Проснись и посмотри в зеркало!

Words like violence
Break the silence
Come crashing in
Into my little world

Painful to me
Pierce right through me
Cant you understand
Oh my little girl

All I ever wanted
All I ever needed
Is here in my arms
Words are very unnecessary
They can only do harm
© Depeche Mode - Enjoy the silence

- Доктор, она ещё не пришла в себя. Это преступление рассказывать ей всё! Ей же снова придётся учиться ходить, есть и вообще жить. – девушка - практикантка нервно отбивала пальцами мелодию, которая была известна ей одной на обивке большого дивана. - Нет, вы только подумайте, она же совершенно беспомощна, - она уже буквально бегала по комнате взад и вперёд, странно подпрыгивая и изредка бормоча что-то себе под нос.

- Поймите, мадмуазель, если мы сейчас ей всё не расскажем, то после она будет винить нас во всех смертных грехах. В том числе и в своей коме! Я уже не раз сталкивался с такими случаями, - доктор, француз по национальности, ничуть не смущался упрёков практикантки, хотя было прекрасно видно, что он к ней неравнодушен.

- Неужели все ваши пациенты лежали в коме 6 лет?! - она явно издевалась над ним. - Хорошо, доктор, допустим, вы расскажете. А что будет дальше?! Кто будет о ней заботиться? Кто будет платить за столь дорогостоящее лечение? - будущая медсестра подняла на француза голубые глаза и возмущенно на него посмотрела.

Мужчина отвернулся к окну и сказал:

- У неё было много друзей, когда она поступила сюда, но привёз её сюда один молодой человек, попросивший назвать её мёртвой. Он же и платил за её лечение всё это время. Вот так умерла Гермиона Грейджер, а на свет появилась Глория Кориар - чистокровная волшебница, попавшая в аварию.

Девушка положила руки в карманы и представила себя на месте этой Гермионы.

"Боже, я бы наверняка сошла бы с ума. просыпаюсь я утром, а у меня ни друзей, ни родни - НИКОГО!!!"
- Ладно, с этим разобрались. Но как вы собираетесь отдать абсолютно беспомощную пациентку человеку, которого даже не знаете!

Лекарь медленно сел в огромное, чёрное, кожаное кресло и потянулся за телефонной трубкой.

- Сейчас мы это и узнаем! - молодой человек начал медленно диктовать фамилию незнакомца секретарше. Уже через несколько мгновений он услышал гнусавый голос дворецкого, сообщавшего, что он дозвонился в имение Малфоев.

- Вы не могли бы позвать мсье Драко Малфоя? - француз тихо стучал шариковой ручкой по столу.

- Да, но вам придётся подождать, мсье и мадам Малфой обедают, - голос сообщил это с только дворецким свойственным английским акцентом.

- Хорошо, я подожду, - доктор отложил трубку и сказал молодой девушке, всё ещё бегающей из угла в угол:

- Совсем ничего не пойму! У него есть жена!!! - и сразу же пожалел о своих словах. Практикантка, не находя себе место бегала туда-сюда, а теперь ещё и ругала его на чём свет стоит.

"Да, похоже мои планы на хороший ужин и яркую ночь приходится отложить..." - безрадостно подумал он и снова взял трубку.

На другом конце провода, человек, уже не раз спросивший: "Кто это?", начинал злиться.

- Мсье Малфой, вас беспокоят из клиники святого Францезска. - доктор произнёс это обычным для него голосом, тихим и монотонным.

- Что-то случилось? - спросила Драко Малфой, всё ещё не понявший, о чём речь. Было такое впечатление, что этот человек ориентировался со словом "клиника" но никак не с её названием. А слово "клиника" у него не предвещало ничего хорошего - только напасти и несчастья.

- Нет, я бы даже сказал, что это радостная весть - наша пациента очнулась, - всё также вещал молодой лекарь.

- Слушайте, мне нет никакого дела до ваших пациенток, - воскликнул он, так и не "поняв юмора", медленно начал достигать кондиции.

- Даже Гермиону Грейнджер или мне её теперь называть Глорией Кориар?! - усмехнулся француз.

На том конце связи ответом лекарю послужило кладбищенское молчание: мсье Малфой чуть не подавился суфле, а его жена уронила ложку.
***

Гермиона Грейнджер, виновница всех бед Драко Малфоя и его новоиспечённой жены, лежала сейчас в больничной койке и оглядывалась по сторонам.

