Chapter 42

Ему часто снится, как он летит на спине дракона, рассекающего воздух своими крыльями, и легкие наполняются восторгом. Всё кажется настолько реальным, что ладонями можно почувствовать шероховатую кожу Беззубика, ощутить невесомость, задыхаясь от радости.

Что-то мягкое врезается в его макушку, заставляя тут же открыть глаза. Сон обрывается, и в сознание вместо свиста ветра врывается звонкий голос.

— Просыпайся, Хэддок, иначе пропустишь всё на свете!

Он недовольно отрывает голову от подушки и тут же смущённо натягивает одеяло до самого подбородка. Астрид стоит у изножья кровати, сжимая подушку, которую явно намеревалась запустить в него следующей. Вопреки своим словам, она не сердится, а наоборот — широко улыбается и прямо светится от нетерпения.

— Что ты тут делаешь? — хрипит Иккинг, недоверчиво разглядывая подругу.

На Астрид облегающая майка светло-салатового цвета, джинсовые шорты, поверх которых повязан лёгкий джемпер. Во что она была обута Иккинг не успел рассмотреть, потому что вторая подушка достигла своей цели.

— За что? — возмутился парень, отбрасывая прилетевший снаряд прочь.

— Какой сегодня день, Ик? — Астрид начинала терять терпение.

— Не знаю, август?

— Очень смешно. Одевайся, я жду тебя внизу.

И она исчезла так же, как и появилась. То есть Иккинг даже не заметил этого. Он с опаской заглянул под одеяло и застонал: спать в одежде не было его любимым занятием, особенно летом. Интересно, долго Астрид наблюдала за тем, как он спит?

Всё ещё ничего не понимая, парень быстро натянул на себя первую попавшуюся одежду, почистил зубы и спустился вниз по широкой дубовой лестнице. Он слегка прихрамывал на левую ногу. Старый перелом в последнее время давал о себе знать в самые неожиданные моменты.

— Сын! — с кухни послышался низкий голос мистера Хэддока. — Долго нам тебя ждать?

— Доброе утро, — осторожно поздоровался Иккинг, с подозрением переводя взгляд с отца на Астрид.

Они сидели за столом, спокойно попивая кофе, и явно вели беседу до того, как он зашёл. Астрид бросила на Иккинга быстрый взгляд и ухмыльнулась, уставившись в свою чашку. Отец кивнул на стул рядом с собой, и Иккинг сел, продолжая рассматривать неожиданную гостью.

— У меня что-то на лице? — резко спросила Астрид, заставив пуффендуйца вздрогнуть.

— Когда ты приехала? — нахмурился он.

— Минут двадцать назад. Прибыла по сети летучего пороха. Меня встретил твой отец.

— Да, — кашлянул Стоик, — мы договорились об этом заранее. Я вёл тайную переписку с твоей девушкой.

Астрид подавилась кофе, Иккинг уронил вилку, которую успел взять. Содержимое собственной тарелки вдруг показалось ему очень интересным. Вдруг его осенило.

— Ярмарка! — воскликнул он вдруг, на секунду позабыв о неловкости.

Астрид округлила глаза, будто говоря: «Ты непроходимый дурак», вздохнула и обратилась к мистеру Хэддоку:

— Как я и говорила, мы уже договорились с родителями Рапунцель. Они будут нас сопровождать, так что вам не о чем беспокоиться.

— Ну да, особенно когда мой непутёвый сын будет в таких надёжных руках.

Иккинг не знал, говорит ли Стоик о семействе Корона или об Астрид. Но больше его волновал сам факт присутствия взрослых, об этом не было и слова. Да и как можно было забыть о таком событии? Всё лето он только и делал, что думал о предстоящей поездке на величайшую волшебную ярмарку в живописной долине Борроудейл, составлял список покупок, вещей, которых хотелось бы сделать. Он просто жил этой мыслью с тех пор, как узнал о ярмарке от Флинна. Конечно, он и до этого слышал об этом известном событии, которое случается раз в три года и собирает почти всю волшебную Англию в одной долине. Но у него и мысли не было, что этим летом ему посчастливится там побывать, да ещё и без взрослых. И вот, Астрид говорит о родителях. Иккинг нахмурился. Девушка в ответ едва заметно прищурила глаза, предупреждая его, чтобы не открывал попусту рот.

— Как твой опекун, Астрид? — вдруг спросил мистер Хэддок.

Она явно не ожидала такого вопроса, поэтому на секунду замешкалась.

