала, как урчало у тебя в животе.
Щёки Малфоя слегка порозовели. Уже улыбаясь в открытую, Гермиона встала и произнесла:
— Пойдём, я кое-что приготовила.
Малфой встал и двинулся по направлению к двери. Гермиона взяла его под локоть, намереваясь помочь, но Малфой резко выдернул руку и неуверенным шагом двинулся дальше.
Войдя на кухню, он принюхался, и его желудок отозвался громким урчанием. На ощупь подойдя к столу, Малфой сел.
— Не боишься, что я тебя отравлю? — с ехидной ухмылкой спросила Гермиона, ставя на стол блюда с обедом. — А в Министерстве скажу, что ты отравился угарным газом.
Малфой в ответ лишь нахмурился и сжал и без того тонкие губы. Поняв, что её шутка была не совсем удачной, Гермиона замолчала и плюхнулась на стул.
— Твоя тарелка перед тобой, приборы по краям. Это пюре с курицей. Приятного аппетита, — отрапортовала Гермиона и принялась за свой обед.
Краем глаза она заметила, что Малфой брезгливо искривил рот и повел носом. Видимо, хотел обидеть Гермиону, но у него это вышло не очень, так как именно в этот момент его желудок громко и протяжно заурчал. Гермиона от смеха подавилась соком и закашлялась. Малфой, решив, что голод сейчас сильнее гордости, с оскорбленным видом принялся за свой обед.
***
Спустя двадцать минут они сидели в гостиной и пили чай с пирогом, который Гермиона принесла с собой. Малфой уже заметно расслабился. Он вальяжно развалился в кресле. Мерно покачивая на кончиках пальцев палочку. Гермионе не хотелось прерывать его блаженное состояние, но у нее накопилось море вопросов, на которые не терпелось получить ответы.
С грохотом поставив чашку чая на столик, Гермиона выпрямилась и, напряженно сказала:
— Малфой, теперь давай на чистоту. Как ты устроил пожар? Почему не дождался моего прихода? Почему ты не смог сам потушить огонь? И, самое главное, почему у тебя окончательно пропал голос?
Малфой выпрямился. Его тело было напряжено, как струна. Гермиона поняла, что их ждёт очень тяжелый разговор.

***
Ребят, у нас появилась группа ВКонтакте. http://vk.com/club95867094
Ждем всех желающих) Там будет много интересного)
P.S. Периодически я буду кидать в группу ма-а-аленькие спойлеры, чтобы ваше ожидание новой главы не было столь тягостным)

Глава 5. (Часть 2)

Не бечено.


