Глава 14. Хогсмид (Часть 1): Две Половинки Одного Целого Солнца

Мы вместе – целое с тобой,
И дополнять друг друга рады.
Ты вся моя, а я весь твой,
Не нужно большей мне награды!

Я парус корабля большого,
Ты ветер, наполняющий его.
Ты песня, я в ней просто слово,
Не нужно больше ничего!

Я воин, ты святое знамя,
Я жизнь отдам, лишь сохранить.
Я дым, а ты большое пламя,
Ведь дыму без огня не быть!

Я стебель, ты вода святая,
Мне жизнь дарована тобой.
Ты небо, я лишь там летаю,
Ты родина, я воин твой!

Ты космос, я твоя планета,
Ты море, я лишь рыба в нём.
Ты солнце, я лишь лучик света,
Мы вместе радуга с дождём!

И мы с тобой вдвоём едины,
Мы вместе логин и пароль.
С тобою мы непобедимы,
Как королева и король!

Свою вторую половину,
Не дам в обиду никогда.
Я в сердце, как в музей картину,
Закрою – раз и навсегда!


Для Блейза Забини выходные приближались катастрофически медленно. Казалось, время нарочно оттягивает момент, которого юный Слизеринец ожидал с замиранием сердца. Блейз Забини не мог дождаться того дня, на который было назначено свидание с самой удивительной и замечательной девушкой, которую он когда-либо встречал. Которая изменила всю его жизнь, все его мировоззрение, да и его самого в частности. Это их первое свидание, и он очень надеялся, что оно будет далеко не последним. Блейз Забини хотел еще много-много таких встреч, где будет только он и она, и никого больше. Ни Поттера с Уизли, ни Грейнджер с мелкой Уизли, ни кого-либо еще, кто постоянно крутился вокруг той, которой он стал жить и дышать. Ради которой он готов был свернуть горы и снести все барьеры. Все оставшиеся дни до выходных, Блейз Забини буквально парил в облаках, обдумывая каждую деталь предстоящего свидания с Кэтрин Пирс. Чем ее занять, куда пойти, о чем говорить, в конце концов, как вести себя с ней – он не знал. Ведь она была не такой, как остальные девушки, с которыми он встречался. Она была особенной для него, а значит и его поступки по отношению к ней должны быть особенными. Такими, какие он не совершал ни для одной другой.

Волновался ли он? Еще как! Волновался, словно маленький мальчишка, решивший впервые взлететь в воздух на своей новой метле, опасаясь того, что у него может не получиться, и он шарахнется с огромной высоты, разбившись в лепешку. О чем тут говорить, если эта девушка заставляла его волноваться одним только своим взглядом, одним прикосновением своей руки, после чего кровь в теле начинала закипать и бурлить так, что в глазах темнело, а в голове взрывались тысячи разноцветных фейерверков, окрашивая мир во все цвета радуги, даже таких, каких не существовало вовсе. Кэтрин Пирс была той, которую он хотел не только физически. Кэтрин Пирс была той, за которую он готов был бороться до последнего вздоха. Сердце которой он готов был покорить любыми способами и ждать столько, сколько того требует время. Да хоть всю жизнь, главное, чтобы была рядом. Главное, чтобы только ему дарила нежные улыбки и взгляд блестящих глаз. Он хотел ее. Хотел до безумия. До умопомрачения. До дрожи в ногах. До помутнения в глазах. Он хотел засыпать и просыпаться рядом с ней. Хотел, чтобы она принадлежала только ему и никому больше. Господи, да он еще никогда и никого не хотел так, как жаждал ее.

Блейз считал каждый день, каждый час, каждую минуту и каждую секунду, приближающую его к долгожданной встрече. Он сталкивался с ней на занятиях, в коридорах, в Большом Зале, но кроме приветственных улыбок или мимо проходящих – «Привет», ничего не происходило. Она всегда была в присутствии своих друзей. Вместе с ними приходила на уроки, на завтрак, на обед, на ужин, даже в библиотеку ходила на пару с Гермионой Грейнджер. Эх, не ошибся Драко Малфой, когда еще в «Хогвартс-Экспрессе» назвал этот круг общения – «Золотым Квартетом». Кэтрин Пирс блестяще вписалась в компанию Гарри Поттера, будто и была всегда с ними. Да… Блейза это немало раздражало. Не то, чтобы он был не доволен ее друзьями, нет. Ее право – выбирать себе друзей. Просто им она уделяла гораздо больше внимания, чем ему, и это, мягко сказать, бесило. Благо хоть на уроках Слизнорта он мог находиться с ней рядом подольше. Но и этого ему было недостаточно. А еще этот ее чертов тайный поклонник, периодически присылавший ей синий цветок, не давал спокойно заснуть. Блейзу вдруг отчаянно захотелось выяснить, кто он такой, и настучать ему по башке, чтобы не зарился на ту, которая должна принадлежать только ему – Блейзу Забини. Потому что для Блейза Забини Кэтрин Пирс была капелькой живительного воздуха – когда не видишь ее, или нет ее рядом, начинаешь задыхаться.

Между тем, погода все время менялась, на день по нескольку раз. Солнце то выходило, то скрывалось за темными тучами, нависшими над землей. Да и толку-то от этого солнца, все равно не греет. Лишь озаряет своими лучами замок, проникая сквозь витражные стекла, от которых бегают световые зайчики по стенам. Ветер то утихал, то снова начинал бушевать. Холод пробирался до самых костей. Дождик шел, то мелкий-мелкий и противно моросистый. А то и ливень – как хлынет, да так, что окна дребезжали под его безжалостным натиском, и невозможно было выйти из замка. Люди сменяли одежды на более теплые, так как осенние легкие мантии, куртки и кофты уже совсем не грели. Видимо, госпожа Зима решила вступить в свои права раньше времени, хоть до ее прихода и оставался еще почти целый месяц. Но осень не уступала и боролась за остатки своих последних недель. А время все же неумолимо шло вперед, несмотря на то, что над некоторыми оно в буквальном смысле издевалось. Выходные все-таки наступили, и даже матушка природа пошла на уступки, предоставляя веселым студентам Хогвартса чудесную, ясную погоду. Не было мрачных туч – значит, и дождь здесь не к месту. Не было вредного ветерка – значит, нет и пробирающего до костей холода. Есть только солнышко, слегка согревающее землю, спуская к ней свои ласковые и нежные лучи. Природа щедро наградила тех, кто так долго ждал этих выходных. Она дала им возможность провести этот день так, как многие его запланировали.

