Глава 16. Легенда семьи Корнер

Оказавшись в гостиной в тот же вечер, Сью проигнорировала всех ребят, засидевшихся допоздна и попытавшихся с ней заговорить. Спешно ответив половине из них краткими, не несущими никакого смысла фразами, а другую половину отодвинув в сторону, Сью направилась прямиком в свою спальню.

Она бесшумно открыла дверь и проскользнула в свою комнату, чтобы не разбудить однокурсниц. В печи в середине помещения тлели угли, поэтому в спальне было достаточно тепло. Возможно, выходцы других факультетов думали, что слизеринцы такие бесчувственные, потому что они растут в холодной атмосфере подземелий. Но если бы у них хоть когда-нибудь был шанс взглянуть на этот строгий, но роскошный интерьер, прочувствовать этот своеобразный уют и увидеть это необычное слизеринское серебро, они бы вмиг изменили свое мнение о тех "скользких гадах", которыми они привыкли их считать.

Мягкими пальчиками девочка нежно отодвинула зеленое бархатное полотно и присела на кровать подруги. Конечно, прежде, чем прервать её сон, девочка сто раз подумала, стоит ли это делать. Но желание все рассказать Трейси откинуло назад все сомнения. Она, легонько надавив на плечо девочки, немного потрясла и дождалась, пока та проснётся.

- Сью? - от удивления выдала та, потерев сонные глаза, - где ты была во время ужина? И после?

- Это очень длинная история, - воодушевленно начала Сью, едва не разбудив спящих однокурсниц своим громким голосом.

- Тише? - прошипела Трейси, переводя взгляд на Паркинсон. Ненавистная однокурсница в этот момент недовольно промычала и перевернулась на другой бок.

- Все началось, - продолжила девочка уже шёпотом, - после матча с гриффиндором. Тот вечер я провела в гостиной за чтением очень хорошей книги, а потом поняла, что проголодалась. Я вышла на ужин и застала удивительное зрелище: Малфой разговаривал со своим отцом. Они оба заметили меня и, к нашему общему с Драко удивлению, его отец не оскорбил меня, не унизил и не проигнорировал. Из-за этого Драко решил, что мои родители учились в школе и были знакомы с его отцом.

- Ого, - восхищенно заметила подруга, а потом тихонько добавила, - а дальше?

- Я решила узнать, кем были они. Чтобы убедиться в том, что я принадлежу этому миру.

- Так это здорово, - в радости Трейси присела на кровати о обняла подругу.

На кровати напротив Пэнси Паркинсон снова перевернулась. С приходом Сью в комнату, сон у неё пропал. Она нервно сжимала не до конца заправленную простынь, вслушиваясь в каждое слово, произнесенное однокурсницей. Девочка изо всех сил пыталась сохранить ровное дыхание, чтобы не выдать себя, хотя сама была готова задохнуться от возмущения. Пэнси отказывалась верить во все, что говорила Сью, она испытывала сильнейшее желание оторвать себе уши, чтобы больше никогда не слышать, что её ближайший, горячо любимый друг, Драко, общался с какой-то выскочкой. Второкурсница поймала себя на мысли, что Сью с легкостью добивалась всего: Сьюзанна быстро получила расположение Малфоя старшего, она, все-таки, являлась хорошей подругой Флинта и Джозефа, с ней стала ближе общаться Дафна, а теперь она пыталась ещё и отобрать у неё её самого лучшего друга. Это выводило её. Переполненная злостью, Паркинсон, в конце концов, не выдержала: поднявшись, она схватила с полки толстенную книгу и кинула её в Сью.

- Заткнись, Корнер! - со всей злостью, которая только могла таиться в душе маленькой девочки, она ядовито прыснула и в обиде откинулась обратно на кровать.

Сью, легонько взвизгнула: уголок переплета попал ей по руке. Потерев ноющую руку, второкурсница предложила разойтись спать, чтобы больше не мешать остальным. Она сняла мантию и откинула её на свой стул, затем ослабила галстук, но прежде, чем она успела его снять, Трейси Дэвис поднялась на ноги и, ухватив Сью за руку, вытащила в общий зал.

- Сью, - уже в голос сказала она, не боясь, что они кого-то разбудят на этот раз, - ты много нашла уже?