* * *
В комнате царила напряженная тишина. Гермиона нервно теребила палочку, подыскивая
подходящие варианты разговора, Малфой хмурился, размышляя, как бы побыстрее спровадить
отсюда Грейнджер. Ему совсем не нравилось быть беспомощным, но еще хуже, что эту
беспомощность кто-то видел. Он, конечно, любил симулировать болезнь, тем самым привлекая к
себе внимание, как, например, на третьем курсе, но одно дело маленькая царапина от когтей
гиппогрифа, а полная слепота...
— Слушай, у меня идея, — прервала его мысли Гермиона. — Я тут недавно изучала кое-какие книги по
колдомедицине и наткнулась на одно заклинание. Это даже не заклинание, а что-то вроде
простейших чар. Подожди минуту.
Послышалась какая-то возня, щелчок, шепот, шелест. Малфой понял, что Грейнджер достала откуда-
то книгу.
Как будто прочитав его мысли, Гермиона сказала:
— Это даже не книга, а так, брошюрка. Подожди, — снова шелест, — вот. Нашла. Ничего особенного, но
это поможет нам общаться. Встань, я покажу тебе.
Малфой нехотя поднялся, не чувствуя уверенности, что у него получится.
— Подними палочку и направь чуть вверх. Вот так, да. Теперь взмахни ей. Нет, плавнее. Да нет же,
бери размах меньше. Еще меньше. Да что ж ты!
Гермиона подошла к Малфою и взяла его руку в свою.
— Вот так, — раздраженно бросила она и чуть повела кончиком палочки вверх. — Нежнее, ты же не
Редукто используешь. Понятно?
Малфой лишь сжал губы и резко выдернул свою ладонь из руки Гермионы. Та нахмурилась.
— Если ты и дальше будешь так себя вести, я ничем не смогу тебе помочь.
Малфой гордо вздернул подбородок.
— Меня не волнует, что ты думаешь по этому поводу, я выполняю свою работу, так что будь любезен -
не мешай, — Гермиона вздохнула. — Давай продолжим.
Малфой поднял палочку.
— Представь перед собой черное полотно. Теперь подумай, что ты хотел бы сказать. Начни с чего-
нибудь простого, например "привет". — Лицо Малфоя было сосредоточено, на лбу залегла одна
единственная глубокая морщинка. — Хорошо, теперь представь как на полотне появляется слово, по
буквам. Ты должен увидеть это. Сосредоточься. Как будешь готов, взмахни палочкой.
Гермиона замолчала и отошла в сторону, чтобы не мешать. Малфой был напряжен, губы
превратились в узкую полоску, щеки покраснели, что было особенно заметно на тонкой, почти
прозрачной коже. Создавалось впечатление, что его внезапно настигла диарея. Гермиона изо всех
сил сдерживала смешок, но все пошло прахом когда он вдобавок ко всему еще и слегка присел,
согнув ноги в коленях. Она громко прыснула, держась за живот. Малфой с оскорбленным видомопустил палочку.
— Извини, просто это... — Гермиона задыхалась от смеха. — Ты бы видел... Ой, не могу!
Малфой зло запыхтел и, резко подняв палочку, взмахнул ею. Перед ним в воздухе зависли
изумрудные буквы, складывающиеся в слово...
— Дура? Я дура? Да ты... Да сам... — Гермиону распирало от злости. Смех сразу прекратился. — Идиот!
Она порывисто подошла к креслу, схватила свои вещи и, громко топая, ушла, не забыв хлопнуть
дверью. Малфой удовлетворенно хмыкнул.


