СТАЩИ!Шалости Рона и Тома.

Никто никогда не понимал Рона. Он ни с кем не мог поделиться, и даже рассказать никому не мог о том, что дарило ему радость. О том, чего он так жаждал каждый день.

Первый раз это случилось, когда Рону было всего четыре. Его брату Биллу на день рождения подарили новые, блестящие часы с вращающимися молниями вместо стрелок. Они так заманчиво сверкали...
Рона охватило чувство, которое он никогда раньше не испытывал. Дикий страх и в тоже время охотничий азарт. Не в силах противостоять этому, он схватил часы и с чувством безумной радости и еще больше усилившегося страха, убежал. Спрятавшись за сараем, он полюбовался часами, потом вырыл руками яму и закопал их. И заплакал… Заплакал от облегчения и счастья, заполнившего все его тело и разливавшегося теплотой по ногам. Спустя десять минут, когда волна эмоций немного спала, он заметил что описался.

Он никому ничего не рассказал, когда расстроенный Билл и вся семья искали часы, на которые ушла месячная зарплата мистера Уизли.
Но об этом вскоре забыли, и только косые взгляды Фреда и Джорджа не давали ему покоя. Но и они успокоились пару недель спустя.

Часы он так никогда и не выкапывал. Лишь изредка приходил на это место и с трепетом вспоминал те чувства, которые испытал в тот злосчастный (или счастливый) день.
Но потом ему уже перестало хватать этого.

Рон стал чувствовать все возрастающую физическую потребность испытать это еще раз.
Он начал делать это все чаще и чаще. Но уже не допуская прежних ошибок. Он больше не делал этого с дорогими и нужными вещами. Ему хватало и мелочей. Правда иногда он позволял себе что-нибудь более значащее, чем наполовину связанные носки для Перси или письма Чарли. Но это было не слишком часто. Он делал все, что бы не попасться.

Потом началась школа. Рон думал, что там все будет трудней. Но вышло наоборот. Чем больше людей было вокруг, тем меньше подозрений падало на него.
Он не переставал радоваться и удиться тому, что никогда не попадался. Слишком убедительно он возмущался, когда Гарри терял новое пингвиновое перо, подаренное Дамблдором, слишком рьяно искал рукопись книги Гермионы в защиту домашних эльфов. Слишком неожиданно он находил потерянный Парвати браслет из живых моллюсков.
Он никогда не пользовался украденными вещами. Рон закапывал их около Запретного Леса. Но чувства, которые он испытывал в эти мгновения, от этого не притуплялись.
Он стал профессионалом. И, как всякого человека, достигшего совершенства в своем деле, его уже не интересовал сам процесс. Он больше не боялся. Ему хотелось большего. Ему нужно было кому-то раскрыться.

***

Никто и никогда не понимал Тома. Никто не понимал, что ребенок тоже должен хоть что-то чувствовать. Никто не понимал, что делает он это ради эмоций. Ради чувств.
Он уже не помнит свое первое преступление. Он помнит лишь гулкий стук в висках и сжавшееся сердце. Он помнит облегчение, которое настигло его, когда все было позади. Он помнит последующие шаги. Он помнит, как стал совершать все более уверенные и наглые кражи.

Он помнит, как стал делать это в школе. Никто не догадывался. Кто мог знать, что ОН способен такое сделать? Только старик. Только этот противный старик все знал. Он знал его слабость. Он всегда знал. Он уже тогда везде совал свой нос. Единственный, кто знал его тайну. Единственный, кого он боялся.
Вся эта жестокость, вся эта "желанная власть" на самом деле была ничто иное, как прикрытие своих преступлений. Жажда новых чувств захватила Тома. Он придумывал гениальные планы, прикрывая их тысячами убийств. Никто не догадывался. Только старик.

Убивая семью волшебников, он старался быстрей с ними покончить и стащить их фамильный талисман. Убивая маггла, он забирал фотографии его детей, кошельки и бижутерию. Ему было все равно что. Хотя постепенно он стал придумывать себе игры, чтобы разнообразить этот процесс. Он любил придумывать истории про украденные вещи, он даже писал книгу и описывал в ней каждый новый трофей.

Но после смерти старика он почувствовал одиночество. Он понял, что теперь во всем мире никто не знает и никогда не узнает его секрет. Ему больше некого было бояться. Он больше не видел эти слезящиеся глаза в своих кошмарах. Он больше не боялся, что все раскроется и на обложках газет появиться его фотография под заголовком " Волдеморт - чокнутый клептоман". Он перестал беспокоиться. И это его угнетало. Он решил забыться в жестокости и в убийствах. Но пустоту внутри него ничто не могло заполнить.
Ему нужно было кому-то раскрыться.

***

Был такой же день, как и всегда. Просто сегодня он решил покончить со всеми пленными. Спустившись один в подвал, он зашел в первую клетку.
В ней был высокий тонкий парень, который даже не слышал его шагов. Он сидел на коленях, и глаза его блестели сумашедщим счастьем. Таким знакомым счастливым блеском... Похожий блеск он видел еще только в одних глазах. Во взгляде одной из его пленниц, уродливой девушки с жутко лохматыми волосами. Она смотрела так на эльфа семейства Блэков, который, заметив ее, задрожал и бросился прочь из темницы.
Сжимая что-то в руке, парень заурчал и, опустившись на грязный пол, описался. Его рука раскрылась, и из нее выкатился маленький брелочек одного из упивающихся.
Том почувствовал, что нашел родственную душу. Подойдя к парню, Том заглянул в его глаза...

***

Через неделю весь магический мир был взбудоражен новостью о том, что Волдеморт исчез... Исчез, убив перед этим всех своих пленников, кроме Гермионы Грейнджер и без вести пропавшего Рональда Уизли.
Так же из кабинета директора Хогвартса пропала Распределяющая Шляпа. Ведь сердца их оставались сердцами воров.