Несмотря на то, что в общей комнате сидели ещё несколько зевак, каждый из которых был увлечен своим делом, девочки продолжили разговаривать. Они, достигнув диванчиков, одновременно плюхнулись на них и подсели поближе друг к другу, чтобы их больше никто не услышал.

- Честно говоря, Трейси, я ничего еще не узнала, - с печалью выдала Сью, - но, если ты вдруг знаешь, где можно получить информацию о человеке, которого нет в архивах школы...

- А что?

- Фред Уизли нашел в архивах информацию о тех Корнерах, чьи имена висят на доске почета. Только одного из них не было в архивах, и я думаю, - заметила она, - что нужно цепляться за него.

- Но как ты вообще оказалась в компании гриффиндорца? - немного пренебрежительно спросила Дэвис, - от них же одни неприятности!

- Ну, я пошла разбираться по поводу валентинки.

- Но Сью, - перебила Трейси, схватив подругу за белоснежный рукав блузки, - это не он прислал тебе валентинку.

- Я знаю, - Сью выдала мечтательно, а потом замолчала, вопросительно уставившись на подругу, - а ты откуда знаешь?

- Ну, - с трудом выдавила из себя Трейси, залившись краской. Она через силу посмотрела Сью в глаза, - я знаю, кто тебе прислал валентинку.

- И кто?

Сказать, что Сью была заинтригована - ничего не сказать. Она придвинулась еще ближе, почти вплотную к подруге, в ожидании прижала руку к щеке и замолчала.

- Ну, - очень тихо проговорила Дэвис, немного замявшись, - это мой брат.

Какой же это был сюрприз для второкурсницы! Она, не зная, как реагировать на такую новость, в удивлении схватилась за голову и откинулась на спинку дивана, а Трейси покраснела еще сильнее. Но она не могла не сказать подруге, что Роджер, когда сестра допыталась до него и разузнала, кому же он посылает валентинку, попросил её не говорить этого Сью. Теперь ей нужно было уговорить Сью молчать об этом.

- Я и не думала, - задумчиво произнесла Сью, - что это мог быть он.

- Только, пожалуйста, - умоляюще попросила Трейси, - никогда не говори Роджеру, что ты знаешь!

- Не волнуйся, я не скажу.

- Он, кстати, очень бесится, когда видит тебя в компании Уизли с гриффиндора, - возрадовавшись, что у них с подругой стало на одну общую тему больше, сказала Трейси, - вот... Так, что там дальше у тебя?

- Ну, - протянула Сью, вспоминая, на чем же она прервала свой рассказ, - после того, как Фред рассказал мне про Корнеров, я ушла к Снейпу. Но сегодня он не заставлял меня ничего варить или убирать. Он... Честно говоря, я не знаю, что на него нашло... Решил помочь мне определиться с предметами, которые мы будем изучать в следующем году.

- И... Как это было?

- Как... Да просто рассказывал мне про них. Но я не понимаю вот чего: он так упорно пытается научить меня своему предмету в его личное время, помогает определиться с выбором, а в том году именно он был инициатором испытания меня при отборе в команду.

- Ты думаешь, он... присматривает за тобой?

- Я уверена в этом, но я не могу понять, почему!

- Я думаю, что, - проговорила Трейси и протяжно зевнула, - это все потому, что ты не так знакома с этим миром, как остальные ученики слизерина. Скорее всего, это Дамблдор попросил его опекать тебя здесь. Чтобы тебе было легче. Помнишь, ведь из-за того, что ты из другого мира, у тебя была война с Малфоем в том году? А Дамблдор просто понимал, что тебе будет сложно самой освоиться на Слизерине, поэтому...

- Возможно, но лучше разобраться детально. И кстати, Снейп, вероятнее всего, был знаком с моей мамой, - решительно перебила подругу Сью. Трейси заметно взглотнула, уставившись удивленными глазами на подругу.

- С чего ты взяла?

- Он пару раз упоминал её...

- В любом случае, - протянула Трейси, - он обязан, как твой декан, присматривать за тобой, знаком ли он с твоими родителями или нет!



Пасха в Хогвартсе - явление столь же необычное, что и Рождество. К сожалению, обычно на этот любимый всеми англичанами праздник отводили очень мало дней, и многие ученики просто не соглашались уезжать домой. Но Сью решила, что навестит Ника, Лесли, и своих старых друзей.