* * *
" Что это на меня нашло? Додумалась из-за чего сердиться. Да и из-за кого? Малфоя! Он же
напыщенный индюк. Что еще можно ожидать от него, кроме как оскорблений. Теряешь сноровку,
Гермиона".
Размышляя над своим поведением, Гермиона нервно ходила по кухне, ожидая возвращения Рона с
работы. Живоглот мешался под ногами и протяжно мяукал, выпрашивая кусок жареной рыбы.
— Подождешь! — рявкнула Гермиона, гневно глядя на кота.
Живоглот оскорбился таким отношением к своей персоне и, гордо задрав хвост-ёршик, удалился. Но
далеко от кухни он не ушел, все же ожидая лакомства.
Через несколько минут за дверью послышался хлопок и в дом вошел Рон, стряхивая с дорожной
мантии блестки и конфети.
— Гермиона, я дома. — Рон повел носом, — а чем это так вкусно пахнет?
— Твоей любимой фаршированной рыбой в кляре, — Гермиона вышла с кухни, принимая из рук Рона
мантию и проводя по ней палочкой на манер пылесоса. — Опять экспериментировали с
фейерверками?
— Джордж решил сделать что-то вроде магловских хлопушек и сейчас подбирает наилучшую форму,
цвет и аромат для конфети. — Рон разулся и двинулся на кухню, Гермиона за ним. — Знаешь, у него уже
что-то получается. В первый раз меня накрыло с головой огромной снежинкой, воняющей тухлым
яйцом, — он скривился. — Сейчас уже лучше, мы планируем сделать их съедобными, так что... Бизнес
идет, — присаживаясь за стол развел Рон руками, как бы говоря, что все о'кей.
Гермиона присела напротив него, сложив руки перед собой.
— Ну и отлично, рада за вас, — она улыбнулась. — Ешь, пока не остыло.
Какое-то время царила тишина, прерываемая лишь постукиванием приборов о тарелки и утробным
мурчанием Живоглота, преданно заглядывающего в глаза в ожидании лакомства. Гермионе совсем
не хотелось есть и она вяло ковырялась вилкой в салате, подперев голову рукой. Разные мысли
крутились в голове. Про дурное поведение Малфоя она уже забыла, не такое уж выдающееся
событие. Ее больше интересовало утреннее происшествие. Как он умудрился поджечь там все,
палочка ему на что? И потушить огонь он мог самостоятельно, простое Агуаменти, делов то. Плюс
еще это ужасное письмо, потеря голоса. Вопросов все больше и больше, и ни одного ответа. И самое
главное — дальше что?— Что-то случилось? — Рон обеспокоенно взглянул на Гермиону.
— С чего ты взял?
— Гермиона, я тебя не первый год знаю, ты сама не своя, — Рон отложил приборы и, протянув руку,
нежно сжал ее ладонь. — Расскажи.
Она не хотела взваливать свои проблемы на чужие плечи, ей не нравилось выглядеть слабой, но
если ты не можешь довериться своему любимому человеку, то какой смысл тогда в отношениях,
верно?
Гермиона вздохнула и вывалила все как на духу.
Лицо Рона с каждым словом искажалось: сочувствие сменилось интересом, интерес -
задумчивостью, задумчивость — удивлением, а удивление — шоком.
— И теперь я не знаю, что дальше делать, ничего в голову не идет, — закончила Гермиона свой рассказ,
тяжело вздохнув.
— Знаешь как однажды королева сказала своей дочери, выходящей замуж и боявшейся первой
брачной ночи? — Гермиона покачала головой. Рон ухмыльнулся: — закрой глаза и думай об Англии.


* * *
У Гермионы накопилось море вопросов и ни одного ответа, поэтому она решила действовать по
порядку и по старой схеме — идти в библиотеку. Ей нужна проверенная литература, а не непонятно
кем написанные брошюры, а для этого ей нужен Кингсли и разрешение посетить библиотеку святого
Мунго. Решено было начать именно с заболевания Малфоя, ведь это корень всех зол.
Министр хоть и был удивлен, но вида не подал, не глядя ставя свою подпись на куске пергамента.
Схватив бумагу, Гермиона коротко поблагодарила и быстрым шагом направилась в Атриум. В лифте
она встретила растрепанного Гарри.
— Привет, Гермиона. Ты чего в такую рань?
— К Кингсли ходила за допуском, — ища что-то в сумке бросила она.
— Допуском куда? — Гарри нахмурился, наблюдая за дерганными движениями подруги.
— В библиотеку, куда же еще, — Гермиона смерила Гарри возмущенным взглядом.
Он усмехнулся. "Узнаю прежнюю Гермиону". В школе она всегда злилась, если задавал вопрос, ответ
на который казался ей очевидным.
— Ты объяснишь?
— Потом, Гарри, все потом, — крикнула она, выбегая из лифта.
На что Гарри лишь удивленно пожал плечами. "Нужно будет как-нибудь наведаться к ним с Роном в
гости".