****

Студенты Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс, с большим энтузиазмом собирались в свой первый, в этом году, поход в излюбленную деревеньку – Хогсмид. Девчонки то и дело бегали прихорашиваться перед предстоящей встречей со своей второй половинкой. Красились, делали прически, выбирали самые соблазнительные наряды, а у некоторых даже была истерика, по поводу того, что в гардеробе не оказалось подходящей кофточки под брючки, или подходящих ботинок под сумочку. Таковой являлась и Лаванда Браун, вот уже битый час носившаяся по всей спальне, дико нервируя своим визгливым голосом даже лучшую подругу, Парвати Патил, которая, в свою очередь, уже давно собралась. Кэтрин старалась не обращать внимания на угорелую пассию Рональда Уизли, но ее нытье уже до такой степени приелось, что хотелось наслать на нее «Силенцио» с «Петрификусом» на пару. Создавалось впечатление, будто отсутствие кофточки для нее – подобие конца света.

Кэтрин оглядела Лаванду с ног до головы. В целом, выглядела она хорошо, если не считать излишки макияжа. Выпрямленные волосы очень ей шли, но несколько слоев пудры отнюдь не добавляли очарования, она была похожа на гипсовую статую. А ресницы, пропитанные тушью, и вовсе портили о ней все впечатление. Кэтрин даже удивилась, как глаза Лаванды все еще держатся открытыми.
«И что Рон нашел в ней? Гермиона куда лучше со своей природной красотой!» – подумалось вдруг.

Подойдя к своему шкафу, Кэтрин достала оттуда оранжевую водолазку. Она была красивой, сшита из мягкого утепленного материала, и все в ней казалось обычным. Однако весь замысел был в том, что на плечах было небольшое отсутствие ткани. На теле эта вещица выглядела весьма элегантно. В свое время Кэтрин была большой шмоточницей, сейчас же многие ее привычки изменились, но любовь к красивым вещам так и не угасла. Кэтрин вздохнула и еще раз посмотрела на оранжевую вещь в своих руках. Нет, этот цвет ей никогда не нравился, но тетя Маргарет, зная об этом, все равно предпочла подарить ей кофту именно такого оттенка.

– Возьми! – без сожалений протянула она предмет своего гардероба Лаванде. Та удивленно воззрилась на нее. – Она новая и как раз подходит под твои брюки, – сказала ей Кэтрин.

– С… спасибо! – видимо, от радости Лаванда стала заикаться. – Я обязательно верну ее в хорошем состоянии, честное слово!

Она так пищала, что Кэтрин захотелось заткнуть уши руками.
«И как только Рон терпит этот противный голос?» – пронеслось в голове. – «У Гермионы куда приятней!»
Почему-то Кэтрин все время сравнивала Лаванду с Гермионой. И все время вторая была лучше первой. Не потому, что она ее подруга, нет. Кэтрин действительно считала Гермиону красивой девушкой, плюс ко всему, умной. Не зря ведь ее называют лучшей ученицей Хогвартса. У Гермионы была харизма, природная красота, обаятельность и, без сомнений, соблазнительная фигура. Но Гермиона не подчеркивала всю эту соблазнительность и странным образом ее сторонилась. Гермионе это было ни к чему. Для Гермионы важным были уроки, домашние задания, и любимая «Нумерология» с «Древними Рунами» на пару. Причем все это не мешало тому, что мальчишки заглядывались на нее, вот только подойти все боялись. Особенно после одного случая…

Однажды Гермиона огрела книгой одного парня. Кажется, его зовут Дмитрий Беликов. Семикурсник Слизерина, переведенный из Дурмстранга. Парень этот решил испытать судьбу, поближе познакомившись с неприступной Гриффиндоркой, прямиком заявив ей о том, что она ему нравится, и он был бы не прочь с ней повеселиться. Гермиона же поняла все по-своему и огрела бедолагу толстым фолиантом прямо по голове и прямо в Большом Зале, на виду у всех. Смеху было немеряно. Теперь, как только этот Слизеринец видел Гермиону, сразу же старался обходить ее стороной. А ведь он говорил правду. Гермиона действительно ему нравилась. А под словом «Повеселиться» он подразумевал ничто иное, как романтическое свидание в Хогсмиде. Блейз рассказал это Кэтрин на уроке Слизнорта, как раз после всего произошедшего.

Вообще, новые студенты из других школ, приехавшие закончить учебу в Хогвартсе, не вмешивались в межфакультетские распри. Для них это явление казалось глупым и по меньшей мере смешным. От того они не считали чем-то инородным сочетание «Гриффиндор – Слизерин». И именно по этой причине, Дмитрий Беликов положил глаз на Гермиону Грейнджер. Ага, и пролетел, как фанера над Парижем, получив по голове тяжеленной книгой. Тут еще и Маклагген не давал Гермионе проходу. Однако с ним Гермиона старалась держать себя в руках, терпеливо выслушивая его идиотские комплименты, сказанные в основном в свой же адрес. Кэтрин он чем-то напоминал Лаванду, они были похожи. Блондины, с пронзительно серо-голубыми глазами и оба помешаны на своей бесподобной персоне. Вот и Лаванда сейчас, натянув на себя подаренную кофточку, крутилась возле зеркала и любовалась своим внешним видом.

– Неплохо. Можешь не возвращать, – сказала ей Кэтрин, и в ту же секунду ощутила на себе нехилый вес однокурсницы, которой вздумалось ее обнимать от переизбытка эмоций. – Оу, тише Лав-Лав. Я все-таки не Бон-Бон. Не смогу удержать твой вес на себе.

– Прости! – отходя от нее, протараторила Лаванда. – И еще раз спасибо. Выручила.

– Тебе очень идет, – довольно протянула Парвати, не меньше подруги обрадовавшаяся, что с гардеробом, наконец, покончено. – И ты, Кэтрин, выглядишь классно, – добавила она, рассматривая фиолетовую кофточку с V-образным вырезом, черные джинсы, ботинки на каблучке, блестящий серый шарфик на шее и теплую черную курточку. Кучерявые волосы, которые Кэтрин не любила собирать, как обычно спадали тяжелой копной до поясницы.

– Спасибо, Парвати, – равнодушно поблагодарила она однокурсницу и направилась к выходу из спальни. С Блейзом они договорились встретиться возле «Сладкого Королевства».

****

– Ты с нами? – спросил Теодор, натягивая на себя куртку.

– Только до Хогсмида. А там, к моей радости, на пару часиков я вас покину. Встретимся в «Кабаньей Голове», – ответил Блейз, зашнуровав ботинки.

– И что ты нашел в этой Пирс?! Девчонка девчонкой, – пробормотал Теодор. – Таких полным-полно на нашем факультете. Взять ту же Гринграсс-старшую. Она по тебе уже который год сохнет. По ней, в свою очередь, многие старшекурсники. А ты выбрал эту маггловскую Гряз…

– Заткнись, Тео! – прервал его на полуслове нахмурившийся Блейз. – Не надо ее так называть. И, вообще, тот же вопрос я могу задать и тебе. Что такого в Паркер, чего нет в Милисенте? По мне, так лучше Булстроуд.