Секунду спустя, дверь открылась - вошли доктор и практикантка. Доктор - симпатичный, высокий мужчина 26 лет, в очках. Сквозь стёкла очков глядели ярко синие глаза. Волосы у него были короткие, цвета меди.

Девушка же была низкого роста с небесно-голубыми глазами и длинными белыми волосами. Белый халат смотрелся на ней очень привлекательно. Многие пациенты, просыпаясь после операции, принимали её за ангела.

- Здравствуйте! - сказал доктор, внимательно изучая её.

"А она действительно ничего, и глаза её совершенно не портят, " - подумал он, но сразу же одёрнул себя.

- Г... Где... я? - сумела она, наконец, выговорить фразу по-французски.

- Вы в больнице святого Францезска. - Практикантка ткнула его в бок, но было уже поздно.

- В... Вой... Война уж.. уже кон... чи.. лась? - она говорила по буквам и было ясно, что каждое слово даётся ей с трудом. Язык будто заплетался. Девушка нервно оглядела комнату.

- Мадмуазель Глория Кориар, война кончилась уже 6 лет назад. Вы пролежали в коме всё это время, - он нервно сцепил руки за спиной.

Девушка попыталась изобразить некоторое подобие улыбки.

- Мись.. Мсье... шу... шутка.. не ... не уда... лась! Я.. Гер... мио.. на Грейнд... жер. - сказала она и захотела подняться на подушке, но тело не слушалось мозг.

- Осторожно, мадмуазель, вы ещё не окрепли. - вскричала девушка, до сих пор молчавшая.

Она помогла ей сесть на кровати.

- Прошу прощение, но это не шутка... - почти прошептал француз - Мне очень жаль.

Он взял с тумбочки зеркало и передал его Гермионе, укрепив его в её руках. Девушка посмотрела туда и поняла эту злую шутку. Ей даже захотелось рассмеяться, но из горла раздавался только плач. Из зеркала на неё смотрела девушка с резко очерченными змеиными глазами Волан-де-Морта и длинными коричневыми волосами. Её можно было смело назвать Глорией Кориар - аристократкой, но никак не Гермионой.

Пальцы ослабли, а зеркало упало и разбилось вдребезги на тысячу маленький осколков, обещая ещё 7 лет несчастий…

Привет милая, а я тебе тут апельсинчиков принёс...

I found a lover for the first time in my life,
you took me out of the wilderness.
Just like a diamond, you were shining bright, through the night
and let me stay in your arms to rest.

You give me love, give me love
You give me love, give me love
Sweet loving, sweet sweet loving,
You're all that i've been dreaming of.

I found a lover to love, and that was 'all like you',
I'll never love another, 'cause no one else will do.
Ifound a lover to love, and that was 'all like you',
I'll never love another, 'cause no one else will do.
I never knew love like this before, give me more
everything I wanted, I found in you
you make me feel so high, I wanna touch me sky,
take my hands and fly with me.
© Panacea - I found a lover


- Мсье, я что-то недопонял, - закрыв ладонью трубку, мужчина зашипел на
свою жену. - Паркинсон, хватит тебе орать! Я не подавился. А тебя, Жорж, я
вообще убъю.

Не успокающаюся ни на секунду в благотворных порывах побить своего муженька по спине, Панси Паркинсон собственной персоной яростно колотила своего "Дракошу" по спине довольно большими кулаками, от чего он ещё больше начал кашлять. А Жорж с той же охотой "помочь" своему хозяину, запрокидывал его голову назад.

А теперь немного об этой семейке. Драко Малфой, молодой, преуспевающий
предприниматель, занимающий пост министра финансов в Министерстве магии Франции. По совместительству он был главой отделения Гринготса в той
же Франции. Женился он исключительно по расчёту и уже давно жалел об этом. Хотя женой за всю семейную жизнь ни разу не оставался с ней наедине. Ну, или, по крайней мере, об этом можно было смело судить по вечно
расплывшемуся и "засоленному" лицу Панси. Мсье Малфой, уже давно облюбовавший французских путан, а также гулявший от жены направо и налево, изменял ей и с девушками с улицы Красных фонарей, и с богатыми аристократками, например, с женой Министра.