— Она своеобразная женщина, — наконец ответила Астрид. — Но меня не обижает.

— Тебя сложно обидеть, — ляпнул Ик, и получил коронный слизеринский взгляд, обещающий скорую расплату.

Отец Иккинга настоял на том, чтобы провести их к автобусу «Ночной рыцарь» и проследить, что они благополучно заняли свои места.

— Мы уже не дети, па, — раздражённо протянул Ик, стаскивая со ступенек большой рюкзак. — Как-нибудь найдём свои места.

— До тех пор, пока ты зовёшь меня «па», останешься для меня ребёнком.

Это показалось Астрид забавным, и всё время, пока они ждали автобус, она тихонько хихикала.

— Пора, — выдохнул Ик, и что-то внутри него сладостно ёкнуло.

Он взмахнул палочкой, и сразу же воздух прорезал визг тормозов. Прямо перед ними, откуда ни возьмись, появился огромный двухэтажный автобус, и со ступенек свесился рыжеволосый кондуктор с улыбкой до ушей. Иккингу уже как-то приходилось путешествовать на «Ночном рыцаре», когда они продумывали план по возвращению Рапунцель, и с Финесом Флинном он был знаком. Этот весёлый веснушчатый парень распространял вокруг себя ауру праздника, и увидев его, Иккинг почувствовал, как его сердце забилось быстрее в предвкушении.

— Ну вот и всё, отец, — торопливо сказал он, помогая Финесу затащить внутрь свой рюкзак.

Затем Иккинг обернулся, чтобы попрощаться, и удивлённо застыл. На глазах Стоика блестели слёзы — самое редкое явление в мире Иккинга. Мистер Хэддок хлопнул сына по плечу, а затем вдруг притянул его к себе и крепко обнял.

— Будь осторожен, сын, — его голос оставался ровным и низким, словно воды глубинных пещер. — До встречи.

— Пока, па, — удивлённо протянул Иккинг и запрыгнул на ступеньки, бросив напоследок взгляд на свой дом.

Его наполнило странное чувство. Будто он уезжает не на два дня, будто едет не веселиться. Впервые ему захотелось, чтобы отец был рядом с ним в этот момент.


Чувство быстро исчезло, когда на втором этаже автобуса его встретили приветственные крики Юджина и Рапунцель. Пунзи бросилась ему на шею, слегка покачиваясь при стремительной езде «Рыцаря». Юджин швырнул в него пачкой шоколадных лягушек в шутливой ревности. Астрид уже устроилась на одном из кресел и листала ведьмовский журнал. Пунзи вскоре к ней присоединилась, и с их уголка всё время раздавалось смущённое хихиканье.

— Проходят свои девчачьи тесты, типа «Твой идеальный тип волшебника», — давясь смехом, пояснил Юджин и кивнул на колоду взрыв-карт: — В «олуха» сыграем?

— Ты же опять будешь мухлевать, — хмыкнул Иккинг, тасуя карты.

— Та карта с гриндилоу была проклята! — возмутился Флинн, открывая для Иккинга бутылку сливочного пива. — Она всё время взрывалась у меня в руках.

— Потому что это была карта Джека, которую ты нагло стащил, — рассмеялся Ик, принимая пиво и делая глоток. Автобус шатнуло, он подавился и закашлялся под смех приятеля. — Вот подожди, подберём по дороге Фроста, и он скажет, как было на самом деле.

Но когда «Ночной рыцарь» сделал остановку в Лондоне, и на борт зашёл Джек с гитарным футляром на плече, держа за руку загорелую (в отличие от него) Анайру, мысли о взрыв-картах тут же покинули головы друзей. Они бросились обниматься, все сгрудились около сестры Джека. Рапунцель приняла её рюкзачок, Астрид расцеловала девочку в обе щёки, а Флинн засыпал вопросами о каникулах. Джек наблюдал за этим с плохо скрываемой гордостью. Пожав руку Финесу, он заказал крепкий кофе, хлопнул резвящегося с Анайрой Юджина по плечу, чмокнул Рапунцель в щёку и подмигнул Астрид. Когда дошла очередь до Иккинга, Джек слегка замешкался, а потом крепко обнял друга, похлопав того по спине.

— Я скучал, дружище.

— Я тоже, — широко улыбнулся Иккинг, почему-то чувствуя вселенскую неловкость. — Партию в плюй-камни?

— Если только твоя воительница будет играть на моей стороне, — ухмыльнулся Джек, кивая на Астрид.

