Мы вместе
Я баюкала его на своих руках, под небом, грозившимся в любой момент разразиться громом и молниями. Я сидела молча; мысли проносились в голове с такой скоростью, что слова не успели бы за ними. И отовсюду на меня надвигалось ужасное понимание случившегося. Правда наваливалась мне на плечи, словно мешок с кирпичами, царапала моё лицо со звуком, похожим на скрежет ногтей по цементу.
Я позволила своему взгляду задержаться на его глазах и россыпях веснушек возле переносицы, внутренне изумившись излучаемому им спокойствию. Грязь запачкает мои брюки, угроза дождя неизбежна. И всё же я оставалась на месте, баюкая его на руках, цепенея от переполнявших меня эмоций.
Моё отчаяние быстро сменилось стоическим молчанием. Я превратилась в живой труп, такой же безжизненный и безвольный, как и окружавшие меня груды тел. Нас поглотило море смерти и гниющей плоти, и всё же единственным, что я помнила, были последние мгновения его жизни.
Его смех эхом отражался от моих мыслей, словно пытаясь уничтожить те остатки здравомыслия, которые у меня ещё сохранились. И я чувствовала его, его запах, его дух, но жизнь утекала из него, подобно тому, как утекает соляная кислота из поврежденного аккумулятора. Я тонула, и единственную ниточку, удерживавшую меня на плаву, только что перерезали.
Я гладила его волосы - гриву непослушных, имбирно-рыжих кудрей. Зарывшись в них носом, я вдохнула его аромат, зная, что делаю это в последний раз. И я почувствовала, что мой внутренний заслон падает, точно так же, как тяжелая кольчуга соскальзывает на бетонный пол. И всё, чего мне хотелось – это заснуть навеки, закрыть глаза и больше не бороться с этим холодным ужасом. Я погладила его по щеке, чувствуя бесконечность нежной кожи под кончиками пальцев.
Я ждала… Я так долго ждала, чтобы сказать ему все те неизменные слова, запечатанные в моём сердце, те самые слова, которые так часто висели на кончике языка, но никогда не срывались с него. Навеки скрытая под личиной безразличия и разочарования в нём, я часто позволяла удачным для признания моментам ускользнуть. И теперь всё, что у меня осталось – это он, лежавший у меня на руках, с закрытыми глазами и приоткрытыми губами, в ожидании поцелуя, который теперь уже никогда не случится с нами.
Небеса были готовы разверзнуться и заплакать, но я была совершенно безразлична к происходящему. Мне хотелось кричать, распутать, наконец, этот клубок раскаяния и горьких сожалений, обмотавшийся вокруг всех фибр моей души.
Почему тебе нужно было заслонить меня? Почему? Ты всегда хотел проявить себя, доказать, что ты не просто наш закадычный друг.
Ты просто идиот.
Любовь моя, ты не должен был становиться героем сегодня. Тебе нужно было держаться дальше, как можно дальше отсюда. Тебе нужно было спастись, убежать как можно быстрее. Ты не должен был бороться с желанием смалодушничать.
Потому что я нуждалась в тебе. Ты по-прежнему нужен мне. Ты всегда выглядел достойно в моих глазах. Это твоя гордость поглотила твой рассудок. Идиот, глупый мальчишка. Неужели ты не понимал, что твое самопожертвование совершенно напрасно?
И почему-то я не могу найти в себе сил, чтобы возненавидеть тебя за это, потому что моё сердце обезоружено этой болью, оно разбивается, разрывается на части и обливается кровью, дрожит, словно старый дом во время чудовищного землетрясения.
Мои губы скользят по его носу и задерживаются возле его уха.
«Рональд Уизли… Я никогда тебя не забуду»
Я отстраняюсь, смотрю на лицо моего поверженного принца и вздрагиваю. В какой-то момент я почти вижу, как он улыбается.