Шанс.

Гермиона чувствовала, как что-то теплое, сладко пахнущее легко прикоснулось к ее виску. Волна жара захлестнула девушку с головой, заставляя ее выгнуться и глубоко вздохнуть, чтобы не потерять сознание от удовольствия.
Гермиона резко открыла глаза и выпрямилась.
- Тш… Я не хотел, чтобы ты проснулась, - тихо произнес знакомый до дрожи внизу живота голос.
Похоже, она спала, а Драко тихо проник в ее покои. Гермиона быстро взглянула на небольшие настенные часы: стрелки показывали полночь.
- Ты давно здесь? – хрипло спросила, возвращающаяся обратно в уютные объятия девушка.
- Ага, уже часа три, не меньше, - с улыбкой произнес Малфой и потерся шершавым подбородком о ее лоб.
Гермиона поежилась, но скорее от удовольствия, чем из-за дискомфорта, который ей доставила суточная щетина слизеринца.
- Вы все решили?
- Да, почти, - кивнул головой Драко, отчего его дыхание горячо прошлось по щекам девушки.
Что-то странное было в этой вечерней атмосфере. Что-то особенно интимное, чувственное. Туманное единение сквозило в их коротком диалоге. Что-то должно было случиться…
- В каком смысле «почти»? – не поворачивая головы, продолжила разговор Гермиона.
- Ну, мама врядли сможет остаться в Англии. После похорон отца она собирается уехать.
- Куда?
- Пока она не знает. Но уже строит планы.
- Какие?
- Не слишком ли много вопросов? – Малфой легонько прижал Гермиону к плечу и опять потерся щекой об ее висок.
- Хотелось бы побольше ответов, - пробурчала девушка, пытаясь сосредоточиться, унять поднимающееся из глубины души сумасшедшее желание.
- Ну, - задумчиво согласился Драко, - я думаю, ты заслужила.
- Подлец, - шутливо ругнулась Гермиона и хлопнула ладошкой по его руке. Но уже через секунду она посерьезнела, вспомнив навязчивый вопрос, крутившийся у нее в голове, к которому надо было подойти издалека. – Но почему твоя мать решила уехать из страны? Неужели ее так волнует мнение общественности?
- Ты не понимаешь? – Малфой выпрямился. Его голос стал звенящим. Наверное, от напряжения, вызванного любопытством девушки. – Такая умная, а не понимаешь? Ты видела лицо Поттера, когда моя мать пыталась защитить отца?
Гермиона недоуменно кивнула.
- Так вот, я тоже, - неопределенно ответил Малфой, но уже позже заговорил более уверенно: - Он не поверил ей, впрочем, как и я…
- Ты о чем? – осторожно спросила девушка, начиная немного волноваться.
Малфой долго молчал, видимо, подбирая слова для ответа. Гермиона могла вздохнуть с облегчением, понимая, что теперь она узнает все о том, кого любит. Но что-то не давало ей расслабиться.
Малфой тем временем встал с диванчика, отошел к столику возле окна и выглянул в черную мглу. Гермиона провожала его взглядом полным смятения. Светлые волосы Драко были откинуты назад и немного взъерошены, что было непривычно. Обычно он всегда их аккуратно расчесывал. Все говорило о его напряжении и усталости.
- Ты о чем? – повторила она все тем же тихим голосом.
- О том, что, зная своего отца, я могу с уверенностью заявить, что моя мать лжет. Кстати, ее я тоже знаю, поэтому еще больше уверен в собственной правоте, - в его голосе звучала горечь, которую он старался подавлять, но она рвалась наружу нескончаемым потоком нервных, возбужденных слов. Таких эмоций Гермиона не наблюдала за все три месяца их общения. – Она врет, чтобы оградить себя от нежелательной ненависти, нежелательных вопросов со стороны тех, перед кем она, как она сама считает, должна ответить. Мать знает все о грехах отца, она подыгрывала ему даже во время процесса тогда, когда вы свидетельствовали против них…
- Против Люциуса Малфоя, Драко. Не против Нарциссы, - попробовала оправдаться, сама не понимая, в чем Гермиона.
