Два человека, одно помешательство

Перси понемногу начал приходить в себя. Его слух уловил льющуюся из крана воду, брызги, всхлипывания. Воспоминания лезли в голову, и как раз вовремя, потому Джинни явно начала паниковать.
Конечно же, то, что он кончил внутрь, еще не обозначало беременность, но стоило перестраховаться. Перси как раз вспомнил, что видел такое средство у мамы в ванной, в тайных-тайных закромах. Он не мог припомнить, что забыл в ванной мамы и что искал в том чертовом ящичке, но этикетка на той баночке сильно врезалась в память.
Это было несколько месяцев тому. Лишь бы она все еще была там. В крайнем случае, используют магию, переместятся в мир маглов и нагрянут в какую-нибудь аптеку за нужными средствами, ну или отыщут нечто подобное в волшебных аптеках. Правда там порой черт знает что толкают.
Ему стало спокойней, когда он обдумал ситуацию, теперь Перси мог и галстук с глаз снять, и на ноги встать, и приодеться чуть-чуть: всего-то натянул брюки на голое тело; хоть он и жил, придерживаясь всевозможных правил, старался вести правильную жизнь, примерную, но вот это никоим образом не касалось наличия или отсутствия на нем белья. Перси иногда был таким шалуном.
— Джинни.
— Да?
— Пошли, давай закончим это, а потом уже пойдем за средством… — Красные глаза, бледное лицо, побелевшие костяшки пальцев, кровь на запястье. — Прости…
Он подошел сзади и обнял ее. Как здорово жить, не имея обязательства причинять боль.
Он видел, что она слетала с катушек. Видел кровь, видел небольшую трещину на крепком-крепком зеркале.
«Семь лет несчастья, Джинни. Семь лет».
Он увел ее за руку. Нет, не в спальню, всего-то к стене. Черно-белая плитка, ноги пробирал холод. Перси прижал девушку к стене. Самую-самую. Самую привлекательную, самую изящную, самую кровавую и… самую рыжую. Он понимал, как глупо звучали его мысли, но не мог от них отделаться. На несколько минут Перси снова стал тем ковбоем, которым его представляла она, его девушка, его самая-самая.
Вот она спустилась на уровень его ширинки. Самая-самая вдруг забыла о боли в руке, о неприятном инциденте, произошедшем минут пятнадцать тому, ее рука работала быстро и четко, уже отработанные движения, голова двинулась в привычном направлении, губы сомкнулись. Стон, прозвучавший сверху. Она насмелилась поднять глаза, а он посмотрел вниз. Скорее пожарных сюда.
Перси в этот раз было легче возбудиться. Он забыл, кто ему сосет, он забыл, как дышать и как не постанывать.
Но повозиться все равно немного пришлось. Его детка измоталась, и была рада, когда сильная рука подняла ее наверх, когда грубое тело вжало ее в плитку на стене, когда холодок пробежал по вспотевшей спине, когда он, черт возьми, засосал ее по самые гланды.
— Ты невероятна, детка.
Она обомлела от этих слов, ее рука сама двигалась где-то внизу. Иногда девушка переставала понимать, кому именно наяривает: то ее пальцы нажимали на клитор и входили внутрь растраханной дырочки, то с огромной скоростью надрачивали член ее ковбоя.
Одно помешательство на двоих и одно гребанное мучение.
Перси не стал дальше долго думать, он повернул ее к себе задом и, довольный увиденным, властно хлопнул ее попе… чуть не промахнувшись с ударом. Впрочем, это фиаско все равно было бы меньшим из сегодняшних.
Снова пришлось повозиться, пока его хер не влез в ее киску.
«Раз, два, три», — она отчего-то начала мысленно считать, на сколько толчков его хватит. И, о господи, ее улыбке смог бы позавидовать Чарли, когда она досчитала всего до десяти.
В этот раз Перси успел вытащить и излился ей на спину, поглаживая второй рукой ее упругую задницу.