– По крайней мере, Кристен мне ровня, – ответил Теодор, став загибать пальцы. – Она чистокровна, красива, умна, и я люблю ее. А Пирс - обычная маггла, плюс Гриффиндорка, плюс подружка Поттера, плюс стерва и предательница. Она предала Кристен. Дальше моих пальцев просто не хватит.

– Предала Кристен, говоришь?

Блейзу вдруг отчаянно захотелось дать Теодору по голове, чтобы выбить из него ложь, которую наплела ему Кристен Паркер. И Блейз сделал бы это, если бы перед ним не стоял один из его лучших друзей. Ведь даже первый ненавистник Грязнокровок, непревзойденный своей идеальной родословной, Драко Малфой, осознал, что неважно какого происхождения тот или иной человек. Важно лишь то, что он из себя представляет и каков его внутренний мир.

А что, собственно, Блейз ожидал? Что окружающие просто так примут его дружбу с магглорожденной? Как бы не так. Интересно, что они скажут, когда узнают, что он по уши в нее втрескался? Если честно, то ему было глубоко плевать на мнение окружающих. Плевать даже на мнение своих друзей. Это его жизнь, и только он вправе решать, что для него лучше. А самое лучшее в его жизни – это Кэтрин Пирс.

– Интересно, – протянул Блейз.– Я думал, Драко рассказал вам правду.

– Это не поменяет моего отношения к Пирс, – отрезал Теодор. – Как и не поменяет отношения к Кристен.

– Мне все равно, Тео, – пожал плечами Блейз, накидывая на себя куртку. – Пусть она маггла, пусть подружка Поттера, пусть представительница Гриффиндорского факультета. Для меня она, в первую очередь, девушка, которую я…

Блейз не договорил, прервав самого себя. Им пока незачем знать, какие чувства он испытывает к Кэтрин. Для начала нужно понять, как сама Кэтрин относится к нему. И, в первую очередь эти не произнесенные слова должна услышать именно Кэтрин. Но так ли вовремя он остановил самого себя? Теодор склонил голову набок, подозрительно сощурив глаза.

– Уж не хочешь ли ты сказать, Забини, что ты ее…

– Уважаю? – вопросительно перебил его Блейз. – Да! Уважаю! Хочешь знать, почему? Потому что она мой друг! Хочешь знать, нравится ли она мне? Да! Очень нравится! Она девушка, и как ты сам подметил, когда увидел ее впервые, вполне хороша собой, так что, я думаю, эти аргументы вполне удовлетворят твое любопытство, – с невозмутимым видом Блейз дал понять, что больше не намерен разговаривать на эту тему.

– Не думаю, что ты хотел сказать именно это, – цокнул Теодор. – Но ты прав. Это удовлетворило мое любопытство. Пока что удовлетворило. Я не могу понять только одного - почему она действует на вас, как психотропный препарат, от которого сносит крышу?

– Нас? – выгнул бровь Блейз.

– Драко! – ответил Теодор, покрутив какую-то статуэтку в руках. – После злополучного урока у нашего уважаемого декана, он сам не свой. Он изменился. А вообще, вы, ребят, очень странно ведете себя. И я уверен, что причина этих странностей заключается в Кэтрин Пирс. Это похоже на… – Теодор состряпал задумчивую физиономию. – Любовный треугольник?! – закончил он с удовлетворением заметив, как нахмурился Блейз.

Он не понял, было ли это вопросом или утверждением, но слова Теодора ему совсем не понравились. В них присутствовало что-то такое, чего невозможно было объяснить. Так бывает, когда младенцу повторяют слово «мама», а он пока еще не знает, что оно означает.

– У тебя паранойя, – усмехнулся Блейз.

– А еще этот странный таинственный поклонник, частенько присылающий ей синюю розу. Тебе никогда не было интересно, кто он такой? – продолжал умничать Теодор, не обращая ни малейшего внимания на слова друга. – А мне вот стало интересно. И я даже догадываюсь, кто он.

– Тогда может, поделишься своими догадками? – развел руками Блейз. – Мне тоже, знаешь ли, интересно узнать имя типа, который заваливает ее подарками а-ля - «Доброе утро, детка!».

– Обязательно поделюсь. Как только буду уверен, что догадки мои верны, – проворковал Теодор. – А сейчас нам пора. Думаю, Драко и Пэнси уже заждались нас.

Поставив многострадальную статуэтку обратно на письменный стол, он выскользнул из комнаты под пристальным, взглядом Блейза. Конечно, Теодор не знал, кем является тайный поклонник Грязнокровки. И даже не догадывался. Он сказал это только потому, что хотел убедиться в правильности других подозрений. И у него это получилось. Подозрения подтверждались. В глазах Блейза и Драко Теодор видел одинаковые эмоции. И если у первого они были нескрываемо читабельны, то второй старался их подавить любыми возможными способами. Вся эта игра начала его забавлять. И Теодор не собирался на этом останавливаться.

****

Хогсмид встретил учеников Хогвартса оживленной обстановкой. Все магазины и развлекательные заведения были забиты до основания. Хозяева, встречающие своих посетителей, приветственными улыбками – «Добро пожаловать, дамы и господа!» – с удовольствием обслуживали каждого, кто так или иначе решил пристроиться именно под его боком. Еще бы, после столь бурного посещения, наверняка у них в карманах останется немалое количество золотых монет. Как и в маггловском мире, тут тоже были несказанно рады деньгам. Здесь продавцы, бармены и официанты любили золотые галлеоны не меньше собственной жизни. Но также они старались всячески угодить клиенту, чтобы у того остались о них приятные впечатления. Особенно, если у этого клиента имелся достаточно наполненный денежный мешок. Такие работники были и в трактире «Кабанья Голова», куда зашла небольшая группа Гриффиндорцев, кое-как отыскавшая свободный столик.

– «Три метлы» выглядит куда более ухоженным, чем этот трактир, – поморщившись, пробормотала Кэтрин, усаживаясь на покосившийся стул.

– Здесь хоть свободные места есть, – отозвался Рон, присаживаясь рядом с довольной Лавандой, всячески демонстрирующей свою новую подаренную кофточку.

Кэтрин вздохнула. И тут, к ним подскочила молоденькая официантка с довольной улыбкой.

– Что будем заказывать? – спросила она вежливо.

– Семь кружек сливочного пива, – ответил ей Гарри.

– Мне не нужно, – поспешно отказалась Кэтрин. – Все равно скоро уйду от вас.

Официантка улыбнулась своим клиентам и, приняв заказ, упорхнула.

– Ты уверена? – спросил Рон. – Может, все-таки не пойдешь на встречу с этим Хорьком? Мало ли! Может, он что удумал!