— О, тогда я возьму Пунзи.

— Я тебе возьму Пунзи! — из-под вороха подушек послышался угрожающий голос Флинна.

Анайра закапывала его в импровизированный песок из перьевых подушек, которых в автобусе было полно. Она то и дело посмеивалась, когда немаленький нос Юджина всё время выглядывал наружу.

Иккинг всё-таки взял Рапунцель в свою команду, и они разгромили Джека с Астрид в пух и прах. А потом что-то несильно бахнуло в «песочной гробнице», и пух и прах рассеялся по всему второму этажу. Ничего не понимая, друзья свалились со второго этажа, покатываясь со смеху.

— Мы решили заколдовать одну подушку, чтобы она взрывалась, если на неё садишься! — с восторгом воскликнула Анайра. — И Флинн нечаянно на неё сел.

Переполошенный кондуктор, когда узнал, в чём дело, хохотал так, что пролил уже остывший кофе Джека. Но на этом, конечно же, веселье не закончилось.

На одной из остановок в автобус поднялись двое: смуглый парень со шрамом на скуле и щекастая улыбчивая девочка, от которой так и веяло теплом. Это были Джеймс и Мерида, оба в клетчатых рубашках, джинсах и тяжёлых походных ботинках. Непослушные кудряшки Мерида собрала в высоких хвост, и несколько выбившихся прядей подскакивали в такт движения автобуса. На шее Джима болталось украшение в виде пожелтевшего клыка какого-то животного. Иккинг мог только догадываться, откуда этот клык взялся.

Их радушно встретили на уже убранном втором этаже, и все принялись расспрашивать парочку о проведённом вместе лете. Только Джек не принимал в этом участия. Он рассеянно бренчал на своей гитаре, глядя в окно на стремительно пролетающие пейзажи. В какой-то момент он отвлёкся от созерцания видов и прислушался к разговору.

— Я заметила его слишком поздно, — увлеченно рассказывала Мерида, переводя взгляд с одного заинтересованного лица на другое. — Никогда не думала, что медведи могут двигаться так бесшумно. А потом стрела пролетела прямо у моего уха — вжик!

Рапунцель и Анайра охнули, прижав ладони к губам.

— Я промазал, — хмыкнул Джеймс.

Джек нахмурил брови, на мгновение прервав игру, а Мерида рассмеялась.

— Да он не в меня стрелял, а в медведя! Промахнулся, но смог его спугнуть, и это дало нам время, чтобы удрать.

— Там, откуда я родом, суровые леса, — добавил Джим, отпивая сливочного пива. — Но очень живописные.

— Так мы и устроили пикник с медведем, — широко улыбнулась Мерида и потянулась к корзинке с яблоками.

Они болтали ещё довольно долго, и Иккинг начал чувствовать, как тяжелеют его веки. Он устроился на полу, привалившись к креслу, на котором сидела Астрид и перебирала на его голове изрядно отросшие волосы. Иккинг не любил их стричь, ему нравилось, когда мужчины в его краях носят длинные причёски и бороды. Правда, до бороды ему ещё следовало подрасти.

— Астрид, — сонно позвал он подругу, — а где родители Рапунцель? Ты же сказала, они будут нас сопровождать.

Вместо ответа, Астрид тихо рассмеялась и прошептала: «Дурачок». Так он и понял, что они снова одурачили взрослых. Не в первый и, пожалуй, не в последний раз.

Иккинг успел задремать, когда «Ночной рыцарь» дёрнулся и, наконец, остановился. На двух этажах одновременно поднялись шум и суматоха. Автобус был переполнен людьми, которые держали путь туда же, куда и их большая компания, — в долину Борроудейл. Сон как рукой сняло, сердце забилось в грудной клетке, будто маленький зверёк, мечтающий о свободе. Стоило только сделать шаг со ступенек автобуса и вдохнуть немного тяжёлый от летней жары воздух.

Они попрощались с кондуктором и водителем «Ночного рыцаря», которые пожелали им удачи и хорошо повеселиться. На лице всегда улыбчивого Финеса читалась плохо скрываемая тоска: ему тоже хотелось отправиться на знаменитую ярмарку, но работа есть работа.

Ступив на сочную зелёную траву, Иккинг будто в другой мир попал. В автобусе было шумно и весело, но атмосфера долины обостряла все чувства в стократ. Узкая тропинка, извиваясь, вела их в самую гущу событий с холма, на котором остановился «Рыцарь». Спуск сопровождал кристально-чистый ручеёк, и слышно было лишь его журчание и возбуждённые разговоры новоприбывших.

