Когда разбиваешься

Скользкие ступеньки маггловской клиники уплывали вниз. Она летела, не разбирая дороги. Белые, такие знакомые больничные стены, мелькали перед глазами. Она смотрела вперед, но не видела ничего. Перед глазами стояло лицо любимой Розы. Любимой доченьки. Гермиона не помнила, как слушала перепуганный голос Скорпиуса.

- Сбежали из школы... Маггловский район... Автомобиль... Катастрофа... Клиника магглов...

Она завернула за ближайший угол и увидела перепуганного до смерти Малфоя. Женщина подскочила и тряхнула мальчишку за плечи.

- Что случилось? Где моя дочь?

Ребенок что-то пытался сказать, но сухие губы не слушались. Вместо него ответил вышедший из двери врач.

- Перелом левой руки, два ребра. Сотрясение мозга и многочисленные ссадины. Состояние средней тяжести.

Гермиона тяжело повернулась на каблуках. Перед ней стоял высокий статный мужчина. Черные волосы Гарри и синие глаза Рона. Сердце камнем ухнуло вниз. От боли ли?

- Доктор Бэддок, - представился он, оправляя свой белый халат. - А вы миссис?...

- Мисс Грейнджер, Гермиона Грейнджер, - немного вызывающе, но так обессиленно проговорила Гермиона. Волнами накатывала жалость к себе и так хотелось пустить слезу. Нет, ей надо было быть сильной. Ради Розы. Ради себя, - Когда я смогу забрать дочь?

- Забрать? - доктор Бэддок показал своим нахмуренным видом, что не допустит этого. - Вы же видите, что она в тяжелом состоянии. Через неделю, не раньше.

- Я сама врач, - слова упали, как булыжники в воду. Даже круги пошли, только из резкости и странной злости. Гермионе только было непонятно, почему она злиться. На доктора ли? - Когда она будет готова к перевозке?

- Завтра. Но... - он был покорен её строгостью и силой, от которых веяло... слабостью. Да, именно слабостью. Для него она была практически осязаемой.

- Спасибо, доктор. Я могу зайти к ней?

- Конечно. - он открыл перед женщиной дверь. Это было не в его правилах, но и такие женщины ему не встречались. Казалось, не он тут главный - она, - Но все же, я бы не советовал подвергать ее такой нагрузке сейчас.

- Я решу сама.

***


"Никогда раньше не чувствовала я себя такой обессиленной. Даже после смерти Рона. Рон, мой милый, любимый Рон! Как не хватает тебя сейчас.

Ты был со мной всегда. Помню, как еще не отдохнув от угара Войны, мы кинулись с головой в Аврорат. Как гонялись за всякой мелкой швалью, когда переловили всех Пожирателей. Как я ушла в Отдел Тайн младшим аналитиком, а закончила командиром отряда Невыразимцев особого назначения. Ты же метался между кваддичем и Авроратом. Когда надоело мне гарцевать под Авадами (да и тебе тоже), ушли домой. Так просто в один день собрали вещи и - шух!... Свободны, как ветры в поле. Но без работы долго не смогли. Я перебазировалась в Мунго, пройти курсы зельеваров, но зацепилась. Младший помощник дежурного врача, дежурный врач, старший врач, заместитель заведующего отделением Отравлений Ядами, заведующая... Я влюбилась в эту работу. Верила, что это мое призвание. А ты... Ты скучал дома. Не мог найти себе работу и метался, глядя как я, счастливая, но уставшая, приходила домой вечером. Ворчал на меня, когда я с животом все равно продолжала бегать на работу, а потом кормила Розу грудью всего два раза в день. У нашей девочке даже первым словом была не "мама", а "папа".

Ты устраивал мне концерты ревности и чего-то еще, но всё-равно приносил кофе с корицей, когда я засиживалась до ночи над редкими фолиантами. Ты терпел всё, но не долго. Ты как вольная птица - начал чахнуть в клетке.

Почему ты не понимал, что твоя свобода - клетка для меня?

На свою голову, я помогла тебе вернуться в Аврорат. Четыре с половиной недели работы и шальная маггловская пуля навсегда (как мне тогда казалось) перечеркнули мою жизнь. Ты ушел, растворившись в мартовской дымке, оставив лишь одно рыжеволосое чудо и гибельно-сосущую боль во мне. Рози и моя работа в Мунго были единственными факторами, которые не позволили мне наложить на себя руки.

И вот теперь свалилось на меня такое горе. После смерти твоей перестала я доверять маггловским изобретениям. Магглорожденная, называется... Не одобряла я, Рози, твоего увлечения Малфоем. Хотя, могу ли я запрещать четырнадцатилетней свободолюбивой девчонке с кем-то общаться. Тем более не вижу я тебя по несколько месяцев, а оставить без Хогвартса... Нет, так бы не получилось."

- Гуляете? - чей-то сильный голос окликнул Гермиону со спины. Женщина обернулась. Понимание приходило медленно - сказывалась усталость. Он стоял перед ней в чёрном пальто, и на миг сердце Гермионы замерло - вот он, Рон, родной, любимый... живой!... Но нет, осознание свалилось на неё горной лавиной.

- Доктор Бэддок? - голос прозвучал по-детски испуганно. Казалось, призраки прошлого всё также стоят за её спиной.

Или уже вонзили в неё нож?

- Малькольм. Просто Малькольм, - от его задумчивой улыбки тянулось тепло. Хотелось даже греться. - Вы бы шли домой. Простуживаться вам нельзя - нужны дочери. Можно, я вас проведу?

- Не надо, - очередная волна злости, на себя, за это чувство защищенности от одного звука его голоса. - Спасибо за то, что спасли мою дочь. Она самое важное, что осталось у меня.

- Это моя работа, - разочарование было столько же осязаемо, как и её злость.