Глава Двенадцатая. Его Величество Случай

Глава двенадцатая.
Его Величество Случай.

Кое-как отсидев занятия, троица поплелась по спальням. На предложения сокурсников посидеть ночью в библеотеке и почитать полезную информацию на интереснейших магловских сайтах, на которые преподаватели не разрешали им заходить, друзья лишь отмахивались бессильными руками. Они были безумно уставшими, как будто всю ночь в Запретном Лесу собирали шишки.
Но Гарри всё равно спаслось плохо. И совсем не из-за того, что Рона всю ночь пучило от отвара Гермионы. Он думал о Дамблдоре. Думал о его длинной, проглаженной, шелковистой, седой бороде, в которую он любил кутаться морозными вечерами. Думал о его очках-полумесяцах, которые старичок не снимал, даже когда они с Гарри оставались одни. Думал об улыбке старого волшебника, об этих тонких, но нежных губах, которые давали Гарри новые знания, без которых ему было бы не обойтись. О, как же было бы хорошо, если бы он был рядом сейчас. Да, именно сейчас, когда Гарри было так одиноко, и даже Рон, спящий рядом, не мог его понять. Вспоминая Дамблдора, Гарри поглаживал его руку, что висела у него на шее, и это его успокаивало.
- Хрм-ммм-хр, - заворчал Рон во сне и очень убедительно в очередной раз испортил воздух.
- Да заткнись уже, - проворчал в ответ Гарри и ударил Рона в бок.
Забравшись под одеяло и ещё крепче прижавшись к Рону, Гарри провалился в сон без сновидений.

Утро выдалось тоже не из лёгких. Рон не пошёл на занятия, потому как из-за него их бы попросту отменили. Побочный эффект отвара Гермионы прогрессировал лавинообразно, и порой начинало казаться, что у Рона видоизменилась система дыхания. Вдыхал-то воздух он как обычно через нос, но вот выдыхал совсем не из него.
Потом на занятиях по трансфигурации грифиндорцы проходили превращение человека в другого (без использования оборотного зелья) и МакГонагалл превратила Гарри в Бреда Питта, оставив от внешности Гарри только прыщи, очки и Шарм, но почему-то через всё лицо. И самое смешное, что в этот самый момент Гарри вызвали к директору и МакГонагалл не успела его превратить обратно.
- Вы хотели меня видеть? – робко спросил Гарри, заходя к директору.
- Заходи-заходи…,- пригласил его Люпин, стоя перед клеткой с фениксом и не поворачиваясь к Гарри.
- Могу я узнать зачем?
- Я бы хотел тебя…- сказал Люпин и посмотрел на Гарри, - Ох, Ёкарный Бабай! Фоукс, попугай крашеный, ты чего не сказал, что нельзя курить твои перья?!
- Упокойтесь, это я, Гарри, я с трансфигурации пришёл!
- А-а, ну ясно тогда. Наслышан-наслышан о ваших с МакГонагалл отношениях. Не сказать чтобы я их одобрял. Ты ведь знаешь, Гарри… как ты мне нравишься… а Минерва слишком старая для тебя.
- Это всё преувеличенные слухи, между мной и профессором ничего нет, - возмутился Гарри и покраснел.
- Оно и к лучшему. И твой новый облик тоже, - сказал Люпин и как-то странно посмотрел на Гарри. – Ты такой … мужественный… и такой смазливенький одновременно. А ещё этот шрам на лице… Ой, дай присяду, что-то мне нехорошо.
Люпин сел и достал из кармана платок, чтобы убрать выступивший у него на лице пот.
- Ну так давайте я пойду, - хотел было развернуться к выходу Гарри, но не успел.
- Постой-постой. Я ведь тебя зачем-то позвал… Забыл даже зачем. Ах да, садись Гарри, я бы очень хотел поделиться с тобой кое-чем.
Гарри медленно и осторожно сел напротив директора, который стал каким-то красным.
- Не хочешь чего-нибудь выпить? – любезно предложил Люпин.
- Я ещё несовершеннолетний…По меркам маглов конечно…
- Это же замечательно! – обрадовался молодой директор, подскакивая с кресла и подбегая к большой кастрюле в углу. – Давай-давай, иди сюда!
- Что это у вас там, профессор?
- Что, не узнаёшь? – спросил директор, набирая поварёшкой мутную зеленоватую субстанцию в большой гранёный стакан. – Это Омут Памяти, кхм…мой. Это, соответственно, мои воспоминания.
- И вы это пьёте? – удивился Гарри, настолько широко открыв глаза, что они стали больше стёкол его очков.
- Ну да. Совсем недавно обнаружил какой с этого замечательный эффект иногда бывает. Это тебе не пиво по кабакам хлестать. Да не красней ты, знаю-знаю всё, сам таким был. Мне твой папка лично в миске этого пивка приносил. Так что давай, выпей – за папку твоего героического.
- Ну если только за папку…
Гарри неуверенно взял стакан из рук Люпина. Руки его дрожали, но вещество, что находилось в стакане, было не так-то просто расплескать. Он поднёс стакан к губам, но вдруг остановился.
- Так о чём вы хотели со мной поговорить? – настоял на вопросе Гарри.
- Ты выпей, все вопросы потом.
- Знаете, я неуверен, что…
- Ты должен стать сильным, как твой отец, чтобы победить Сам-Знаешь-Кого, Сам-Знаешь-Зачем Сам-Знаешь-Когда Сам-Знаешь-Почему!!! - привёл последний аргумент директор.
- Ну если вы настаиваете, - согласился Гарри, сделал полный выдох, опустошил стакан одним глотком, занюхал рукавом и упал в обморок.