— Почему так тихо? — спросил Иккинг, ни к кому собственно не обращаясь. — Мы приехали слишком рано?

— Подожди, — ухмыльнулся через плечо Флинн. — Сейчас сам всё увидишь.

Они продолжали спускаться, но ничего не происходило. Астрид взяла его за руку, переплетая пальцы, и хитро улыбнулась. Иккинг начал нервничать: что происходит? То есть почему ничего не происходит? Он всё спускается и спускается, ручей весело течёт вслед за их шагами, и люди выглядят такими спокойными и весёлыми, будто это в порядке вещей.

Мерида, идущая с Джимом впереди всех, вдруг взвизгнула, остановившись, а затем рассмеялась и продолжила путь. Иккинг удивлённо переглянулся с Астрид, которая так широко улыбалась, что стала походить на Чеширского кота. Прямо перед ним Рапунцель тоже ойкнула, на секунду замедлив шаг, а потом бросилась чуть ли не бегом, таща за собой веселящегося Флинна. Иккинг остановился, нахмурив брови, но Астрид потянула его за собой, не прекращая улыбаться.

Тут-то это и произошло. Воздух как будто всколыхнулся, пошёл рябью, и барабанные перепонки Иккинга дрогнули от внезапного шума, наполнившего всё пространство. Откуда ни возьмись появились люди, их была целая уйма, ни одного свободного места! Пустующая до этого долина пестрела красками палаток, шатров, лавок торговцев, караванов, заполнивших почти всю северную часть Борроудейла. Взрывы смеха были подобно грохоту грома во время бури, всюду раздавалась разнообразная музыка, но не было какофонии. Всё казалось таким гармоничным и правильным, что Иккинг даже не сразу понял, что стоит на месте как вкопанный.

— Проведёшь здесь все два дня? — хихикнула Астрид. Она определённо была готова к этой неожиданной смене обстановки. — Защита от магглов, — добавила девочка, встретившись с ошеломлённым взглядом Иккинга.

— Откуда ты знала? — выдохнул парень, поспешно догоняя её.

Они шли вслед за Флинном и Рапунцель, стараясь не потерять их из виду, но это было очень сложно. Ик чуть было шею не свернул, пытаясь разглядеть каждую деталь, ничего не пропустив. В него то и дело врезались люди, весело извинялись и продолжали свой бесцельный путь по ярмарке. Народу было больше, чем он видел за всю свою жизнь. Даже в Хогвартсе никогда не собиралось столько людей.

— Флинн рассказал, — наконец ответила Астрид, пытаясь перекричать общий шум, — пока ты спал.

— Я не спал! — возмутился Ик. — Просто глаза прикрыл.

— Зато видел бы ты своё лицо, когда мы прошли через барьер, — звонкий смех Астрид присоединился к хохоту какой-то компании.

Приглядевшись, Иккинг узнал нескольких ребят. Их друзья уже подошли к ним, чтобы поздороваться. Рапунцель обнималась с Хиро Хамада, который отчего-то весь залился краской. Мерида и Покахонтас увлечённо спорили о чём-то, и по жестикуляции можно было догадаться, что речь идёт о квиддиче. Там было ещё несколько человек из их школы: Кристофф Бьоргман, щебечущий с хихикающей Мэри-Маргарет Бланшар; Нани и Колетт из слизеринской команды, окружившие Джека и Анайру; ещё парочка гриффиндорцев и даже сам Джек Воробей. В этом году он перешёл на седьмой курс, и был уже совсем взрослым. Тем не менее, он прекрасно чувствовал себя среди остальных, а его вовремя вставленные шуточки заставляли компанию взрываться от смеха.

Хиро сказал, что они разбили несколько палаток в восточной части долины, и приглашают навестить их. Это показалось Иккингу заманчивой идеей, как и всем его друзьям, но сначала им самим предстояло занять где-нибудь скромное местечко. Вся ярмарка казалась одним большим лагерем, но, на самом деле, для посетителей были отведены определённые места.

— На западе платная стоянка, но оттуда можно быстрее добраться до сцены. Вы же знаете, что вечером будет концерт? — Хиро выпаливал информацию со скоростью пытающегося удрать лукотруса. — На востоке не протолкнуться, зато бесплатно, и речка рядом. А ещё рукой подать до вампирских караванов.

