Осенний джаз

Высокий красивый мужчина стоял перед зеркалом и расчесывал длинные светлые волосы. Безо всякой магии. Гребнем. Сегодня так было надо. И зеркало, обычно безостановочно сыплющее жемчуг комплиментов, молчало, словно все понимая. Сегодня так было надо. Он уезжал, его Гарри все-таки уезжал. Навсегда. В Соединенные Штаты.

Когда летом вспыхнул их роман, Гарри сразу сказал, что в октябре покидает Британию, но Люциус до сих пор не верил, что время пришло. Ему казалось, что три месяца – вечность, и в рамках этой вечности все может еще миллион раз поменяться, и Гарри может передумать. Три месяца пролетели в одно мгновение, но ведь Гарри еще здесь – именно поэтому Люциус сегодня слишком тщательно, даже для него, расчесывает волосы, давая вечности еще один шанс.

***

Они вышли из дома. Молча, каждый глядя себе под ноги, касаясь друг друга лишь рукавами сюртуков в немой поддержке. Мир, вмиг постаревший от забот, встречал их сединой листвы под ногами. Первый иней. Он быстро растает, так же быстро, как и маленькое счастье этих двоих. Но Люциус упрямо сжимал губы и, провожая Гарри к порталу, сосредоточено врезался в утренний осенний туман, перешагивая последнюю грань прожитого лета.

Он уже видел впереди ожидающих Гарри американцев. Через несколько секунд их увидит и Гарри… и тогда все. Жирная точка в конце прекрасной повести. Люциус в последний раз сжал ладонь бывшего теперь уже любовника и посмотрел наконец тому глаза.

- Прощай, - он так старался, чтобы интонации не вышли вопросительными, и у него почти получилось.

Гарри кивнул в ответ. Резко. Отрывисто. Закусив нижнюю губу.

Большего не надо.

И Люциус аппарировал прочь. Не домой, туда идти он пока не может. Просто пройтись по Риджент-парку, охваченному осенним огнем и негромкой джазовой мелодией, несшейся невесть откуда. Просто подумать в последний раз о Гарри, чтобы навсегда забыть…

***

Когда Люциус зашел домой, он был спокоен и уверен в том, что полностью изничтожил внутри себя нелепое влюбленное существо, так мешавшее ему трезво мыслить в последние три месяца.

Когда Люциус зашел домой, он считал предполагаемый доход с его вложений в строящийся торговый центр на Косой Алее.

Когда Люциус зашел домой, он сразу услышал шорох, донесшийся из гостиной, и бросился туда сломя голову, так быстро, как не должно бегать людям его круга.

И он стоял на пороге свой шикарной залы и кусал губы, как мальчишка, старающийся сдержать слезы… Гарри, его Гарри, не разуваясь, сидел с ногами на дорогущем диване, обитом телячьей кожей. Он держал на коленях пергамент и что-то писал, посасывая кончик пера.

Люциус обессилено привалился к стене, и Гарри тут же поднял голову на шум.

- Ты пришел. Где ты был так долго?
- Я пытался тебя забыть.
- Получилось?
- Нет.
- И у меня не получилось. Я не смог. Американцы отправились домой одни.

fin.