Мритью Лока

От автора.
Мритью Лока - санскрит – «Планета Смерти». Ведическое обозначение нашей Земли.


…Серый потолок старой квартиры моих родителей. Стены без обоев. Матрас на полу.
Не спится.
Опять нахлынули воспоминания. В этом грязном помещении только и остается, что думать.
И снова я анализирую все то, что со мной произошло и понимаю – все сделано правильно.
Ибо по-другому и быть не могло…


…Музыкальный центр ожил ровно в 5:55. За секунду до его включения, на рефлексах, я уже тянулся к пульту, чтобы сделать его потише. Заиграла спокойная музыка. Последнее время меня радовали спокойные песни и мягкий инструментал.
Закрыл глаза и ненадолго забылся. Хоть я уже должен был привыкнуть вставать шестой месяц подряд в шесть часов, но все равно – в пятницу я просыпался очень долго.
Нащупав на кровати мобильный телефон, я осветил свое помятое лицо подсветкой. Шесть часов шестнадцать минут. Пора вставать.
Рывком сел на кровати. В глазах поплыли знакомые красные круги, я почувствовал легкое головокружение – неизбежная плата за резкую смену положения. Зато спать, в общем-то, больше не тянуло.
Натянув футболку и джинсы, я, щуря глаза, направился на кухню. Не включая свет, заварил себе чай и в кои то веки включил телевизор. Ну, конечно - новости. Что еще нужно человеку для полного счастья и нормального настроения, как не новости с самого утра?..
Выпив чашку крепкого напитка и послушав опостылевшие заявления об аномально теплой погоде и прогнозы насчет конца света, я пошел собираться на улицу.

Выходя из квартиры и закрывая ее на ключ, я краем глаза успел заметить, что соседи слева от меня поставили новую железную дверь. С цифрами 69.
69?
Я же вроде жил в квартире 43…
Сердце нервно стукнуло – я поднял глаза. Квартира №70.
Странно… А, вспомнил – это прошлая квартира была с номером 43. Квартира, где жила вся наша семья и еще куча родственников… И был я младше, беззаботнее…

Лифт. Лифт. Лифт.
Старая ржавая металлическая коробка. Никогда тебя не любил. Но спускаться и подниматься на 13 этаж мне не позволяла природная лень.
Элеватор пенсионного возраста спускал меня на первый этаж за сорок одну секунду. За это время я успевал осмотреть кабинку полностью. За ночь он приобрел пять прожженных кнопок – на этажах 1, 3, 9, 16, и на кнопке вызова лифтера была криво выжжена цифра 0.

Дабы не портить себе настроение с самого утра, я не посмотрел в окно перед выходом.
И вышел ровно в безумство природы.
Мир вокруг и правда сходил с ума. Своим не до конца проснувшимся мозгом я никак не мог вспомнить сегодняшнюю дату. Пришлось достать телефон и посмотреть календарь.
19 января.
И мокрый голый асфальт, свинцово-серое небо и мелкий противный дождь со снегом.
Осадки имели неприятную привычку забиваться под воротник, а потому мне пришлось вжать голову в плечи и, смирившись с капризом погоды, направиться на остановку.

Через 15 минут я уже сидел на холодном сидении, в холодной маршрутке, продуваемой всеми шальными ветрами. Водитель как-то странно вырвал у меня деньги за проезд и очень долго, словно нехотя, искал сдачу.
Мне пришлось лишь пожать плечами и закупорить уши наушниками.
Снова забывшись, я очнулся, только когда мы подъехали к станции метро. Отметив про себя, что настроение после короткого сна стало совсем ни к черту, я стал спускаться в подземку.

При проходе через турникет, я привычно скучающим взглядом пробежался по рекламным щитам. Новые тарифы, сигареты, реклама самого метро… Все это я уже заучил наизусть. Но мой взгляд выцепил из общей картины новую композицию. Среди прочего, щит пестрил надписью: «Один за всех и все за одного!». Мне показалось, или там правда над первым словом стояло ударение на первый слог?..