— Концерт? Вампиры? — Иккинг, раскрыв рот, переглянулся с друзьями.
Удивлены были все, кроме Юджина. Он, казалось, весь лоснился от гордости, что смог удержать все эти сюрпризы втайне.

— Поищем счастья в восточной части, — хмыкнул он. — Никто не против?

Все промычали что-то невразумительное, слишком ошеломлённые, чтобы принимать какое-то там решение. Они попрощались со знакомыми и по указателям, которые были натыканы тут и там, добрались до огромного лагеря. Здесь казалось, что палатки теснились друг на дружке, занимая почти всё пространство. Где-то были разбиты шатры, между колоннами которых дети из волшебных семей устроили гонки на игрушечных мётлах.

— У меня была такая в детстве! — радостно воскликнула Мерида, указывая на одну из игрушек.

— Да? А сейчас у тебя настоящая, что ли? — в притворном изумлении спросил Джек, округлив глаза, за что тут же схлопотал пинок. Анайре это показалось невероятно забавным.

Спустя четверть часа они наконец нашли небольшой свободный клочок земли. Будь у кого-то из них палатка, она вряд ли бы здесь поместилась, но палатки не было. Не было и спальных мешков, никто даже не думал о том, чтобы спать. Друзья покидали свои рюкзаки, расстелили на притоптанной траве рубашки и джемперы. Мерида выудила из сумки несколько пустых бутылок и разочарованно потрясла ими.

— Вода закончилась, — протянула она, оглядываясь вокруг.

— Можем набрать из ручья, — предложил Джим.

— Вы, когда шли сюда, были так заняты, что не заметили целую реку? — едко поинтересовался Джек.

Мерида бросила на него предупреждающий взгляд, пока собирала у народа все пустые бутылки, которые у них были. Иккинг как раз допивал последние капли из своей и протянул её подруге, когда закончил.

— Тогда пройдёмся и поищем эту реку, так даже веселее, — беззлобно отозвался Джим, принимая у Мериды часть бутылок.

— Река называется Дервент, если вам это поможет, — крикнул вслед удаляющейся парочке Флинн, распаковывая свой рюкзак. — Думаю, они задержатся.

— Там невозможно не задержаться, — мягко улыбнулась Рапунцель.

Она взяла с собой в дорогу чистое полотно и краски и уже устраивалась поудобнее на мягкой траве, пытаясь выбрать наиболее удачный вид.

— Меня будешь рисовать? — хмыкнул Флинн, открывая пачку ирисок.

— Тебя я вижу каждый день, а такую красоту — нет.

Это явно задело самолюбие Юджина, но обижался он недолго и уже вскоре скакал вокруг своей девушки с колдоаппаратом, делая случайные снимки.

Джек, аккуратно пристроив свою гитару рядом с рюкзачком Анайры, объявил, что они с сестрой хотят посмотреть на караваны. Анайра буквально подпрыгивала от нетерпения, и её большие карие глаза светились неподдельным интересом.

— Я слышал, эти кочевники хорошие предсказатели, — сказал Иккинг.

— А ещё они по большей части вампиры! — с восхищением воскликнула Ана.

— Именно поэтому мы туда и идём, — улыбнулся Джек. — Не каждый день тебе предсказывают будущее кровососы.

— Не говори так о них! — в голосе Анайры слышалась обида, когда они покидали свой импровизированный лагерь.

Иккинг слушал стихающие оправдания Джека с улыбкой. Только младшая сестра могла надавить на совесть Фроста. С кем ещё его голос становился таким мягким и осторожным? Ик задумчиво взлохматил волосы.

— А мы чем займёмся? — нетерпеливо спросила его Астрид.

Ей наскучило рассматривать лагерь, разбирать пожитки и разжигать небольшой костёр, который сейчас тихо тлел, распуская по воздуху запах дыма и трав.

— Прогуляемся?

И они вдвоём отправились бродить по ярмарке. Флинн крикнул, чтобы они там особо не задерживались, ведь совсем скоро должен был начаться концерт. Иккинг принял это во внимание, но покинув лагерь, совершенно забыл обо всём на свете.