Панси тоже не оставалась в долгу у мужа. Обладая нескромными габаритами, она смотрелась смешно с подтянутым, чуть жеманным Драко. И не поймёшь, кто кого под венец на руках нёс. Она же гуляла исключительно в левом направлении. Аристократы её боялись (только никому не говорите, это я так))). Ну, ещё Жорж, да-да, не смейтесь.

Детей, как вы догадались, не было. "Ну и слава богу!" - думал Драко. А
Панси всё не оставляла попыток их завести.
Надеюсь, вы это никому не расскажете. Из того, что я вам тут рассказала
можно неплохой компромат на него составить. Ладно, надеюсь на вашу
честность.

В общем, пока я тут составляла небольшую 5-ти летнюю хронику семейства
Малфоев, Драко Малфой - глава семьи, каким-то чудом сумел выскользнуть из
потных рук своей "половинки" и дворецкого. После этого он попытался отдышаться.

Быстро пройдя в кабинет, пока его не заметили, он закрылся на ключ. С другой стороны он уже слышал хрип быка перед красной тряпкой. Подняв трубку, он начал отсчитывать гудки. С каждым гудком лицо у него меняло все цвета радуги. Где - то на 32, его лицо, наконец, побелело. А старания Панси,
наконец, увенчались успехом, дверь поддалась.

- Так ты не подавился! - вскричала она резким голосом. И посмотрев на
трубку вывела, довольно, сложный вывод, для её ещё ранних 24 лет. -
Понятно, тебе звонила любовница!

Драко Малфой в этот момент просто захотел свалиться в кому. Быстро схватив все бумажки со стола, он выбежал из кабинета. Кинув на прощание несколько милых слов в адрес жены, он сказал Жоржу: «к обеду не жди, почини дверь.»

***

Картинки, как в каком-то страшном калейдоскопе мелькали перед глазами. Одна сменялась другой. Той жизни Гермиона не помнила ни уши, ни руки, помнила только глаза. Им было плевать на эту жизнь. Они хотели только прежнего хозяина.Волан - де - Морт - вот их хозяин приучил их к чужим страданиям.Они привыкли причинять боль...

- Мадмуазель Кориар, прошу вас, очнитесь, - трясла её практикантка.

- В этом нет необходимости, - резко сказала Глория, перехватив её руку,
занесённую для пощечины. Она открыла глаза, и блондиночка резко отпрыгнула назад от змеиного взгляда девушки.

- Простите, я просто думала... - начала оправдываться она, сама не зная,
почему так боится Глорию.

Полёт мыслей Гермионы возвратился в нормальное русло, практикантка убежала советоваться с врачом. А дверь палаты распахнулась, и вошёл высокий белокожий блондин.

- Привет, милая, а я тут тебе апельсинчиков принёс...

Неожиданный бонус для Драко Малфоя

- Привет, милая, а я тут тебе апельсинчиков принёс... - голос Драко Малфоя оборвал довольно резкий выпад со стороны девушки.

- Чего тебе - то, Малфой?

Слизеринец ожидал такой реакции на его приход, но вот то, что теперь плескалось у неё в глазах при одном его виде совсем не направляло на весёлые мысли. Огненно-красные глаза сверкали, как у кошки, а взгляд порождал мысли, что тебя видят насквозь.

Мужчина почувствовал себя не в своей тарелке, хотя такое чувство возникало у него крайне редко.

И сейчас сидящая напротив гриффиндорка была похожа на исчадие ада, а не на милую ранимую всезнайку-Грейнджер.

Какое он там придумал ей имя?! Глория Кориар? Ммм. На удивление странно, но это имя подходило ей теперь намного больше, чем Гермиона. Драко медленно прошёл через палату и положил на прикроватный столик сетку с оранжевыми апельсинами.

Гермиона неотрывно следила за его перемещениями, но не сказала ни слова, безуспешно пытаясь поймать взгляд серых глаз. Малфой же тщательно прятал глаза.

Он знал, что стоит посмотреть на неё и девушка тут же раскусит его враньё.

- Дорогая, это же я, твой Дракон, - голос прозвучал неубедительно и немного жалко.

"Дракон" скривился, когда сам услышал себя.

"Да, уж... Пришёл убеждать, так смотри ей в глаза". Мужчина измученно поднял на неё взгляд серых льдинок.

Ничего - только тишина между ними. Девушка молчит, изучающе пытаясь разгадать, что скажет Малфой дальше.