- Я знаю, но факт остается фактом – мать упекли в Азкабан.
- Она сама этого хотела!
- Да, - как бы извиняясь за повышенный тон тихо произнес Драко. – Но не в этом дело. Я видел, как благородный Поттер промолчал, не стал переубеждать Нарциссу …
- Он тоже подыграл, - констатировала девушка.
- Ты права. Ты чертовски права… Но дело не в этом. Я не хочу, чтобы вы обманывались на наш счет.
- На чей счет? – не поняла Гермиона.
- На наш, Малфоев! Пойми, отец всегда все делал так, как считал нужным. Если он решил, что Темный лорд – сила, которая достойна поклонения, значит, для него не должно было возникать ни одной преграды на пути к осуществлению задуманного. Я думаю, тебе не надо напоминать, чем он занимался в то время, пока Волан-де-Морт отсутствовал?
Гермиона покачала головой. Она помнила все в мельчайших подробностях. Но теперь она еще больше запутывалась.
- Что ты хочешь сказать? – проговорила она, медленно расставляя слова.
Вместо ответа Драко быстро пересек разделяющее их пространство, сел прямо напротив Гермионы на том же диванчике и яростно впился в нее глазами все того же тяжелого ртутного цвета. Он так долго на нее смотрел, что у девушки затекла спина, удерживаясь в откинутом положении. Гермиона испуганно хлопнула ресницами и судорожно вздохнула:
- Малфой, что с тобой?
- А ты не боишься, что я могу пойти по стопам своего покойного папочки? – горячо зашептал он ей прямо в губы, наклоняясь все ниже и ниже. – Он же был довольно жестоким, правда?
- Я думаю, что ты не менее жесток, просто ты умеешь себя контролировать, так же, как ты умеешь контролировать свои желания, ведь так? – быстро протараторила девушка, еще сильнее отклоняясь от надвигающегося лица.
- Не думай, что я его ненавижу, - ни капли не оправдываясь зловеще произнес Драко. – Я его просто не очень понимал. Он всегда думал только о себе, еще иногда о матери, у них были весьма теплые отношения, а вот я…
- Что? – сердце Гермионы застучало еще быстрее, готовое выскочить из груди.
- А вот я был скорее бунтарем, чем тем, кого из меня хотел вылепить папочка…
В голове Гермионы промелькнула шальная мысль о Сириусе Блеке.
- Но в Хогвартсе ты таким не был! – возразила Гермиона, резко выпрямившись, что заставило Драко сесть ровнее. Девушка вымученно потерла запястья, которые тоже затекли, упираясь в подлокотник дивана. – Ты всегда был самым настоящим слизеринцем. Напыщенным, чересчур язвительным, гордым…
- Ага, ты не добавила «трусливым», - усмехнулся одними губами Малфой.
- Хватит так говорить. Конечно, я раньше считала тебя таким, но теперь я понимаю, что для нас было трусостью, для вас считалось инстинктом самосохранения. Тем более ты не попадал в такие ситуации, где надо было проявлять себя таким, как Гарри.
- Проницательная Грейнджер, - задумчиво глядя в карие глаза девушки, тихо сказал Малфой.
И в ту же секунду он опять резко наклонился вперед так, что Гермиона не успела среагировать, а просто повалилась на спину, небольно стукнувшись затылком о резной набалдашник на подлокотнике дивана.
- Всегда, когда мы с тобой разговариваем, у нас возникает спор, - шептал слизеринец, сверкая глазами. Он вытянул указательный палец и провел им по горячей щеке девушки. – Ты становишься слишком горячей, а я не могу сдержать себя…
- От чего сдержать? – тоже зашептала Гермиона.
Ее голос дрогнул. В голове начали возникать картинки одна увлекательнее другой, отчего ее дыхание становилось прерывистым и в то же время тяжелым. Ее глаза скользили вверх и вниз, стараясь уловить момент, когда в металлическом блеске его взгляда появится огонек серебра. Гермиона перестала чувствовать свое тело, вместо этого она начала ощущать биение его сердца. Внизу живота туго стягивался узел, больно тянувший вниз, отвлекая, не давая сосредоточиться на его словах.