В преддверии Пасхи было принято дарить всем разные сладости, игрушки, и, конечно же, пить чай с крестовыми булочками. И за день до поезда Сьюзанна преподнесла и свои подарки: шоколадные яйца с миниатюрными двигающимися кроликами внутри. Подарки собирались по частям: яйца покупал Джозеф в Хогсмиде по просьбе Сью, кролики трансфигурировались из еловых шишек, а магия, позволяющая им двигаться, была предложена, как добавление, однокурсницей Флинта. Завершала оформление тонкая лазурная лента, к которой прилагался пергамент с пожеланием, подписанный Сью.

Свои замечательные подарки девочка раздала лично в руки друзьям. Только один подарок, подарок зельевару, она молча оставила на столе преподавателя, когда после очередной отработки он отвернулся к шкафчикам.

Конечно, за несколько месяцев этих отработок Сью почувствовала прогресс, но сам по себе предмет ее мало интересовал. Некоторые вещи она уже научилась делать машинально: например, за несколько десяток попыток сварить рябиновый отвар, Сью почти полностью запомнила рецепт и научилась резать книжных червей. Но ей не хватало усидчивости и погруженности в это занятие. Снейп часто срывался на нее, изводил подопечную грязной работой, но каждый раз мысленно обещал себе, что выбьет из головы ученицы всю дурь и к концу 5 курса сделает из нее лучшего зельевара на её курсе.

Погода в день Пасхи стояла великолепная, то был ранний апрель: холодные снега уже сошли, а солнце давно высушило лужи из-под него. Как и полагалось в это время, дули прохладные ветра, но, в целом, было очень тепло.

Проснувшись с утра, Сью на радостях выбежала из своей комнаты. Внизу ее уже ожидал сюрприз, заготовленный еще с вечера Ником и Лесли: большой шоколадный кот в упаковке из фольги, и мягкая игрушка, внутри которой была целая куча разнообразных вкуснейших конфет. В долгу девочка не осталась, для родных у нее тоже были подарки, такие же, что и она дарила друзьям в школе.

К десяти утра, когда Ник и Лесли уже проснулись, стол у Сью был готов: молочный чай заварен, крестовые булочки разогреты, а в большом сервизе в центре стола лежали разные конфетки, в том числе и привезенные из магического мира драже Берти.

- Светлой Пасхи, - душевно произнесла Сью, встречая родственников в столовой.

- И тебя, солнышко, - Лесли крепко сжала девочку в объятиях, а затем чмокнула по-семейному. Ник оказался более скромным. Обняв девочку, он присел на стул и объявил о своих ближайших планах.

- Есть у нас одна семейная традиция, - громко произнес он, положив оба свои кулака на стол, - к ночи, в день пасхи, пекутся небольшие пирожные с бумажками внутри. На них написаны действия, которые человек должен строго выполнить... И...

-Ни-ик, - в голос протянули Сью с Лесли. Уж они то, люди, прожившие вместе всю жизнь, знали эту традицию, как свои пять пальцев. Они уже давно привыкли проводить половину пасхального дня в готовке, ожидая тетю Сару с семьей. Обычно, именно она приносила те самые бумажки, которые в итоге доставали из булочек.

- Я уже заготовила все, после чая можно будет начать готовку, - радостно улыбнулась Сью. Она сняла кипящий чайник с плиты и разлила чай всем домашним.

После легкого завтрака началась самая нелюбимая часть дня у Сью - готовка. Они вместе с Лесли достали сковороды, начали вваливать в одну миску муку, яйца и ванильный сахар, сотни раз помешивая это все большой деревянной ложкой, вручную, так как миксер в то время был дорогим удовольствием.

После вошедших в привычку отработок с профессором Снейпом, любое занятие, в котором нужно было что-то с чем-то смешивать, а затем терпеливо выжидать готовности, ассоциировалось у Сью с ужасными вещами - многочасовыми муками и попытками начисто отмыть тонкие стеклянные сосуды. Однако, готовка с Лесли девочке нравилась. Они слизывали с ложек вкуснейшее тесто, как маленькие дети кидались мукой друг в друга, а затем, пока пирожки запекались, танцевали со швабрами, напевая при этом любимые песни группы The Beatles и изображая из себя гитаристов.