Эскалатор на станции был длинный, и, пока еще имелся сигнал, меня успели застать коротким звонком на мобильный.
- Привет, Саня, ты где? – проорала трубка, как мне показалось, на весь коридор с движущейся лестницей. Я поморщился.
- Спускаюсь в метро, а что? – делая динамик тише, спросил я.
- Слушай, мне надо доклад написать по культурологии. Ты не мог бы заскочить в библиотеку и взять для меня мифы скандинавских народов?- проворковал заискивающий голосок.
- Катя, я не еду в библиотеку… - я с кислой миной попытался отмазаться. Не вышло.
- Угу, и кого ты обманываешь? Все равно идешь на работу, тебе же по пути, вот и заскочи.
- Откуда ты знаешь, куда я собрался? – хмуро спросил я.
- Сорока на хвосте принесла. Все, я побежала. Спасибо тебе заранее. Целую, - протараторила она и быстро отключилась.
Я убрал трубку в карман. Тьфу, пропасть. Никуда от них не спрячешься.

Лента поручня бежала быстрее ступенек. И, уже подъезжая к нижней кабинке диспетчера, я успел заменить, как кто-то намалевал на ней «Выход есть». Эта фраза странно выехала из-под моей руки…
Прищурившись и подняв воротник повыше, я сошел с эскалатора.

Поезд подъехал на удивление быстро. Но вот двери оказались не передо мной. Я слегка удивился – обычно я точно знал, где остановится вагон, а потому вставал напротив первой двери. Выдохнув, я прошел пару метров до открытого прохода внутрь железной гусеницы, вошел и прислонился к стене, снова заткнув уши наушниками.
«Следующая станция – Таганская-Кольцевая» - проговорил динамик. Включилась музыка в плеере. Закрылись двери. Стальная колбаса пришла в движение.
Мозг еще успел выплюнуть фразу: «У всех, садящихся на нашу Кольцевую, указано в билете место Ноль».
Ноль? Кнопка вызова лифтера?..

И снова не спалось. Обычно под громкую музыку плеера и стук колес вкупе с гулом туннеля, я очень сладко засыпал.
Но сейчас что-то было не так. Сердце нервно билось. Непонятное волнение и беспокойство охватили каждую клеточку моего тела.
Почему-то я стал разглядывать лица вокруг себя. И не узнал людей – я еще никогда не видел, чтобы глаза прохожих были настолько пусты, чтобы отсутствовало всякое выражение лица… Они то и дело забывали выйти на своей станции, часто выбегали в последний момент. А, выбежав – вбегали обратно, как будто ошиблись остановкой…
Или еще – часто наш поезд останавливался в туннеле. Причиной были люди, которые падали на рельсы с перронов станций. Самое странное – они не хотели оттуда вылезать.

Мне стало еще хуже. Начала подкрадываться дура-депрессия. Причину я так и не смог уловить. Вроде и на работе все тип-топ, и с Катей помирились, и даже в институте сессию на тройки вытянул…
Но… Я сам чуть было не пропустил свою станцию, пока копался в себе.
Выйдя в вестибюль, я четко осознал – если я сейчас же не выйду на улицу – я просто упаду тут в обморок.
Нет, я не страдал клаустрофобией, и даже зал станции-то был большим, если не сказать огромным.
Но ТАК стены на меня еще никогда не давили. Мне казалось, что потолок приближается, что сама станция сужается, и мне срочно надо было ее покинуть. Мир стремительно серел. Сердце учащено билось. Подняв свою руку, я посмотрел на ладонь – она дрожала как у наркомана, забывшего принять свое «лекарство».
Проявляя всю свою ловкость и скорость, я начал лавировать между людьми – все такими же затравленными и помятыми – к табличке с надписью «Выход в город».
Буквально взлетев по эскалатору наверх, я быстрым шагом вышел на улицу.

А природа не успокаивалась. Поднялся сильный ветер. Мокрый снег цеплялся за брови и ресницы и мешал наблюдать свой путь. Поднял глаза к небу. И успел заметить, как среди этой тяжелой, давящей серости пролетели две красные точки – словно сигнальные огни самолета… Хотя, вероятнее всего, мне просто показалось…

Мифы скандинавских народов, да, Катюха?
Я не пошел на работу. Да и давно решил, что не туда я должен попасть. Я пошел в библиотеку. Я просто чувствовал, что должен туда пойти.