- От этого, - хрипло проговорил Малфой и, нагнувшись, прижался горячими губами к ее приоткрытому рту.
Его сильная рука вплелась в ее распущенные длинные волосы, когда Драко начал целовать Гермиону неистовей, отдаваясь безрассудному желанию обладать ею. Вторая рука нежно гладила спину, пока Гермиона не начала выгибаться ему навстречу. Заставив девушку закинуть себе на талию ноги, Малфой резко поднялся с дивана и, не отрываясь от ее губ, пошел в сторону постели.
Сумасшедший танец страсти не требовал аккомпанемента. Вместо этого звучали сердца. В такт дыханию. В такт движению.
Опрокидывая все, что попадалось на пути, слизеринец, подхватив девушку на руки, быстро подошел к огромной кровати, покрытой красным одеялом. Гермиона, не отрывая взгляда от лица Драко, одним взмахом палочки поставила защиту и на камин, и на дверь, на случай неуместного вмешательства. Это была последняя разумная мысль перед тем, как девушка отдалась во власть бешеной страсти.
Его губы были сладкими. Его запах был пряным. Его движения ласкали не только тело, но и душу. Его тонкие пальцы обследовали каждую клеточку ее разгоряченного тела. Она впервые по-настоящему почувствовала его вкус. Вкус любви.
Не было преград. Шрам Малфоя темнел в свете гаснущего камина, но Гермиона целовала его так самозабвенно, будто пыталась пробраться через него в самое сердце юноши, который так нежно ее прижимал к себе, так горячо шептал ее имя.
Все сверкало и кружилось, смешиваясь в одно огромное размытое пятно. Гермиона чувствовала, как ее влажное тело льнет к его крепкой груди, прижимаясь сильнее и сильнее. Последний вздох. Последний шаг. Последний крик. Последний выдох.
Она видела серебряный блеск. Она видела улыбку. Настоящую, добрую.
- Ты моя…
Голос хриплый. Он задыхался.
- Всегда…
Голос хриплый. Она плакала.
- Эй, - тонкий палец приподнял ее подбородок. Светящиеся глаза скользнули в душу. Драко нежно коснулся губами ее губ, стирая маленькую алмазную каплю.
Гермиона перевернулась на живот и положила свою голову ему на грудь.
Девушка, подавляя в себе желание закричать от счастья и любви, собирая в кулак рассыпанное на мелкие осколки сознание, огляделась по сторонам. В сумраке слабо освещенной комнаты она увидела разбросанную одежду. Легкие простыни были скомканы. Сколько времени прошло?
Опять все тот же тонкий палец убрал с ее виска влажную волнистую прядку.
- Ты живая? – тихо спросил Малфой. Он дышал уже ровнее. Быстро восстанавливался.
Гермиона молча подняла голову и посмотрела ему прямо в глаза.
Он аккуратно за плечи подтянул девушку вверх и опять прижался к ее губам. Теперь поцелуй был ласковым, обнадеживающим, окончательно рушившим последние преграды, стоявшие у них на пути. Теперь они принадлежали друг другу по-настоящему. Свершилось. Она действительно очень ждала этого момента. Ждала и боялась.
- Гермиона, - тихо позвал Драко.
- Ты такой разговорчивый, - с улыбкой заметила она.
- Я заново родился, - ласково ответил он и придал девушку к себе еще крепче.
- С днем рождения, Малфой, - прошептала, глядя ему в глаза Гермиона.
- Спасибо, Грейнджер, - улыбнулся он в ответ.

* * *
Гарри допивал горячий чай, листая «Ежедневный Пророк», когда входная дверь негромко хлопнула, и в столовую вошла Джинни.
- Почему ты не пользуешься каминной сетью? – не отрываясь от газеты, спросил Гарри.
- Решила пойти в магловский супермаркет. Кое-что прикупила к празднику, ты не против? – улыбаясь, ответила уставшая Джинни. Она прошла мимо парня и поцеловала его в лохматую макушку.
- Нет, конечно, - Поттер наконец-то отложил газету и взглянул на свою будущую жену.