К пяти вечера через каминную сеть прибыли Демитрий с Сарой: Майкл предпочел остаться в школе, чтобы подготовиться к переводным экзаменам. Сара, крепко чмокнув девочку, удалилась из гостиной на кухню, чтобы поместить бумажки в каждое пирожное. Демитрий же, пожав руку Нику, уселся в кресло около камина и начал обсуждать с ним нечто очень важное.

Постепенно подкралось время "волшебства", как называла это Лесли. Каждый год в это время Сью приглашала двух своих старых друзей, Сэма и Кортнера, чтобы они тоже приняли участие в этом чаепитии. Поэтому, когда все, наконец, были в сборе, Ник встал, чтобы произнести свою речь.

- Дорогие друзья, мы пришли сюда сегодня не просто так! Уже несколько сотен лет в день пасхи наша семья собирается вместе и вместе пьет чай. - Он внимательно оглядел всех присутствующих, прокашлялся, прикрыв рот ладонью, и продолжил. - Но сначала, позвольте мне рассказать вам одну историю.

Отпустив наружу затянутую паузу, мужчина, обратив внимание на то, что его слушают с большим нетерпением, позволил себе продолжить.

- Несколько веков назад, в январе родилась на свет маленькая девочка по имени Габриэлла. Не было ничего прекраснее её голубых глаз, а об её улыбке слагали легенды. Мать Габриэллы умерла при родах, а отец женился снова, на женщине, которая была вдвое моложе его. Девочка росла в скромном, но очень уютном доме на берегу моря, горячо любимая отцом, и была всегда учтива с мачехой. Но, увы, сама мачеха, наблюдая за тем, какой красотой наделена девочка от рождения, возненавидела её. Немыслимым, невозможным казалось ей продолжать воспитание девчушки, чьи глаза были глубже моря, у которого они жили, а губы были алее утренней зари. Одним ранним утром, едва отец ушел на работу, мачеха связала Габриэллу, и засунула её в мешок. И отправилась она на высокую скалу, и выбросила она мученицу вниз, не оставляя девочке ни единой надежды на спасение, и желала она, чтобы поглощена волнами морскими была красота неземная.

Представители женского пола в ужасе приложили руки ко рту.

- Когда вечером вернулся отец, он спросил жену: "А где Габриэлла?" Недолго поколебавшись, ответила она, что ужасное несчастье случилось с девочкой: пошла малышка играть к скалам, злая собака испугала её и, оступившись, упала вниз она и разбилась о скалы. Разбитый горем отец отправлял несколько раз жителей деревни, чтобы они обыскали они берега, но, к сожалению, тело девочки не было найдено. Поговаривали, что девочку забрал к себе сам морской дьявол. Расстроенный отец не смог найти себе место. Он корил свою жену за то, что та не досмотрела за ребенком, и, связывая все свои воспоминания о Габриэлле с её мачехой, выгнал ту из дома. Недолго мучилась женщина, нашла себе нового, более молодого мужчину, и, вскоре, забыла о старике. Но горевал старик, и каждый раз его родительская душа наливалась кровью, и с трудом он заставлял себя вставать по утрам, и отказывался он верить в то, что дочь его любимая, о скалы разбилась крутые. И решил он в один день сходить к провидице. Та открыла ему дверь, едва он оказался на пороге. Дала она ему десять маленьких черствых комков хлеба и сказала: "Каждую Пасху ешь один шарик, и каждую Пасху выполняй то, что написано внутри. И счастлив ты будешь, и родные твои обретут счастье и покой."

Ник, снова выдержав небольшую паузу, молча разлил всем присутствующим крепкий травяной чай, по вкусу напоминавший сырую землю. Оглядев всех присутствующих, он пригубил жидкость, и, правой рукой стерев влагу со рта, продолжил.