По дороге в этот храм знаний, меня облаял и чуть не покусал здоровенный доберман. Я бы вспомнил славную русскую пословицу «Добрый хозяин в такую погоду и собаку из дома не выгонит», но, видимо, хозяйка этой интересной породы думала иначе.
Она еле смогла удержать неистово рвущегося зверя, которого, видимо, я чем-то смертельно обидел, и теперь он готов был меня съесть.
Вспоминая тот факт, что с собаками я сходился иной раз лучше, чем с людьми, мне эта ситуация показалась странной.
Плюс к тому же на мобильный мне прозвонились пара давних друзей и чуть ли не плакали в трубку, вспоминая свои чувства и безответность со стороны пассии, или описывая свои неудачи и ругая отвратное настроение. После каждой строчки следовала фраза: «хочу убиться…».

Уже на подходе к библиотеке, меня поймал один из живых спамеров и всучил таки свою бесплатную газету. Мне показалось, при этом он пробормотал: «Смерть – это не конец».
Бред. Я стал суеверным?
На первой полосе красовалась новость о том, что в змеином питомнике из вольера сбежало семейство анаконд. Перед входом в теплое помещение библиотеки я еще успел подумать, что содержать животных в зоопарке в нашей стране – преступление…
А депрессия все не отступала…

Быстро взяв пару книжек по мифологии и оплатив место в компьютерном зале, я уселся за столь хорошо знакомый агрегат. На глаза попался номер компьютера – GB-66. Что-то мне не понравилось в нем…

Первым делом пролистал книги. Хотя пролистал – сильно сказано. Я сразу полез в конец – читать про столько раз описывавшийся во всех мифологиях Апокалипсис.
И наградой мне была информация – в Скандинавии это дело называлось Рагнарек или «Рок богов».
Я полез в Интернет и зашел в Википедию. Она не сильно мне помогла:
«Рагнарок или Рагнарёк в германо-скандинавской мифологии — последняя битва между богами и чудовищами, во время которой погибнет существующий мир.
Согласно пророчеству, в день Рагнарока чудовищный волк Фенрир проглотит солнце, погрузив мир во тьму, а море выйдет из берегов, когда из глубин всплывёт мировой змей Ёрмунганд. К ним примкнёт и огненный великан Сурт с пылающим мечом, который выжжет землю, и повелительница загробного царства Хель, и коварный бог Локи вместе со всеми инистыми великанами-ётунами. Против них выступят все асы во главе с Одином и все эйнхерии. Один сойдётся в битве с Фенриром и будет им убит, Тор сразится со змеем Ёрмунгандом и убьёт его, но и сам падёт от его яда. После того, как великан Сурт сожжёт мир, он возродится вновь.
Пророчество о Рагнарока сделано мёртвой провидицей Вельвой, которую специально для этого на время оживил Один».

Мысли путались. Этого просто не может быть… Я всегда мечтал с детства вляпаться в какую-нибудь историю, но чтобы вот так, все совпало…
Фенрир – доберман…
Ермунганд – анаконды…
Один за всех…
Сурт – необычно жаркие летние месяцы… «По преданию, его меч срубит мировое дерево Иггдрасиль и это станет началом гибели всего мира».

Оставались только Тор с Локи. Да нет, не может быть! Как какая-то Москва может быть связана со скандинавским Апокалипсисом? Я чувствовал, что сейчас просто рассмеюсь нервно или покраснею от смущения… Нет, викинги – и происшествия в столице! Бред…
Но при виде пожилой работницы библиотеки, вдруг ни с того ни с сего налетевшей на стеллаж, мои пальцы набрали несколько адресов – сначала известных новостных сайтов, а потом адрес ресурса моего безумного одногруппника, которого хлебом не корми, дай почитать какую-нибудь «сенсационную» новость.

На новостных порталах сообщалось о странной сейсмической активности в северном районе Москвы.
Вики сообщала:
«Разгневанные кознями Локи, асы поймали его и распяли меж трех камней глубоко под землей, а Скади, мстя за своего отца, повесила над его головой змею, яд которой непрерывно капает на лицо Локи. Но верная жена бога Сигюн держит над ним чашу в которую и собирается яд. Когда чаша переполняется, Сигюн идет опорожнить её, а в это время яд капает на лицо Локи, и он бьётся в мучениях. Согласно мифам, именно это является причиной землетрясений».
Причиной землетрясений…

Ведь боги должны были сразиться с великанами… И Сурт с Локи были отнюдь не на стороне первых.

