Работа №1

Старик моря

Ссылка на оригинал: https://www.fanfiction.net/s/7949808/1/

Фандом: Пираты Карибского моря
Жанр: Романтика/Драма
Автор: Robyn Maddison
https://www.fanfiction.net/u/189048/
Рейтинг: PG

Саммари: История о мужчине, живущем у самого моря. Говорят, что он любит русалку.

У самого моря живет мужчина. Его кожа загорелая и жесткая, волосы приобрели золотистый оттенок от соли и солнца. Он использует прибой вместо часов, и я однажды видел его сидящим в уютной тишине в компании тюленя.
Он рыбак. Ранним утром он с волнами покидает пляж, а возвращается на полностью нагруженной лодке. Его улов всегда самый лучший, даже, если он оказывается не самым крупным, можете быть уверенными, что на рынке рыба, пойманная им, будет выглядеть самой аппетитной.
Когда я встретил его впервые, мы поприветствовали друг друга рукопожатием, и я был удивлен. Он каждый день имел дело с морем, но его руки не были потрескавшимися или израненными. Конечно, на них были мозоли. Но кожа не пересохла, не шелушилась, не была пересечена глубокими трещинами.
Я думаю, он догадался, о чем я подумал, потому что прежде чем я успел спросить, чем он пользуется, чтобы руки оставались в порядке, он потер ими друг о друга, в его светлых глазах мелькнула искорка, и он ответил:
— Море может быть как врагом, так и другом.
Такие высказывания добавляли эксцентричности его образу.
— Я должен поддерживать мистический ореол. — Улыбнулся он, поправляя сеть, которую как раз вытаскивал на берег.
Жизнь казалась ему шуткой, а в глазах всегда были видны искорки, вот только я не был уверен в чем соль этой шутки. Однако в тот момент, он выглядел простым моряком, довольным своей жизнью, в которой ему с головой хватало одного только моря. Океан подходил ему, словно пошитая специально для него пара перчаток, и иногда мужчина смотрел на воду так, как будто она могла ответить на все самые сложные вопросы. Возможно, так и было. Но иногда мужчина глядел на океан, как умирающий от жажды смотрит на стакан чистой воды.
Я никогда не видел его с женщиной, зато часто встречал с Библией в руках. Я предполагал, что в какой-то момент жизни, он был «сожжен» церковью, и решил оставить каменные стены церквей, отдав предпочтение открытым соборам моря и неба. И только спустя годы, я узнал, что «сожжение церковью», в его случае имело почти буквальный смысл.
— Хвала небесам за спасительную влагу морских волн, — бормотал он, и только отстраненный взгляд выдавал то, что он окунулся в воспоминания.
Женщины в нашем городке любили его. Красавчик-холостяк рыбак, явно некогда отвергнутый женщиной, у которого теперь осталось только море. Они говорили, что в его глазах можно было прочитать все — они пронизывали своей глубиной, в них виднелась старость, что совсем не вязалось с его моложавой внешностью. Такое могло приключиться с глазами только из-за скорби по утраченной любви. Каждая из этих женщин готова была найти местечко в своем сердце и своей кровати, чтобы облегчить его страдания. Но мужчина даже не думал положить глаз на их прелести, ведь они были так далеки от моря. Но женщинам это не мешало продолжать судачить о его глубоких, грустных глазах. Ореол мистики вокруг него манил, но рыбак ни разу не стал удовлетворять чье-либо праздное любопытство.
Я сильно сомневался в том, что его глаза полнились потерянной любовью, я видел их, и не заметил в них печали. Они казались старыми, но я думаю, это потому, что он оставался одного и того же возраста вот уже больше, чем две сотни лет. Он ведь был так увлечен океаном. Я думаю, ему вполне хватало такой любви.
Рыбак не мог смотреть на этих глупых женщин иначе, чем с долей удивления, ведь однажды я встретил дивное видение, поднявшееся из воды, чтобы встретиться с этим мужчиной. Любовь всей его жизни, его прекрасная жена русалка.
— Это случилось так давно, что мы устали пытаться вспомнить, кто кого поймал, — говорит он ласковым голосом, разглядывая волны, что скрывают от него его прекрасную русалку.
— Я назвал ее Сиреной, когда мы встретились. Ну или около того, когда мы встретились. — Он смеется, вспомнив что-то, чего я не знаю, а он не хочет поделиться. — Я пытался выучить ее русалочье имя.
Но она только отругала меня за попытки, сказав, что они просто оскорбительны. Потому она так и осталась Сиреной.