Кэтрин закатила глаза. Недоверие друзей по отношению к Блейзу начинало надоедать.

– Рон, Блейзи ничего мне не сделает, – повторила она, наверное, уже сотый раз.

– Блейзи? – сквозь смех проскулил Маклагген. – Пирс, не кажется ли тебе, что это слишком по отношению к этому итальяшке?

– Кормак, прекрати! – сквозь зубы прошипела Гермиона, прекрасно знающая нрав однокурсницы.

– Не поняла?! – выгнула бровь Кэтрин.

– То, как ты назвала его, не совсем уместно, – криво улыбнулся Маклагген. – Это слишком… мило. А этот уродец не заслуживает в свой адрес ничего милого.

Кэтрин улыбнулась. Злорадно так, язвительно и саркастично. И лишь Лаванда весело хихикала, уткнувшись в плечо Рона.

– Красавчик, а ты на себя в зеркало смотрел? – скептически поинтересовалась Кэтрин, сдувая с Маклаггена спесь. – Думаешь, если у тебя смазливая физиономия, значит, являешься принцем девичьих грез? – всмотрелась она в его вытянутое лицо. – О… Бог Мой… ты действительно так думаешь, – выдохнула Кэтрин в наигранном удивлении. – Жаль, конечно, тебя огорчать, но ты вовсе не принц, Кормак. Ты всего лишь жалкое подобие мальчика из гламурных женских журналов, которые любит читать наша Лав-Лав. – Маклагген покраснел, задетый словами наглой девицы. – Что такое, милый? Раскрыла твой секрет? Впрочем, о чем это я. Это вовсе не секрет.

Гарри и Рон недоуменно переглянулись. Джинни раскрыла рот. А Гермиона готова была под стол залезть от стыда. Кажется, она единственная, кто понимал, о чем идет речь. Наверное, Рон теперь долго будет над ней подшучивать, если догадается, какими делами занимается ее ухажер. Кэтрин тем временем встала из-за стола и, нагнувшись к Маклаггену, провела пальцем по его лбу…

– Ты тут тональный крем плохо размазал. Если не веришь, посмотрись в зеркало. Думаю, Лав-Лав прихватила с собой, – удовлетворенно улыбнувшись, Кэтрин взглянула на ошалелых друзей. – Встретимся позже, – махнула она рукой, и с гордо поднятой головой вышла с трактира, даже не заметив того, что столкнулась плечом к плечу с Драко Малфоем, наоборот, заходившим в заведение, в компании Теодора Нотта, Пэнси Паркинсон, Кристен Паркер и сестер Гринграсс.

– В каком месте у нее глаза находятся?! – проворчала Астория, вцепившаяся в руку Драко. – Курица лохматая! – бросила она вдогонку Гриффиндорке, демонстративно отряхивая плечо своего спутника, палящего своим взглядом спину уходящей девушки.

Теодор Нотт, наблюдающий за процессом парочки, усмехнулся. А в трактире тем временем истерически смеялись над Кормаком Маклаггеном, который взяв зеркальце у Лаванды Браун, стал стирать со своего лица неудачно нанесенный макияж.

****

Блейз ждал ее у «Сладкого Королевства», переступая с ноги на ногу. Увидев его, Кэтрин вдруг стало не по себе. Замерз, наверное, на улице все-таки было прохладно. Обычно она не опаздывала на встречи. Кэтрин не любила ждать так же, как и не любила заставлять ждать себя, потому всегда приходила вовремя. Иногда приходила раньше назначенного времени, даже если встреча была таким же свиданием.

Блейз встретил ее ослепительной улыбкой, под которой она начинала в мгновение млеть. В последнее время, этот человек стал слишком часто вгонять ее в краску своим удивительно-ласковым отношением. Он был очень вежлив, обходителен и нежен, чего на первый взгляд нельзя было заметить в его характере. Подойдя к нему, Кэтрин виновато улыбнулась.

– Замерз? Прости, я опоздала.

– Брось! – привычно потрепал он ее по макушке. – Девушка имеет право опоздать на свидание.

Блейз весело подмигнул ей, но Кэтрин осталась непреклонной. Взяв за руку, потащила его в «Сладкое Королевство», где купила два пакетика своих любимых разноцветных леденцов, которые продавались даже в маггловском мире. После, они вдвоем решали, куда им пойти. В итоге решили просто прогуляться по улицам деревеньки. Они смеялись, шутили и болтали о всякой ерунде, заставляя прохожих все время оглядываться на них. Притягательная была пара. Люди умиляясь тому, как эти двое гармонично смотрятся друг с другом. Красивый смуглый итальянец и симпатичная девушка, шагающая с ним нога в ногу, были похожи на влюбленную парочку, что не забыл подметить маленький, проходящий мимо них, сгорбленный старичок, предложивший парню купить цветок для хорошенькой подруги. Ребята смутились такому заявлению но, любезно поблагодарив старца, не стали отрицать его предположение. Блейз купил у него красную розу для Кэтрин, а после они вдвоем вновь продолжили «изучать» улицы Хогсмида, которые, в итоге, привели их к лавке, где продавались разные амулеты и сувениры. Кэтрин, любящая всякие побрякушки, потащила Блейза к прилавку. Там их с милой улыбкой встретила уже немолодая женщина-продавщица…

– Что желаете? – спросила она, оглядывая парочку.

– Пока мы просто посмотрим, – так же мило и с улыбкой ответила ей Кэтрин, рассматривая кольца, браслеты и разного рода подвески.

Все блестело, все переливалось – у нее глаза разбегались в разные стороны от столь огромного выбора. Блейз стоял в сторонке, не интересуясь женскими штучками. Он решил просто подождать свою спутницу, разгребающей что-то среди кучки всякой всячины. Так и прошло около пятнадцати минут. Кэтрин, наверное, перемерила десяток колец и браслетов, но так и не нашла ничего путного. И, когда она уже собиралась уходить, взгляд ее вдруг наткнулся на парочку подвесок, которые продавались в комплекте друг с другом. Они висели прямо над ее головой. Взяв в руки эту необычную вещицу, внимание Кэтрин привлек необычный кулон, представляющий из себя ничто иное, как солнце, делившееся на две необычные половинки – середина круга отсоединялась от круга лучей. Очень оригинально и креативно. Без лучей, подвешивающихся на другую подвеску, солнце напоминало луну.

– Хороший выбор, – послышался голос продавщицы, и Кэтрин подняла на нее взгляд. – Этот медальон называется - «Млечный Путь». Предназначен для влюбленных. Подарите одну его часть своей второй половинке, а вторую оставьте себе, и ваши отношения всегда будут яркими и теплыми, как это солнце.