Трясущимися пальцами открыл ресурс одногруппника. Последняя новость была датирована 15.01.07:
«Внимание всем, читающим это сообщение!
Из достоверных источников мне стало известно, что сильная депрессия, которая посетила абсолютное большинство граждан, живущих в Москве, в период с 30.12.06 по 02.01.07 вызвана секретным экспериментом, проводимым спецслужбами над жителями вышеназванного города.
Новое вещество, распыленное над городом, смешалось с осадками. Оно воздействует на нервную систему человека, тем самым понижая уровень адреналина в крови и воздействуя на те участки мозга, куда откладываются все нехорошие мысли (извините за корявость изложения, я не хирург. И вообще у меня мало времени).
Это альтернативный способ убрать беспорядки в городе – люди не веселятся, но и не куролесят.
Внимание! ЭКСПЕРИМЕНТ УДАЛСЯ!
Пожалуйста, старайтесь реже выходить из дома и не поддавайтесь хандре! Мы сильнее их! Им нас не сломить! Пойте, влюбляйтесь, пишите стихи – только не депрессируйте!

Извините, мне пора срочно менять место дислоцирования – боюсь, мою свободу могут ограничить и выдать белье в полосочку. До связи!
Следопыт. 15.01.07».

Вот так вот…
Дама-оператор, работающая за главным компьютером, вдруг начала остервенело бить руками по клавиатуре, громко всхлипывать и громко говорить: «Работай, тупая ты электроника!..».

Завибрировал мобильник. Я ответил, даже не смотря на номер звонящего.
- Саня, мне страшно… - прошептала трубка. – Мне очень страшно, приезжай ко мне скорее…
Сердце забилось еще чаще. Выступил холодный пот. Такого обреченного и безнадежного голоса я еще не слышал.
- Малыш, подожди еще чуть-чуть, пожалуйста… Я скоро буду. Пока попытайся залезть под одеяло и уснуть, - пробормотал я, смотря на последнюю новость Следопыта. – Я скоро… И привезу тебе мифы скандинавов…
Трубка не ответила. Я посмотрел на экран – звонок прервался. Чувство тревоги усилилось десятикратно.

Войдя на сайт Следа под своим пользователем, я скинул все догадки ему в Персональные Сообщения. Пусть сам разбирается.
Встав со своего места, я направился к девушке-оператору, чтобы оплатить время за Интернет. Пока я шел до ее стола, я все время смотрел в окно – ветер стих, пошел крупный снег. С каким-то сероватым оттенком… Воображение сразу превратило его в пепел из «стремного городка Сайлент Хилл».
Я ускорил шаг.

- 40 минут, компьютер GB-66, - сказал я, почему-то сквозь зубы.
- Да идите вы все в задницу с вашими компьютерами! – сквозь слезы заорала на меня девушка.
- Я не понял, куда ты меня послала?! – почему-то свирепея, я повысил голос. В обычно ситуации я просто забрал бы деньги и ушел, но сейчас мне хотелось поскандалить. А еще лучше – съездить кому-нибудь по морде.
Охранник наконец-то очнулся и подбежал ко мне.
- Молодой человек, пройдемся со мной, - строго сказал он, сильно сжимая мне плечо.
- Да пошел ты, никуда я не пойду! – неистово вырываясь, заорал я. Охранник сильнее сжал руку и начал ее заламывать.
Очередным рывком, пытаясь освободиться из железной хватки мента, я порвал рукав куртки. На ходу скинув ее и схватив одну из книжек по мифологии, я кинулся бежать к выходу.

Далее события проносились очень быстро – мне это напомнило детский калейдоскоп, который сломал плохой мальчик из соседнего двора…
Я бежал. Люди кричали. Где-то за всем этим хаосом я слышал звуки сирен скорой помощи и пожарной охраны.
Люди на улице безумствовали.
Где-то у подземного перехода я заметил пару – парня и девушку. Парень достал из кармана пистолет и со словами: «Заткнись, дура! Ты будешь любить только меня!» выстрелил ей в голову. Девушка даже не успела крикнуть. Пробегая мимо, я заметил ее расширенные мертвые глаза, в которых значилось лишь одно – «безнадежность».
Переход был длинный и пустой. Фонари, освещавшие мой путь, слились в сплошную полосу.
Только на выходе из него я увидел бомжа, который разобрал свою старую бритву, вытащил тупое лезвие и, сказав: «А пошло все оно…» полоснул себе по венам.
Тысячи локальных апокалипсисов для каждого отдельного человека…

А я все бежал. Я не чувствовал ног, мне было совершенно безразлично, что станет с сердцем после такого марафонского забега…
Я бежал, пока не увидел знакомый подъезд. На автомате набрав четыре цифры кодового замка, я вбежал внутрь панельного дома.