Чего там только не было! Ребята бегали от одной лавки торговцев к другой, и товары каждый раз отличались до невозможного. Продавали всё: от высоких остроконечных шляп до пробирок с драконьей кровью. Астрид вдруг срочно понадобилась одна такая, и Иккингу стоило немалых усилий отговорить её. Они купили парные футболки с изображением какой-то популярной волшебной группы, которая должна сегодня выступать. На них были изображены два участника: шея солиста испачкана в чёрной краске, он всё время пытается натянуть свою шапку на глаза, а барабанщик так и норовит постучать палочками по его голове. На футболке Астрид было написано «Я с драконом», а на Иккинга — «Дракон». Это показалось им весьма забавным.

— У них такой сценический образ? — спросила Астрид, разглядывая покупку. — Изображают драконов?

— Не знаю. Может, у них есть такая песня.

— Я бы с удовольствием послушала.

Большим искушением было пройти мимо бесчисленных прилавков с едой и не скупить её всю. Все блюда были необычными, и готовили их прямо при вас. Запах был такой, что непроизвольно текли слюнки, и Астрид не выдержала, остановившись у одного из прилавков и взглянув на Иккинга огромными голодными глазами.

— Это что… ящерицы? — недоверчиво протянул Ик.

— Зажаренные в меду ящерицы с острова Треско, молодой человек, — охотно пояснил повар, ни на секунду не прекращая своей работы.

Он продолжал насаживать пучеглазых пресмыкающихся на тонкие деревянные палочки, похожие на длинные зубочистки, обмакивал ящериц в чане с золотистым тягучим мёдом, а затем взмахивал палочкой-зубочисткой, и причудливая закуска вспыхивала, как бенгальский огонёк, и так же быстро потухала, покрываясь хрустящей корочкой. Взгляд Астрид был прикован к этому зрелищу, и Иккинг понял, что если не купит ей этого угощения, она съест его самого.

Ящерица Астрид очень понравилась, и она ещё некоторое время облизывала липкие от мёда пальцы. Сам же Иккинг решил не рисковать, пробуя такие деликатесы. Ему хватало отцовской стряпни.

Кроме всего прочего, на волшебной ярмарке можно было получить билетики, играя в разнообразные игры, и затем обменять их на приз. Иккингу пришлось постараться, чтобы заработать пятнадцать билетов, показав невиданное мастерство в «Попади гоблину в нос». Астрид хохотала так, что едва устояла на ногах, а когда Ик презентовал ей приз — странного вида игрушку-гиппогрифа, удивлённо уставилась на него.

— Это что?

— Мой трофей, — гордо сказал Ик.

Гиппогриф отчаянно каркнул и выплюнул несколько перьев прямо в лицо Астрид. Пришла очередь Иккинга хохотать.

Но когда они дошли до самого оживлённого участка ярмарки, ему вдруг перестало быть смешно. С трудом пробравшись сквозь толпу постоянно что-то кричащих зевак, Иккинг замер как вкопанный. Они оказались прямо перед небольшим вольером, внутри которого пищали, набрасываясь друг на друга и выдыхая тонкие струйки огня, карликовые дракончики. Сейчас боролись светло-зелёный и нежно-голубой с маленькими глазками-пуговками. Они аккуратно кружили друг напротив друга, а потом вдруг резко бросались, колошматя чешую противника шипованными хвостами.

— Бои карликовых дракончиков! — кричал пожилой волшебник с раскрытым чемоданчиком в руках. — Делаем свои ставки!

— Что за дикость, — пробормотал Иккинг, не в силах оторвать взгляд от этого зрелища. — Разве не запрещено так относиться к живым существам?

— Думаю, ответственные за это люди следят, чтобы они не причинили себе вреда, — сказала Астрид, а затем вдруг закричала: — Вперёд, Громгильда! Сделай его!

Иккинг разочарованно покачал головой, но продолжал следить за боем. Громгильда (та самая нежно-голубая дракониха) так яростно сражалась, что невольно вызывала уважение. Они с Астрид застряли там на целый час и даже не заметили этого. В конце, когда Громгильда уже одержала пару побед, а Астрид выиграла несколько сиклей за свои ставки, Иккинг опомнился и потащил её обратно к лагерю. Выбравшись из толпы, он едва слышно сказал:

— Беззубик всех бы тут сделал.

Астрид молча улыбнулась и не стала напоминать о его недавнем возмущении по поводу «ужасного обращения с живыми существами». Она-то видела, как зажглись глаза Иккинга, когда он следил за плавными движениями дракончиков, их ярости. Она могла ощутить адреналин, бурлящий в его крови, и это было приятно осознавать.