Дослушав, Кэтрин бросила взгляд на Блейза. Он так же стоял и терпеливо ждал ее, глядя себе под ноги. Ее Ангел с глазами цвета Надежды… Блейз…

– Это он? – полюбопытствовала продавщица. – Красивый молодой человек. В нем очень сильно чувствуется то, что называется породой.

– Да! – согласилась Кэтрин. – Но он просто друг!

– Ну, во всяком случае, он не смотрит на тебя, как на подругу, – улыбнулись в ответ.

– Я беру! – доставая с кармана золотые монеты, Кэтрин протянула их продавщице.

– Не нужно, дорогая, – отказалась она от оплаты. – Возьми так.

– Но… – начала было Кэтрин.

– Не волнуйся милая, от этого я не обеднею, – перебила ее продавщица. – Они мне достались точно так же, как и тебе сейчас. Так что бери, и отдай половинку тому человеку, которого ты полюбишь.

– Спасибо! – благодарственно прошептала Кэтрин и, взяв подвески, направилась к своему спутнику. – Я все! – радостно провозгласила она, подпрыгнув.

– Наконец-то! – вздохнул Блейз, даже не скрывая своего облегчения. – Я думал, мне придется за шиворот оттаскивать тебя от этого прилавка.

Кэтрин лишь звонко рассмеялась, потрепав его по идеально уложенной шевелюре.

****

А в «Кабаньей Голове», на радость владельца, была все та же шумиха. Клиенты не успевали уходить, как приходили новые. В основном, посетителями была молодежь, не жалеющая денег на свои развлечения, так что касса на сегодняшний день изрядно пополнится. Гарри не понятно чему улыбнулся. За столиком рядом теперь сидели только Рон и Гермиона. Лаванда утащила Джинни в салон красоты. Маклагген, к облегчению Гермионы, смылся, как только понял, что макияж невозможно поправить. И вот теперь друзья детства остались в своем полном составе. Впрочем, их это не огорчало, разве что только Гарри, который и минуты не мог спокойно просидеть без Джинни. А вот Рону и Гермионе было совершенно спокойно без своих надоедливых спутников. Ребята, вот уже по третьему кругу, потягивали сливочное пиво и обсуждали разные темы, пока Рон не глянул в сторону сидящих Слизеринцев, в другом конце трактира.

– Гермиона, ты вроде говорила, что Малфой помолвлен с Паркинсон, – пробормотал он скептически. – Так почему же тогда Хорек тискается с Асторией Гринграсс?

Гарри и Гермиона синхронно взглянули в сторону вышеупомянутого Хорька. Действительно, тот явился в паре с Асторией Гринграсс. Вот только сказать, что он тискается с ней, было бы не слишком уместно. Скорее, это она его тискала. Сам же Хорек сидел с недовольной миной, то и дело отстраняя от себя липучую однокурсницу. Пэнси Паркинсон, в свою очередь, бросала на этих двоих ревнивые взгляды. Теодор Нотт активно ухаживал за Кристен Паркер, которая о чем-то ворковала с Дафной Гринграсс, попутно пытаясь развеселить всю ту же Пэнси Паркинсон, бросая косые взгляды на Асторию Гринграсс. В общем, что у них там происходило – непонятно, да и понимать не было никакого желания. Во всяком случае, их это вообще никаким боком не касалось. Только вот Рон всегда найдет, где вставить Слизеринцев в любой разговор.

– Я рассказала вам только то, что мне самой рассказали. Невеста Паркинсон Малфою или нет, меня это мало волнует, – ответила Рону Гермиона, пригубив стакан с пивом. – И вообще… – вновь начала было она, но тут откуда ни возьмись…

– Гарри, мальчик мой! – влез в их компанию внезапно появившийся профессор Слизнорт.

– Рад встрече, сэр! – пожав руку преподавателю, поприветствовал его Гарри. – Что привело вас сюда? – поинтересовался он вежливо.

– Думаю, то же, что и всех вас, – подмигнул ему Слизнорт. – Послушайте, мой мальчик. Я в прежние времена устраивал званый ужин для отличившихся учеников. Поучаствуете?

– Конечно! – кивнул Гарри, вкладывая в это слово все свое восхищение. – С удовольствием, сэр! Я почту это за честь!

Слизнорт радостно что-то пробормотал, и глянул на остальных.

– Вы тоже приглашены, мисс Грейнджер. И не забудьте сказать мисс Пирс. Я бы очень хотел видеть ее на своем приеме.

– Будем счастливы, сэр, – ответила ему Гермиона, отодвигая от себя стакан с пивом.

– Превосходно! Ждите от меня сову! – возликовал Слизнорт, бросив свой взгляд на Рона. – Рад был повидаться, Уоленгби! – улыбнулся он и ушел.

Столько времени преподавал, а фамилию Рона так и не смог запомнить. К сожалению, Рон Уизли не входил в число его любимчиков, хотя и был лучшим другом «Избранного».

– Что за бред? – спросил Рон, глядя на Гарри.

– Дамблдор попросил сойтись с ним поближе, – ответил ему Гарри.

– Это еще зачем? – не отставал Рон.

– Не знаю, – пожал Гарри плечами. – Должно быть, это важно, иначе бы Дамблдор не просил.

Как бы ни хотелось рассказать все друзьям, Гарри не мог. Дамблдор ясно дал понять, что пока они не получат от Слизнорта истинные воспоминания, он должен молчать. Но, черт его задери, как же трудно было хранить это молчание. Гарри еще никогда так долго не скрывал что-либо от своих лучших друзей. И спасибо им, за то, что они не задают лишних вопросов. Когда придет время, он обязательно все им расскажет. А сейчас… сейчас нужно делать то, что поручил ему Дамблдор. Нужно любыми путями заставить Горация Слизнорта отдать свои истинные воспоминания.

От мысленного потока Гарри отвлек громкий хлопок закрывающейся двери. Драко Малфой ушел из трактира. Кажется, он был не в духе. Гарри бросил взгляд в сторону столика змеенышей, оценивая обстановку за их столиком. Злая Пэнси Паркинсон, недовольная Астория Гринграсс, и косившиеся на очень довольного Теодора Нотта – Кристен Паркер и Дафна Гринграсс. Странные дела творились в кругу этого общества. Да и плевать…

****

Столкнувшись с ней у входа в трактир, Драко уже знал, куда она так спешила. Когда Блейз рассказал ему, что в эти выходные у него состоится свидание с Кэтрин Пирс, колюще-режущее чувство в груди вновь дало о себе знать. Все дни до выходных Драко за ними исподтишка наблюдал. Конечно, не сказать, что девчонка и Блейз виделись часто – они вообще практически-то и не виделись, девчонка все время была в компании Поттера – но Драко вполне хватало уроков Слизнорта. Эти их довольные и умилительные физиономии раздражали его до подергивания глаз. Драко сам не понимал, чему злится больше – тому, что рядом с ней Блейз или тому, что она рядом с Блейзом. Он не понимал, откуда вообще взялась эта злость на них. Мысли до такой степени путались в голове, что Драко вдруг стал верить в Ангела и Чертика, которые обычно сидят на плечах человека…