Одиннадцатый этаж. К черту сердце и легкие, бежим по лестнице…
Квартира №66. Почти как моя… Вот только какой подонок подрисовал еще одну шестерку?..
Я никак не мог отдышаться. Руки дрожали как у эпилептика. Только со второго раза смог ухватиться за ручку двери. Дверь открылась.

Мне в лицо ударил холодный ветер. В квартире было так же холодно, как и не улице.
Я медленно вошел в ее комнату и услышал обреченное: «Саня…»
Катя стояла на подоконнике. Окно было открыто настежь. Она смотрела на меня пустыми глазами.
- Котенок, а я тебе книгу для культурологии принес… - проговорил я, показывая ей «Мифы скандинавов», которые умудрился не потерять. Мозг отказывался понимать происходящее. Я никак не мог понять, что она делает на подоконнике.
- Саня… Все кончено… - она смотрела вниз. – Они убили все… Всех… Нет чувств, нет любви… Любовь убили, понимаешь?! – пронзительным шепотом закончила она. Ее глаза были расширены до предела. Насколько сейчас неуместно это сравнение, но она была похожа на Кота в сапогах из Шрека 2. Только вот в глазах кота не было столько отчаяния и безвыходности.
Безвыходности…
- А, знаешь, Катюш, еду я сегодня в метро… Точнее, на эскалаторе… Как раз после твоего звонка… Думаю – сейчас пойду, книгу ей возьму, потом приеду… Ну так вот… Еду я, значит – и тут на ленте поручня выезжает надпись «Выход есть»… Прикинь, как прикольно… - несуразно и не в тему закончил я.
Она смотрела на меня бездумными глазами и все шептала: «Убили… Убили чувства, любовь…»

Моя ошибка. Это все моя ошибка. Я не закрыл входную дверь…
Резкий порыв ветра сбросил ее с подоконника. На улицу.
Я как завороженный стоял и смотрел, как она поскальзывается, начинает падать и исчезает из виду.

И осталось в окне только серое небо. Свинцовое небо. Давящее и угнетающее небо.
Вы видели небо, которым не любуются, а боятся?..
Это бесцветное небо, готовое просто повалиться сверху и раздавить всех? Всех, на кого оно смотрит каждый день и не понимает, почему они могут плевать в небо, а оно ничего не может им сделать?..

И опять красные точки…

А потом были люди. Мне заламывали руки за спину. Мне застегивали наручники на кистях. Меня били. Дубинками и ногами. Меня волокли в машину, по пути зачитывая заученные строчки о том, что я имею право хранить молчание.
А потом вкололи какую-то гадость…