- Десять лет каждую Пасху мужчина послушно следовал требованиям провидицы, зачастую, как ему казалось, глупым. Он год жил в лесу абсолютно один, год на завтрак ел горсть сухой травы, год не смотрел на себя в зеркало, год не расчесывался, год ходил на работу на одной ноге, подбирая вторую рукой, год в полнолуния закапывал серебренный фунт около крыльца, год писал письма самому дорогому человеку и оставлял их в дупле высокого дуба на опушке леса, год подметал ночью пустынные улицы деревни, год отдавал свой ужин чудищу морскому и год выращивал у себя во дворе красивые белые лилии. И вот, одиннадцать лет спустя, когда распустился последний куст цветов, во двор мужчины зашла прекрасная девушка. Ветер играл с её волосами, развевал её белое, легкое платье, а её босые, серые ноги спокойно преодолевали препятствия в виде острых булыжников. Затмив солнечные лучи, девушка выпрямилась. И она показалась мужчине ангелом, спустившимся с небес. Но узнал он её, ведь это была его дочь. Спустя одиннадцать лет она вернулась к нему. И жили они счастливо. И с тех пор, каждую Пасху делали они пирожные с бумажками, на которых были написаны действия, и послушно выполняли они их. И традицию эту сохранили по сей день. - Ник снова пробежал глазами по всем заинтригованным собравшимся. Никто не слышал эту историю раньше. - И сегодня, как старшему представителю этого семейства, позвольте мне первому вскрыть свое пирожное.

Ник, привыкший, что ему всегда и во всем уступают, аккуратно надавил на пирожное и, когда оно треснуло по длине, открыл. Немного смяв в руке свернутый листок, он улыбнулся во все тридцать два зуба.

- Тут написано, - слегка усмехнувшись, начал он, - чтобы я облил себя холодной водой на улице.

Конечно, сложные, невыполнимые действия на бумажках никогда не писались. Со временем эта традиция стала шуточной, она поддерживала теплые, доверительные отношения в семье.

Сразу же было подано большое ведро с водой и все, кто находился в это время в гостиной проследовали на задний двор за главой семейства. Тот, поежившись от холода, помяв рыхлую землю под ногами, обреченно вздохнул.

- Лесли! Давай быстрее! Ведро! - Его жена мигом вручила ему сосуд.

Ник, театрально изобразив из себя мученика, рассмешил всех присутствующих детей и опрокинул на себя воду. Он, протерев свои глаза от ледяной жидкости, попрыгал на месте, одновременно пытаясь согреть себя и смахнуть на землю как можно больше воды, и побежал в теплый дом искать полотенца, крикнув имя своей жены.

- По семейной традиции, - продолжила Лесли за мужа, который ушел вытираться, - человек, выполнивший действие, называет имя человека, который следующим будет выполнять.

Открывать пирожное оказалось делом непростым, и Сью это почувствовала на себе, как только очередь дошла до неё. Лесли уже отстучала по столу ритм своей любимой песни, дядя Демитрий пробежал десять раз вокруг дома, а Сара, озвучив свой самый большой страх, назвала имя племянницы.

Добравшись до листка, Сью кончиками пальца почувствовала, каким шершавым он был, словно это был пергамент...

"Точно," - подумала Сью, украдкой взглянув на тётю, и улыбнулась. Она нежными пальчиками развернула миниатюрный свиток и застыла...




Не имея времени тщательно раздумывать о том, что делать, Сью резко обернулась.

"Профессор?"

Вскочив на ноги, Сью перепрыгнула через диван и на бегу выкрикнула: "Сэм!" Под удивленные взгляды она устремилась туда, где, как ей показалось, несколько секунд назад она видела своего декана. В ночи его силуэт был не так заметен: черная мантия сливалась с тенью, волосы выделялись лишь благодаря болезненно-бледному лицу, которое, собственно, и выдавало его. Он стоял на ближайшем перекрестке за небольшим кустом, облокотившись на невысокую березу, и пристально наблюдал за домом, в котором жила девочка.

Сью выбежала на улицу, оставив дверь нараспашку, и остановилась посреди дороги, внимательно вглядываясь. То место, где только что профессор Северус Снейп, слегка почесывая затылок, прожигал её до боли безразличным взглядом, который можно было почувствовать даже на большом расстоянии, пустовало.

- Профессор? - громко крикнула девочка, будто ожидала, что тот отзовется. Но ответило ей только эхо, многократно отражаясь от домов, проходя по пустынным улицам, и возвращаясь обратно. - Профессор, я знаю, что вы здесь!

Сильный порыв холодного ветра раздул волосы девочки, и она, наверняка, убежала бы в дом, если бы не её детское любопытство. Заметив, как шевелятся кусты, Сью стремительным шагом пошла к углу.