Ангел все время нашептывал: – «Ты же сам говорил, что Забини поможет ей выйти из тени, в которую ее загнали. Она в надежных руках. Оставь их в покое…»

А Чертик твердил: – «Нет, он не должен быть с ней. Она не должна быть с ним. Он не сможет помочь ей. У тебя получится лучше. Признайся самому себе. Признайся ей и…»

И на этом Драко обычно затыкал искусителя и паразита в своей голове. Просто посылал его в одно место, а он все возвращался и возвращался. Вот и сейчас, сидя в «Кабаньей Голове», Черт и Ангел спорили. Один твердил найти этих двоих, непонятно зачем; второй твердил сидеть на месте и терпеть косые взгляды Пэнси, наглую и хитрую рожицу Кристен Паркер, лобзания прилипалы Астории и, наконец, жалобы ее старшей сестрички Дафны, по поводу того, что Блейз пошел на свидание с другой девкой. Эх, знала бы она, с кем именно он пошел на свидание – все волосы, наверное, выдрала бы себе, дура. Даже после того, как Блейз унизил ее перед всем факультетом, она продолжает лелеять надежду, что он на ней женится. Драко так и хотелось выплюнуть ей в миленькое личико, что суженный-ряженый променял ее на обычную магглу. Обычную и такую же необычную. Но он промолчал, терпеливо выслушивая часовое нытье. Промолчал, стараясь не обращать внимания на Асторию, пытавшуюся залезть ему на колени. Драко проклял тот день, когда завязал отношения с этой занозой. Ох, как хотелось послать ее к черту на куличики, чтобы отстала. Тут еще и Пэнси сидит, готовая, наверное, весь трактир испепелить своим взглядом ревнивым. Кристен Паркер строит глазки, ничуть не задумываясь о Теодоре. Все это так бесило Драко, что он готов был под стол залезть и не выходить оттуда, пока не явится долгожданный Блейз.

– Почему его так долго нет? Чем он там занимается? – завывала Дафна, уже всем изрядно надоевшая, даже сестре своей.

– Угомонись уже, Гринграсс. Не видать тебе нашего Забини, как Поттера в трусах, – потешался над ней Теодор.

– Ой, Нотт, ты бы вообще помолчал, – поморщилась Дафна в ответ. – Сама знаю, что мне видать, а что нет. Не обязательно любить человека до свадьбы. Вот увидишь, когда мы с ним поженимся, он полюбит меня. Меня все любят.

– Не будь такой самоуверенной, Гринграсс, – в гадкой улыбке растянул губы Теодор. – Я видел ту, с которой он должен был пойти на свидание. Надо сказать, она заслуживает внимания. Впрочем, этого следовало ожидать, Забини плохого себе не берет. Поразвлечется, может и вернется к тебе. Хотя, думаю, вряд ли. Забини не возвращается к заезженным метлам.

– Да пошел ты, Нотт! – выплюнула Дафна, залпом осушив стакан огневиски. А что вы думали?! Потряси перед носом бармена денежным мешком, он даже младенцу продаст алкоголь, с соской на горлышке. Что уж тут говорить о несовершеннолетних. – Повторите! – крикнула Дафна официантке.

– Думаю, он сегодня не явится, – продолжал испытывать судьбу Теодор. – Кажется, он что-то упоминал о предстоящей бурной ночи, которая ждет его впереди, – протянул он с блаженной улыбкой, глядя на отчего-то покрасневшего Драко. – Ну, ты не переживай, Гринграсс, он только покувыркается с ней чуток и вернется. Если уж постараешься, то, может быть, процентов на десять, к тебе.

Драко вдруг соскочил с места и стал поспешно натягивать на себя пальто.

– Куда это ты собрался? – глазами невинного ребенка поинтересовался у него Теодор.

– Прогуляюсь немного! – бесстрастно отозвался Драко. – И надеюсь, когда вернусь, пошлятина сменится на более приличную тему!

Теодор получил то, что хотел. Вот только его это отнюдь не порадовало. Однако на лице все же расплылась улыбка, которая говорила о многом. Открытие, Победа, Страх, Взволнованность, Безвыходное Положение. И обвинял он в этом только одного человека…

****

Кэтрин и Блейз до сих пор бродили по прохладным улицам Хогсмида, с аппетитом поедая купленные разноцветные леденцы со вкусом различных ягод. Блейзу они понравились, хотя он и не был большим любителем сладостей, в отличии от Драко, которому мать в детстве присылала конфеты чуть ли ни каждый день.

– Блейзи… – внезапно остановилась Кэтрин, прерывая веденный ими диалог.

– Что? Что-то случилось? – спросил Блейз, оглядев ее задумчивое лицо.

– Каким цветом у меня язык? – высунула Кэтрин кончик языка, глядя на него с серьезным выражением лица. – Ну? Каким?

Хлопая глазами, Блейз впал в ступор.

– К… красный! – ответил он запинаясь.

– Покажи свой! – попросила Кэтрин.

У Блейза едва челюсть не отпала.

– Зачем? – выпучились его синие глаза.

– Да ладно тебе, покажи! – шагнула ему на встречу Кэтрин.

– Не буду! – сделал шаг назад Блейз.

– Ну, покажи! – продолжала донимать его Кэтрин.

– Не буду! – повторил Блейз, продолжая идти.

– Не будь занудой! – вприпрыжку шагая за ним, не отставала Кэтрин.

– Да не буду я высовывать свой язык! – не отступал от своего слова Блейз.

– Ну, Блейзи, ну покажи! – дергала его за рукав Кэтрин, то и дело посмеиваясь.

Сейчас она была похожа на маленького ребенка, который пристает к матери, чтобы та купила ей новую куклу. И в данный момент в роли матери Блейз ощущал себя. А Кэтрин шестнадцатилетним ребенком, который дергает его за рукав, с просьбой показать ей, вместо куклы, язык.

– Ну, Блейз, ну покажи!

Он резко развернулся.
Она от неожиданности едва не врезалась в него.

– Ннн… – быстро показал Блейз язык, и отвернулся.

– Я не разглядела, покажи еще раз… – пролепетала Кэтрин.

Блейз закатил глаза и снова высунул язык.

– Довольна? – спросил он ее насмешливо.

– Зеленый! – сделала заключение Кэтрин.

– Чего зеленый? – не сразу дошло до Блейза.

– У тебя зеленый язык. У меня красный, – объяснила Кэтрин. – Как цвета наших факультетов, сечешь?