* * *
Время за изучением книг пролетело незаметно и Гермиона подняла голову только когда часы пробили полдень.
"Мерлиновы штаны, мне же нужно к Малфою". Она взяла с собой несколько книг: "Основы
медикаментозного лечения" Аральды Миншок, "Соотношение магических и магловских
заболеваний" Кримандора Бедгельмина и, пожалуй, самую ужасную из найденных ею здесь
"Древние проклятия Средневековья и способы борьбы с последствиями" Ангуса Криптольда.
Название не внушало радости; Гермиона смутно подозревала, что если это одно из таких проклятий,
то максимум на что они могли расчитывать — слегка облегчить состояние Малфоя.
Перед уходом Гермиона заглянула на пост к "привет-ведьме".
— Добрый день, чем могу помочь? — широкая улыбка осветила лицо молодой девушки за стойкой.
— Здравствуйте, скажите, с кем мне связаться, чтобы взглянуть на медицинскую карту мистера Драко
Малфоя?
Приветливая колдунья мгновенно изменилась: спина выпрямилась, губы скривились в
пренебрежении, взгляд наполнился необъяснимой злобой, а руки крепко сжали края пергамента,
лежащего на столе. Гермиона даже отступила на шаг, мало ли что.
— Мы не держим у себя ни таких пациентов, ни их медицинские карты. Нам дорого честное имя
клиники и мы не будем очернять его такими людьми.
Гермиону шокировала реакция "привет-ведьмы" на вполне безобидный вопрос.
— Какими такими людьми?
— Пожирателями! — выкрикнула девушка.
Несколько людей оглянулись. Видимо поняв, сколько внимания привлекла, волшебница взяла себя в
руки и уже более спокойно продолжила:
— Простите, мисс, но я ничем не могу вам помочь. Прошу, не задерживайте очередь.
Гермиона лишь раздраженно взглянула на грубиянку и, развернувшись на каблуках, двинулась к
выходу.
"По-моему, имя клиники позорит не присутствие в ней пожирателей смерти, а отказ лечить
нуждающихся людей. Жаль, что в этом мире ничего не знают про "клятву Гиппократа". Ужасные
устаревшие предрассудки".
Уже завернув в проулок за больницей и собравшись трангрессировать Гермиона подумала: "Теперь
понятно, почему Кингсли поручил Малфоя мне — у него действительно не было выбора".