Третий раз начался пятью минутами позже. Перси было сложно, но он снова попытался войти в это дурное состояние, когда он переставал узнавать сестру, а Джинни пыталась увидеть ковбоя, потому что братец был полным ничтожеством.
В этот раз он возбудил себя сам, но ни в первые два раза, ни сейчас изначально его член полностью не встал. Перси готов был провалиться сквозь землю от стыда, когда он только-только всунул в нее свой отросток, а тот… а тот уже… уже все. Сперма снова оказалась внутри нее, страх парализовал Джинни уже во второй раз за ночь, но, о Господи, о да, она отмучила эту ночь.
Джинни готова была лечь еще раз десять под Чарли, лишь бы не иметь ни разу дела с Перси. У нее после этой ночки не было сил ни на что, она не могла встать с постели, застыв в позиции, в которой он ее ебал: голова уткнута в кровать, ноги подогнуты в коленях, а попа торчит к верху. Стыд ее покинул окончательно, сам Перси сейчас убежал из комнаты, нацепил штаны, нарядился в рубашку и побежал. Джинни и не думала сдвинуться с места.
«Да ну его нахер», — думалось ей.
Вернулся Перси спустя минут двадцать, если не больше, но ей было наплевать на пролетевшее количество времени. Она примерно представила, за чем Перси убежал, подумала и о том, что после стольких детей у родителей наверняка завалялось подобное средство.

Часа через два она лежала в своей постели, абсолютно чистая, сухая и одетая. Отчего-то Джинни даже предвкушала следующую ночь, потому что, как ни крути, а близнецы ей импонировали. Вот если без шуток, то не будь они ей родными братьями, Джинни бы влюбилась. В двух сразу.
Ей даже начало казаться, что инцест это не так уж и плохо, если человек кажется тебе привлекательным. Следующие две ночи обещали быть подарком для нее после всех пережитых кошмаров. Вот только она совершенно не могла себе представить, какими будут Фред и Джордж. Вдруг у них такие же проблемы с этим, как у Перси?
Впрочем, это будет занимательный опыт. Сексуальный опыт по сравнению близнецов в постели. И хоть в эти ночи они должны были приходить к ней по одному, в своем развращенном уме Джинни прокручивала варианты сцен, где близнецы брали ее вдвоем. Потому что вместе они были обилием сексуальности и игривости.
Потом Джинни представила себе ночь с Роном, но тут же выбросила этот кошмар из головы. Зачем думать о самом противном из братьев, если можно было и дальше представлять групповой секс с близнецами?
Уголок губ приподнялся в ухмылке. Она устала бояться и страдать. А по завершению ночей она избавится от этого ебучего проклятия и отомстит своим родичам. А сейчас… время мастурбации, детка.

«Не думай об этом, облажался и облажался, не впервые», — у Перси тоже все было хорошо.

Наступало утро. Семья просыпалась, Артур должен был уже поговорить с близнецами, а мама всю ночь пробыла на улице. Домашние сильно обрадовались ее выздоровлению. Нора закапывала Джинни в яму. И яма эта становилась с каждым днем все больше. Натура ее развращалась и вместе с тем пустела, потому что чем больше она получала сексуального опыта, тем больше ей все это начинало казаться скучным. Организм пресыщался, мозг хотел переварить события, но тело снова подвергалось пыткам.
Джинни ждала.

Когда семья села обедать, девушка заметила на себе эти взгляды. Внимательные, изучающие. Взгляды близнецов. И смотрели они не только на нее. Сверлили глазами Перси, сверлили Билла. Жаль, что не было тут Чарли, он бы посверлил их в ответ.
— Как спалось? — вырвался у Фреда вопрос, когда мама отошла в соседнюю комнату.
Отец за обедом не появился, впрочем, так частенько бывало.
Перси чуть не подавился, когда услышал вопрос.
— Х… х-хорошо спалось.
Он взял салфетку и манерно промокнул ею губы. Близнецы коварно рассмеялись, как будто спросили это не только от того, что знали, что именно происходило прошлой ночью, но и то, как все прошло.
Их улыбки все говорили сами за себя, а Джинни… да что Джинни… она сидела за столом, копалась вилкой в тарелке и неловко ерзала на стуле, потому что ее трусики промокли насквозь. Фреду и Джорджу стоило раз посмотреть на нее, как уже казалось, что она вот-вот кончит.
И почему Джинни раньше так о них не думала? Вот ведь…