Джинни устала. Она только что пришла с дневного дежурства.
В последнее время уже не было ничего экстренного. После того, как схватили последнего «доминионца», в мире волшебников с криминалом стало тише. Оставался только довольно несложный судебный процесс в Визенгамоте, к которому ни Гарри, ни Джинни уже отношение не имели, передав все дела в Департамент магического правопорядка. Отдел мракоборцев с этим расследованием уже закончил.
Джинни подошла к небольшому столику в углу столовой и присела на стульчик рядом с ним.
- Нарцисса Малфой сейчас в Хогсмиде, поселилась недалеко от сына. Что она будет делать дальше, ты с ней не связывался? – девушка откинула мокрую рыжую прядь с лица и посмотрела на Гарри с укором. Он становился каким-то безразличным, когда брал в руки эту газету. Словно ему больше неоткуда было узнавать последние новости, работая в Министерстве. Хотя, она догадывалась, что это занятие отвлекало его от повседневных мыслей о свадьбе, о ссоре двух его лучших друзей Рона и Гермионы, об отношениях той же Гермионы со слизеринцем. Все это немного озадачивало Гарри. Он знал, как бороться с темными силами, знал, как победить зло, а вот разобраться со своими близкими для него было просто сложно.
- Я связался с Макгонагалл, она поможет нам переправить Нарциссу к Ашанам, - спокойно ответил на вопрос девушки Поттер.
- К Ашанам? – сказать, что Джинни удивилась, означало, не сказать ничего.
- Да, это единственные живые родственники Малфоев. С наследуемыми деньгами она сможет обосноваться в Шотландии под надежной защитой друидов. По-моему это наилучший вариант, правда?
Джинни ничего не ответила. Оказывается, смерть Люциуса Малфоя открыла для его семьи новые горизонты. Интересно.
- Макгонагалл согласилась?
- Да. Завтра придет ответ. Скорее всего, вслед за ответом прибудут ашанские посланники, если не их предводитель. Так что ждем. Думаю, Нарцисса будет довольна.
- С каких пор тебя волнует судьба Малфоев? – осторожно задала вопрос Джинни, подходя ближе к Гарри и садясь напротив него в глубокое кресло у камина.
Гарри свернул газету, положил ее на журнальный столик и посмотрел на девушку. Он какое-то время молчал, потом привычным жестом почесал шрам в виде молнии и заговорил:
- Я не знаю. Уже два года назад, видя эту несчастную, но до безрассудства гордую женщину на унизительном процессе в Визенгамоте, я понял, что даже у зла могут быть мотивы, не так ли? Я не оправдываю Люциуса, нет. Я даже понял, что произнесенные Нарциссой вчера слова о его раскаянии не более, чем способ успокоить собственную совесть. Я имею в виду совесть Нарциссы. Малфой не раз доказал свою храбрость. Хотя он себя таковым не считает. В принципе, мне хватает одного взгляда на него, когда он находится рядом с Гермионой. Я думаю, что я сам не заметил, как меня стала волновать его судьба. Я не забуду того, как его мать не выдала меня Волан-де-Морту. Я не забуду, как Малфой закрыл меня собой в узком подвале при поимке Белодо. Я не забываю добра. А зла они мне не делали, если не считать выходок Малфоя во времена учебы.
- А Люциус?
- А где ты видишь Люциуса? Его уже нет. Думаю, у Малфоев появился второй шанс.
- Шанс? – Джинни задумалась.
Она что-то почувствовала. Издалека. Откуда-то с севера. Волны неудержимой радости, счастья. Ей даже захотелось обнять Гарри. Быстро переместившись на колени своего любимого, девушка звонко чмокнула его в губы и широко улыбнулась.
- Все имеют право на второй шанс, правда?
Гарри удивленно кивнул, но промолчал, видя, что Джинни хочет что-то добавить.
- А можно Малфой придет на нашу свадьбу? Это очень важно для Гермионы.
- А кто был против? – недоуменно спросил Гарри.
- Я понимаю, что почти никто не против, даже папа, я с ним сегодня утром разговаривала. Он даже сочувствует Малфою, но я не об этом, - небрежно отмахнулась Джинни. – Дело в том, что он не хочет идти потому, что его не пригласили…
- О, какая цаца! – усмехнулся Гарри. – Ему особое предложение надо!