Они собрались все вместе только когда начало смеркаться. Иккинг завороженно смотрел на кроваво-красный небосвод. Стали появляться первые звёзды, подмигивая долине Борроудейл с высоты своего обитания. Мимо пробежала Мерида, её волосы всё ещё были влажными после «случайного» купания в реке Дервент. Джим выжимал свою футболку, красуясь шрамами на голом торсе. Он улыбался, поглядывая на Мери, устраивающуюся у костра. А Джек при этом не мог прекратить фыркать. Он то и дело дёргал Анайру за рукав, потому что девочка объелась воздушной сладкой ваты, и при ходьбе её ноги всё время отрывало от земли.

— Если ты улетишь и бросишь меня, я этого не переживу, — веселился Джек.

— Ты же сказал, что это обычная сладкая вата! — икнула Анайра, повисая в воздухе.

Брат со смешком вернул её обратно на твёрдую поверхность.

Становилось прохладно. С севера подул лёгкий ветерок, заставив ребят поёжиться. Юджин с хитрой улыбочкой оттирал со щеки отдыхающей Рапунцель краску. Её картина так всех впечатлила, что ребята не могли перестать восхищаться. Она изобразила долину во всей её красе: верхушки палаток и шатров, снующие фигуры людей, зелень травы, искрящиеся воды ручьёв. Где-то вдали виднелась лазурная река, и туманились высокие горы. Холмы заволокло дымкой, и из-за этого они казались совершенно сказочными.

Особенно изображённый пейзаж заворожил Астрид. Она задумчиво разглядывала полотно, обнимая себя руками, на которых уже появилась «гусиная кожа». Иккинг незаметно подошёл сзади и тихо накинул ей на плечи свою рубашку. Астрид вздрогнула и мягко улыбнулась, не отрывая взгляда от картины.

— Красиво, правда?

— Очень, — выдохнул Ик, имея в виду, конечно же, не пейзаж.

Долину заполнил низкий гул горна, оповещающий о скором начале концерта. Все переполошились и побросали свои дела, сгрудившись вокруг костра. Сегодня выступало множество групп, и Иккинг слышал только об одной и то посредственно. Их футболки они с Астрид сегодня приобрели.

— Я ждал три года! — возбуждённо воскликнул Флинн, торопливо грея руки у костра. — Вы знали, что один из братьев — оборотень?

— Оборотень? Что за группа такая? — хмыкнул Джим.

Юджин охотно пояснил:

— TwentyOneDragons. Группа молодая, но начали они играть сразу с качественного контента. Американцы, — добавил он с нескрываемой гордостью.

— Ах вот при чём тут дракон, — хмыкнула Астрид, указывая на свою футболку, и Юджин завалил её вопросами, где они такие достали.

— А знаете, это интересно, — с улыбкой протянул Джеймс. — Может, тоже собрать группу и прославиться. У одного оборотня уже вышло.

— Он барабанщик, — участливо заметил Флинн, не догадываясь, что Хокинс шутит. — Ты умеешь играть?

— О, я бы научился, — продолжал веселиться Джим.

Мерида прищурилась, как она обычно делает, когда её посещает какая-то идея.

— Если ты будешь барабанщиком, Джек мог бы стать фронтменом.

Джек фыркнул.

— Я не умею петь. Да и на братьев мы с Хокинсом не похожи.

— Ты даже не представляешь, как вы иногда похожи, — пробурчала Мерида, но кроме Иккинга её никто не услышал. — Флинн, принеси гитару!

Они уселись вокруг костра, Джек с кислой миной взял в руки гитару, нежно проведя по грифу ладонью. Он откуда-то знал мелодию, значит, просто притворялся, что не слышал об этой группе. Типичный Фрост. Джим начал похлопывать себя по коленям, изображая звук барабанов, остальные следили за тем, как Джек перебирает в такт струны. А затем он запел.

Это была необычная грустно-весёлая песня любимой группы Флинна. Джек, закрыв глаза, тихо, но отчётливо протянул:

You fell asleep in my broomstick, I drove a while,
But thatʼs okay, Iʼll just avoid the holes so you sleep fine*

Когда Джек закончил, хрипло оборвав ноту, все восторженно зааплодировали. Только Мерида не шевельнулась. Она смотрела на Фроста широко раскрытыми глазами, как фанатка смотрит на своего кумира.


Наконец ребята отправились к сцене, и обнаружили, что встать было совершенно негде. Огромную площадь занимали зрители — молодые ведьмы и волшебники, их дети, сидящие на плечах у отцов, подростки, похожие на панков с яркими вызывающими причёсками и нарядами. Не было ни одного человека в стандартной мантии. Друзья, как могли, встали поодаль, но им было прекрасно видно сцену, благодаря парящим в воздухе волшебным экранам. Иккинг видел такое впервые.