- Александр, вы меня слышите? – спросил вкрадчивый голос.
Я попытался разлепить веки. Они были очень тяжелые и как будто намертво стянутые супер-клеем. Руки и ноги не двигались – они вообще были привязаны к чему-то. По ощущениям – к креслу-каталке.
- Александр, очнитесь… У нас есть, что вам сказать.
Я не хотел приходить в себя. Я не хотел ничего вспоминать. Я хотел просто умереть. Прямо сейчас. Помниться, в одной книжке я читал, как главный герой силой воли останавливает сердце. Попробуем…
Резкий свет резанул мне глаза. Я тут же понял, что видеть никогда уже не смогу. Кто-то резко поднял мои веки и прилепил их пластырем ко лбу. Я не видел ничего, кроме ослепительно белого, обжигающего света.
- Итак, амиго, вы узнали про наши эксперименты. А что вы теперь намерены делать?
Горло пересохло и не слушалось. У меня получилось какое-то невнятное бульканье.
Через пару-тройку секунд на меня обрушился поток ледяной воды.
- Да очнись уже! Не так много мы тебе морфия вкололи!
Теперь я мог различить силуэт – человек, который разговаривал со мной, стоял за лампой. Мысли путались.
- Рагнарек… Сме… Хочу сме… - я закашлялся.
- Санитар, запишите: «Остаточные явления после продолжительного сна под наркозом». Видать, кто-то из химиков жестоко лоханулся с пропорцией, - пробурчал он не совсем культурно. – Александр! А теперь слушайте меня! Нет никакого апокалипсиса, страшного суда, рагнарека, конца света, метеорита, черной дыры, расширения солнца или смертельных космических излучений! Нет, и не будет! Человечество будет тянуть эту лямку всю жизнь, и никто не избавит их от мучений случайной смертью! – силуэт постоянно пропадал из виду. Или я просто больше не мог сфокусировать на нем свое внимание. – Конечно, вы нас обвиняете. Ваша девушка, люди на улицах… Но мы пытаемся управлять этой жизнью, дабы сделать ее лучше, - совсем пафосно закончил неизвестный.
Мысли пришли в порядок, и я с удовольствием заметил, что этот «эксперимент» действует и на своих «родителей».
- «И все это кончается трагически: тот, кто еще недавно полагал, что он чем то управляет, оказывается вдруг лежащим неподвижно в деревянном ящике, и окружающие, понимая, что толку от лежащего нет более никакого, сжигают его в печи», - процитировал я сквозь зубы слова из книги «Мастер и Маргарита».
- Все так, амиго, все так.
Человек потер виски двумя руками.
- А ты никогда не задумывался, почему, когда город разрастается, он перестает быть культурной столицей? И не только культурной, а вообще в нем невозможно жить? Кто скажет людям, что бумажку надо кинуть в урну, а не на асфальт? Кто посоветуем им ездить на велосипедах вместо машин? Кто укажет им на то, что не надо напиваться на Новый год и идти бить представителей других национальностей или выяснять отношения между собой? Кто обратит внимание на тот факт, что попрошайничество в метро и на улице стало вполне себе прибыльным делом? Да и актерские навыки тренируются, не так ли?.. – он повысил голос. – И что теперь с этим делать?! Ждать, пока мы все морально сделаемся животными? Или начать принимать какие-то действия? Кто спасет нас от самих себя?
Мысли опять поплыли. Человек был прав во всем, но неужели он может решать за всех?
- А я тебе скажу, - продолжил он шепотом, придвигаясь ближе. – Мы решили. Да, за всех. Да, с жертвами. Но ради общего блага. Посмотри – сначала невинные эксперименты над погодой… Все-таки наши физики и инженеры – истинные гении… Люди обратили внимание – и забыли. Потом пробы препарата депрессии на мышах. Мышь отгрызала себе лапу уже на второй день. А люди начали убиваться лишь через три недели. Вот и скажи мне – неужели человеку так приятно жить в этом засранном, грязном городе? Неужели он не может сам сделать его чище и приятнее? Или мы теперь как свиньи – где нашел грязь, там мой дом?
- Вам мешали… - прошептал я.
- Да, нам мешали. Такие, как твой друг Следопыт. Парни молодцы – им удалось даже вызвать сейсмическую волну в два балла в районе нашей лаборатории… Но все кончилось ничем. Мы не остановимся. Это государственное дело. Мы создаем город будущего сейчас.
- Город без людей? – задал я свой первый осмысленный вопрос. Лампу так никто и не выключил – я свыкся с мыслью, что кроме белого цвета больше ничего в этой жизни не увижу. Ну, хоть не серый… Хоть не возвращаться туда…
- Это случайные жертвы. Зато Москва освободилась от одной десятой части населения… Люди в городе будущего должны быть сильными. Нам не нужны индивиды, плачущиеся в жилетку каждому встречному и причитающие, какие они бедные, все их кинули и так далее. Люди настолько ослепли, что не могут заметить любовь! Что кто-то их любит! Правильно говорила твоя подруга – любовь убили. Но не мы. Вы сами. В себе. Вокруг, - силуэт помедлил, будто что-то вспоминая. – А твой бзик насчет Рагнорека – просто спать больше надо. Но, не скрою, выводы получились на редкость точные… Так что ты мне скажешь насчет всего этого? – он явно начинал или ловить кайф от того, что наконец выговорился, или просто под действием препарата стал забывать русскую речь.
- Это похоже на советский тоталитаризм. Все разом покупаем это, идем туда, берем то, м приносим сюда. Я не хочу.
- А тебя никто и не спрашивает. Сам виноват. Что ты подарил Кате на восьмое марта в прошлом году? Ничего… Ты просто забыл. Пошел пить с друзьями и забыл. А бедная девушка ждала тебя весь вечер… Мы, - он сделал сильный акцент на это местоимение, - мы будем заново учить вас жить и любить. Иначе ты отправишься вслед за своей подругой.
- Мы – арийская раса, принесем вселенское благо и процветание на всей Земле, - тихо издевался я. – Кто это – мы? По уровню осведомленности, вы – ФСБ.
- О, нет, мой друг, ты ошибаешься. ФСБ – это одна из наших частей. Мы совместили усилия и вместе с Америкой, Англией, Францией, Италией, Китаем и Японией проводим свои эксперименты. Мы добились некоторого успеха – в одном из штатов США уже существует такой идеальный город.
- Стой… - я попытался моргнуть. Слезы лились из глаз уже помимо моего желания. – Зачем ты мне все это рассказал?
- Я, как это ни странно, верил в тебя. У нас была группа людей, за которыми мы наблюдаем. И ты мог бы нам помочь – все-таки в тебе еще не умерли чувства и здравый смысл. Ведь ты по этому не смотришь телевизор и предпочитаешь виртуал реальности?
Меня передернуло. А ведь он прав…
- В общем, выбирай. Или ты нам помогаешь, или…
Ответ мне был ясен давно.
- Или. Я не буду мириться ни с этой Системой, ни с убийцами Катюхи…
- Понятно.
Человек встал, прошел по комнате. Судя по звуку, он вышел на секунду, но тут же вернулся.
- Забирайте, - безразлично приказал он. Меня покатили прочь из этой комнаты.