Когда Гарри очнулся, то он было поверил, что эффект и полученные глюки, были на самом деле очень необычными и реалистичными. Но вскоре понял, что очнулся он не в реальном мире, а в воспоминаниях Люпина.
- Опять он меня надул! – возмутился Гарри.
Ну ничего не поделаешь и Гарри отправился изучать воспоминания пожилого оборотня. А вот и он, кстати, причём в сопровождении товарищей. Прямо перед Гарри шла процессия из волка, собаки, оленя и крысы, и на их мохнатых мордах читалось глубочайшее удовлетворение. У всех, кроме крысы. Все вчетвером они проследовали к большой иве и скрылись под ней. Гарри пожал плечами и направился за ними, украдкой взглянув на заходящую луну.
- Хух, ну ты дал! – восхитился Сириус, превращаясь в человека.
- Ну что поделать, люблю я мохнатеньких болоночек. – ответил ему Люпин, демонстративно вскинув голову. Луна скрылась и к нему вернулся его нормальный облик.
- А как я её… рогом… после вас, - расхохотался молодой отец Гарри.
- Да, ты тоже дал! – вновь восхитился молодой Блек. – После тебя она теперь вряд ли ходить сможет!
- Вот вечно вы так, - возмутился Питер Петигрю, когда у него наконец отпал хвост. – Развлекаетесь, а мне ничего не перепадает.
- Смеёшься что ли? Ей крысы не нравятся, ты же видел! Ей бы что-нибудь побольше, да посолиднее, - засмеялся Джеймс Поттер.
- А ты у неё спрашивал? - чуть не плача пропищал Питер.
- Признай, не то ты животное выбрал для трансфигурации, - серьёзным тоном сказал Люпин.
- Да вы…да вы…, - заревел Петигрю и пулей вылетел из Воющей Избы.
Оставшиеся дружно рассмеялись над самым неказистым из их компании.
«Хммм, так вот с чего начались их разногласия – просто Питеру Петирю его друзья не давали развлечься с уличными собачками, - размышлял Гарри. – И поэтому Питер перешёл на сторону Воландеморта и предал моего отца, погубив его и мою мать! ТО ЕСТЬ Я ЛИШИЛСЯ РОДИТЕЛЕЙ ИЗ-ЗА ТОГО, ЧТО ПЕТИГРЮ НЕ ХВАТИЛО КАКОЙ-ТО ДВОРОВОЙ ПСИНЫ???»
Если бы Гарри мог упасть в «воспоминаниях» он бы это обязательно сделал. Всё было так просто и нелепо, и это выводило его из себя. В это время оставшаяся троица закончила делиться впечатлениями об «удачно проведенном вечере» и начала травить байки о своей так называемой учёбе. Активнее всех был конечно же Сириус.
- Ну подходит он ко мне, значит, и говорит так нагло: «Блек, давай-ка с тобой трансфигурацию полового признака отработаем», а я ему такой: «Извините, профессор, но боюсь в этом маленьком чулане, в котором вы меня закрыли, у меня ничего не получиться», даю ему в глаз и убегаю.
Люпин и Поттер дружно расхохотались.
- Да, весело было, - продолжил Сириус, - вот только, боюсь, светит мне за такое отработка по трансфигурации. Причём вечерняя. Причём с телесными наказаниями.
- Да уж, не повезло. Хотя с этим новым упырём-преподом по зельеварению оставаться на дополнительные занятия ещё хуже.
Нависла гробовая тишина. Видимо оставаться с этим чудо-профессором зельеварения было даже хуже, чем отрабатывать трансфигурацию в тёмном закрытом подвале.
- Ладно уж, давайте не будет о грустном. Сейчас вам кое-что покажу, – сказал Люпин и полез в карман своего рваного сюртука. – А вот, нашёл.
Он достал из кармана свой потрёпанный кошелек, открыл его и достал оттуда небольшую монетку.
- Чего это? – в один голос спросили Джеймс и Сириус.
- Это – моя находка! – вновь горделиво ответил молодой Люпин. – Нашёл в подвале школы. Монетка, я правда не знаю на каком языке на ней написано, но вещь несомненно ценная. Я спросил у знакомых двоечников второгодников, ну тех что уже пятнадцать лет пытаются Хогвардс окончить, они сказали, что такую же носил всегда с собой один из лучших старост Хогвардса в тысяча девятьсот лохматом, как и я, году.
Гарри встал поближе, чтобы разглядеть монету. На монете была цифра «1» и странная подпись ниже «РУБЛЬ». «Уж не тот ли это предмет, о котором говорила мать Воландеморта?» - подумал Гарри и очнулся.