Было очень темно, лишь два одиноких фонаря освещали улицу: один с левой стороны от дома, другой с противоположной. Луну скрыли темные тучи, предупреждая девочку о возможном дожде. Но Сью не обратила внимания на то, как сгущались тучи прямо у неё над головой. Девочка уверенно приблизилась к кусту и, на всякий случай сжав в руке палочку, резко завернула. Пусто.

Но она его видела! Видела! Снейп стоял около этого куста, скрестив ноги и всматриваясь вдаль.

- Профессор! - снова прокричала она, краем левого глаза случайно заметив, как метнулась черная мантия. Сью побежала в ту сторону.

Небеса с угрозой грохотнули, оставляя на земле еще больше тени, чем прежде. Но для Сью это не являлось никаким препятствием: она чувствовала, как малюсенькие капли приземлялись на её голые руки и шею, как волосы становились влажными, как намокала одежда, но она не останавливалась. Снова завернув за угол, Сью продолжила погоню за нежданным гостем, хоть ничего и не было видно. Она следовала лишь своей интуиции. Постепенно дождь становился более густым, превращаясь в ливень, мокрые волосы прилипали к телу, а тяжелая одежда существенно осложняла движения. Под ногами образовались глубокие лужи, и Сью перепрыгивала их, если конечно замечала. Подбегая к очередному углу, Сью значительно замедлилась и, почувствовав в правом боку боль, прижала к насквозь мокрой майке руку.

- Профессор! - задыхаясь выдала она, - за углом тупик, я вас догнала, выходите!

Но завернув за угол в очередной раз, девочка дернулась от удивления - темный тупик пустовал. Сью внимательно осмотрелась: на крышу взобраться было невозможно, все окна были забиты деревяшками, а на асфальте внизу не было люков. Взгляд Сью скользнул по стекающим ручейкам: в грязной луже, зацепившись за камешек, развевалась в воде лазурная ленточка.




Результат ночной прогулки был известен уже спустя неделю. Это был третий день учебы, когда первым уроком стояла история магии. Благополучно проспав завтрак, Сью решила, что ей вполне хватит сил, чтобы дойти до кабинета и упасть за парту. Её самочувствие оставляло желать лучшего: опухшие глаза сильно слезились, голова раскалывалась от боли, на виски больно давило, тело ужасно ныло, а на лбу можно было жарить яичницу. Горло разрывалось от колющей боли, а говорить было очень сложно.

С трудом заставив себя встать с кровати, Сью натянула на себя юбку, блузку и кардиган. Она поняла, что у нее не хватит мозгов и сил справиться с такой сложной головоломкой, как галстук, и накинула его сверху, обернув вокруг шеи, словно это был шарф. Чтобы не замерзнуть, она укуталась в зимнюю дорожную мантию, и вышла из гостиной.

До кабинета Сью дошла перебежками: когда мутило сознание, она нехотя останавливалась у стены, опиралась на нее и стояла так, пока в глазах не прояснялось.

На урок Сью пришла с небольшим опозданием. Плюхнувшись за последнюю парту, девочка уронила голову на руки и, не замечая на себе удивленных взглядов, постаралась окунуться в мир снов. Профессор Бинс немного замешкался. На его уроки ученики, а, тем-более, ученики слизерина, не часто приходили в таком виде: потрепанные волосы, дорожная мантия и галстук, который небрежно торчал из-под мантии.

-Мисс Корнер, - монотонным голосом обратился призрак, - с вами все в порядке?

Пропустив вопрос мимо ушей, Сью тяжело выдохнула и всхлипнула.

- Мисс Корнер, - повторился преподаватель, но быстро понял, что девочка не слышит его. Он решил переключиться на её соседку,- мисс Девис, что случилось с мисс Корнер?

- Не знаю, - ответила подруга, вопросительно посмотрев на Сью, а затем, дотронулась до её лба и, вскочив, воскликнула, - да у нее температура, сэр!

- Так, - протянул профессор, оглядев весь класс, - мистер Малфой, отведите мисс Корнер к мадам Помфри.

Малфой, чуть поколебавшись, встал на ноги и, обхватив девочку, вывел её из класса.