- Глори, это же я! Помнишь наши тёплые ночи в моей комнате, в Хогвартсе. Помнишь, как мы придумывали тебе новое имя вместе... Помнишь, как ты рвалась за мной во Францию. А потом попала в главную заварушку Упивающихся. - он быстро говорил, стараясь не сболтнуть лишнего.

"Ну когда же она меня остановит? Когда я ей про любовь вталкивать буду?"

Малфой бухнулся на колени перед больничной койкой и судорожно взяв в свою руку хрупкую ладошку Гермионы и начал целовать её, шепча всякие изрекания в любви, ну и так далее. Вообщем, впаривать эту фигню ему пришлось недолго. Гермиона вырвала свою руку из цепких пальцев слизеринской змеи.

"О чём он говорит?" удивлённо подумала она, смотря на своего пришельца.

- Подожди, Малфой, я - Гермиона Грейнжер, а не "Глори"... - сказала она, указав ему на стул.

Драко, не теряя времени нашёл его и присел.

- Как? Ты не помнишь? Ты же была с конца седьмого курса моей любовницей. У нас была такая любовь! А чтобы бежать во Францию со мной тебе пришлось изменить фамилию и имя, чтобы тебя не засекли. Но Унивающиеся тебя всё равно настигли и после огромного количества Круциатуса, ты попала в кому. Но я платил постоянно за эту клинику и вообще за тебя! Везде. - Малфой не забыл упомянуть и о деньгах. Впринципе, она как настоящая гриффиндорка должна отплатить ему, но вот тут от он и сыграет на долге гриффиндорцев...

Гермиона сглотнула и сумела вымолвить:
- Я ничего этого не помню?!

"Ничего не помнит!!!" торжествовал Драко Малфой, довольный уходя из палаты.

Долг чести, как камень на шее

Гермиона Грейнджер, лучшая ученица Хогвартса за последние пятьдесят лет, сейчас лежала в частной клинике чёрт-знает-где, на краю Парижа, во Франции, да ещё и на деньги своего кровного врага(после Волан - де - морта, конечно).

Глория наблюдала за танцем теней на противоположной стене, за их прыжками и длинными перебежками с потолка и обратно на стену. Её мысли полностью повторяли этот загадочный хоровод. Они в таком же беспорядке прыгали и бегали в головке, обрамлённой каштановыми, пышными волосами.

Девушка села вертикально на кровати и подмяла под спину белую подушку. Она всегда так делала ночью, в детстве, это помогало спокойно рассуждать вслух. Да, и вы думаю хоть раз так делали. Спать с полной кашей в голове безумно сложно. Чем больше ты пытаешься не думать об этом, тем сложнее уснуть.

Вот Гермиона и попыталась идти от противного, то есть если она начнёт рассуждать вслух, то мало того, что наведёт в сознании полный порядок, так ещё пока будет объяснять, то вполне возможно устанет.

Гермиона пользовалась этим приёмом, которому её научила мама, очень давно. Вот и сейчас она начала вести спокойную беседу сама с собой.

- Гермиона, ты помнишь всё, кроме того, что рассказывает Малфой... Ты помнишь все годы в Хогвартсе, за исключением самого последнего... Ну допустим, Малфой прав.

И сама скривилась от того, что сказала. Но настойчивый голос требовательно продолжил:

- Соответственно, если Малфой жив, он был, как я помню с пятого курса Упивающимся(прим.ав: Она помнит, я нет, так что вы не обессудьте, у неё всёрьёз частичная потеря памяти, а у меня вообще с головой не лады... А ты, бета, как считаешь? =/[B]Прим. беты: ну... если ты про себя... То я согласна... Иногда... ), значит если он не в тюрьме, так Волан - де - морт жив. Это плохо.

Заключила она, разговаривая с одной ей видимой оппоненткой.

- А может он сбежал? Не зря же по его словам, когда я поехала за ним, меня настигли Упивающиеся.

Подказала она уже более оптимистично.

- Так, допустим, что я действительно была его любовницей, так значит он оплатил мне дорогостоящее лечение... Господи, что он от меня хочет? - прошептала она уже одними губами, умерив пыл и устав, наконец, от этого разговора.

Глория снова легла, но уж как только её голова коснулась подушки, она как мановению палочки, заснула...