Кто-то отлепил пластыри и я наконец-то смог проморгаться.
- Тише, сынок, будет немного больно, - весело сказала какая-то бабка, шедшая слева и вогнала в меня – по ощущениям – чуть ли не половину иглы шприца. Инородное вещество потекло по организму. Я опять проваливался в пустоту…


…Серый потолок старой квартиры моих родителей. Стены без обоев. Матрас на полу.
Не спится.
Я никак не могу согреться. Меня едят тоска и печаль.
Смотрю в ночное небо – ни единой звездочки. Вся площадь все так же затянута свинцово-серой краской…
Город будущего, блин… И как это они так решили? Какие они молодцы…
Встаю, разминаю ноги. Подхожу к окну.
Теперь я одна из их «мышей» для опытов. Вот на таких, как я, они и пробовали свои препараты. Только я не сдамся.
Я не умру. И не убьюсь.
«Живи назло» - кто-то присылал мне такое сообщение в асю. «Улыбайся – это раздражает всех» - а это строчка из песни…
Я буду жить, я буду сочинять стихи, я придумаю себе образ, я влюблюсь в него. Я сделаю все, чтобы отдалить час, когда эти подонки начнут действовать открыто.

Я смотрел в окно.
А вы? Вы уверены, что отсутствие снега – это природное явление? Или ваше плохое настроение с самого утра? Вам приятна мысль, что кто-то заставляет вас хотеть то, что вы должны делать?
Как приятно осознавать: извержение вулкана – это не магма, это просто новоявленный Эйнштейн исследует состояние плазмы.
Или Тунгусский метеорит, оказавшийся на самом деле экспериментом Теслы.
А любовь? Лишь игра воображения, закрывающая собой действительность?

Вы! Уверены в себе и в завтрашнем дне?
Я уже ни в чем не уверен. Да тут и уверенным-то быть нельзя…

А небо – настоящее небо – выглядывало потихоньку из-за серой пелены и думало, что чего только не придумают эти маленькие смешные человечки, чтобы подчинить себе меня и природу. Сколько уже было попыток – результат один.
И снова зеленые деревья, и снова пронзительно-синее небо. Только человечки исчезали…

И тот, кто еще не забыл, что вечерами есть на небе звезды – тот спасает этот мир. Не экспериментами над людьми, а своей верой и чувствами.

Ведь только для них и существует это небо – чтобы дать двум влюбленным насладиться его красотой, чтобы одолжить поэту вдохновение, чтобы просто выслушать человека.

Не стоит об этом забывать.
«Ты знаешь, небо – одно на всех. А с небом ты не один».
Я не умру.