Глава 2.

Придя домой, Гермиона в первую очередь покормила Живоглота, который крутился под ногами и истошно мяукал, и отчитала Рона за то, что он не сделал этого сам. На что Рон только отмахнулся и пошел на кухню сделать чай для уставшей Гермионы.
Позже, сидя в гостиной за чаем и свежими булочками, которые передала миссис Уизли, Гермиона продолжила ругать Рона.
— Вот скажи, неужели так трудно просто взять и насыпать корм в миску? Своего Сычика ты, небось, не забыл покормить? А Живоглота, значит, не надо, да?
— Гермиона, Сычик может и сам добыть себе пищу. И он не такой бесполезный, как твой глупый кот, он хотя бы письма носит.
— Не смей называть Глотика глупым, Рон! Это ты глупый, раз считаешь, что Живоглот может целый день сидеть без еды. За что ты его так не любишь?
Рон в притворной задумчивости прищурился и поднял взгляд в потолок.
— Он линяет, дерет мебель, орет, лезет ночью в кровать, линяет, гадит в два раза больше, чем ест, дерет обои, шумит по ночам, охотится за Сычиком, линяет…
Гермиона его перебила:
— Ты уже три раза сказал, что он линяет.
— Да потому что у меня такое чувство, что он больше ничего не умеет, кроме как валяться везде и разбрасывать свою шерсть.
— Он же кот, Рон. Все кошки линяют.
— Да, но этот кот умудряется линять только на моей одежде, на моем кресле, на моей половине кровати, и вообще на всем моем.
Гермиона вздохнула и устало прикрыла глаза. Как же ей надоели эти споры! Еще в школьные времена они были как кошка с собакой. Но если раньше они ругались из-за учебы, выходок Фреда и Джорджа и только иногда из-за Живоглота, то сейчас все скандалы сводятся к домашним обязанностям.
— Значит, ему нравится твой запах, раз он лежит там, где пахнет тобой. И все, хватит, я не хочу больше об этом говорить.
Рон примирительно улыбнулся и обнял Гермиону одной рукой.
— Скажи, что у тебя сегодня случилось? Почему ты такая дерганная с работы пришла?
Гермиона, чуть помедлив, решила все-таки рассказать, так как есть.
— Сегодня ко мне заходил Кингсли. Он отстранил меня от всех дел.
— То есть, как отстранил? Гермиона, он не может так сделать, ты же лучшая в Отделе! Да что там в Отделе ¬– во всем Министерстве! — Рон уже почти перешел на крик, от чего Сычик, до этого спокойно спавший, проснулся и с верещаньем заметался по клетке.
— Ты дослушай сначала. Это еще не самое плохое. Ты слышал, что случилось с Драко Малфоем?
— Да что с ним может случиться? Это же Малфой! Неужели облысел?
— Рон!
— Молчу!
Поставив чашку с чаем на стол, Гермиона продолжила:
— Он ослеп. Совсем. И голос почти потерял. Он стал абсолютно беспомощен.
Рон в удивлении уставился на Гермиону.
— То есть, как ослеп? Почему?
— Я этого не знаю.
— А Кингсли?
— И Кингсли, по-видимому, тоже.
— А почему об этом не писали в газетах?
— Наверно, кто-то из Министерства запретил «Пророку» это делать.
Они еще некоторое время посидели в молчании, потом Рон, будто опомнившись, спросил:
— Я только не пойму, а ты-то здесь причем?
— Меня назначили ответственной за него. Мне нужно будет ежедневно ходить к нему, помогать по хозяйству, учить его жить с этим.
— Но почему именно ты? — гневно воскликнул Рон. — Что, нельзя было назначить кого-нибудь другого? Например, ту же самую Алису?
Алиса была помощницей Гермионы. Симпатичная девушка с короткой стрижкой и всегда смеющимися глазами, она была хорошей помощницей, но очень рассеянной, чем иногда напоминала Гермионе Тонкс.
— Рон, просто я единственная, кто не будет смотреть на него, как на пожирателя, — устало объяснила Гермиона, — ты же знаешь, что Малфой пошел по этому пути из-за страха за семью. У него не было другого выбора, так же как и у тебя, у меня, у Гарри не было выбора – остаться в стороне или же сражаться против Волан-де-Морта.
Да, это было чистой правдой. Разве Гарри мог закрыть на все глаза и просто плыть по течению или, того хуже, вступить в ряды пожирателей, после того, что Волан-де-Морт сделал с его родителями и близкими людьми? Он мстил за своих маму и папу, за Сириуса, за Седрика. Так же и Малфой. Он знал, что их семья вышла из доверия Темного Лорда, он знал, что еще один малейший промах – и Волан-де-Морт убьет их. Малфой не хотел убивать Дамблдора, он уже почти опустил палочку и перешел на светлую сторону. Он плакал в туалете в обществе Плаксы Миртл и говорил, что не сможет, убить, что Темный Лорд убьет их – его и его родителей. Он боялся за свою семью. Гарри боролся за свою семью. Этим они были похожи.
Размышления Гермионы прервал тихий голос Рона.
— Когда тебе нужно приступать?
— Завтра. Я должна отнести ему письмо.
— Что за письмо?
— Оно не подписано. На нем только имя Малфоя.
— А о чем в нем говорится?
— Это тоже мы не знаем. Оно зачаровано на прикосновение получателя. Если мы попробуем его вскрыть – оно осыплется пеплом, и его уже не восстановишь никаким заклинанием.
Гермиона замолчала. Рон тоже не спешил говорить, и они в полнейшей тишине допили почти остывший чай. Наконец, Рон поднялся на ноги, протянул руку Гермионе, и сказал:
— Пошли спать, завтра у тебя тяжелый день, да и мне нужно будет лететь в Швейцарию за ингредиентами для товаров из нашего с Джорджем магазина.
Гермиона послушно встала, взмахнула палочкой, отчего посуда отправилась в раковину, и пошла вслед за Роном в их спальню.
Хоть Рон и был с ней нежен этой ночью во время секса, она не смогла расслабиться и доставить ему удовольствие. Из ее головы не выходили мысли о Драко Малфое.