Очнулся он на полу директорского кабинета. Одежда на нём была почему-то порвана, на лице он обнаружил большой синяк, а на спине проступали свежие царапины. Над ним склонялся довольный Люпин и застёгивал свою помятую рубашку.
- Профессор, что случилось?
- Ну… ты выпил, побуянил немного, порвал на себе одежду, избил себя и исцарапал. Но не переживай, Гарри, я об этом никому не скажу. Это всё останется между нами.
Люпин довольно потянулся и вытер вновь выступивший на лице пот.
- Х-хорошо, профессор, - согласился Гарри и поднялся.
- Надеюсь ты не против, я тебе вернул твой прежний облик.
- Не против, - сказал Гарри и внимательно посмотрел на сюртук Люпина, который тот одевал. Гарри громко сглотнул и стал медленно подходить к директору.
- Ч-что ты делаешь, Гарри? – насторожился тот.
- Вы знаете, вы столько для меня сделали. Мне так хочется… обнять вас…
- Право же, Гарри, не стоит, - засмущался Люпин.
- Ну только один раз, прошу вас…
- Ну хорошо, мальчишка, только один раз, - игриво согласился Люпин.
И Гарри крепко обнял его. Выходил из кабинета директора он уже с широкой улыбкой и зажатым бумажником директора в руке.