Очутившись у Малфоя она решительным шагом прошла в гостинную, но не обнаружила его там. На
кухне тоже было пусто, вчерашняя посуда стояла в раковине.
Так как у него очень маленькая квартирка, то остался только один вариант — спальня. Но Гермиона,
отчего-то, не решалась туда войти.
— Малфой, ты в спальне? — громко крикнула она, подойдя к двери. Прислушалась, но из комнаты не
раздалось ни звука.
Гермиону одолели сомнения — уйти он никуда не мог, и не только потому, что ничего не видит, просто
она заметила его трость у дивана. Врядли он вышел бы на улицу без этого атрибута. Значил он либов спальне, либо в ванной. Журчания воды не было слышно, значит можно предположить, что он
спит.
"Кто же спит в такое время? — удивленно подумала Гермиона, но тут же рассердилась на себя: — хотя
откуда мне знать, когда и сколько любит спать Малфой?"
Но она так и не могла заставить себя войти в комнату — а если он любит спать голышом? Не хотелось
бы попасть в неловкое положение. Тут же Гермиону одолела тревога. С ним могло что-то случиться.
Вдруг он лежит там беспомощный, и позвать никого не может. Гермиона обязана была проверить.
Если он спит ("не дай Мерлин голышом!"), она просто развернется и уйдет.
И, глубоко вздохув и опустив взгляд вниз, как бы отсрочивая неизбежный момент, она открыла
дверь.
Но все было гораздо проще — Малфой просто сидел на кровати с палочкой в руке. Конечно, он не был
голым, но и одетым назвать его нельзя. На нем были лишь пижамные штаны и неизменная черная
повязка на глазах. Гермиону это слегка смутило, в голову полезли неподобающие мысли: широкая
кровать, полуобнаженный мужчина, завязанные глаза... Фантазия ее живо нарисовала продолжение,
и Гермиона огромным усилием отогнала навязчивое видение длинных пальцев на ее...
"Очнись, глупая, ты же почти замужем!" — прокричал ее внутренний голос, интонациями
напоминающий Джинни.
И от этого ей стало очень стыдно.
Но Гермиона не могла не отметить, что Малфой выглядит лучше, чем можно представить. Конечно,
худоват, ребра просвечивают, но неплохой пресс и крепкие руки восполняли этот недостаток.
Все-таки отведя взгляд от тела Малфоя она заметила, что в воздухе, то тут, то там висят зеленые
буквы. Кое-где они складывались в слова, кое-где просто обрывки, но прогресс был налицо.
— Тренируешься? — спросила она, упорно глядя куда угодно, только не на Малфоя.
Тот взмахнул палочкой: "а разве не заметно?" зависло перед ним.
"Язва", подумала Гермиона.
"Мне нужно чистое белье, Грейнджер. И найди на полке в ванной мой шампунь, я иду в душ".
Гермиона разозлилась:
— Я тебе не домовик!
Предыдущая фраза растаяла, на ее месте появилась другая:
"Ты же здесь, чтобы помогать мне, разве нет?"
Гермиона прям слышала как его голос сочится ядом.
— Ты мог бы и попросить, а не приказывать!
"Мог бы, — Малфой ухмыльнулся, — но не стал"
И, резко поднявшись, уверенным шагом направился к выходу. Гермиона еле успела отскочить,Малфой чуть не врезался в нее. Остановившись у двери, он повернул голову в ее сторону. "Слишком
близко" — подумала Гермиона, но отступить не могла — мешал большой платяной шкаф за спиной.
Уголки губ Малфоя изогнулись, он явно прекрасно понимал, в какое неудобное положение ставил
ее. Гермиона опустила глаза, лишь бы не смотреть на его ненавистное лицо, но это было ошибкой -
взгляд тут же уперся в гладкий торс. Грудь Малфоя мерно вздымалась, он дышал медленно и
глубоко, чего нельзя сказать о Гермионе. Она резко, но еле слышно втянула в себя воздух, увидев
небольшие вздувшиеся вены на груди и на руках. "У Рона таких нет" — рассеянно подумала она.
Мысль о любимом отрезвила ее и она подняла голову. На лице Малфоя сияла издевательская
улыбка. Рука медленно поднялась, Гермиона напряглась и... он переложил палочку в другую руку и
взмахнул ей:
"Я жду"
И ушел, оставив дверь приоткрытой.
— Придурок.
Она не могла увидеть, как победно усмехнулся Малфой. "У слепых великолепный слух, Грейнджер,
но тебе не обязательно это знать".


* * *
Этой ночью Рону так и не удалось выспаться. Ему думалось, что у Гермионы жар: она ворочалась,
хмурилась и стонала. Тело было горячим, по спине струился пот. Сама же Гермиона чувствовала себя
превосходно, но низачто и никому не рассказала бы, что именно подкидывало ей ее воспаленное
воображение.

От автора: вот и новая глава. Она получилась долгожданной, и не только у вас, мои дорогие
читатели, но и у меня. Я долго мучала ее, переписывала, изменяла, что-то выкидывала, что-то
добавляла. В итоге из первоначального варианта осталась только сцена где Гермиона учит Малфоя
выражать свои мысли. И то очень измененная. Я не стала акцентировать на ней внимание, так как
она могла "съесть" последнюю сцену. Как думаете, правильно я сделала или стоило прописать ее
более подробно и чувственно?
Эта глава стала толчком к отношениям Малфоя и Гермионы, у них, наконец-то, произошел, если
можно так сказать, "контакт". Что дальше? Знаете, мне и самой интересно, что же дальше. Как
говорится — поживем — увидим. Надеюсь я вас не разочаровала и продолжение вам понравилось)))
А теперь давайте: кидайте тапки, ругайте, можете даже порвать меня за долгое отсутствие, все
стерплю, предсмертную записку я уже оставила)

P.S. Глава вышла не беченой, так как я не смогла терпеть и решила выложить ее такой, какая она есть,
неприпудренной и не приведенной в божеский вид моей замечательной бетой. Так что простите за
ошибки и очепятки)