– Невероятно! – вздохнул Блейз.

– Что? – выгнула бровь Кэтрин.

– Поверить не могу, что я показал девушке язык, посреди улицы.

Блейз от души веселился. Он и думать не мог, что она способна на такие детские шалости. Холодная, неприступная. Сильная, и в то же время такая слабая. Взрослая девушка, которая пережила множество бед, свалившихся на ее хрупкие плечи, оказалась всего лишь наивным и милым ребенком. Малышкой, которой нужна любовь и забота. Такая необычная. Такая любимая. Блейз смотрел на нее и хотел кричать на весь мир, что вот она – та, что заполнила собой его сердце, не оставив больше места никому другому. Его девочка. Его малышка. Та, ради которой он сейчас дышит. Та, ради которой он готов пойти против всех законов аристократии. Та, ради которой он сейчас поедает эти разноцветные леденцы, и на людях показывает свой окрасившийся язык, что неприемлемо делать в чистокровных семьях по правилам приличия. Да и плевать на все эти правила. Главное – она улыбается. Главное – ей хорошо. А значит и ему тоже. Да он готов был всем подряд показывать свой зеленый язык, только бы она вот так звонко и жизнерадостно смеялась. Только бы она всегда была такой веселой и резвой, как сейчас.

– Мы с мамой любили эти леденцы, – вымолвила Кэтрин, глядя на пакетик со сладким содержимым.

– Эй… – ласково позвал ее Блейз. Пальцами подперев девичий подбородок, он заставил ее взглянуть на себя. – Ты только не грусти, ладно?

Кэтрин улыбнувшись, кивнула. Воспоминания о смеющейся матери, которая вместе с ней ела такие же леденцы, сидя на диване, показывая язык, всплыли не совсем вовремя. Но сейчас ей не было тоскливо и больно вспоминать все счастливые моменты с семьей. Напротив, эти воспоминания были для нее в радость. А все потому, что рядом был ОН. Человек, дарующий ей спокойствие и жизненное равновесие. Человек, заставляющий ее идти вперед, не давая возможности оглянуться назад, где находилось печальное прошлое. Ведь есть настоящее. И именно он был ее настоящим. Может быть даже будущим. На самом деле хотелось так думать…

– Все в порядке, правда, – заверила его Кэтрин. – И, кстати, у меня есть для тебя подарок. Ты только закрой глаза, ладно.

– Чего это ты там удумала? – сощурившись, спросил ее Блейз, но получил лишь взгляд карих глаз, в которых плескались теплые искорки задорства. Ну как можно отказать, когда тебе так улыбаются? – Хорошо! Закрыл! – сдался он на милость.

Несколько секунд Блейз слышал лишь шелестящий звук. Он легко мог отличить ее действия от шагов и голосов прохожих. Потом он почувствовал ее дыхание совсем близко к своему лицу. Потом ощутил тонкий аромат духов, прикосновение чего-то прохладного к шее, и ее теплые пальчики, касающиеся кожи. Тело напряглось, почувствовав ее близость. Блейз боролся с огромным желанием сжать ее в своих крепких и сильных объятиях. Искушение было так велико, но он сдерживался. Как мог сдерживался. А буквально через пару минут все закончилось. Она больше не находилась так близко, но он четко ощущал ее рядом. Она стояла всего в шаге от него. На шее чувствовалась легкая тяжесть.

– Можешь посмотреть, – услышал он тихий вкрадчивый голос.

Блейз послушно открыл глаза. На серебряной цепочке, надетой на его шею, висел круглый кулон. Блейз с интересом его рассмотрел. В нем не было ничего примечательного, однако чувствовалось в этой вещице нечто особенное, свое. Блейз перевел взгляд на личико Кэтрин, озаренное уже давно полюбившейся ему улыбкой. Вот что в нем особенное и свое. Она и ее теплая улыбка, направленная лишь на него.

– Продавщица сказала, этот кулон называется - «Млечный Путь». Он предназначен для влюбленных. Она сказала, если подарить одну его часть своей второй половинке, а вторую оставить себе, то отношения этих влюбленных будут яркими и теплыми, как солнце, – рассказала Кэтрин, и Блейз затаил дыхание. – Я решила немного нарушить правила медальона. Я дарю половинку тебе, Блейз. Своему Ангелу-Хранителю, который всегда рядом со мной. К которому у меня столь же сильные и светлые, как солнце, чувства. Тебе, Блейзи. Я дарю его тебе. А вторая будет у меня, как знак нашей нерушимой связи.

Это не то, что он хотел услышать. Не то, на что он рассчитывал. Но этих слов было достаточно, чтобы его сердце переполнилось любовью к ней одной. Этих слов было достаточно, чтобы его надежда разгорелась еще более жарким пламенем. Этот подарок стал для него самым дорогим и ценным в жизни. Таким же дорогим и ценным, как и она. Блейз сделал всего несколько шагов, чтобы заключить ее в свои объятия. Вот оно его счастье – стоять и обнимать свою малышку. Вдыхать ее запах, чувствовать на себе ее руки и понимать, что она дарит тебе то, чего так не хватало в этой самой жизни. Счастье, когда она так же крепко обнимает тебя, и ты понимаешь, что она всегда будет рядом. Но этого все еще мало для того, чтобы произнести заветные три слова, которые уже устали вертеться на языке…

Как же хорошо, когда рядом есть тот, кто тебя понимает, кто поддерживает, кто не дает сломаться. Гарри, Рон, Гермиона, Джинни – все они рядом… все они друзья… все они дороги. Но Блейзи… ее Блейзи… ее Ангел… Он особенный. Он самый светлый человек в ее глазах. Солнышко, которое греет тогда, когда холодно. Солнышко, которое придает тепло тогда… Да что тогда – Всегда. Он всегда рядом. Его объятия такие теплые, такие нежные и такие родные, что хочется укрыться в них с головой. Ее защитник. Ее стена. Тот, кого она боится потерять больше всего на свете. Ее родственная душа. Милый, ласковый Блейзи, появился в жизни так неожиданно, но так вовремя. Враг оказался другом… Ангелом… тем, кто на своих крыльях поднял ее из темной ямы, куда она саму себя зарывала. Вот оно, солнце… Вот она… Ее Надежда…

Они молчали. А что тут говорить?! Никто не хотел портить столь трепетный момент ненужными словами. Главное – тепло. Главное – они ощущают, что рядом друг с другом. Остальное неважно. Неважно, что на них оборачиваются люди. Неважно, что на них смотрят десятки глаз. Неважно, что они стоят посреди улицы и дарят друг другу тепло и уют. Для Блейза они были одни в целом мире. Есть только он и она – и никого больше. Но ведь нельзя же стоять так вечно. На дворе все-таки не месяц май. А ручки у нее такие холодные. Блейз отстранил от себя Кэтрин, взяв ее ладонь в свою.