- Я не об этом. Просто он же понимает, что, как парень Гермионы он может присутствовать на свадьбе. Но он волнуется, что там будет вся наша семья.
- Ага, конечно, его врядли кто-то похлопает по спине и скажет «Друг, как же я рад тебя видеть!»
- А еще он волнуется из-за шрама. Максимус сказал, что золотой корбункул не так-то легко и найти.
- Золотой корбункул? – Гарри на секунду задумался, что-то напряженно вспоминая.
Потом он резко снял с колен ошеломленную Джинни, быстро пробежался по ступеням вверх, а спустился уже с бумажным свертком в руках.
В конверте Джинни узнала подарок от Фреда и Джорджа. Ее мозг начал лихорадочно соображать.
- Это он? – девушка протянула руку к уже пустому свертку и увидела на нем каракули одного из близнецов.
Надпись гласила: «Гарри, мы думаем, что твоя «молния» уже вышла из моды. Избавься от нее, когда захочешь»
- Так вот какую молнию они имели в виду! – Гарри даже стукнул себя по лбу. – Представляешь, я думал, что они про мою старую метлу! Помнишь, я купил себе запасную, два года назад? Я думал, они про нее говорили!
- Ну, вот. Секрет крестражей Волан-де-Морта разгадал, а про шрам и не додумался. Но постой, что ты хочешь… О, Мерлин! – Джинни приложила пальчики к губам.
- Правильно! Мне камень не нужен, и ничего, что он очень дорогой, и мы могли бы жить припеваючи лет сто. Малфою он нужнее!
- Но почему!? – Джинни все могла понять, но что-то все таки выходило за пределы ее знаний о характере Гарри.
- Я виноват перед Гермионой, - сокрушенно сказал Гарри, опуская камень на стол, оглядывая его грани, играющие в свете каминного огня янтарным светом.
- Не поняла… - Джинни присела на краешек кресла и в упор глянула в зеленые глаза возлюбленного.
- А что тут непонятно, Джинни? Все ведь предельно ясно! Долгое время у Гермионы никого не было. Я не говорю про родителей, она их сама устранила из своей жизни, хотя я понимаю, как это больно и тяжело. Но вот уже четыре года у нее никого нет, даже Рон не в счет. Как раз наоборот, она была у него. У меня вот уже пять лет есть ты, - его взгляд заметно потеплел, стал не таким виноватым. – А Гермиона одна. Мы с тобой готовимся к свадьбе, а она одна. Рон идет на повышение, имея под своим началом целый отряд вейл, а она одна. Она всегда одна. Даже, когда мы дружили втроем, она была одинока. Она всегда заботилась о нас. А о ней, кто заботился? Правильно, никто. Мы думали о великих свершениях, о героических поступках, но не о том, что она девчонка, отдавшая всю себя нам, как сестра…
- О, Гарри… - в глазах Джинни показались слезы, вот-вот готовые вырваться наружу.
- Нет, роднее, чем сестра… Она имеет право на счастье.
- Малфой имеет право на второй шанс? – Джинни быстро переместилась к Гарри и положила голову ему на грудь. – Они оба имеют право на второй шанс?
- Да. Пусть Малфой заберет этот камень… Нет, я сам отдам ему его. Завтра. Пусть они придут на нашу свадьбу. Я буду счастливее, если буду знать, что ей хорошо, понимаешь?
- Конечно, - тихо ответила Джинни. – Гермиона моя лучшая подруга. Я тоже не буду счастлива, если ей будет плохо.
- Значит, ты не против, что я так распоряжусь подарком твоих братьев? – Гарри заглянул в ее карие глаза.
- Я не против. А вот они-то как удивятся!
- А мы не скажем.
- Уверен?
- В тебе - да! – решительно сказал Гарри и крепче прижал к себе свою будущую жену.
Неизвестно, как долго они так простояли, обнявшись.
Каждый думал о втором шансе. О шансе на счастье. О шансе на любовь, в конце концов.