Заиграла тихая музыка, постепенно нарастая, подобно напряжению в толпе. На сцене появились первые артисты, и публика взорвалась приветственными криками, подбадривая музыкантов. Концерт начался. Вся долина превратилась в один большой сгусток энергии, и каждый в этот момент был счастлив. А когда вышли братья, у всех просто крышу снесло. Особенно у девчонок.

Астрид повисла на Иккинге, пребывая в совершенно неадекватном состоянии. Она что-то кричала, указывала на музыкантов, подпевала, не зная слов, и почти плакала от переизбытка эмоций. Мерида обнимала Джима и Джека за плечи, раскачиваясь в такт музыке, то и дело поглядывая на улыбающегося и расслабленного Фроста. Заиграла та самая песня, которую они только что пели под гитару у костра. Публика начала вразнобой подпевать, даже Иккинг в восторге выкрикивал некоторые слова, позабыв о смущении. Его никто не слышал, он мог не попадать в ноты, мог забыть о чьём-то мнении. От огромного разнообразия голосов — громких, тихих, низких и высоких — казалось, что горы и холмы дрожат под раскаты барабанной дроби.

Гул нарастал. Наверное, именно поэтому никто не понял, как что-то изменилось. Огромные лазеры на сцене, освещающие толпу разноцветными бликами, стали двигаться быстрее в такт следующей песне. Новые и новые вспышки появлялись то тут, то там. Откуда-то повалил дым, в толпе кто-то закричал.

Can you save my heavy dirty soul**, —

Пел со сцены фронтмен, но затем что-то заставило его оборвать песню. Наверное, зелёная вспышка, угодившая прямо ему в грудь и повалившая навзничь на деревянную конструкцию.

Астрид крепко вцепилась в руку Иккинга. В её глазах больше не было пьянящего чувства радости и эйфории — только страх. Кто-то резко дёрнул Иккинга за плечо. Обернувшись, парень встретился с серьёзным как никогда взглядом Юджина. Позади слизеринца маячила белая как мел Рапунцель. На ней лица не было, и потемневшие зелёные глаза испуганно бегали, будто ища кого-то.

— Нам нужно убираться отсюда, срочно, — срывающимся голосом крикнула она, встречаясь взглядом с Иккингом. — Я видела её. Готель.

Со сцены раздался душераздирающий вой барабанщика, склонившегося над телом собственного брата. Концерт был окончен.

***

В отдалении от всего этого шума, паники и зелёных вспышек на одиноком холме, если приглядеться, можно было различить хрупкую фигуру девушки. Она неподвижно смотрела на долину, и ее взгляд, в котором отражались бушующие внизу огни, застыл. Тяжелая рука опустилась на её плечо. В этой темноте мужчину рядом с Эльзой было не различить. Казалось, тьма не просто скрывает его образ, а он и есть сама ночь.

— Они боятся, Эльза, — голос мужчины обволакивал, незаметно успокаивая, притупляя все чувства. — Над ними властвует страх. Это непобедимое чувство, дорогая. Первое чувство, заложенное в нас природой, — он развернулся, бесшумно ступая по траве. — Ты не можешь убить страх.

Эльза порывисто обернулась.

— Господин! — в ее глазах, словно звезды, блестели слёзы. Только небо сейчас заволокло дымом костров. — Что будет со всеми этими детьми, которых мы заберем?

— Многие из них окажутся бесполезными, — мягко ответил мужчина и шепотом добавил: — Но некоторых нам удастся спасти. Как совсем недавно я спас тебя, дорогая.

Эльза моргнула, поспешно смахивая со щеки слезу. В голове всё ещё звучал голос солиста: «Can you save my heavy dirty soul».

— Тогда это того стоит. Они ещё не представляют, как им повезло, — и в её голове почувствовалось благоговение.
Редактировать часть

Примечания:
* — интерпретированная под волшебный мир песня Twenty One Pilots, которая представлена здесь как Twenty One Dragons. Перевод: Ты заснула на моей метле, пока я некоторое время летал. Но всё нормально, я просто буду избегать воздушных ям, чтобы тебе хорошо спалось.

** — Сможешь ли ты спасти мою чертовски грязную душу (песня группы Twenty One Pilots «Heavydirtysoul»)