Дорога до лазарета оказалась весьма долгой: девочка еле-еле передвигала ногами, рассказывая при этом какие-то абсолютно непонятные вещи, о которых Малфой даже не слыхал. Среди них был и рассказ про тостеры и электричество, которых девочке так не хватало в этом волшебном мире. В итоге, мальчик устал останавливаться через каждые 5 минут, чтобы дать Сью собраться с силами, и продолжить путь и разговор.

На середине их мучений, Драко задал сам себе риторический вопрос: "Как же тебя так угораздило, Корнер?" Девочка, с трудом понимающая, что происходит и где она находится, сочла нужным ответить своему однокурснику, а проще говоря, рассказать всю правду.

- Снейп! - на весь коридор воскликнула она, Драко в ужасе осмотрелся по сторонам, - Снейп шпионил за мной!

- Корнер, ты можешь спокойно перетерпеть еще десять минут? Мы почти дошли.

Но Сью, оттолкнув от себя мальчика, продолжила говорить, едва не повалившись на холодный пол замка. Лишь твердая рука приятеля, вовремя ухватившая слизеринку, спасла её от падения.

- Драко, я точно знаю, что это был он. Я решила, что смогу его догнать, бросилась в ливень, но промокла насквозь, так и не догнав его.

- Корнер, - Малфой попытался надоумить девочку, - посекретничаем, когда ты в себя придешь.

Малфой крепче сжал руку на талии Сью и немного ускорил шаг. Его однокурсницу качало из стороны в сторону и он, пытаясь её придерживать, сам чуть не валился с ног.

Когда они переступили порог больничного крыла, Малфой окрикнул колдомедика. Мадам Помфри что-то обсуждавшая в этот момент с профессором МакГонагалл, тут же ринулась к пациентам. В надежде, что это не было очередным нападением, она подступила к второкурсникам. Вытащив девочку в бреду из рук парня и аккуратно укладывая Сью на ближайшую кровать, колдомедик поблагодарила Мерлина за то, что страшная участь снова обошла её, учеников, да и всю школу стороной.

- Что случилось, мистер Малфой? - строгим голосом, с соответствующим завучу тоном, спросила профессор МакГонагалл.

Она никогда не доверяла Малфою, да и вообще никому из слизерина, не на словах зная, какие вещи могут они вытворять. Но сейчас, когда она созерцала сразу двух учеников враждебного ей факультета, она не знала, что и думать. Она переводила свой взгляд с Драко на Сью, без всякого желания самостоятельно искать причину появления в больничном крыле двух второкурсников.

- У нее обычный жар, Минерва, - поспешила успокоить заместителя директора мадам Помфри, - ничего серьезного, бодроперцовое зелье её быстро поставит на ноги.

Мадам Помри удалилась за зельем в свой кабинет, оставив Малфоя наедине со строгой женщиной, которую он всегда немного побаивался, и бредящей подругой, которая засунула руку в карман и, беспомощно промычав, чтобы привлечь к себе внимание, вынула наружу кусок пергамента. Это была та самая бумажка, на которой девочка написала несколько предметов, которые она собиралась изучать на третьем курсе.

- Она мне рассказывала что-то про то, как за ней следил профессор Снейп, профессор, - высоким, но учтивым голосом сказал слизеринец, - я не говорю, что это так, просто...

- Мадам Помфри разберется с этим, мистер Малфой. Идите на урок.

Кинув в последний раз печальный взгляд на Сью, Малфой выдернул из её рук кусок пергамента, и, развернув его, подернул бровью.

- Мистер Малфой!

Недовольно цокнув, парень вручил преподавателю небольшую бумажку и ушел на историю магии.

Очень скоро Сью провалилась в забытье, а профессор МакГонагалл, накрыв девочку теплым одеялом, присела рядом. Она с силой прижала свою руку ко лбу девочки и, почувствовав высокую температуру, огорченно покачала головой.

- Так как скоро она поправится? - спросила декан гриффиндора, когда заметила движение колдомедика в центре комнаты.

- К завтрашнему утру, Минерва, - уверила женщину подоспевшая мадам Помфри.

Она аккуратно присела с другой стороны кровати, силой открыла рот второкурсницы и влила в него жгучую жидкость. Пациентка горько поморщилась и проглотила её.

- Что ж, - тихо сказала МакГонагалл, махнув в воздухе рукой с пергаментом, - я предупрежу Северуса об отсутствии Корнер сегодня.