Не нужно слов любви.

Тихий треск яблоневых поленьев нарушает могильную тишину выглядящего заброшенным дома. Вуаль паутины бережно накрыла собой мерзнущие стены и массивные книжные шкафы, украсила благородными серебристыми нитями скудную расцветку обшарпанных кресел и дивана. Пыль улеглась прямо на пол, спрятав под собой облезлую краску рассохшихся досок. Но идеальный, ровный узор нарушен. По полу идет цепочку следов, останавливается у камина, оставляет чистое от пыли пятно в дровнице и, сделав круг по комнате, останавливается у скрипучего кресла, уютная накидка паутины которого тоже беспардонно потревожена.

Тихий вздох вливается в симфонию древесных звуков. Свист нервного движения палочки окончательно разрушает это почти тишину. Тяжелые органные звуки звучат невыносимо торжественно, но это именно то, что нужно сейчас. Эта самая ужасная ночь из тех, которые у него были на протяжении всей жизни. Мужчина опустил голову на скрещенные руки, упирающиеся локтями в колени. Не хотелось ни о чем думать, вспоминать или сожалеть. Он мечтал просидеть так всю оставшуюся жизнь, вслушиваясь в чарующие звуки музыки, пропуская их сквозь себя, напитываясь яркими эмоциями всеобъемлющей скорби.

Шорох совиных крыльев у разбитого окна заставляет его встрепенуться и, скривившись от боли, обнявшей плечи, с тихим чертыханьем вновь опуститься в кресло. Пару минут, проведенных откинувшись головой на кресло, подарили мужчине возможность встать, почти не поморщившись. Попытка открыть окно окончилась неудачей, поэтому, обернув кисть руки какой-то тряпкой лежавшей на подоконнике, он вытащил из рамы пару самых крупных осколков, и свистом подозвал недовольную сипуху. Та сделав пару кругов по комнате и не найдя ни одного чистого места с возмущенным уханьем устроилась на спинке кресла, из которого недавно поднялся он сам. Сова не улетает сразу после того, как он отвязывает от ее лапки письмо, будто надеясь получить какой-то ответ. Конверт с хогвартской печатью заставляет мужчину скривить лицо в гримасе.

- Не пойду! Какая годовщина?! Какая победа? Не пой-ду! И все тут. – Сообщает он сове, прочитав несколько строк. Огонь камина радостно пожирает брошенный ему листок, заставляя его корчиться в агонии и безмолвно кричать. Мужчина с какой-то неопределенной улыбкой наблюдает за этой маленькой казнью и, задумавшись, протягивает руку к сове, пытаясь погладить. Острый клюв совы рассекает кожу указательного пальца. Капельки крови вытекают из крохотной ранки, с каждой секундой ускоряясь, и вот уже тонкий кровавый ручеек стекает по запястью, а мужчина просто наблюдает за ним, не делая никаких попыток остановить кровотечение.

В самом деле, это такая мелочь по сравнению с тем, что происходило с ним, и не только, в последний год.

Звук упавшей капли добавляет еще один тон в симфонию. Мужчина удовлетворенно зажмуривается и будто нехотя опускается в кресло.

Он приходит в этот дом каждый месяц. Каждый чертов месяц. В надежде однажды застать тут законного владельца дома. Как глупо!

Прошел уже год, а он все еще верит в то, что каждый второй день месяца может подарить ему чудо. Наивно. Но так хочется в это верить.

Дверь открывается настолько тихо, что мужчина поначалу даже не замечает того, что он уже не один.
Но что-то заставляет его оторвать взор от кровавых узоров, растекшихся по пыльному полу, и встретиться взглядом с темными глазами. Они будто пригвождают к креслу, не давая встать. Их насмешливость и какая-то затаенная, плещущаяся на самом дне зрачков, горечь не дает мужчине обманывать самого себя и шептать что-то про галлюцинации.
Несколько порывистых шагов и обладатель карих, почти черных глаз, падает на колени, перед сидящим в кресле. Его тонкие пальцы, покрытые кое-где пятнами химикатов, бережно прикасаются к запястью и подносят его к губам. Осторожные, нежные поцелуи покрывают кожу кисти, собирая кровь, и, наконец, останавливаются прямо у ранки, запечатлев на ней последний поцелуй.

- Севе…

Одна рука осторожно выпускает ладонь и накрывает губы мужчины, безмолвно умоляя помолчать. Пальцы словно нехотя обводят контур губ, ведут по переносице, задевая оправу очков, запутываются в волосах. На смену пальцам появляются губы, неуверенно замеревшие, осторожно прислоняются ко рту мужчины. Нежный поцелуй длиться не слишком долго, но он дарит надежду, заставляя обоих поверить в то, что все будет не ужасно. Что когда-нибудь все измениться, и они будут счастливы.

Оба.

Вместе.

А пока каминный огонь высвечивает два силуэта переплетенных, и вжавшихся друг в друга. Им необходимо это объятие. И эта тишина. Ведь не нужно слов, чтобы сказать человеку о том, что любишь. Нужно просто ждать и верить. В одну прекрасную ночь он придет. И останется с тобой.

Навсегда.