Я лишь однажды отправился с ним на лодке на встречу с его прекрасной дамой. Она разрушила и в то же время укрепила его веру в красивого Бога, и церковники никогда не заговаривали с ним об этом с глазу-на-глаз. Мифические существа, о которых в Книге книг нет ни слова, не те, с кем стоит лишний раз встречаться. И уж точно не влюбляться. В конце концов, дом пастора не может находится на морском дне, а священник не может иметь жену, которая с одинаковым успехом может отобедать прихожанами или же подать им чай.
Сирена была невероятной, диким существом с переливающимися чешуйками цвета золотого заката, и ритмичным голосом. Она забиралась к нему в лодку, но коралловый хвост всегда оставался в воде. Она мило беседовала со своим мужчиной, дразнила его, смеялась и любила. Но в ней была особая страсть, необузданный дух, который мерцал в ее глазах, заставлял рыбий хвост всегда быть в движении.
А когда волны полностью отвлекали ее внимание от мужчины, взгляд Филипа становился мягче.
Я стал свидетелем целомудренного поцелуя на прощание, который заставил меня покраснеть от страсти, которая за ним скрывалась.
— Два столетия, — Филипп с удовлетворенной улыбкой вздохнул, когда волны поглотили сияющую фигуру, — и она все еще заставляет меня чувствовать себя неопытным священником, ни разу не целовавшим девушку.
Дело в том, что она может отрастить себе ноги. И делала так, и делает до сих пор. В конце концов, что за супружеской парой они были бы, если бы ни разу не разделили брачное ложе. Но она — дитя моря, стихийное существо, и ее сердце разделено пополам. Она владеет его сердцем безраздельно, но ему отдать может только половину своего.
— Ты, наверное, ненавидишь море за то, что оно разделяет вас, — сказал я ему однажды.
Мне было о чем подумать, новость, что мифические создания существуют, затянула меня, и этот разговор состоялся вскоре после этого открытия.
Он посмотрел на меня с жалостью:
— Как я могу ненавидеть то, что сделало ее такой, какая она есть? Я не идеален, и думаю, что я возможно любил бы ее меньше, если бы у нее были две ноги, и ела бы она не только сашими. Если бы ее волосы перестали пахнуть солью и водорослями, если бы ее зубы больше не были острыми как бритвы, я бы не узнал ее. Я бы умер, если бы ее глаза были затуманены тоской по морю.
— Я люблю ее как есть. Каждую ее часть, — он непринужденно пожал плечами, поглощенный своей любовью.
Я никогда не чувствовал себя таким молодым, никто еще не отчитывал меня так. По сравнению с ним я не знал о любви ничего. В тот момент его глаза действительно полнились печалью, как и говорили местные женщины. Но не из любовной тоски, ведь она часто выходила из волн белая и блестящая, чтобы провести с ним ночь. Днем они проводили вместе время в море, она высовывалась над бортом его лодки, словно живое, дышащее носовое украшение. Бывали и штормовые дни, но и тогда он выбирался из моря живым. Он не боится переменчивости океана.
— Чего ты боишься, если не моря? — Спросил я однажды.
— Что Сирена умрет в одиночестве, — ответил он, затем замолчал на миг. — И еще, конечно, есть кракен, с которым я не хотел бы связываться.
Он любит потчевать меня душераздирающими историями о приключениях и смерти, так что я знаю, что эти моря не всегда были такими спокойными. Они были далеки от идеальной погоды для парусной прогулки.
Забавно, что обычно, когда думаешь про сказку о русалочке, кажется, что русалка должна отрастить ноги, обитать на суше и жить долго и счастливо с мужчиной своей мечты. Но когда смотришь на Филипа, понимаешь, что он предпочел бы сам встать на ее место. Лучше бы это он мог оставить песок и грязь позади, получить хвост и научиться дышать под водой, он танцевал бы среди множества косяков тропических рыб, и уворачивался от акульих челюстей. Он скорее бы согласился утонуть в волнах, что стали относится к нему как к другу, чем когда-либо попросил Сирену остаться на берегу.
А если он не может всего этого, он будет довольствоваться вторым лучшим вариантом. Потому что он все еще остается лучшим.
В доме у самого моря живет мужчина. Так близко, что волны почти касаются его входной двери. Люди обычно жалеют несчастного холостяка, который ведет такой уединенный образ жизни. А еще он беден, ведь не может позволить себе поставить двигатель на лодку, и все еще пользуется веслами.
Между тем бедный рыбак много лет встречается с русалкой, что многим даже представить сложно, и живет такой жизнью, о которой многие даже подумать не могут.
Его глаза полнятся смехом над этой жалостью; это шутка, которую мало кто может понять. Его глаза блестят, переливаются, они непостижимо глубоки. Его глаза — это море.