– Совсем замерзла, – прошептал он тихо. – Здесь рядом есть паб «Три Метлы». Пойдем туда. Выпьем чего-нибудь горячего.

– Уважаемый мистер Забини, – ее голос отозвался официальным тоном. Она сделала легкий реверанс. – Не окажите ли вы мне честь? Не наденете ли на меня вторую половинку солнца?

– Дайте-ка подумать… – в том же тоне протянул Блейз, принимая ее игру.

– Эй! – возмутилась Кэтрин. – Так нечестно!

– Я буду очень рад оказать вам эту честь, мисс Пирс, – с улыбкой поклонился ей Блейз, и после недолгой возни с застежкой кулон в форме лучей солнца все же был надет на тонкую девичью шею.

– Теперь мы - Две Половинки Одного Целого Солнца, – довольным тоном вымолвила Кэтрин, на что Блейз лишь улыбнулся, подставив ей локоть, за который она с радостью ухватилась.

Так они и двинулись дальше – Две Половинки Одного Целого Солнца.

****

Драко бродил по Хогсмиду, то и дело вглядываясь в толпу. Стоило покинуть угнетающее общество, как стало свободней дышать, и накатившая ярость немного поутихла.
«Нотт, гад!» – думал он про себя.
Надо же было так вывести из себя. Хотя, он всего лишь поделился тем, чем хвастался Блейз. Чертов Блейз, лелеющий планы затащить Кэтрин Пирс в койку.

Драко передернуло. Нет, это же Блейз. Блейз Забини, все время твердивший ему о том, какая необычная девушка Кэтрин Пирс. Нет, он с ней так не поступит. Теодор должно быть что-то напутал или не так понял. Черт, да Теодор ведь пошляк, всегда все понимает по-своему, если дело касается особи женского пола. Однако гиппогриф его затопчи, задел ведь своими словами, фантазер недоделанный.

Впрочем, даже если бы он и молчал, Драко все равно бы ушел от них. Его так достали эти две Гринграсс, пропади они пропадом – что одна, со своим нытьем, что другая, со своими телячьими нежностями. Знал бы он, что Астория окажется столь навязчивой, даже бы и не думал о ней, как о своей пассии. Одно дело – Секс. Другое – серьезные планы на совместное будущее. А девчонка годилась лишь на первое.

Тут и Кристен Паркер раздражала своим вниманием. После просмотренных воспоминаний Кэтрин Пирс на Кристен Паркер даже смотреть было противно.
«Лживая сука!» – обзывал ее Драко.
Навешала всем лапши на уши, притворилась Ангелом во плоти, а на самом деле оказалась расчетливой тварью. Мало того, еще и вертихвосткой с замашками дешевой шлюхи.

А как еще ее можно назвать, если она при рядом сидящем парне пытается ногой под столом приласкать его друга?! Драко впервые видел столь наглого и распущенного человека. Кристен Паркер, что сказать? Красивая, самоуверенная Слизеринка, с кукольной внешностью. Такой идеальной, что от нее просто мутит. Сразу видно – избалованная дочурка богатеньких родителей, не знающая трудностей жизни и тяжелой работы. Красивая, до тошноты, оболочка, и самая, что ни на есть, червивая внутри. Невыносимо было терпеть ее общество так же, как и невыносимо было молчать о ее поведении, не имея шанса рассказать обо всем Теодору. А еще невыносимо было видеть ревнивое лицо Пэнси, наблюдающей за ним и Асторией. И когда он только стал таким заботливым? Раньше ведь сам старался, чтобы она видела все его похождения. Чтобы перестала видеть в нем принца своих грез. Чтобы разлюбила и возненавидела его. А она, упрямая дурочка, продолжает лелеять надежду на то, что они смогут быть вместе. Да не сможет он ее полюбить. Для него она всего лишь друг.

Сейчас в голове Драко была всего лишь одна девушка. Всего лишь одно имя крутилось на языке – Кэтрин Пирс. Действительно, необыкновенная девушка. Девушка, не покидающая его мысли вот уже несколько дней. Девушка, познавшая боль утраты и самобичевания, так прочно засевшая в душе. И как бы он ни пытался выселить ее от туда, попытки эти были тщетны. Он сам выделил ей место и, каждый раз выгоняя, сам останавливал. Потому что было тепло, был от нее какой-то непонятный свет, от которого все вокруг становилось таким ярким, таким красивым и таким радужным. Наверное, Блейзу все это понятней, чем ему, Драко Малфою. Блейз больше знает, что ей нужно, оттого и отношение с ней сложились весьма… интересные. Но почему рядом не может быть он, Драко Малфой? Ведь Блейза она тоже ненавидела. Он ведь тоже Слизеринец. Такой же, как и он, Драко Малфой. Почему же Драко Малфой не может быть ее другом, если амбиции разлетелись к чертям, а приоритеты уже ничего не значат? Ах да, он забыл. У него же Метка. Проклятая Метка, которая оттеняет его от всего светлого в этом проклятом мире.

Но что, если он покажет, что он не такой, каким хочет казаться? Что, если он снимет с себя маску равнодушия, которую он постоянно натягивает на свой невозмутимый образ холодного и расчетливого человека? Что, если он докажет, что несмотря на то, что у него есть Метка Тьмы, он прежде всего человек, умеющий дорожить, любить и чувствовать? А важно ли это? Нужно ли это? Что-то подсказывало, что важно и… да, нужно. Но не для кого-то, а для себя, прежде всего. Для нее. Прежде всего – доказать ей, что он, Драко Люциус Малфой, не такой плохой, каким его все считают. Каким он хотел казаться. Ему и вправду надоело быть тем, кем он был многие годы. Ему надоело играть в маскарад в этом жизненном спектакле. Он просто хотел делать то, что хотел. И если его жизнь скоро окончательно погрязнет во мраке, он просто обязан хотя бы малую часть времени провести так, как душе будет угодно.

Мысли потоком проносились в голове, заставляя ее гудеть от боли. Слишком много думок. Слишком много сомнений и терзаний. Слишком много вопросов, ответы на которые он не в силах найти. Единственное, что сейчас могло ему помочь – так это крепкая выпивка. Но возвращаться в «Кабанью Голову» совсем не хотелось. Перспектива опять видеть физиономии той компании, с которой он пришел, не радовала. И тут, как по заказу, стоит известный паб мадам Розмерты. Что же, не все так плохо. Драко решил зайти и пропустить стаканчик огневиски. Уж ему-то точно продадут здесь алкоголь, бармен слишком любит деньги. Зайдя в паб, Драко застыл в дверном проеме. За отдаленным столиком, в дальнем углу помещения, сидели ни кто иные, как Блейз Забини и Кэтрин Пирс.